Капитанская дочка для пирата

Выдыхаю с облегчением и косо поглядываю на своего спутника. Скадэ, кажется так она назвала его.

Еще несколько увесистых ударов, и дверь распахивается настежь. На пороге замирает высокая худощавая женщина лет сорока. Каштановые волосы стянуты на затылке в тугой пучок, взгляд такой едкий и хищный, что холодок бежит по коже. Губы тонкие, а спина прямая, как палка.

– Что надо? – гаркает она. – Если пришли убрать этот мусор, – брезгливый тычок в сторону твари, – то и убрали бы молча! Проспит еще час, не меньше!

– Мы девушку ищем! – почти наваливаюсь на женщину и хочу прорваться внутрь, но она ловко отталкивает меня назад. Я так вымотался, пока Арию искал, что тетку не могу с места сдвинуть. Рука болит, не встает на место – вправлять нужно.

– Очередные сутенеры? – корчит рожу баба. – Свалила ваша дева, сразу как только сунгасс откинулся. Да и я что вам тут – бордельщица? Валите отсюдэва!

Я готов крушить головы и обыскать каждый угол этого притона, но Скадэ останавливает, головой качает.

– Мы не желаем ей зла, – говорит тихо. – Она – мой друг и женщина капитана, – быстрый кивок в мою сторону. – Сунгасс напал на них во время прогулки. Мы с ног сбились, ищем ее повсюду. Мой капитан убит горем. Пожалуйста, – он упирается в дверь и нависает над женщиной, как скала, – если вы знаете, куда она пошла…

– Ой, не похо-ож! Я бы тебя, красавчик, быстрее за капитана приняла, – показывает на Скадэ.

Смотрит на меня влажными глазами, качает головой, а потом резко дергает за руку. Вскрикиваю от боли и отскакиваю в сторону.

– Ах ты, глубоководная тортила! – но понимаю, что плечо встало на место.

– Туда она пошла, – тычет женщина на уходящую вниз улочку. – Сказала, что яблоки хочет купить, – она усмехается и поглядывает на мои кольца в ухе. – Ка-пи-тан!

Дверь хлопает перед самым носом, но мне плевать. Рука медленно заживает, почти не чувствую боли, лечу вперед, мчусь, будто у меня за спиной армия глубинных демонов.

Скадэ не отстает, а я в голове слова его прокручиваю. Друг, значит? Вот оно что? Когда только успели? Один раз подрались, и уже друзья? Или врет фурия? Может, знала его раньше?

Скалюсь, как голодный зверь, и едва вписываюсь в резкий поворот. Чуть не вываливаюсь на небольшую площадь, где расположился фруктовый рынок. Шарю взглядом по толпе, выискиваю. Бросаюсь к первому же прилавку. Наверняка кто-то фурию видел. Выпытаю! Выдавлю ответ, если надо!

– Времени много прошло, – говорит рядом Скадэ и смотрит вниз. – Или заплутала, или назад к берегу вернулась.

– Да кто ты такой, крокодилья морда? – наступаю, не в силах сдержать ревность в узде. Рука восстановилась, готов и придушить моряка за лишнее слово. – Что ты за Арией увиваешься?

Глаза Скадэ вспыхивают холодно, даже как-то зло. Всего на мгновение, но я замечаю. Прищуривается, оценивает, но попытки защититься не делает. Только руки примирительно поднимает.

– У меня дочка ее возраста. Была бы…

Отступает на шаг.

– Я предупреждал, что заплутать тут просто. Ария такая маленькая, беду на себя накликает. Искать надо быстрее, а не лясы точить!

Он прав, сначала Ария, потом уже и с ним разберусь. Хотя что я несу? Как мальчишка ревную, и хочу выгнать с корабля хорошего моряка. А все почему? Потому что не доверяю женщине? Или себя боюсь?

Найти ее должен, не то с ума сойду.

Фруктовая площадь заканчивается длинным и вонючим рядом овощей, за ней вытягиваются навесы и сухофруктами и орехами, а чуть в сторону начинаются рыбные и мясные ряды.

– И куда дальше, гений? – наклоняюсь, чтобы выдохнуть. Замечаю в толпе на перекрестке нижнего яруса рынка алые волосы. Скадэ смотрит в ту же сторону и коротко кивает.

Ищу глазами лестницу, тут таких между ярусами должно быть, как планктона в море!

Бегу, забывая выдыхать, перепрыгиваю через ступеньку, а то и две-три, врываюсь тайфуном в цветочные ряды и ищу взглядом алую макушку.

– Ария! – кричу, когда кажется, что вот-вот дотянусь до нее рукой.

Разгоняюсь, не успеваю затормозить, влетаю на полном ходу в девушку, нелепо сбивая ее с ног. Катимся клубком по теплым камням и замираем под взглядами случайных прохожих. Они рассыпаются во все стороны стайками перепуганных птиц.

Фурия. Живая! Держится руками за ушибленный затылок и шипит дикой кошкой.

– Ай-яй-яй, чтоб тебе…

Приоткрывает глаза и смотрит на меня. Ахает от удивления и радости.

