Капкан для наследницы

В ванной я первым делом подключила трубку к подзарядному устройству, открыла воду и стала набирать номер Алининого телефона. На этот раз она откликнулась сразу.

— Где ты?

— Выдвигаюсь на место, думаю, минут через сорок буду у тебя. Карауль! — отрапортовала Алина бодрым голосом.

— Жду! До встречи!

«Ура! Ура! Близится час свободы! Ура! Ура! Конец моим страданиям и разочарованиям, и сразу наступает хорошая погода». Я ликовала в душе и напевала первое, что мне пришло в голову, — знакомую с детства песенку Винни Пуха.

У меня оставалось еще достаточно времени, чтобы принять душ и привести себя мало-мальски в порядок. После водных процедур я внимательно посмотрела на себя в зеркало. Вид у меня был неважнецкий: синяки и царапины на теле от ночной прогулки с Татьяной не сошли и еще не скоро сойдут, темные круги под глазами от бессонной ночи, впалые щеки. От переживаний и плохой кормежки я здесь сильно похудела. Но зато как блестели глаза от счастья! Как меня красил этот лучезарный взгляд! Да, хороша я до неприличия. Но чего-то не хватает. Нет, пожалуй, что-то лишнее.

Волосы! А мы косыночку на голову повяжем. Вдруг Алина меня с болотными волосами не признает. Еще удерет, ошарашенная моим внешним видом. Я еще раз критически осмотрела себя. Сойдет, время поджимает, нужно торопиться.

Окрыленная, я в один миг добежала до комнаты, переоделась, повязала на голову косынку, сунула телефон в карман и выскочила на балкон.

На заднем дворе никого не было видно, даже Барри ни разу не показался, скорей всего он опять маялся на цепи. Это даже хорошо. Барри — добрейший пес, но сейчас он мог мне помешать.

Чтобы не маячить столбом, я присела на порожек и стала внимательно всматриваться в лес. Долго скучать мне не пришлось, вскоре меж зеленых веток я заметила передвигающееся желтое пятно. Ну и камуфляж! Ярко-желтая ветровка и брюки окраса молодого леопарда — так экстравагантно вырядиться могла только Алина! У нее вся одежда вызывающих расцветок и откровенных фасонов. Я похихикала, наблюдая, как моя подруга пытается затеряться в кустах — ее яркий наряд просвечивался сквозь редкие ветви. В тени громадных елей тянулись к свету хилые растения, и спрятаться в них было крайне затруднительно. Укрыться за стволом дерева Алина тоже не могла — не позволяли собственные габариты. Только бы ее кто-нибудь не заметил!

«Все, с богом, не поминайте лихом!» — так я мысленно простилась со страшным для меня домом и его домочадцами. С Яном я попрощалась воочию еще позавчера, а вот Вацлав и Марта обойдутся без моих объятий и приглашений провести следующее лето у меня. Ухожу по-английски.

Я перелезла через перила балкона и схватилась за переплетение виноградных лоз. Конечно, я боялась упасть, но за забором меня ждала Алина, и другого пути выбраться отсюда живой и невредимой не было. Изрядно исцарапав руки и содрав кожу с ладоней, я скатилась вниз. К калитке я неслась, не оглядываясь и цепляясь одеждой за колючки шиповника. Моя блуза в мгновение ока превратилась в лохмотья, зрелище я представляла, очевидно, довольно жалкое.

«Что за невезение! Придется позаимствовать у Алины кое-что из одежды, не сверкать же дырками!» — как истинная женщина я думала в эти минуты о своем внешнем виде.

Перелезть через калитку казалось значительно проще, чем спуститься по виноградным лозам, я задрала ногу и поставила ее на железную скобу. Второй ногой хотела оттолкнуться, но не тут то было. На моей щиколотке что-то щелкнуло, и она оказалась зажатой в тисках, они отчего-то были теплыми и мокрыми. В тот же момент я услышала за спиной тихое поскуливание.

— Барри, мальчик, это ты? — Пес завилял хвостом, но челюсти не разжал.

Я висела на калитке, как спелый плод на ветке, пес не давал мне ни перелезть, ни поставить ногу обратно на землю.

— Алина! — шепотом завопила я. — Алина!

— Я здесь. Где ты?

— Я за калиткой.

— Так перелазь.

— Не могу, Барри не пускает.

— Кто такой Барри?

— Барри — это ротвейлер. У тебя есть что-нибудь дать ему пожевать?

— Две конфеты в кармане. Подойдет?

