Каменные небеса
Часть 7 из 41 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Ты, думаешь ты прежде, чем успеваешь спохватиться.
– Нет, – говоришь ты.
Она мгновение смотрит на тебя, и ты виновато думаешь, не ждет ли она, что ты назовешь ее. Затем она вздыхает.
– Еще не спишь с Лерной? О вкусах не спорят, я понимаю, но Селекты говорят, что все признаки налицо. Когда мне нужен мужик, я выбираю того, кто мало треплется. Женщины более верная ставка. Они умеют не портить настроение.
Она потягивается, морщится, разминая поясницу. Ты используешь это время, чтобы стереть с лица ужас и растерянность. У этих, ржавь их, Селектов явно работы мало.
– Нет, – говоришь ты.
– Еще нет?
Ты вздыхаешь.
– Нет… пока.
– Ну и какой ржави ты тянешь? Дорога безопаснее не станет.
Ты ожигаешь ее взглядом.
– Я думала, тебе все равно?
– Все равно. Но дать тебе просраться по этому поводу поможет мне кое-что отметить для себя. – Юкка ведет тебя к телегам, или ты так думаешь поначалу. Затем вы проходите мимо телег, и ты изумленно замираешь.
Там сидят и едят семеро реннанитских пленных. Даже сидя они отличаются от народа Кастримы – все реннаниты либо чистые санзе, либо достаточно близко по фенотипу, крупнее среднего даже для своей расы, с отросшими пепельными гривами или стриженые, но с косичками на висках, или волосами, стоящими на голове дыбом, чтобы казаться выше. Сейчас их колодки отложены в сторону – хотя цепи, соединяющие всех пленных вместе, остались на месте – и несколько Опор стоят рядом на страже.
Ты удивлена, что они едят, хотя лагерь на ночь еще до конца не поставлен. Опоры на страже тоже едят, но это правильно – впереди у них долгая ночь. Эти ренни поднимают взгляд при приближении вас с Юккой, и ты останавливаешься, опешив, поскольку ты узнаешь одну из пленниц. Данель, генерал армии Реннаниса. Она жива и здорова, если не считать красных натертостей от колодок на шее и запястьях. Последний раз, когда ты видела ее близко, она подзывала Стража без рубашки, чтобы та убила тебя. Она тоже узнает тебя, и ее губы складываются в смиренную ироническую линию. Затем весьма нарочито она кивает тебе прежде, чем вернуться к своей миске.
Юкка, к твоему удивлению, садится на корточки рядом с Данель.
– Ну и как еда?
Данель пожимает плечами, продолжая есть.
– Это лучше, чем голодать.
– Хорошая еда, – говорит другой пленник напротив, не в кружке. Он пожимает плечами, когда остальные меряют его злыми взглядами. – Ну хорошая же.
– Они просто хотят, чтобы мы могли тянуть их телеги, – говорит один из озлобленных.
– Да, – вмешивается Юкка. – Именно так. Опоры в Кастриме получают общинный паек и постель за их вклад в общее дело. А что вы получили бы в Реннанисе?
– Наверное, хоть какую-то ржавую гордость, – говорит злобный, злясь еще сильнее.
– Заткнись, Фалуд, – говорит Данель.
– Эти ублюдки считают, что они…
Данель ставит на землю свою миску. Злобный тут же затыкается и напрягается, глаза его чуть расширяются. Мгновение спустя Данель берет миску и продолжает есть. Выражение ее лица даже не изменилось. Ты ловишь себя на мысли, что она наверняка воспитывала детей.
Юкка, облокотившись о колено, подпирает подбородок кулаком и мгновение смотрит на Фалуда.
– Так что, по-твоему, мне надо сделать с ним? – говорит она Данель.
Тот тут же сдвигает брови.
– Что?
Данель пожимает плечами. Ее миска пуста, но она проводит по дну пальцем, подбирая соус.
– Теперь уж не мне решать.
– Не слишком умен, – поджимает губы Юкка, рассматривая мужчину. – С виду ничего, но селекция по мозгам всегда труднее, чем по внешнему виду.
Данель несколько мгновений ничего не говорит, пока Фалуд переводит взгляд с нее на Юкку и обратно с растущим неверием в глазах. Затем Данель с тяжелым вздохом тоже поднимает взгляд на Фалуда.
