Караваль
Часть 20 из 42 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Обезьянка кивнула. Скарлетт обернулась и поглядела на мост: его фонари гасли и загорались, будто подмигивая ей. Два дня назад такое перемещение показалось бы ей невероятным, но сейчас она даже не удивилась, начав воспринимать волшебство как должное.
– Может, все-таки выпьете стаканчик?
Мальчик помешал сидр, и в воздухе сильнее запахло сладкими яблоками. Скарлетт хотела привычно отказаться, но вдруг заколебалась:
– Говоришь, это поможет мне лучше видеть?
– Такого напитка вы нигде больше не сыщете.
Обезьянка снова кивнула, подтверждая слова хозяина. Скарлетт ощутила радостную дрожь: может быть, если она выпьет сидра, зрение перестанет ее обманывать и она наконец-то разглядит того «юношу с черным сердцем», о котором упоминал Найджел? Скарлетт на секунду достала записку, привязанную к ключу. Там говорилось, что ради четвертой подсказки придется расстаться с чем-то ценным.
– Много ли ты просишь за свой сидр?
– Всего лишь вашу последнюю ложь.
Цена и вправду казалась невысокой. Напиток, может, и не был подсказкой сам по себе, но мог помочь ее обнаружить. Радуясь тому, что последовала совету Айко, Скарлетт наклонилась к мальчику и шепотом передала ему выдуманную историю о фонтане с русалкой. Он будто был разочарован, но все же наполнил стакан.
Золотистый сахар, топленое масло, нотки сливок и корицы – этот напиток, хотя и теплый, напоминал Скарлетт все то, за что она любила Пору Холодов.
– Вкусно, но ничего особенного я не вижу…
– Нужно пару минут подождать. Обещаю, вы не разочаруетесь.
Простившись с покупательницей, мальчик с обезьянкой на плече покатил свою тележку к коварному мосту. Скарлетт сделала еще один глоток. На этот раз сидр показался ей слишком сладким. Как будто избыток сахара скрывал другой, менее приятный вкус. Что-то здесь было не так. Чувства Скарлетт закружились в вихре грязно-серых и уныло-белых красок. Обыкновенно ее ощущения переливались всеми цветами радуги, но сейчас она глядела вслед мальчику, и кожа его постепенно приобретала пепельный оттенок, а одежда чернела.
Скарлетт испуганно моргнула и, открыв глаза, встревожилась еще сильнее. Теперь все вокруг было серым или черным. Даже золотистый свет, обрамлявший мост, сменился мглой. Шагая в обесцвеченный мир, Скарлетт старалась сохранять спокойствие, но с каждой секундой ее сердце билось быстрее. Весь Караваль стал черно-белым!
Стаканчик выпал из ее рук. На мостовую брызнуло маслянистое жидкое золото – последняя капля цвета среди этой ужасающей тоски. Мальчишка с обезьянкой уже скрылся из виду и теперь, наверное, посмеиваясь, искал новую жертву.
Подняв глаза, Скарлетт поняла, что вернулась к задней двери гостиницы, откуда в этот самый момент вышла Айко. Ее яркое платье теперь казалось черным точно смоль.
– Вид у вас не слишком бодрый, – сказала она. – Полагаю, вам не удалось догнать того молодого человека, за которым вы побежали?
Скарлетт покачала головой. Дверь «Стеклянной змеи» закрылась, но она успела заглянуть внутрь и увидеть, что Хулиана там нет: он либо до сих пор так и не появился в таверне, либо побывал там и уже ушел.
– Думаю, я совершила ошибку.
– Ну так оберните ее себе на пользу.
Айко зашагала по мощеной улице. Казалось, начни все вокруг нее рушиться, это не возмутило бы ее спокойствия. Скарлетт тоже не повредило бы такое самообладание, но легко оставаться хладнокровной, когда ты только наблюдаешь со стороны. Она же, Скарлетт, участвовала в игре, где все, видимо, складывалось против нее. У Айко никто не похищал ни сестру, ни краски мира. Так почему бы этой молодой особе и не шагать по воздуху, если земля уйдет из-под ног!
