Как обмануть смерть

Наверное, я закричала. Боль вцепилась мне в спину своими щупальцами, закоротив мозг глухим ревом, похожим на звук приближающегося поезда. Второй удар головой от меня вдавил затылок Сноу в бетон, и рука, державшая биту, обмякла. Я вырвала доску из его рук и вытащила из своей задницы. Дрожащие пальцы потеряли всякую хватку, когда я пыталась ухватить за широкую деревянную палку, и та откатилась за пределы досягаемости позади меня. Я рванулась к ней, извиваясь боком на коленях Сноу. Он нанес мне еще один сильный удар по ребрам. Перекатилась, не останавливаясь, пока не слетела с него, мое колено болело, а задница горела. Сноу пнул ногой, но не смог до меня дотянуться.

В последний раз я недооценила боевые способности Кицунэ.

Он пытался сесть, шатаясь от полученных ударов по голове. Мы оба уставились на палку с гвоздями. Я поскользнулась на собственном пятне крови; Сноу с победным криком добрался до оружия первым. Отползла в сторону, так чтобы он не смог меня достать, стараясь не обращать внимания на боль. Не смертельные раны, а просто мучительные. И он снова одержал верх.

Тяжелый запах плесени и земли выворачивал мой и без того страдающий желудок. В сочетании с новыми запахами крови и пота, я была готова к тому, что меня сейчас стошнит. Просто не могла оторвать глаз от Сноу достаточно долго, чтобы справиться с этим. Мне нужно оружие, прежде чем он попытается снести мне голову своей самодельной булавой. Все, что угодно, лишь бы уравнять наши шансы. Я хорошо управлялась руками, просто предпочитала держать в них холодную сталь во время боя.

Эта куча глиняных горшков и блюдец — все еще мой лучший шанс. Только между мной и ними полоса препятствий из старых столов. Не хватало места, чтобы быстро проползти под ними. Самый легкий путь через лабиринт? Через стены, конечно.

Я схватилась за край ближайшего стола и подняла свою окровавленную, избитую задницу. Стол застонал подо мной; грязное и искореженное дерево выдержало. Сноу бросился вперед, булава с гвоздями наготове. Я прыгнула на ближайший стол. Жесткая посадка сотрясла мое колено и подогрела злой огонь в моей заднице — серьезно, она должна уже начать исцеляться! — но я продолжала идти. У меня нет выбора.

Когда перепрыгивала со стола на стол, некоторые из них громко трещали под моим весом, пока я не достигла своей цели. Прислушиваясь к топоту ботинок Сноу по бетонному полу, я наклонилась и подняла горсть треснувших и разбитых блюдец, надеясь использовать их как шрапнель.

Приготовившись, я собралась бросить одну из них в первую же движущуюся мишень, и развернулась. Сноу уже не было видно. Я затаила дыхание, напряженно прислушиваясь, почти ничего не слыша за стуком собственного сердца. Никакого движения. Присела на корточки и заглянула под столы, надеясь увидеть пару ног или даже скорчившуюся человеческую фигуру. Если не считать затененной фигуры Вайята на земле в нескольких десятках футов от меня, казалось, я здесь одна. Только меня не обманешь.

Что-то острое заскрежетало по дереву. Слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно. Я резко выпрямилась, когда на меня полетело пятно красновато-оранжевого меха. Острые зубы сомкнулись вокруг моего левого плеча, чуть ниже шеи. Я закричала. Раскаленная добела боль обожгла мне грудь и спину. Когти впились в мою грудь и живот, когда разъяренный лис попытался найти опору ногами, глубоко рыча, разрывая мою плоть и мышцы.

Я этого не ожидала — чертовски глупо! Снова.

Я разбила глиняное блюдце о спину лиса. Оно рассыпалось на десятки крошащихся осколков, слишком старых, чтобы сохранять форму или быть эффективным оружием. Сноу-лис зарычал, все еще не разжимая пасть, и нанес глубокий порез поперек моих ребер. Горячая густая кровь сочилась из раны. Он был меньше меня ростом, но у него имелись зубы, когти и звериные инстинкты. А у меня был лишь вес.

Поэтому я резко упала на колени, навалилась всем телом и ударила его о бетонный пол. Он отпустил меня с задыхающимся рычанием, маленькое тело извивалось подо мной, изо всех сил пытаясь выбраться. Я скатилась с него и поползла в сторону, пока не стукнулась о ножку стола, задыхаясь. От сильной боли. Кровь окрасила мою шею и грудь, и я оставила пятно на полу. Сноу вскочил на лапы и отпрянул назад, оскалив окровавленные зубы и тяжело дыша. Его изумрудные глаза, казалось, пылали яростью и жаждой крови. Моя кровь покрывала его мех.