– Чего ты от меня хочешь? Я больше не командир ему. Да и не хотела никогда, меня назначили. А теперь мне все это до ржави.
– Я не верю тебе, – говорит Фалуд. Он в панике, голос его слишком громок. – Я сражался за тебя.
– И проиграл. – Данель качает головой. – Теперь главное – выживание и приспособление. Забудь все то дерьмо, которым тебе заливали уши в Реннанисе насчет санзе и выродков, – это пропаганда для объединения общины. Теперь все изменилось. «Необходимость – единственный закон».
– Кончай нести свое ржавое камнепредание!
– Она цитирует Предание камня потому, что ты его не понимаешь, – резко одергивает его другой мужчина – тот, кому понравилась еда. – Они нас кормят. Позволяют нам быть полезными. Это испытание, дерьмо ты тупое. Проверка – хотим ли мы заслужить место в этой общине!
– Этой общине? – Фалуд обводит рукой лагерь. Смех его отдается от скал. Люди оглядываются, пытаясь понять, не крик ли это, предупреждающий о какой-то проблеме. – Ты себя слышишь? У них нет ни шанса. Им надо было бы найти место, где зарыться, может, отстроить одну из общин, которые мы разнесли по дороге. А они…
Юкка движется с небрежностью, которая не может тебя обмануть. Все видят, что сейчас произойдет, кроме Фалуда, который слишком уперт, чтобы признавать реальность. Она встает и бессмысленно стряхивает пепел с плеч, пересекает круг и кладет руку на темя Фалуда. Он пытается отдернуть голову, сбить ее руку.
– Не трогай, ржавь тебя…
Затем он замирает. Глаза его стекленеют. Юкка сделала с ним это – то же, что и с Каттером в нижней Кастриме, когда люди уже сбивались в толпу, чтобы наброситься на орогенов. Поскольку на сей раз ты уже знаешь, что будет, тебе удается лучше уловить, как она испускает этот странный импульс. Это определенно магия, какой-то вид манипуляции с этими тонкими серебристыми волокнами, которые пляшут между точками вещества человека. Импульс Юкки рассекает узлы нитей в основании мозга Фалуда, прямо над сэссапинами. Физически все остается неповрежденным, но магически – это как отрубить ему голову. Он валится вперед, и Юкка отступает в сторону, чтобы он мог обмякшим мешком плюхнуться на землю.
Одна из реннаниток ахает и отпрыгивает, звеня цепями. Охранники переглядываются, но они не удивлены – известие о том, что Юкка сделала с Каттером, потом разошлось по всей Кастриме. Реннанит, который пока не произнес ни слова, выдает короткое ругательство на одном из смешанных побережных наречий. Это не этурпик, потому ты не понимаешь, но его страх достаточно очевиден. Данель лишь вздыхает.
Юкка тоже вздыхает, глядя на мертвеца. Затем она смотрит на Данель.
– Мне жаль.
Данель блекло улыбается.
– Мы пытались. И ты сама сказала – он был не слишком умен.
Юкка кивает. Почему-то она несколько мгновений смотрит на тебя. Ты понятия не имеешь, какой урок ты должна из этого извлечь.
– Снимите кандалы, – говорит она. Ты не берешь в толк, пока не понимаешь, что это приказ для стражи. Один из них отходит переговорить с остальными, и они начинают перебирать ключи. Юкка словно испытывает отвращение к себе самой и тяжело говорит:
– Кто сегодня квартирмейстер? Мемсид? Скажи ему и другим Стойкостям, чтобы разобрались с этим. – Она показывает головой на Фалуда.
Все застывают. Но никто не протестует. Охотники добыли больше дичи и фуража, но в Кастриме много людей, которым нужно больше белка, чем они получают, а впереди пустыня. В итоге все равно все к этому пришло бы. Однако, после минутного молчания, ты делаешь шаг к Юкке.
– Ты уверена? – тихо спрашиваешь ты. Один из охранников подходит, чтобы снять кандалы с Данель. Данель, которая пыталась убить всех живых в Кастриме. Данель, которая пыталась убить тебя.
