Юность воина

Реальность оказалась много лучше ожиданий, и кроме того, жеребец был без преувеличения роскошным подарком. Все эти попытки укусить или лягнуть — просто очередная проверка. Злился Самрат не всерьез. Яблоко взял не чинясь. Вообще с животными с детства хорошо налаживались отношения. Ни одна скотина самого злобного нрава не пыталась Блора всерьез укусить или боднуть.

Будь Самрат правильно воспитанным боевым конем, подружиться было бы крайне непросто. Лучше всего заниматься воспитанием еще с детства. Жеребенок обязан знать своего хозяина, а не наемного конюха. Правильно воспитывать нелегко — это целая наука. Боевой жеребец — не тупой тяжеловоз, предназначенный пахать землю или таскать телегу. Он несет тебя в бой и, возможно, спасет жизнь.

Два года идет приучение к длительным нагрузкам. Небольшие дистанции в поле, не перетруждая. Блор помнил, как ему внушал правильные действия отец. И как хотелось мчаться вместе с ветром, не сдерживаясь. Их конь был достаточно стар и обучен. Такие штуки с ним не проходили. Лучше мальчишки знал, куда и с какой скоростью отправляться. Он надеялся получить своего личного для воспитания и обучения — не судьба.

Зато сейчас все наставления моментально всплыли в памяти. Когда лошадь уже заезжена под седло, наступает второй этап. Прыжки через изгородь — сначала без оружия, потом с оружием и наконец — в полном снаряжении. Через год, убедившись в отсутствии пугливости, верности наезднику и в куче всяческих дополнительных умений: стрельба с коня и рубка (уколы) чучел, поднятие предметов с земли, подъем на коня пешего товарища, увоз раненого, соскакивание и вскакивание на коня на карьере, — он считался готовым.

Если нет — браковали или продолжали попытки научить. Кони тоже имеют характер, и не всякий способен сделать нечто обязательное. Случается, деваться просто некуда. Слишком много в него вложено сил и времени, чтобы из-за мелких огрехов избавляться. Пятилетний считался наиболее подготовленным и имеющим опыт. Самрат был скорее скаковым, чем боевым, но он еще молод — третий год. Самое подходящее время для дрессировки.





Глава 19

«Будьте свободными!»




Блор оседлал Самрата и взлетел на него, обнаружив отсутствие рыжего. Пока он возился и налаживал отношения с нежданно доставшимся сокровищем на четырех ногах, тот удалился в дальний конец конюшни. Выходит, первый экзамен он сдал. Вмешиваться рыжий не стал. Судя по звукам, там у Николаса должен был присутствовать свой личный конь. Здесь их оказалось неожиданно много. С дюжину, не меньше.

Конюх так и продолжал все время жаловаться неизвестно кому, на все его действия хмыкал, бурчал что-то невразумительное и при этом малоодобрительное. Проще всего оказалось игнорировать низшего по званию, чем выяснять отношения. Со слугами не спорят. Им или сразу ногой под зад дают, или не замечают.

На выходе совсем не к месту подскочил Возмездие. Конь шарахнулся и пошел боком, глядя подозрительно. Хорошо, что готов был к самому разному поведению. Но это действительно совсем не вовремя!

На Блорово возмущение демон отреагировал правильно. Уселся, не проявляя агрессивности. В мысленном образе от него донеслось легкое снисхождение к бессловесной и тупой твари. Самрат будто понял, вскинул голову и помчался к выходу со двора. Ворота были закрыты, и он просто пошел по кругу.

Блор не мешал — жеребец не несся куда попало, он козлил, подкидывая задом. Опять проверяя на прочность. Вот пусть и побегает — двор огромный, и места хватает. Сейчас главное усидеть и доказать коню, кто правильный наездник и имеет право дергать поводья.

Минут через пять Возмездие пристроился рядом, не догоняя и не пугая. Бежал сбоку, вроде так и положено. Круг, второй. Люди смотрели из окон и всевозможных хозяйственных построек. Жеребец уже не пытался сбросить и даже не шарахался. Просто косил постоянно на зверя, несущегося неподалеку. Тот ни разу не заступил дорогу — сопровождал.