Единственной вещью, которой Айко как будто дорожила, была ее потрепанная записная книжка болотного цвета – цвета старых воспоминаний, заброшенных снов и горьких сплетен. Вещица непривлекательная, но… Скарлетт замерла. Цвет! Обложка книги имела цвет, пусть даже и уродливый. В глазах Скарлетт он отделял ее от всего, что было вокруг. Возможно, в этом и заключалось действие сидра? Сладкое зелье отнимало способность видеть цвета, но помогало различать предметы, ведущие к следующей подсказке?
«Ради четвертого ключа я должна расстаться с чем-то ценным», – вспомнила Скарлетт. Значит, совет Найджела и в самом деле был третьей подсказкой. Последовав за юношей с черным сердцем, она нашла продавца сидра, который забрал у нее «что-то ценное» – красочный мир. Эта мысль наполнила грудь Скарлетт отнюдь не отчаянием, а восторгом. Мальчишка не обманул ее. Она получила то, в чем нуждалась, чтобы найти четвертую подсказку.
Скарлетт направилась к Айко, остановившейся у лотка торговца вафлями. Он окунул кусочек хрустящего теста в темный шоколад, а взамен девушка позволила ему заглянуть в свою записную книжку, которая, пожалуй, была больше похожа на альбом. Скарлетт осторожно приблизилась, но Айко тут же захлопнула ее.
– Если хотите посмотреть, то вы, как и все, должны мне что-нибудь за это дать.
– Что, например?
– Вижу, для вас цена всегда важнее предмета, который вы хотите получить. Но есть вещи, оправдывающие любую цену.
Айко кивком поманила Скарлетт в переулок, освещенный нитями висячих фонарей. Здесь пахло цветами, флейтой и давно утраченной любовью. Узкий конец дороги загибался, обхваченный каналом, а внутри кольца стояла карусель из роз.
– Спою для того, кто подаст, – сказал толстый шарманщик, протянув руку.
– Только ты уж постарайся, – ответила Айко и бросила ему на ладонь что-то маленькое (что именно, Скарлетт не разглядела).
Шарманщик затянул печальную мелодию, и карусель начала медленно вращаться. Будь здесь Телла, она бы вскочила на круг, стала рвать розы и втыкать их себе в волосы. Красный цвет! Кружась, карусель забрасывала мостовую пронзительно-яркими алыми лепестками! Один из них упал на вафлю Айко и приклеился к шоколаду.
Скарлетт не понимала, что происходит: к ней просто возвращается способность видеть цвета или в лепестках заключен особый смысл? В тот самый момент, когда она их увидела, мимо прошел мужчина с повязкой на глазу. Как и почти все вокруг, незнакомец был серо-черного цвета, только на шее у него краснел галстук. Такого сочного багрянца Скарлетт никогда прежде не видала. Лицо мужчины само по себе тоже притягивало взгляд. Та темная привлекательность, которой он обладал, заставила Скарлетт удивленно подумать: «Почему же другие на него не смотрят?»
Она не знала, стоит ли ей пойти за незнакомцем. Этот человек казался средоточием неразгаданных тайн и вопросов, не получивших ответа. При взгляде на него она словно бы слышала, как шуршит черный шелк опасности. Мужчина шел сквозь толпу, подобный привидению. В его грациозной походке ощущался налет чего-то хищного, и тем не менее Скарлетт влекло к нему. Однако с неменьшей силой притягивала ее и записная книжка Айко.
Тем временем песня шарманщика зазвучала быстрее. Карусель тоже ускорила свое вращение. Лепестки продолжали сыпаться с нее, пока на розах, из которых она была сплетена, не остались одни лишь шипы. Постепенно мостовая сделалась похожей на красный бархат, а вода канала – на кровь. Немногочисленные прохожие захлопали в ладоши.
«За этим что-то кроется, но что?» – подумала Скарлетт. Способность различать цвета теперь полностью к ней вернулась. Мужчина с повязкой на глазу почти скрылся из виду, но она продолжала испытывать к нему необъяснимое притяжение. Будь незнакомец в цилиндре, она бы решила, что перед ней сам Легендо. А вдруг появление этого человека – лишь трюк, при помощи которого магистр пытается отвлечь ее от подлинного ключа? Чуть ранее, глядя на мигающие огни моста, девушка могла поклясться, что чувствует на себе взор Легендо, бдительно наблюдающего за ее попытками найти очередную подсказку.
У Скарлетт оставался всего лишь миг, чтобы принять решение: пойти за незнакомцем или попытаться открыть альбом Айко – единственную вещь, не усыпанную лепестками роз. Если Скарлетт верно истолковала действие сидра, то и мужчина, и книжка были для нее важны, но только один ключ был способен помочь ей найти сестру.