– А почему нет? – пожимает плечами Юкка. Она говорит достаточно громко, чтобы пленные могли ее слышать. – После нападения Реннаниса нам не хватает Опор. Теперь у нас шесть на замену.
– Шестеро, которые при первом удобном случае ударят нам в спину – или просто тебя зарежут!
– Если я раньше их не замечу и не прикончу, то да. Но это было бы глупостью с их стороны, и самого тупого я уже прикончила. – У тебя ощущение, что Юкка не пытается запугать реннанитов. Она просто констатирует факт. – Понимаешь, я все время пытаюсь втолковать тебе это, Исси. Мир состоит не из друзей и врагов. Это люди, которые могут помочь тебе, и люди, которые могут встать на твоем пути. Перебей их, и с чем ты останешься?
– С безопасностью.
– Многие пути могут быть безопасными. Да, шанс того, что меня прирежут, повышается. Но и безопасность для общины повышается. А чем сильнее община, тем выше шанс, что мы доберемся до Реннаниса живыми. – Она пожимает плечами и обводит взглядом каменный лес. – Кто бы его ни возвел, он один из нас и обладает настоящим умением. Нам оно может пригодиться.
– Что, теперь ты готова принять… – Ты качаешь головой, не веря своим ушам. – Жестоких бандитов и дичков? – Но тут ты останавливаешься. Поскольку однажды ты любила жестокого пирата-дичка.
Юкка молча пережидает, пока ты вспоминаешь Иннона и заново оплакиваешь его. Затем с нарочитой кротостью она говорит:
– Я планирую дальше, чем на следующий день, Исси. Может, и тебе следует попытаться, ради разнообразия.
Ты отводишь взгляд, ощущая себя странно ощетинившейся. У тебя было не так много шансов для роскоши загадывать дальше чем на день.
– Я не глава общины. Я всего лишь рогга.
Юкка иронично наклоняет голову набок. Ты не так часто используешь это слово, как она. Она-то произносит его с гордостью. А когда его произносишь ты, это оскорбление.
– Ну а я и то, и это, – говорит Юкка. – И глава, и рогга. Я решила быть обеими и больше. – Она проходит мимо тебя и бросает следующие слова через плечо, словно они пустяковые: – Ты ведь не думала о нас, используя эти обелиски, не так ли? Ты думала о том, чтобы уничтожить своих врагов. Ты думала о выживании – но дальше ты заглянуть не могла. Вот почему я так злилась на тебя, Исси. Ты несколько месяцев прожила в моей общине, и до сих пор ты «всего лишь рогга».
Она уходит, крича, что привал окончен. Ты смотришь ей вслед, пока она не растворяется в потягивающейся, ворчащей толпе, затем бросаешь взгляд на Данель, которая стоит и потирает красную полосу на запястье. Она смотрит на тебя с делано нейтральным выражением лица.
– Если она умрет, ты – тоже, – говоришь ты. Если Юкка не позаботится о тебе, ты сделаешь для нее что сможешь.
Данель испускает короткий насмешливый вздох.
– Это верно даже без твоей угрозы. Вряд ли кто другой здесь дал бы мне шанс. – Она бросает на тебя скептический взгляд. Несмотря на перемену ее положения, ее санзийская гордыня никуда не исчезла. – Ты ведь действительно не очень в этом хороша, верно?
Огонь и ржавь земная. Ты уходишь прочь, поскольку если уж Юкка и так невысокого о тебе мнения после уничтожения угроз, она явно не будет рада, если ты начнешь убивать тех, кто тебя раздражает, всего лишь от злости.
* * *
2562: Девятибалльное землетрясение на Западном Побережье, эпицентр где-то в квартенте Бага. Записи лористов того времени говорят, что землетрясение «превратило землю в жидкость». (Поэтика?) Одна рыбачья деревня уцелела. Со слов одного из жителей записано: «Ржавый рогга прикончил тряску, а затем мы – его». Отчет зарегистрирован в Эпицентре и предоставлен для ознакомления имперскому орогену, который позже посетил этот район и также отметил, что землетрясение повредило бы подводное нефтеносное месторождение вблизи берега, но этот незарегистрированный рогга в деревне предотвратил это. Оно загрязнило бы воду и берега на много миль по берегу.