Вероятно, я могла бы раздавить маленького зверька своим весом и положить конец драке; только я не хотела убивать Сноу, хотя он без колебаний убил бы меня, чтобы добраться до Вайята. Мне просто нужно вывести его из боя.

Он низко присел, все еще тяжело дыша, на нем не было ни царапины. Мы смотрели друг на друга, мой мозг яростно обрабатывал каждую мелочь, что я знала об оборотнях. У меня в кармане лежала цепочка с крестом, но со всем этим мехом, защищающим его кожу, если я не заставлю его проглотить ее, все серебро только разозлит его. А попытка засунуть цепочку ему в глотку означает приближение к этим зубам.

Однажды я сражалась с оборотнем-койотом и использовала оголенный провод под напряжением, чтобы замедлить его. Электрический разряд вернул свирепое животное в человеческий облик. Человека было бы гораздо легче победить, чем лиса в четверть моего роста и вдвое быстрее.

Проблема в том, что потолочные светильники были слишком высокими и слишком защищенными, чтобы быть полезными, и я не видела поблизости никаких розеток.

Сноу зарычал. Кровь и слюна капали с его зубов, падая на пол мелкими каплями. Он оценивающе смотрел на меня. Вероятно, взвешивал свои шансы на то, чтобы вырвать мне яремную вену. Время шло своим чередом.

Я передвинула правую руку на несколько дюймов, ища лучшую опору, если мне придется двигаться быстро. Пальцами наткнулась на что-то сухое и шершавое. Возможно, почва для горшков или глиняная пыль. Преимущество. Я выдержала сердитый взгляд Сноу и сжала пальцами столько песка, сколько смогла собрать. Затем я презрительно усмехнулась Сноу: — Сюда, киса, киса.

Звук, который он издал, был наполовину человеческим, наполовину звериным, и полон ярости. Он оперся на мускулистые задние лапы, щелкая челюстями. Я швырнула песок ему в глаза и использовала инерцию удара, чтобы откатиться влево, подальше от его бьющегося, скулящего тела. Он врезался в ножку стола и попытался протереть глаза передней лапой. Из-за отсутствия рук, у него ничего не получилось, и он начал превращаться обратно в человека.

Я не стала дожидаться шоу. Вместо этого вскочила на ноги на волне тошноты и боли, и когда гладкая, бледная кожа заменила красный мех, а длинные пальцы скребли слепые глаза, я разбила несколько глиняных горшков о его голову. Они разлетелись на осколки, которые порезали мне ладони. Поднялась пыль, заслезились глаза. Сноу обмяк и рухнул на пол, голова свесилась, щеки намокли, светлые волосы покрылись красным налетом. Еще в сознании. Ударом ноги отправила его в отключку.

— Мне жаль твою сестру, — проговорила я, — но тебе не выиграть.

Пришлось немного повозиться, прежде чем я привязала его к ножке стола куском дерева и ремнем. Моя задница болела, а плечо горело огнем. От крови одежда прилипла к коже — один из трех комплектов одежды, которые я в настоящее время имела, спасибо — и объем потери вызывал у меня головокружение.

Я долго обходила столы, идя туда, где лежал Вайят. Он перевернулся на спину и пытался открыть глаза.

— Успокойся, герой, — сказала я, опускаясь на колени рядом с ним.

— Что меня ударило? — прорычал он, проверяя один глаз. Наконец-то он нашел меня. Второе веко распахнулось, и оба глаза уставились на мою кровоточащую грудь. — Господи, Эви!

— Выглядит хуже, чем есть на самом деле.

— Тебе не следовало этого делать.

Я закатила глаза. — Всегда пожалуйста, Вайят. Вырубить Сноу и спасти твою жизнь не составило труда.

— Он мертв?

— Нет, просто без сознания, временно ослеп и привязан к столу. Посиди с ним. Я должна идти.

— Эви…

— Оставайся. Здесь.

Раздражение вспыхнуло в его глазах; я выдержала его взгляд, отчаянно пытаясь разбить его своим собственным. Пусть он поймет, что мне нужно уберечь его от опасности прямо сейчас. Держать подальше от неприятностей, чтобы я могла сосредоточиться на том, чтобы остановить Коула и спасти людей в театре. Наконец, он сдался.