– Допустим, я заплачу вам за то, чтобы заглянуть в вашу книгу. Но что я тогда получу? Четвертую подсказку?
Айко качнулась и загадочно протянула:
– Хм… Возможно… Возможно многое.
– Но ведь ключей всего пять? Так сказано в правилах!
– Вы уверены? Это действительно то, что там говорится, или только то, что вы поняли? Взгляните на правила как на карту. К любой цели можно прийти несколькими путями. И ключей тоже может быть множество. Они повсюду. Руководство, которое вы получили, облегчит для вас их поиск. Но помните: подсказки сами по себе – не все, что вам нужно. Эта игра подобна человеку. Хотите играть успешно – узнайте ее историю.
– История Караваля мне известна, – ответила Скарлетт. – Бабушка рассказывала мне ее, когда я была еще девочкой.
– Бабушкины сказки! Да уж, на редкость точный источник информации!
Айко откусила кусочек вафли, вонзив белые зубы в слой прилипших к шоколаду розовых лепестков. Теперь она уже была на другой улице. Скарлетт обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на мужчину с повязкой, но тот уже исчез. Этот шанс она упустила. Упустить еще и записную книжку было нельзя.
Айко между тем принялась покупать крошечные пирожные в виде серебряных колокольчиков и блестящих монеток. Ну сколько можно есть?! Скарлетт уже начинало казаться, что рано или поздно ее спутница лопнет, ведь она не пропускала на своем пути ни одного торговца лакомствами. Похоже, эта девушка вообще была из числа тех, кто не отказывается ни от одного предложения. Беседуя со Скарлетт, она не раз прерывалась: сначала купила разноцветных конфеток, мерцающих, точно светлячки, затем – бокал жидкого золота, потом – чудесную краску, якобы «навсегда избавляющую от седых волос». Последнее приобретение явно было для Айко преждевременным.
Наконец девушки свернули в улочку, где стояло множество магазинчиков с островерхими крышами, но, по счастью, не было видно торговцев вразнос. Скарлетт почувствовала, что готова совершить сделку, но не хотела действовать вслепую, как до сих пор.
– Вы говорите, – произнесла она, – что в вашей книжке записана история Караваля?
– Можно сказать и так.
– Докажите.
К изумлению Скарлетт, Айко протянула ей книжку. Странно. Казалось, все выходит чересчур уж просто.
– Но я полагала, вы позволите мне взглянуть, только если я дам вам что-то взамен?
– Не беспокойтесь. Я ничего от вас не потребую, пока вы не пожелаете видеть больше, чем увидите сейчас. Те картины, которые вам помогут, скрыты за магическими печатями. – Слово «магическими» Айко произнесла вроде как в шутку.
Скарлетт осторожно взяла книжку. Несмотря на кажущуюся тонкость и легкость, страниц в ней было множество: их становилось все больше и больше каждый раз, когда Скарлетт переворачивала лист. Всюду пестрели удивительные картинки, изображавшие королей и королев, принцев и принцесс, пиратов и убийц, корабли величиной с острова и крошечные лодчонки вроде той, на которой приплыли Скарлетт и Хулиан…
– Постойте-ка! Ведь это же я! – Кисть Айко живописала и то, как они высадились на заснеженный берег, и то, как вошли, полураздетые, в часовую лавку, и то, как спорили друг с другом у входа в дом с башнями. – Это же моя частная жизнь!
Рисунков, изображающих Скарлетт с Хулианом в спальне, хвала небесам, там не оказалось, зато обнаружилась немногим менее компрометирующая картинка, на которой она убегала от Данте, а все посетители таверны осуждающе смотрели ей вслед.
– Где вы это достали? – Раскрасневшись, Скарлетт снова открыла альбом на странице, запечатлевшей ее прибытие на остров. Девушка вспомнила, что, выходя на берег, испытала странное и неприятное чувство: на нее как будто кто-то смотрел. Оказалось, за ней не просто наблюдали. – Почему тут столько картинок, изображающих меня? Где другие люди?
– Другие люди здесь ни при чем. – Подведенные золотом глаза Айко в упор уставились на собеседницу. – У других людей сестры не пропадали.