— Подойдет. Бросай через забор, только обвертку сними. Он пес хороший, добрый, за карамельку родину продаст.

Я услышала, как в траву шмякнулась конфета, в ту же секунду Барри разжал челюсти. Я крикнула ему: «Прощай, мальчик!» — и перемахнула через забор прямо в объятия Алины.

Ее до слез растрогал мой внешний вид, она всхлипнула, прижала меня к груди и дрожащим голосом спросила:

— Марина, тебя пытали?

— О нет, в физическом плане со мною все в порядке, если не принимать всерьез несколько царапин и шишек. — Я гордо продемонстрировала синяки и ссадины. — А вот что касается душевных страданий, то здесь я натерпелась всего сполна. Не поверишь, за эту неделю я стала совершенно другим человеком, моя нервная система истощена до предела, она как оголенный провод. Так что ты со мной понежней да поласковей.

Алина в очередной раз утерла слезу и потянулась, чтобы погладить меня по голове. Заметив выбивающийся из-под косынки зеленый клок волос, она одернула руку.

— Что это? У тебя голова в зеленке?! Сильное повреждение? Череп хоть цел? Ой, как же тебя угораздило? — запричитала подруга.

Я сдернула косынку с головы и предстала перед Алиной во всей красе.

— Нет, ты не так поняла. С головой все в порядке. Я просто перекрасила волосы. Как тебе, нравится?

— В такой цвет? По-моему, ты заблуждаешься относительно своей головы.

В здоровую голову такое вряд ли придет. Но в чем-то ты права, перемены налицо. Твоей прическе сейчас позавидует любая продвинутая девчонка-тинейджер. Такого авангарда я от тебя просто не ожидала. Как ты до такого докатилась? Когда мы с тобой прощались, выглядела ты как вполне приличная женщина. А теперь… И вообще, что с тобой произошло? — Алина требовала немедленного ответа.

— Давай отойдем от дома подальше, а по дороге я тебе все расскажу. Кстати, где твоя машина? — спросила я, выталкивая Алину на тропинку, которая уводила в глубь леса.

То, что меня кинутся искать, я не сомневалась. И случится это довольно скоро — после обеда Марта принесет мне поесть, и тут начнется сыр-бор. Значит, времени у нас в обрез, нужно срочно уносить отсюда ноги.

— Машину я оставила на стоянке около придорожной кафешки, в сорока минутах ходьбы. Не заеду же я на своем «Опеле» в эти дебри? И на дороге ее не брошу.


— Ты поступила правильно. Во всяком случае, на стоянке пустая машина ни у кого не вызовет подозрений. А если бы она стояла посреди дороги, обязательно возникли бы вопросы: «Кто, зачем?» Веди к машине.

По кромке леса мы стали выбираться к «Опелю». По пути я начала рассказывать о своих злоключения. Алина то и дело охала, вздыхала и восторженно смотрела на меня.

— Ну надо же! Какие страсти! Слушай, а что, этот Никита не пытался затащить тебя в постель? Дом, бассейн, коллекция картин, все эти атрибуты роскоши делают мужчину чертовски привлекательным, — как бы между прочим поинтересовалась Алина, когда я дошла до этой части своего повествования.

— О какой привлекательности ты говоришь?! — возмутилась я. — Ты бы его видела! Лысый, маленький и толстый, его жуткую морду никаким бассейном не скрасишь. Ты поняла, о чем я говорю? И потом, я интуитивно чувствовала — он мне посторонний человек, чужой. Может, он и имел на меня какие-то виды, но я все его притязания отвергла в первый же вечер. Так что перед Олегом я чиста как младенец.

— Ты забаррикадировалась в комнате? Или в лоб спросила: «Мужчина, а мы прежде встречались? Я вас не помню! Я не могу лечь в постель, не познакомившись, хотя многие и утверждают, что постель не повод для знакомства», — ехидничала Алина.

— Нет, я так не сказала, все-таки он представился моим мужем, был заботлив и нежен.



— И простоял полночи под дверью спальни с воплями: «Пусти, дорогая!» — Подруга продолжала издеваться надо мной.

— Ты зря иронизируешь. Все обошлось без воплей, но, проводив меня до дверей, он сразу не ушел. А интим, чтоб ты знала, предлагал с первой минуты, как только меня увидел, — соврала я.

— Врешь!