— Я должен говорить, чтобы ты была осторожна? — спросил он.

— Нет, но можешь.

— Быть осторожна.

Я погладила его по щеке тыльной стороной ладони. — И ты тоже. — Помогла ему встать — быстрый взгляд на рубашку сзади не обнаружил крови, так что швы целы — и притянула палку с гвоздями.

Он отказался от нее. — Она может тебе понадобиться. Где кристалл?


Дерьмо. Я почти забыла. Он все еще висел на цепочке возле двери. Я потянулась за тонким оранжевым осколком и вскрикнула, когда тысячи покалываний пробежали по моей руке и плечу.

— Не трогай сам кристалл, — посоветовал он.

— Правда, ты так думаешь? — Я обхватила пальцами цепочку, бросила ее на пол и принялась втаптывать кристалл в бетон. Точно так же, как если наступить на провод под напряжением, он выстрелил электричеством вверх по моей ноге и через бедро, пока внезапно не рассыпался. Мое ощущение разрыва резко вернулось, как приливная волна, знакомым потоком силы. — Надеюсь, я больше никогда не увижу этих чертовых штук.

Вайят глубоко вздохнул, вероятно, так же, как и я, благодарный за возвращение дара, если не больше. — Единственное, что хуже, чем не чувствовать магию, — это почувствовать ее слишком сильно, — сказал он скорее себе, чем мне.

— Чувствуешь слишком сильно? Так бывает? — Мне пришло в голову, как мало мы говорили о том, как работает эта штука с одаренным, кроме очевидной подпитки сил. Мне нужно вписать этот конкретный разговор в мое переполненное расписание.

— Не часто, но сильные грозы могут серьезно испортить тебе контроль.

Ух.

Он провел рукой по лицу, задержавшись, чтобы ущипнуть себя за переносицу. — Трудно представить, что Коул на стороне Товина, и что он был частью этого с самого начала.

— Потеря может заставить самого разумного человека делать невероятные вещи. — Не то чтобы потеря оправдывала иррациональные, невероятные штуки.

— Туше. Послушай, я знаю, что ты все еще злишься на меня…

— Ладно, сейчас действительно не время. — Я положила ладонь правой руки ему на грудь, поверх мягкого давления бьющегося сердца. Слова, которые я наконец произнесла вслух, признавшись Сноу в пылу битвы, снова застряли у меня в горле. — Просто… снова стань моим куратором и оставайся здесь, пока я пойду и побью плохого парня.

— Я думал, мы партнеры.

— Мы станем партнерами, когда у тебя не будет сотрясения мозга и ты не будешь через два дня после операции. Ты не исцеляешься так, как я.

— Ты не неуязвима, Эви.

— Поверь мне, жгучая боль в заднице и плече постоянно напоминают мне об этом. Может, десять лет назад ты и был охотником, но теперь это моя битва. Я позабочусь о Коуле.

Я не верила, что он останется на месте, и не могла стоять там и обсуждать свое решение, пока время идет. Я также не могла вырубить его снова — его мозг был достаточно сотрясен для одного уик-энда. Мне оставалось только надеяться.

— Поцелуй на удачу? — спросила я.

Он поцеловал меня без дальнейших подсказок. Я приоткрыла рот, впуская его внутрь. Пробуя на вкус. Обещая в действиях то, что я не могла сказать словами. Поцелуй был коротким и оставил у меня чувство трепета. Острого. Готовой сражаться даже за самые простые его прикосновения.

— Удачи, — проговорил он.

Держа в руке палку с гвоздями, я обогнула груду обрезков дерева и выглянула за дверь. В непосредственной близости никого не было. Никаких голосов, только отдаленные звуки города и, чуть дальше, музыка. Наверное, с благотворительного вечера. Я выскользнула наружу и, держась поближе к стене оранжереи, двинулась к северной стороне крыши. На углу я огляделась и чуть не подавилась от запаха.

Элери лежала в луже собственной крови, густой, темной и пахнущей, как старый подвал. Она схватилась за горло обеими руками, сдерживая поток изо всех сил, ее фиолетовые глаза потускнели. Белые волосы покраснели, а фарфоровый цвет лица стал почти прозрачным.

Полноценные вампиры редко умирают только от потери крови, если только этому не помогает добавление антикоагулянта. Ей нужно поесть, чтобы восстановить свои силы. Ни в коем случае, черт возьми, я не предлагала себя. Последнее, что мне нужно, — это заразиться. Я сомневалась, что даже моя целительная способность сможет остановить вампирских паразитов.