Ступив на остров в качестве особой гостьи Легендо, Скарлетт сразу же ощутила привилегированность своего положения. Впервые в жизни она почувствовала себя избранной. Но при этом ей стало казаться, будто играет не она – играют с ней. Сейчас же у нее и вовсе прихватило живот от кислого зеленовато-желтого беспокойства. Быть игрушкой Скарлетт не нравилось. К тому же она не понимала, почему из всех людей в мире Легендо выбрал на эту роль именно их с сестрой. В самый первый день, в часовом магазине, Хулиан намекнул, будто дело во внешней привлекательности Скарлетт, но теперь ей казалось, что не все так просто.
– В таверне вы спросили, кто я, – продолжала Айко. – Я не игрок. Я историограф. Веду летопись Караваля в картинках.
– Никогда об этом не слышала.
– Тогда вам повезло, что вы меня встретили, – сказала Айко, забирая книгу.
Скарлетт особого везения в этой встрече не усматривала. Картинки, бесспорно, поражали своей точностью, но даже если девушка в золотом платье действительно была историографом, Скарлетт сомневалась в том, что ее роль на Каравале сводилась к одному лишь стороннему наблюдению.
– Итак, вы ознакомились с моей книгой. Заглянуть в нее на секунду я позволяю даже уличным торговцам, но вам предлагается исключительная возможность. Эти картины (кстати сказать, не все они выполнены мною) отражают подлинную историю всех прошедших игр. Если пожелаете, вы можете узнать, кому и какой ценой прежде доставалась победа.
Слушая Айко, Скарлетт подумала сначала о Данте, а затем о Хулиане. Каким был для того и для другого их прошлый Караваль? А та женщина, которая погибла несколько лет назад? А бабушка? Правда ли она здесь побывала в своем лиловом платье и всех сразила наповал?
Откровенно говоря, Скарлетт сомневалась, что увидит бабушку, но кое-кто непременно должен был перед ней предстать – сам Легендо. Если книга Айко действительно являла собой летопись Караваля, изображение магистра там, конечно же, имелось. Руперт, мальчик, встретивший их с Хулианом в театральной ложе, упомянул, что суть игры заключается в разгадывании тайны. А в первой подсказке говорилось: «Когда эту молодую даму видели в последний раз, с нею был Легендо». Значит, найдя его, Скарлетт могла найти и Теллу, причем без помощи двух последних подсказок.
– Хорошо. Каковы ваши условия?
Айко как будто засияла еще ярче прежнего. Прошагав по тропинке, выложенной пуговицами вместо бордюрных камней, она миновала шляпно-галантерейную лавку, имеющую форму цилиндра, и остановилась перед магазином дамского платья. Трехэтажный, выстроенный для лучшего обзора из одного лишь стекла, он поражал глаз всевозможными фасонами, материями и цветами – ночного смеха, утреннего солнца и даже волн, пенящихся под ногами. Каждый наряд рассказывал об удивительном приключении и имел особую цену: «то, о чем вы больше всего жалеете», «ваш самый сильный страх», «секрет, который вы не раскрывали ни единой живой душе». За одно из самых дешевых платьев просили «недавний ночной кошмар», но оно было лиловое, а этот цвет Скарлетт не выносила.
– Так вы хотите, – спросила она, – чтобы я купила себе наряд?
– Три. По одному для каждого из оставшихся вечеров.
Айко открыла дверь, но Скарлетт не переступила порог. Если человеку кажется, что за ту или иную вещь у него просят слишком мало, происходит странное: ценность товара внезапно падает в глазах покупателя. Но Скарлетт уже заглянула в книгу и знала, чего она стоит. Не было ли здесь подвоха?
– Если я накуплю себе туалетов, какая вам от этого выгода? Что вы задумали?
– Ваше нынешнее платье ведет себя как ему вздумается. Мне это не по нраву. – Айко, поморщившись, оглядела наряд Скарлетт, по-прежнему походивший на траур: на нем даже вырос небольшой темный шлейф. – Оно меняется всякий раз, когда вами овладевает то или иное чувство, но те, кто листает мою книгу, этого не понимают. Они могут подумать, будто я грешу против правды, постоянно изображая вас в новых платьях. К тому же мне не нравится черный цвет.
Скарлетт тоже его не любила. Он навевал тяжелые воспоминания. Кроме того, недурно было бы перестать зависеть от капризов собственной одежды. Однако она могла позволить себе провести на острове не более двух ночей, а значит, в третьем платье не нуждалась.
