Кара небесная

Поздним вечером на Виа Марина Пиккола остановилась спортивная машина.

— А вот это — стоянка яхт, или, как говорят яхтсмены — марина.

Действительно, сразу за небольшим ограждением начинался заливчик, защищенный молом от набегающей морской волны. В акватории заливчика было тесно от белоснежных яхт, уты?кавших небо лесом мачт. Несмотря на позднее время, света хватало. Горели фонари на набережной, кое-какие яхты были освещены. С некоторых доносилась музыка. Заливчик, или, как его назвал Павел, марина, отнюдь не был похож на сонную гавань.

— И у тебя здесь стоит своя яхта? — Вика, расположившаяся на пассажирском сиденье, полу-иронично подняла бровь.

— Если честно, то нет…

— Фух, — шутливо выдохнула девушка, — а то ты каким-то идеальным получался. Свой дом, Мазератти, теперь еще и яхта. Хотя, — притворно рассердилась, — раз нет яхты, то все, до свидания, сеньор Паоло, наша встреча была ошибкой!

И она весело рассмеялась.

— Вообще-то, синьорина, яхта есть, — в тон ей ответил Павел. — Правда, не моя, а одного знакомого. Но он разрешает мне брать ее в любое время, если, конечно, сам на ней никуда не уплыл. Понимаешь, — добавил, как бы извиняясь, — я не так много времени провожу в реале, чтоб обзаводиться яхтой. Будет простаивать по большей части…

— А какая из них? Наверно, самая большая? — Вика указала на огромное многопалубное чудовище, приткнувшееся возле мола.

— Нет, ну что ты. Это же не яхта, а целый пароход. Я такие не люблю. У моего друга вполне себе уютная посудинка, двенадцатиметровик. А стоит во-о-н там, в самом дальнем углу. Кстати, ты, вроде, говорила, что хотела завтра до Помпей с Геркуланумом добраться? Так я предлагаю сделать это по воде!

Викины глаза блеснули:

— По воде? На яхте? Вот здорово! Только… — она задумалась, — я сестре обещала завтрашний день. Понимаешь, мы очень давно не виделись. Фактически, как она уехала в Италию.

Парень вздохнул:

— Понимаю. Родня — это святое! Тогда… — он озорно подмигнул, — может, хочешь сейчас посмотреть, что из себя представляют настоящие гоночные болиды под парусами? Была когда-нибудь на таком?

— Никогда! — видно было, что девушка колеблется. Ей было жутко интересно, она и на море-то выбралась впервые за долгие годы учебы, а тут настоящая белоснежная яхта.

— Ты чего-то опасаешься? — Павел участливо коснулся ее плеча. — Скажи, чего. Может, я развею твои тревоги. Ты же видишь, — он поднял руки, шутливо изображая сдающегося, — я белый, пушистый и не кусаюсь. В конце концов, когда я предложил заехать ко мне, а ты отказалась, я же не настаивал. Все понимаю и даже одобряю. Сейчас маньяков развелось, жуть!

— Спасибо, Паша, — совершенно серьезно ответила Вика. — Ты и руки не распускаешь, и целоваться не лезешь. Я тебе очень за это благодарна. Ты пойми, я не пуританка какая-то, просто у меня недавно закончились отношения, которые были… ну, скажем так, не самые удачные, и я…

— Не продолжай, я все понимаю. Он оказался негодяем?

— Он оказался маменькиным сынком! Это я разорвала отношения. Только, Паша, пойми меня правильно, — она коснулась его кисти, лежащей на подлокотнике.

Парень накрыл ее руку другой своей ладонью.

— Не бойся… Что тебя пугает еще? — вернул веселый тон.

— Хорошо, — с задорным блеском в глазах, согласилась Вика. Коротко вздохнула, и чуть задержала дыхание:

— Обещай мне… обещай, что мы никуда сейчас не поплывем. Вот!

Павел, одновременно с легким, неторопливым кивком, прикрыл глаза:

— Обещаю. Хоть яхта имеет необходимое оборудование для навигации ночью, сейчас мы никуда не поплывем.

— Ну!? Тогда вперед? Веди меня, Вергилий!



Потом они долго перебирались по узким сходням с одной яхты на другую. Яхта Павлова приятеля оказалась дальней от небольшого пирса, в четвертом от берега ряду.

— А как же, если кто-то уплывет? Ну из тех, через кого мы сейчас перелезали?

— Тогда на лодке. Осторожно, — Павел придержал ее за руку, помог спуститься со сходней на борт. — Ну вот, наша красавица!