— И вовсе не вру, — обиделась я. — По-моему, я выгляжу достаточно сексапильно, элегантно и…

— Экстравагантно. — Алина скосила глаза на мои волосы. — Короче, на любителя острых ощущений. Твой Никита случайно не прыгает с парашютом? Или, может быть, он любитель повисеть вниз головой, знаешь, это когда привязывают к ногам веревку и сталкивают с моста.

Этого я уже стерпеть не могла. В конце концов, я пригласила ее сюда не для того, чтобы она критически оценивала мою внешность и сомневалась в моей привлекательности.

— Да чтоб я опять очутилась в этом гнезде приведений, если я вру! Никита даже не хотел ехать в Польшу! Я видела, как он колеблется: везти меня сюда или нет. Он в меня влюбился с первого взгляда. Сколько денег на меня потратил! Замуж звал, до этого у него с Эммой был гражданский брак, — без застенчивости лгала я. — Я вообще произвожу неизгладимое впечатление на мужчин. Взять того же Яна! Через всю жизнь он пронес светлое и чистое чувство первой любви.

— Так Никита был не одним твоим воздыхателем? Были еще претенденты? Позволь, я еще не слышала о Яне. Откуда он взялся? Рассказывай! — потребовала Алина. Что за человек?! Только сейчас меня обидела — и хочет, чтобы я продолжила рассказ.

Но мне самой не терпелось ей все выложить, и я продолжила живописать свои приключения. С жуткими подробностями я рассказала о доме, полном приведений, о Татьяне и ее исчезновении, о непонятной смерти доктора и, конечно, о Яне. Но Алина не была бы Алиной, если бы не поставила мой рассказ под сомнение.

— О боже! Я скорее соглашусь с твоей Татьяной. Он больной! Мужчинам это вообще не свойственно — всю жизнь думать об одной женщине. Поверь, если они кого-то любят, то обязательно добиваются ответного чувства от своей избранницы. А те наивные женщины, которые объясняют их неактивное поведение скромностью и застенчивостью, просто заблуждаются или боятся признаться в том, что они безразличны своим возлюбленным. В твоем случае, когда спустя столько лет Ян вспомнил о тебе и упомянул в завещании, я полагаю, он действительно психически болен. И я бы не стала объяснять все твоей неотразимой внешностью или ангельской душой!

— Спасибо, Алина! Расставила точки над «и». Он — шиз, я — дура. Ничего другого я от тебя и не ожидала. А, ты мне завидуешь, — догадалась я.

— Было бы чему! Вместо отдыха получила мешок неприятностей, а я должна ей завидовать! По-моему, ты заразилась от своего Яна слабоумием.

— Не смей так о нем говорить!

Наш душевный разговор грозил перерасти в ссору, и я уже подумывала: а стоило ли вообще звать ее на помощь? Я прекрасно понимала, почему она злится. В этой истории первая роль была отведена не ей, а мне. Алина по характеру лидер и привыкла тянуть одеяло на себя, а в данной ситуации не она была героиней, и это выводило ее из себя.

Я ускорила шаг и пошла вперед. Непривычная к быстрой ходьбе, Алина отстала, я слышала за спиной, как она что-то бухтит себе под нос и время от времени чертыхается.

— Эй, подожди, я не успеваю за тобой прыгать по кочкам. Ты обиделась?

— Нет, я привыкла к твоей манере общения.

— Согласись, не место и не время нам ссориться. Я ведь все-таки приехала за тобой, не бросила.

— Ладно, проехали. Ты все привезла? Паспорт, деньги? Ты была у меня на квартире?

— А как ты думаешь? Я буду тысячу километров трястись, чтобы только посмотреть на твой новый окрас и тотчас укатить обратно? Хорошего ты обо мне мнения! — обижено отозвалась Алина.

— Ну и слава богу, — успокоилась я.





Глава 21




Мы вышли на дорогу, на стоянке около кафе я увидела знакомый «Опель». Вечером — мы уже будем на границе, а завтра я буду отдыхать в своей уютной квартире. Как я соскучилась по дому!

— Не подвезете, красавицы? — как из-под земли перед нами возник парень. — Вижу, машина соотечественников, дай, думаю, наберусь наглости, попрошу подбросить к городу. Ну как, возьмете?

— Подбросить-то, конечно, можно. Как не помочь соотечественнику. Садитесь, — сказала Алина, оценивая взглядом попутчика.

Молодой человек галантно открыл передо мной переднюю дверь, а сам расположился на заднем сиденье. Высокий и широкоплечий, он неуловимо кого-то мне напоминал. Только бы вспомнить — кого.

Алина завела машину, и мы выехали в направлении города.