– Два. Я куплю только два.
Глаза Айко сверкнули, как черные опалы.
– Может, все-таки выпьете стаканчик?
Мальчик помешал сидр, и в воздухе сильнее запахло сладкими яблоками. Скарлетт хотела привычно отказаться, но вдруг заколебалась:
– Говоришь, это поможет мне лучше видеть?
– Такого напитка вы нигде больше не сыщете.
Обезьянка снова кивнула, подтверждая слова хозяина. Скарлетт ощутила радостную дрожь: может быть, если она выпьет сидра, зрение перестанет ее обманывать и она наконец-то разглядит того «юношу с черным сердцем», о котором упоминал Найджел? Скарлетт на секунду достала записку, привязанную к ключу. Там говорилось, что ради четвертой подсказки придется расстаться с чем-то ценным.
– Много ли ты просишь за свой сидр?
– Всего лишь вашу последнюю ложь.
Цена и вправду казалась невысокой. Напиток, может, и не был подсказкой сам по себе, но мог помочь ее обнаружить. Радуясь тому, что последовала совету Айко, Скарлетт наклонилась к мальчику и шепотом передала ему выдуманную историю о фонтане с русалкой. Он будто был разочарован, но все же наполнил стакан.
Золотистый сахар, топленое масло, нотки сливок и корицы – этот напиток, хотя и теплый, напоминал Скарлетт все то, за что она любила Пору Холодов.
– Вкусно, но ничего особенного я не вижу…
– Нужно пару минут подождать. Обещаю, вы не разочаруетесь.
Простившись с покупательницей, мальчик с обезьянкой на плече покатил свою тележку к коварному мосту. Скарлетт сделала еще один глоток. На этот раз сидр показался ей слишком сладким. Как будто избыток сахара скрывал другой, менее приятный вкус. Что-то здесь было не так. Чувства Скарлетт закружились в вихре грязно-серых и уныло-белых красок. Обыкновенно ее ощущения переливались всеми цветами радуги, но сейчас она глядела вслед мальчику, и кожа его постепенно приобретала пепельный оттенок, а одежда чернела.
Скарлетт испуганно моргнула и, открыв глаза, встревожилась еще сильнее. Теперь все вокруг было серым или черным. Даже золотистый свет, обрамлявший мост, сменился мглой. Шагая в обесцвеченный мир, Скарлетт старалась сохранять спокойствие, но с каждой секундой ее сердце билось быстрее. Весь Караваль стал черно-белым!
Стаканчик выпал из ее рук. На мостовую брызнуло маслянистое жидкое золото – последняя капля цвета среди этой ужасающей тоски. Мальчишка с обезьянкой уже скрылся из виду и теперь, наверное, посмеиваясь, искал новую жертву.
Подняв глаза, Скарлетт поняла, что вернулась к задней двери гостиницы, откуда в этот самый момент вышла Айко. Ее яркое платье теперь казалось черным точно смоль.
– Вид у вас не слишком бодрый, – сказала она. – Полагаю, вам не удалось догнать того молодого человека, за которым вы побежали?
Скарлетт покачала головой. Дверь «Стеклянной змеи» закрылась, но она успела заглянуть внутрь и увидеть, что Хулиана там нет: он либо до сих пор так и не появился в таверне, либо побывал там и уже ушел.
– Думаю, я совершила ошибку.
– Ну так оберните ее себе на пользу.
Айко зашагала по мощеной улице. Казалось, начни все вокруг нее рушиться, это не возмутило бы ее спокойствия. Скарлетт тоже не повредило бы такое самообладание, но легко оставаться хладнокровной, когда ты только наблюдаешь со стороны. Она же, Скарлетт, участвовала в игре, где все, видимо, складывалось против нее. У Айко никто не похищал ни сестру, ни краски мира. Так почему бы этой молодой особе и не шагать по воздуху, если земля уйдет из-под ног!
Единственной вещью, которой Айко как будто дорожила, была ее потрепанная записная книжка болотного цвета – цвета старых воспоминаний, заброшенных снов и горьких сплетен. Вещица непривлекательная, но… Скарлетт замерла. Цвет! Обложка книги имела цвет, пусть даже и уродливый. В глазах Скарлетт он отделял ее от всего, что было вокруг. Возможно, в этом и заключалось действие сидра? Сладкое зелье отнимало способность видеть цвета, но помогало различать предметы, ведущие к следующей подсказке?