Легкий ночной бриз шевельнул Викины волосы, донес с берега звуки ночного города, запахи еды. О борт тихо плескались волны. Палуба чуть заметно покачивалась под ногами.

— Круто! — Вика прошлась по палубе, провела пальчиком по леерам, потрогала толстый брус, шедший горизонтально от мачты к корме, — а как это называется?

— Гик.

— А это?

— Стаксель-шкот.

— А как…

Сзади раздался всплеск. Вика обернулась. Сходней, ведущих на соседнюю яхту, больше не было.


— Вот незадача, — наигранно произнёс Павел. — Ерунда, я потом подтяну. На палубе неинтересно, — сказал, подходя вплотную.

Что-то поменялось в его взгляде:

— Пойдем, я покажу, какая здесь удобная каюта.

— Паша, — Вика укоризненно покачала головой, — ну не надо. Мы же договаривались. Помнишь?

Он усмехнулся, взял ее за плечи, подтянул к себе.

— Паша, я буду кричать, — тихо, но решительно произнесла девушка.

— Это — сколько хочешь. Я даже люблю, когда кричат, — спокойно, и даже немного отстраненно, согласился парень. — Сейчас ветер с берега, там никто не услышит. Только голосовые связки себе сорвешь.

Вика попыталась оттолкнуть его. Размахнулась, чтоб залепить пощечину. Но ее руку перехватили, стиснули стальным захватом, прижали к телу. Парень на самом деле оказался сильным.

— И не вздумай прыгать в воду, тут очень грязно. Масло, соляр, иногда помои с борта выплескивают. На берег выйдешь как кикимора.

Сознание отказывалось верить, что все это происходит с ней. В расширившихся глазах промелькнули яхты, мачты, — парень, по-прежнему прижимая ее руки к телу, развернул Вику к себе спиной.

— Ты уж извини, здесь очень узкие проходы, ну никак на руках, классически, девушку внутрь не внести, — спокойный тон дико контрастировал с происходящим.

Подталкивая ее перед собой, парень начал спускаться в каюту. Вика уперлась ногами.

— Вот как? Ну ладно, — парень развернулся. Теперь он шел спиной веред.

Она попыталась цепляться ногами за выступы лестницы, но силы оказались слишком неравны. — Пойдем, глупышка, это не займет много времени. Что ты дёргаешься? Здесь только я решаю, когда ты отсюда уйдешь.

Он усмехнулся:

— И никакой кнопки «Выход».



***

Рано утром на пустынную по такому времени набережную с пирса вышли двое. Атлетического вида парень пытался подать руку девушке, но та отстранилась, дернув плечом. Видимо, ее знобило. И она, чуть сгорбившись, обнимала себя за плечи. Глаза опухли, на шее проступили синие пятна, белая блузка помята, пуговица на брючках оторвана.

— Извини, у меня дела, подбросить не смогу. Вызвать такси? — участливо спросил парень.

— Я сама как-нибудь доберусь, — огрызнулась девушка.

— Ну что ты так злишься, ципа? Что страшного случилось? Не строй из себя девочку с порушенной невинностью. Подумаешь, сделали друг другу приятно…

— Я тебе, козел, отомщу.

— Попробуй, — улыбнулся парень. — Яхта, на которой мы кувыркались, начальника местной полиции, поняла? Он мой друг. Обратишься, еще и статью за проституцию получишь.

Девушка только зло зыркнула на него, но ничего не сказала.

— Ну бывай, красавица. Мне было приятно с тобой познакомиться, — парень подмигнул, хлопнул дверью, и спортивная машина умчалась вверх по подъездной дорожке, оставляя одинокую зябкую фигуру на пустой набережной.





Реальный мир. Квартира Павла Сергачева. Через день после описываемых выше событий.




Звонок вырвал из сна. Долго не мог нащупать трезвонящую коробочку, шаря руками по тумбочке. Пришлось встать. Телефон обнаружился под столом. Взглянул на экран. Остатки сна смахнуло, как будто тело окатили ледяной водой.

— Привет, пап! Как дела?

— Долго спишь, — раздался недовольный голос Сергачева-старшего.

— Да что ты, пап. Просто телефон был в другой комнате. Пока услышал…

— Понятно. Вот что, сын, я дал тебе время на, как говорится, перебеситься после университета. Но потехе час.

Младший Сергачев напрягся, ничего хорошего после таких слов от отца он не ждал:

— Слушаю тебя, папа.