— Коул? — уточнила я, держась на безопасном расстоянии.

Она кивнула. Ее широко раскрытые глаза впились в мою пропитанную кровью одежду и не отпускали. Либо он обнаружил, что она работает против него, либо больше не нуждался в ее помощи. Первое более вероятно, учитывая его программу вербовки. Отсеять предателей.

— Фин. — Мой желудок сжался. — Фин все еще с ним?

Я решила, что ее слабое покачивание головой означает, что она не знает, а не другой ответ. Насколько я могла видеть, на крыше больше нет скрюченных тел. Никаких следов бывшего охотника и его заложника Кони. Я не могла нянчиться с Элери и надеялась, что она не воспримет мой уход как проявление враждебности. Разве только…

— А Айлин знает, что сегодня происходит? — спросила я. Еще одно покачивание головой, которое я истолковала как «нет». Жаль, что пускать сигнальную ракету, которую я могла бы использовать, чтобы привлечь ее внимание, нет смысла.

Я быстро обыскала остальную часть крыши. Никаких следов присутствия Коула и Фина. На углу северной стороны мне был хорошо виден квартал и зрелище, которое представляло собой благотворительный сбор средств на искусство. На освещённом фасаде театра висел плакат, рекламирующий мероприятие большими печатными буквами. В окнах вестибюля ярко горели красные, золотые и белые огни. Машины и лимузины были припаркованы вдоль всей улицы. Лишь горстка хорошо одетых посетителей задержалась снаружи, некоторые курили, другие болтали. Музыка тоже доносилась оттуда — какая-то бредовая чушь оркестра, которая всегда напоминала мне умирающие трубы.

Все это выглядело так невинно, люди внутри не подозревали об угрозе, таящейся поблизости. Не знали то, что они вот-вот превратятся в закуску для полукровок. Когда-то я испытывала такое же ложное умиротворение, надеясь передохнуть в спальне Даники, пока триады сходились к Сансет-Террас, принося с собой те же разрушения, которые сборище Коула собиралось обрушить на «Паркер-Пэлас».

Я не могла смотреть на очередную бойню.

На северо-востоке, в противоположном конце квартала от театра, был телефон-автомат. Я сосредоточилась на углу, закрыла глаза и скользнула в пролом. Каждая рана горела огнем, боль была жгучей и нестерпимой. В голове стучало, и это не прекратилось, когда я материализовалась возле телефона, все еще сжимая в правой руке импровизированную биту. Проскользнула внутрь, схватила липкую трубку и набрала номер.

— Девять-один-один, что у вас случилось? — проговорил сбивчивый голос.

— В звукозаписывающей будке старого кинотеатра «Паркер-Пэлас» заложена бомба, которая взорвется через пять минут. Лучше спасите свою самую высокую категорию налогоплательщиков, — сказала я и повесила трубку. Рука дрожала, и меня отчаянно тошнило. Полицейская поддержка — лучше, чем ничего.

Я понятия не имела, который час, и мне уже было не до особой скрытности. Держась как можно ближе к зданиям, я побежала к театру, время от времени оглядывая близлежащие крыши. На наличие снайперов, Коула, и всего необычного. Узкий переулок, едва ли три фута шириной, тянулся между театром и дешевым офисным зданием рядом с ним. Я бросилась внутрь, не обращая внимания на удивленный возглас одного из курильщиков в меховой куртке, и стала искать боковой вход.

На полпути я нашла дверь аварийного выхода. Никакой дверной ручки с моей стороны. Дерьмо. Надо как-то туда попасть. Аварийные выходы необходимо держать открытыми по очевидным причинам. Логика подсказывала мне, что с другой стороны был карман пустого пространства. Мне не стоит по ошибке переноситься в твердый объект — или человека.

Головная боль от моего последнего перехода не утихла, но я не могла ждать. Вызвала в себе чувство одиночество, проскользнула в пролом и распалась на части, двигаясь к двери, только чтобы врезаться во что-то красное, электрическое и твердое, что отбросило меня назад. Я врезалась в кирпичную стену противоположного здания, выбив из легких весь воздух. Мои глаза наполнились слезами, в голове стучало, и я соскользнула на влажную землю. Красный продолжал окрашивать мое зрение, толчки силового щита все еще пронизывали мою грудь и живот. Желчь обожгла мне горло, острая и горячая

Внезапный вдох очистил красную пелену у меня в глазах, и я постаралась взять свое дыхание под контроль. Коул уже установил вокруг театра щит. Вот дерьмо!