Проектные записки Ятра Инноватора Дибарс.
– Нет, – говоришь ты.
Она мгновение смотрит на тебя, и ты виновато думаешь, не ждет ли она, что ты назовешь ее. Затем она вздыхает.
– Еще не спишь с Лерной? О вкусах не спорят, я понимаю, но Селекты говорят, что все признаки налицо. Когда мне нужен мужик, я выбираю того, кто мало треплется. Женщины более верная ставка. Они умеют не портить настроение.
Она потягивается, морщится, разминая поясницу. Ты используешь это время, чтобы стереть с лица ужас и растерянность. У этих, ржавь их, Селектов явно работы мало.
– Нет, – говоришь ты.
– Еще нет?
Ты вздыхаешь.
– Нет… пока.
– Ну и какой ржави ты тянешь? Дорога безопаснее не станет.
Ты ожигаешь ее взглядом.
– Я думала, тебе все равно?
– Все равно. Но дать тебе просраться по этому поводу поможет мне кое-что отметить для себя. – Юкка ведет тебя к телегам, или ты так думаешь поначалу. Затем вы проходите мимо телег, и ты изумленно замираешь.
Там сидят и едят семеро реннанитских пленных. Даже сидя они отличаются от народа Кастримы – все реннаниты либо чистые санзе, либо достаточно близко по фенотипу, крупнее среднего даже для своей расы, с отросшими пепельными гривами или стриженые, но с косичками на висках, или волосами, стоящими на голове дыбом, чтобы казаться выше. Сейчас их колодки отложены в сторону – хотя цепи, соединяющие всех пленных вместе, остались на месте – и несколько Опор стоят рядом на страже.
Ты удивлена, что они едят, хотя лагерь на ночь еще до конца не поставлен. Опоры на страже тоже едят, но это правильно – впереди у них долгая ночь. Эти ренни поднимают взгляд при приближении вас с Юккой, и ты останавливаешься, опешив, поскольку ты узнаешь одну из пленниц. Данель, генерал армии Реннаниса. Она жива и здорова, если не считать красных натертостей от колодок на шее и запястьях. Последний раз, когда ты видела ее близко, она подзывала Стража без рубашки, чтобы та убила тебя. Она тоже узнает тебя, и ее губы складываются в смиренную ироническую линию. Затем весьма нарочито она кивает тебе прежде, чем вернуться к своей миске.
Юкка, к твоему удивлению, садится на корточки рядом с Данель.
– Ну и как еда?
Данель пожимает плечами, продолжая есть.
– Это лучше, чем голодать.
– Хорошая еда, – говорит другой пленник напротив, не в кружке. Он пожимает плечами, когда остальные меряют его злыми взглядами. – Ну хорошая же.
– Они просто хотят, чтобы мы могли тянуть их телеги, – говорит один из озлобленных.
– Да, – вмешивается Юкка. – Именно так. Опоры в Кастриме получают общинный паек и постель за их вклад в общее дело. А что вы получили бы в Реннанисе?
– Наверное, хоть какую-то ржавую гордость, – говорит злобный, злясь еще сильнее.
– Заткнись, Фалуд, – говорит Данель.
– Эти ублюдки считают, что они…
Данель ставит на землю свою миску. Злобный тут же затыкается и напрягается, глаза его чуть расширяются. Мгновение спустя Данель берет миску и продолжает есть. Выражение ее лица даже не изменилось. Ты ловишь себя на мысли, что она наверняка воспитывала детей.
Юкка, облокотившись о колено, подпирает подбородок кулаком и мгновение смотрит на Фалуда.
– Так что, по-твоему, мне надо сделать с ним? – говорит она Данель.
Тот тут же сдвигает брови.
– Что?
Данель пожимает плечами. Ее миска пуста, но она проводит по дну пальцем, подбирая соус.
– Теперь уж не мне решать.
– Не слишком умен, – поджимает губы Юкка, рассматривая мужчину. – С виду ничего, но селекция по мозгам всегда труднее, чем по внешнему виду.
Данель несколько мгновений ничего не говорит, пока Фалуд переводит взгляд с нее на Юкку и обратно с растущим неверием в глазах. Затем Данель с тяжелым вздохом тоже поднимает взгляд на Фалуда.