– Я уж думала, никогда отсюда не выйду, – говорит тихо и потирает голову. – Заблудилась совсем. Зато все купила…

– Я тебе говорил, что накажу за выходки? – усмехаюсь и приподнимаю ее волосы, зажимаю рыжую в своих объятиях. Целую в шею и натыкаюсь на что-то холодное. Отстраняюсь немного и помогаю Арии встать.

Мне кажется, что мир исчезает в этот момент: растворяются запахи, разбегаются люди, и мы остаемся одни на весь белый свет. Я так рад ее найти, мою фурию, будто воскрес в тысячный раз. Самый лучший раз в своей жизни.

В ушке девушки поблескивает милое серебряное колечко, и я понимаю, что никуда она от меня теперь не денется. А я от нее.



Глава 25. Ария

– Азара меня к себе впустила. Приказала в доме сидеть, потому что тварь не унималась, пришлось трижды снотворную бомбу в нее бросать, – тяжело сглатываю, вспоминаю скрип и треск дерева под мощными когтями. – Она смотрела на меня потом и усмехалась. Сказала, что сверни я чуть раньше, и все. Хряп, и не было бы человека! Там одни тупики вокруг. Ишис беду отвела, не иначе.


Мы медленно бредем по рынку обратно в сторону порта. День в самом разгаре, людей столько, что от пестрой одежды, запахов и толкотни начинает болеть голова.

Скадэ шагает чуть впереди. Он, как нос корабля, что рассекает людские волны и дает нам дорогу. Энзо держит меня так крепко, что трещат пальцы, но я не сопротивляюсь. Слава Ишис, он не выговорил мне за то, что пыталась его спасти. Забыла опять, что он бессмертный. Оттолкнула рефлекторно, испугалась дико, до дрожи, что тварь может его ранить или убить.

– Я когда осмотрелась поняла, что попала в дом исцеления, – смеюсь горько. – Чистое везение! Азара час меня не выпускала, собрала все, что нужно было, по списку, и отпустила. Подсказала, где яблоки можно купить. Я думала, что быстро в порт вернусь, но…

– Ты решила, что приключений недостаточно, – дополняет Энзо. Не понимаю, он злится или шутит, в глазах пламя бесится.

– Нет, – отвечаю резко, сама не понимаю, на что злюсь. – Я знала, что ты места себе не будешь находить. Хотела вернуться быстрее.

Прижимаю к себе сверток из плотной бумаги, куда спрятаны пять круглых красных яблок. Чувствую тяжесть сумки, пристегнутой широкими ремнями к поясу и правому бедру. Подарок Азары, набитый лекарственными настойками.

– Ты мог подумать, что я сбежала, – поджимаю губы и смотрю под ноги, голову не поднимаю. – А Азара утверждала, что путь через рынок – самый быстрый.

– Я так не думал, – тихо говорит Энзо и тянет мой подбородок выше, заставляя смотреть ему в глаза. Но я прикрываю веки, не хочу, чтобы видел смятение. Он резко выдыхает: – Ладно! Думал! Но совсем чуть-чуть…

– Знаешь, – тяну медленно, перекатывая слова на языке, – а я вот не собиралась сбегать. Совсем-совсем. Удивительно, да?

Смотрит и не моргает.

– И что мне с тобой делать, Ария? – не меня спрашивает, а себя. Шепчет. Слегка касается большим пальцем губ и скользит ладонью по щеке к уху. Зрачки расширяются, затягивают, как трясина. Энзарио поджимает губы и, раздув ноздри, запрокидывает голову. Тянет воздух через зубы, словно успокоиться пытается.

– Пойдем, нужно еще кое-что сделать, – говорит совсем другим голосом. Холодным и властным. Не хочет на людях показаться подкаблучником? Контроль у пирата сумасшедший, не прошибешь маску, не расколешь его панцирь. Но я то знаю, какой он на самом деле, пусть и притворяется. А если ошибаюсь?

Качаю головой, едва заметно, чтобы пират не начал что-то там себе накручивать, заправляю за ухо непослушный локон и ненароком задеваю новую сережку. Специально подбирала такую же, как у Энзо. Хотя бы похожую. Захотелось и все.

Отгоняю сомнения, как надоедливую мошкару, для них у меня сейчас нет места. И не будет.

– Этот оболтус должен уже ждать. Надеюсь, вы подружитесь, – говорит Энзо и ведет меня через толпу. Сам теперь пробивает поток, потому что Скадэ ушел далеко вперед.

На пирсе тоже многолюдно. Маленькие суда соседствуют с громадными и конкурируют с ними количеством и суматохой. Легкие катера и лодки снуют туда-сюда, как водомерки, а большие стоят в воде, как дойные коровы, и ждут своего часа.

Мешки, тюки, тачки – все это норовит сбить с ног и раздавить меня, словно букашку, но пират не позволяет грузчикам даже приблизиться. Охраняет, уводит в сторону, а в тени золотистой бузины, покрытой шапками белых соцветий, припечатывает меня поцелуем.