«Ради четвертого ключа я должна расстаться с чем-то ценным», – вспомнила Скарлетт. Значит, совет Найджела и в самом деле был третьей подсказкой. Последовав за юношей с черным сердцем, она нашла продавца сидра, который забрал у нее «что-то ценное» – красочный мир. Эта мысль наполнила грудь Скарлетт отнюдь не отчаянием, а восторгом. Мальчишка не обманул ее. Она получила то, в чем нуждалась, чтобы найти четвертую подсказку.
Скарлетт направилась к Айко, остановившейся у лотка торговца вафлями. Он окунул кусочек хрустящего теста в темный шоколад, а взамен девушка позволила ему заглянуть в свою записную книжку, которая, пожалуй, была больше похожа на альбом. Скарлетт осторожно приблизилась, но Айко тут же захлопнула ее.
– Если хотите посмотреть, то вы, как и все, должны мне что-нибудь за это дать.
– Что, например?
– Вижу, для вас цена всегда важнее предмета, который вы хотите получить. Но есть вещи, оправдывающие любую цену.
Айко кивком поманила Скарлетт в переулок, освещенный нитями висячих фонарей. Здесь пахло цветами, флейтой и давно утраченной любовью. Узкий конец дороги загибался, обхваченный каналом, а внутри кольца стояла карусель из роз.
– Спою для того, кто подаст, – сказал толстый шарманщик, протянув руку.
– Только ты уж постарайся, – ответила Айко и бросила ему на ладонь что-то маленькое (что именно, Скарлетт не разглядела).
Шарманщик затянул печальную мелодию, и карусель начала медленно вращаться. Будь здесь Телла, она бы вскочила на круг, стала рвать розы и втыкать их себе в волосы. Красный цвет! Кружась, карусель забрасывала мостовую пронзительно-яркими алыми лепестками! Один из них упал на вафлю Айко и приклеился к шоколаду.
Скарлетт не понимала, что происходит: к ней просто возвращается способность видеть цвета или в лепестках заключен особый смысл? В тот самый момент, когда она их увидела, мимо прошел мужчина с повязкой на глазу. Как и почти все вокруг, незнакомец был серо-черного цвета, только на шее у него краснел галстук. Такого сочного багрянца Скарлетт никогда прежде не видала. Лицо мужчины само по себе тоже притягивало взгляд. Та темная привлекательность, которой он обладал, заставила Скарлетт удивленно подумать: «Почему же другие на него не смотрят?»
Она не знала, стоит ли ей пойти за незнакомцем. Этот человек казался средоточием неразгаданных тайн и вопросов, не получивших ответа. При взгляде на него она словно бы слышала, как шуршит черный шелк опасности. Мужчина шел сквозь толпу, подобный привидению. В его грациозной походке ощущался налет чего-то хищного, и тем не менее Скарлетт влекло к нему. Однако с неменьшей силой притягивала ее и записная книжка Айко.
Тем временем песня шарманщика зазвучала быстрее. Карусель тоже ускорила свое вращение. Лепестки продолжали сыпаться с нее, пока на розах, из которых она была сплетена, не остались одни лишь шипы. Постепенно мостовая сделалась похожей на красный бархат, а вода канала – на кровь. Немногочисленные прохожие захлопали в ладоши.
«За этим что-то кроется, но что?» – подумала Скарлетт. Способность различать цвета теперь полностью к ней вернулась. Мужчина с повязкой на глазу почти скрылся из виду, но она продолжала испытывать к нему необъяснимое притяжение. Будь незнакомец в цилиндре, она бы решила, что перед ней сам Легендо. А вдруг появление этого человека – лишь трюк, при помощи которого магистр пытается отвлечь ее от подлинного ключа? Чуть ранее, глядя на мигающие огни моста, девушка могла поклясться, что чувствует на себе взор Легендо, бдительно наблюдающего за ее попытками найти очередную подсказку.
У Скарлетт оставался всего лишь миг, чтобы принять решение: пойти за незнакомцем или попытаться открыть альбом Айко – единственную вещь, не усыпанную лепестками роз. Если Скарлетт верно истолковала действие сидра, то и мужчина, и книжка были для нее важны, но только один ключ был способен помочь ей найти сестру.