– Чего ты от меня хочешь? Я больше не командир ему. Да и не хотела никогда, меня назначили. А теперь мне все это до ржави.
– Я не верю тебе, – говорит Фалуд. Он в панике, голос его слишком громок. – Я сражался за тебя.
– И проиграл. – Данель качает головой. – Теперь главное – выживание и приспособление. Забудь все то дерьмо, которым тебе заливали уши в Реннанисе насчет санзе и выродков, – это пропаганда для объединения общины. Теперь все изменилось. «Необходимость – единственный закон».
– Кончай нести свое ржавое камнепредание!
– Она цитирует Предание камня потому, что ты его не понимаешь, – резко одергивает его другой мужчина – тот, кому понравилась еда. – Они нас кормят. Позволяют нам быть полезными. Это испытание, дерьмо ты тупое. Проверка – хотим ли мы заслужить место в этой общине!
– Этой общине? – Фалуд обводит рукой лагерь. Смех его отдается от скал. Люди оглядываются, пытаясь понять, не крик ли это, предупреждающий о какой-то проблеме. – Ты себя слышишь? У них нет ни шанса. Им надо было бы найти место, где зарыться, может, отстроить одну из общин, которые мы разнесли по дороге. А они…
Юкка движется с небрежностью, которая не может тебя обмануть. Все видят, что сейчас произойдет, кроме Фалуда, который слишком уперт, чтобы признавать реальность. Она встает и бессмысленно стряхивает пепел с плеч, пересекает круг и кладет руку на темя Фалуда. Он пытается отдернуть голову, сбить ее руку.
– Не трогай, ржавь тебя…
Затем он замирает. Глаза его стекленеют. Юкка сделала с ним это – то же, что и с Каттером в нижней Кастриме, когда люди уже сбивались в толпу, чтобы наброситься на орогенов. Поскольку на сей раз ты уже знаешь, что будет, тебе удается лучше уловить, как она испускает этот странный импульс. Это определенно магия, какой-то вид манипуляции с этими тонкими серебристыми волокнами, которые пляшут между точками вещества человека. Импульс Юкки рассекает узлы нитей в основании мозга Фалуда, прямо над сэссапинами. Физически все остается неповрежденным, но магически – это как отрубить ему голову. Он валится вперед, и Юкка отступает в сторону, чтобы он мог обмякшим мешком плюхнуться на землю.
Одна из реннаниток ахает и отпрыгивает, звеня цепями. Охранники переглядываются, но они не удивлены – известие о том, что Юкка сделала с Каттером, потом разошлось по всей Кастриме. Реннанит, который пока не произнес ни слова, выдает короткое ругательство на одном из смешанных побережных наречий. Это не этурпик, потому ты не понимаешь, но его страх достаточно очевиден. Данель лишь вздыхает.
Юкка тоже вздыхает, глядя на мертвеца. Затем она смотрит на Данель.
– Мне жаль.
Данель блекло улыбается.
– Мы пытались. И ты сама сказала – он был не слишком умен.
Юкка кивает. Почему-то она несколько мгновений смотрит на тебя. Ты понятия не имеешь, какой урок ты должна из этого извлечь.
– Снимите кандалы, – говорит она. Ты не берешь в толк, пока не понимаешь, что это приказ для стражи. Один из них отходит переговорить с остальными, и они начинают перебирать ключи. Юкка словно испытывает отвращение к себе самой и тяжело говорит:
– Кто сегодня квартирмейстер? Мемсид? Скажи ему и другим Стойкостям, чтобы разобрались с этим. – Она показывает головой на Фалуда.
Все застывают. Но никто не протестует. Охотники добыли больше дичи и фуража, но в Кастриме много людей, которым нужно больше белка, чем они получают, а впереди пустыня. В итоге все равно все к этому пришло бы. Однако, после минутного молчания, ты делаешь шаг к Юкке.
– Ты уверена? – тихо спрашиваешь ты. Один из охранников подходит, чтобы снять кандалы с Данель. Данель, которая пыталась убить всех живых в Кастриме. Данель, которая пыталась убить тебя.