– Соскучился, – шепчет в губы и обнимает плечи, будто боится отпустить. Хватает за руку и тянет на берег: – Сюда.

Мы почти бежим. Крики чаек и портовых грузчиков перемешиваются с боем сердца в моей груди. Энзо смотрит вперед, и с его губ не слетает улыбка.

– Федерико! – только теперь пират отпускает меня и бросается к молодому черноволосому парню в объятия. Как два старых друга, они хлопают друг друга по плечам. – Как ты возмужал! Ария, – Энзо оборачивается и расцветает, – познакомься. Это мой сын – Федерико.

Рассматриваю его с любопытством исследователя, которому посчастливилось открыть новую землю. По сути, так и было. Я задала Энзо один единственный вопрос о семье и была оборвала колким «не твоего ума дело», а тут смотрите! Мать его, целый сын! Он никогда не подпускал меня так близко к чему-то важному. К чему-то по-настоящему личному.

Чувство сопричастности свернулось внутри теплой пушистой кошкой и довольно урчало. На моем лице не отразилось ничего, кроме приветливой улыбки, но внутри я почувствовала слабое облечение. Распутался один крохотный узелок. А сколько их еще? Не берусь судить.

Протягиваю руку и аккуратно второй придерживаю сверток, чтобы не рассыпать свое персональное сокровище. Рукопожатие у Федерико крепкое и теплое, почти ласковое.

Он вообще весь другой. Не такой высокий, не так широк в плечах, как его отец. Коротко остриженные волосы задорно топорщатся, а глаза темные, как густой топленый шоколад, лишенные даже крупицы зелени. На дне зрачком плещется золото и искристое веселье, замешанное на любопытстве. Даже черты его лица кажутся мягче, чем у Энзо. В нем нет этой хищной, почти звериной остроты.

Он тянет руку к губам, насмешливо поглядывая на Энзо, а я усмехаюсь в ответ:

– Мы тут с твоим отцом только что подмели собой землю на рыночной площади, – чуть наклоняюсь вперед и сообщаю шепотом, почти доверительно: – Руки еще не мыли, так что, не советую. Рыбья чешуя, пыль, грязь, страшные болезни…

– О, заботливая, – хохочет он и подмигивает мне. – Папка, я вижу ты не скучал без меня, – поворачивается к Энзо. Тот застыл статуей, будто боится разрушить хрупкое стекло вокруг себя.

– Скучал, – бормочет. – Твоя учеба меня в могилу сведет, сдалась она тебе, – и неожиданно улыбается. Так непривычно его видеть таким: новым, смущенным и распахнутым на всю душу.

Сын поглядывает на меня с опаской, а потом снова на отца. И Энзо кивает, дает знать, что при мне можно говорить о его особенности, но прикусывает язык, когда мимо проходит толпа молоденьких девушек в пышных платьях. Они любопытно оборачиваются и строят глазки. Обоим мужчинам. Я же, будто растворяюсь для них в воздухе. Куда там! Дамочки буквально съедают моих спутников глазами.

Внутри что-то болезненно скребется и тянет, будто кто-то угольком раскаленным жжет. Они такие красивые, высокие, разодетые, а я…

– Так! – отряхивается Федерико и обращается к отцу. – Если ты меня сейчас же не покормишь, я вернусь в университет и поступлю на другой факультет. На некроманта, например, – он смотрит равнодушно вслед девушкам. Щурится и, оборачиваясь ко мне, растекается слащавой улыбкой. – Ария готовить умеет, или снова давиться стряпней добряка Бруно?

Энзо фыркает и показывает на Искру.

– Иди уже, голодающий. Вижу, какие щеки отрастил, пока мы не виделись. Будешь жирок сгонять, я тебе даже занятие найду на корабле. И, – пират крепко переплетает наши пальцы и смотрит мне в глаза, – Ария будет готовить только для меня. И только если сама захочет, – он говорит шутливо, а парень тут же подхватывает:

– А как же сыночек, мам? Я ведь тоже хороший, не только папку кормить, – Федерико идет с другой от меня стороны и обнимает за плечо.

– Если я начну готовить, то тебе самому потребуется некромант, – отвечаю весело, а внутри сжимаюсь, будто по полю колючек иду. Наступлю еще не туда, и идиллия рухнет, будто и не было ничего. – Я сабельных дел мастер, а не кулинарных.

– Да не может быть! – Федерико перебежками идет впереди и старается оказаться к нам лицом. – На спор? Папка вон мне учебу в университете проиграл. Никак не соглашался отпускать, из-за этого я в группе самый старый был, – он дует губы, а я никак не пойму, сколько ему лет. Вроде и мужчина уже, но с виду совсем наивный парень.

– На спор? – бросаю взгляд на Энзо и растягиваюсь в усмешке. – На спор я могу с твоим отцом сражаться. За ним еще один бой заржавел. С тобой могу забиться на пакет яблок. Они очень дороги моему сердцу, – крепко прижимаю к груди сверток. – Самое ценное готова поставить.