– Допустим, я заплачу вам за то, чтобы заглянуть в вашу книгу. Но что я тогда получу? Четвертую подсказку?
Айко качнулась и загадочно протянула:
– Хм… Возможно… Возможно многое.
– Но ведь ключей всего пять? Так сказано в правилах!
– Вы уверены? Это действительно то, что там говорится, или только то, что вы поняли? Взгляните на правила как на карту. К любой цели можно прийти несколькими путями. И ключей тоже может быть множество. Они повсюду. Руководство, которое вы получили, облегчит для вас их поиск. Но помните: подсказки сами по себе – не все, что вам нужно. Эта игра подобна человеку. Хотите играть успешно – узнайте ее историю.
– История Караваля мне известна, – ответила Скарлетт. – Бабушка рассказывала мне ее, когда я была еще девочкой.
– Бабушкины сказки! Да уж, на редкость точный источник информации!
Айко откусила кусочек вафли, вонзив белые зубы в слой прилипших к шоколаду розовых лепестков. Теперь она уже была на другой улице. Скарлетт обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на мужчину с повязкой, но тот уже исчез. Этот шанс она упустила. Упустить еще и записную книжку было нельзя.
Айко между тем принялась покупать крошечные пирожные в виде серебряных колокольчиков и блестящих монеток. Ну сколько можно есть?! Скарлетт уже начинало казаться, что рано или поздно ее спутница лопнет, ведь она не пропускала на своем пути ни одного торговца лакомствами. Похоже, эта девушка вообще была из числа тех, кто не отказывается ни от одного предложения. Беседуя со Скарлетт, она не раз прерывалась: сначала купила разноцветных конфеток, мерцающих, точно светлячки, затем – бокал жидкого золота, потом – чудесную краску, якобы «навсегда избавляющую от седых волос». Последнее приобретение явно было для Айко преждевременным.
Наконец девушки свернули в улочку, где стояло множество магазинчиков с островерхими крышами, но, по счастью, не было видно торговцев вразнос. Скарлетт почувствовала, что готова совершить сделку, но не хотела действовать вслепую, как до сих пор.
– Вы говорите, – произнесла она, – что в вашей книжке записана история Караваля?
– Можно сказать и так.
– Докажите.
К изумлению Скарлетт, Айко протянула ей книжку. Странно. Казалось, все выходит чересчур уж просто.
– Но я полагала, вы позволите мне взглянуть, только если я дам вам что-то взамен?
– Не беспокойтесь. Я ничего от вас не потребую, пока вы не пожелаете видеть больше, чем увидите сейчас. Те картины, которые вам помогут, скрыты за магическими печатями. – Слово «магическими» Айко произнесла вроде как в шутку.
Скарлетт осторожно взяла книжку. Несмотря на кажущуюся тонкость и легкость, страниц в ней было множество: их становилось все больше и больше каждый раз, когда Скарлетт переворачивала лист. Всюду пестрели удивительные картинки, изображавшие королей и королев, принцев и принцесс, пиратов и убийц, корабли величиной с острова и крошечные лодчонки вроде той, на которой приплыли Скарлетт и Хулиан…
– Постойте-ка! Ведь это же я! – Кисть Айко живописала и то, как они высадились на заснеженный берег, и то, как вошли, полураздетые, в часовую лавку, и то, как спорили друг с другом у входа в дом с башнями. – Это же моя частная жизнь!
Рисунков, изображающих Скарлетт с Хулианом в спальне, хвала небесам, там не оказалось, зато обнаружилась немногим менее компрометирующая картинка, на которой она убегала от Данте, а все посетители таверны осуждающе смотрели ей вслед.
– Где вы это достали? – Раскрасневшись, Скарлетт снова открыла альбом на странице, запечатлевшей ее прибытие на остров. Девушка вспомнила, что, выходя на берег, испытала странное и неприятное чувство: на нее как будто кто-то смотрел. Оказалось, за ней не просто наблюдали. – Почему тут столько картинок, изображающих меня? Где другие люди?
– Другие люди здесь ни при чем. – Подведенные золотом глаза Айко в упор уставились на собеседницу. – У других людей сестры не пропадали.