– А почему нет? – пожимает плечами Юкка. Она говорит достаточно громко, чтобы пленные могли ее слышать. – После нападения Реннаниса нам не хватает Опор. Теперь у нас шесть на замену.
– Шестеро, которые при первом удобном случае ударят нам в спину – или просто тебя зарежут!
– Если я раньше их не замечу и не прикончу, то да. Но это было бы глупостью с их стороны, и самого тупого я уже прикончила. – У тебя ощущение, что Юкка не пытается запугать реннанитов. Она просто констатирует факт. – Понимаешь, я все время пытаюсь втолковать тебе это, Исси. Мир состоит не из друзей и врагов. Это люди, которые могут помочь тебе, и люди, которые могут встать на твоем пути. Перебей их, и с чем ты останешься?
– С безопасностью.
– Многие пути могут быть безопасными. Да, шанс того, что меня прирежут, повышается. Но и безопасность для общины повышается. А чем сильнее община, тем выше шанс, что мы доберемся до Реннаниса живыми. – Она пожимает плечами и обводит взглядом каменный лес. – Кто бы его ни возвел, он один из нас и обладает настоящим умением. Нам оно может пригодиться.
– Что, теперь ты готова принять… – Ты качаешь головой, не веря своим ушам. – Жестоких бандитов и дичков? – Но тут ты останавливаешься. Поскольку однажды ты любила жестокого пирата-дичка.
Юкка молча пережидает, пока ты вспоминаешь Иннона и заново оплакиваешь его. Затем с нарочитой кротостью она говорит:
– Я планирую дальше, чем на следующий день, Исси. Может, и тебе следует попытаться, ради разнообразия.
Ты отводишь взгляд, ощущая себя странно ощетинившейся. У тебя было не так много шансов для роскоши загадывать дальше чем на день.
– Я не глава общины. Я всего лишь рогга.
Юкка иронично наклоняет голову набок. Ты не так часто используешь это слово, как она. Она-то произносит его с гордостью. А когда его произносишь ты, это оскорбление.
– Ну а я и то, и это, – говорит Юкка. – И глава, и рогга. Я решила быть обеими и больше. – Она проходит мимо тебя и бросает следующие слова через плечо, словно они пустяковые: – Ты ведь не думала о нас, используя эти обелиски, не так ли? Ты думала о том, чтобы уничтожить своих врагов. Ты думала о выживании – но дальше ты заглянуть не могла. Вот почему я так злилась на тебя, Исси. Ты несколько месяцев прожила в моей общине, и до сих пор ты «всего лишь рогга».
Она уходит, крича, что привал окончен. Ты смотришь ей вслед, пока она не растворяется в потягивающейся, ворчащей толпе, затем бросаешь взгляд на Данель, которая стоит и потирает красную полосу на запястье. Она смотрит на тебя с делано нейтральным выражением лица.
– Если она умрет, ты – тоже, – говоришь ты. Если Юкка не позаботится о тебе, ты сделаешь для нее что сможешь.
Данель испускает короткий насмешливый вздох.
– Это верно даже без твоей угрозы. Вряд ли кто другой здесь дал бы мне шанс. – Она бросает на тебя скептический взгляд. Несмотря на перемену ее положения, ее санзийская гордыня никуда не исчезла. – Ты ведь действительно не очень в этом хороша, верно?
Огонь и ржавь земная. Ты уходишь прочь, поскольку если уж Юкка и так невысокого о тебе мнения после уничтожения угроз, она явно не будет рада, если ты начнешь убивать тех, кто тебя раздражает, всего лишь от злости.
* * *
2562: Девятибалльное землетрясение на Западном Побережье, эпицентр где-то в квартенте Бага. Записи лористов того времени говорят, что землетрясение «превратило землю в жидкость». (Поэтика?) Одна рыбачья деревня уцелела. Со слов одного из жителей записано: «Ржавый рогга прикончил тряску, а затем мы – его». Отчет зарегистрирован в Эпицентре и предоставлен для ознакомления имперскому орогену, который позже посетил этот район и также отметил, что землетрясение повредило бы подводное нефтеносное месторождение вблизи берега, но этот незарегистрированный рогга в деревне предотвратил это. Оно загрязнило бы воду и берега на много миль по берегу.
Проектные записки Ятра Инноватора Дибарс.