Ступив на остров в качестве особой гостьи Легендо, Скарлетт сразу же ощутила привилегированность своего положения. Впервые в жизни она почувствовала себя избранной. Но при этом ей стало казаться, будто играет не она – играют с ней. Сейчас же у нее и вовсе прихватило живот от кислого зеленовато-желтого беспокойства. Быть игрушкой Скарлетт не нравилось. К тому же она не понимала, почему из всех людей в мире Легендо выбрал на эту роль именно их с сестрой. В самый первый день, в часовом магазине, Хулиан намекнул, будто дело во внешней привлекательности Скарлетт, но теперь ей казалось, что не все так просто.
– В таверне вы спросили, кто я, – продолжала Айко. – Я не игрок. Я историограф. Веду летопись Караваля в картинках.
– Никогда об этом не слышала.
– Тогда вам повезло, что вы меня встретили, – сказала Айко, забирая книгу.
Скарлетт особого везения в этой встрече не усматривала. Картинки, бесспорно, поражали своей точностью, но даже если девушка в золотом платье действительно была историографом, Скарлетт сомневалась в том, что ее роль на Каравале сводилась к одному лишь стороннему наблюдению.
– Итак, вы ознакомились с моей книгой. Заглянуть в нее на секунду я позволяю даже уличным торговцам, но вам предлагается исключительная возможность. Эти картины (кстати сказать, не все они выполнены мною) отражают подлинную историю всех прошедших игр. Если пожелаете, вы можете узнать, кому и какой ценой прежде доставалась победа.
Слушая Айко, Скарлетт подумала сначала о Данте, а затем о Хулиане. Каким был для того и для другого их прошлый Караваль? А та женщина, которая погибла несколько лет назад? А бабушка? Правда ли она здесь побывала в своем лиловом платье и всех сразила наповал?
Откровенно говоря, Скарлетт сомневалась, что увидит бабушку, но кое-кто непременно должен был перед ней предстать – сам Легендо. Если книга Айко действительно являла собой летопись Караваля, изображение магистра там, конечно же, имелось. Руперт, мальчик, встретивший их с Хулианом в театральной ложе, упомянул, что суть игры заключается в разгадывании тайны. А в первой подсказке говорилось: «Когда эту молодую даму видели в последний раз, с нею был Легендо». Значит, найдя его, Скарлетт могла найти и Теллу, причем без помощи двух последних подсказок.
– Хорошо. Каковы ваши условия?
Айко как будто засияла еще ярче прежнего. Прошагав по тропинке, выложенной пуговицами вместо бордюрных камней, она миновала шляпно-галантерейную лавку, имеющую форму цилиндра, и остановилась перед магазином дамского платья. Трехэтажный, выстроенный для лучшего обзора из одного лишь стекла, он поражал глаз всевозможными фасонами, материями и цветами – ночного смеха, утреннего солнца и даже волн, пенящихся под ногами. Каждый наряд рассказывал об удивительном приключении и имел особую цену: «то, о чем вы больше всего жалеете», «ваш самый сильный страх», «секрет, который вы не раскрывали ни единой живой душе». За одно из самых дешевых платьев просили «недавний ночной кошмар», но оно было лиловое, а этот цвет Скарлетт не выносила.
– Так вы хотите, – спросила она, – чтобы я купила себе наряд?
– Три. По одному для каждого из оставшихся вечеров.
Айко открыла дверь, но Скарлетт не переступила порог. Если человеку кажется, что за ту или иную вещь у него просят слишком мало, происходит странное: ценность товара внезапно падает в глазах покупателя. Но Скарлетт уже заглянула в книгу и знала, чего она стоит. Не было ли здесь подвоха?
– Если я накуплю себе туалетов, какая вам от этого выгода? Что вы задумали?
– Ваше нынешнее платье ведет себя как ему вздумается. Мне это не по нраву. – Айко, поморщившись, оглядела наряд Скарлетт, по-прежнему походивший на траур: на нем даже вырос небольшой темный шлейф. – Оно меняется всякий раз, когда вами овладевает то или иное чувство, но те, кто листает мою книгу, этого не понимают. Они могут подумать, будто я грешу против правды, постоянно изображая вас в новых платьях. К тому же мне не нравится черный цвет.
Скарлетт тоже его не любила. Он навевал тяжелые воспоминания. Кроме того, недурно было бы перестать зависеть от капризов собственной одежды. Однако она могла позволить себе провести на острове не более двух ночей, а значит, в третьем платье не нуждалась.
– Два. Я куплю только два.
Глаза Айко сверкнули, как черные опалы.