Самрат неожиданно остановился и, уставившись на него, негромко заржал. С таким почти гневным вызовом. Возмездие очень широко, по-человечески улыбнулся во всю пасть, показав немалые клыки. Они молча смотрели друг на друга, потом жеребец вытянул шею и попытался укусить зверя. Тот вскинулся, издав рык, шерсть вздыбилась, и на мгновение он вырос чуть ли не на локоть. Самрат отступил. Он все-таки был не хищник. Большой и сильный, но не настолько разъяренный, чтобы напасть.

Блор послал его вперед, обходя сидящего сбоку с насмешливо высунутым языком победителя. Самрат послушно перешел на легкую рысь. Всем своим видом он говорил окружающим: «Да я бы этого одним копытом, но вот начальник не позволил всерьез заняться». Несущегося по соседству зверя он теперь просто не замечал. Ну пытается с ним посоревноваться, плевать.

На очередном круге у ворот Блор заметил машущего рукой Жоайе, а рядом с ним две знакомые личности. Не колеблясь, остановил Самрата и, возбужденный, слетел на землю.

— Я всегда знал — ты далеко пойдешь! — довольно сказал Бривел, выпустив друга из объятий. — Всадник Блор фем Грай — звучит.

— Да уж, — с ощутимой злобой сказал Денес, — много лучше ученика кожевника.

Он так и остался невысоким и худым, но Блор еще со старых времен прекрасно знал — не слабым. Жилистый, с несуразно большими руками и на одном упрямстве и воле, со злобой способен стены кулаками прошибать. Бривел тоже не отличался толщиной, но на нем хоть заметно мясо наросло. А этот все такой же подросток с виду.

— То-то я запашок почувствовал, — сказал Блор и по гримасе уяснил — шутка неудачная. Посмотрел на Жоайе — и тот молча дернул головой. У них не было времени толком обсудить здешнюю жизнь. Несколько фраз на ходу. Быстрее, быстрее. Надо спешить к леди. Кое-что он поймал буквально на ходу: фем Клейн по просьбе своего человека, в смысле Жоайе, выкупил его знакомых. Все. Они в городе, и Жоайе кого-то просил их позвать на встречу. — В чем дело? Я могу чем-то помочь?

— Можешь, — процедил сквозь зубы Денес. — Кабала все равно кабала, где бы ты ее ни отбывал. Помоги выйти из петли.

— Ты совсем идиот, — пробурчал Бривел. — Будто не видишь — у него своего, кроме клинка, ничего нет. Еще скажи — пусть опояшет мечом.

— Почему нет? Это возможно. Я не хочу быть ремесленником, — с отвращением произнес Денес. — Ни мастером, ни хозяином лавки. Вообще. А вот убивать, — он показал свои огромные ладони, — легко.

— Это тоже надо уметь. Не ножом в драке. Сколько простоишь против вот него, — Бривел кивнул на Жоайе, — два удара?

— Когда-то я думал, что это просто, — усмехнулся тот. — Оказалось, нет. Люди учатся владеть оружием годами, с раннего детства. Мы с Блором очень много потеряли в Храме за три года. Мне тяжело биться наравне со многими. Ты уже стар начинать.

— Лучше сдохнуть в первом бою, чем всю жизнь слушать приказы от вонючих мужиков.

— А остаться калекой? — возмутился Бривел.

— Можно подумать, став воином, ты не будешь выполнять чьи-то указания, — пробурчал Жоайе. — Я не иду куда хочу — меня посылают.

— Потому что еще и кушать должен, — поддержал Бривел. — Наниматель платит — я выполняю.

— Возьми меня — и получишь выполняющего приказы, — отрезал Денес. — Твои, не чужие. Я твой человек. Раньше, в будущем и навсегда.

Жоайе выругался.

— Ты не знаешь простейших вещей, какой из тебя воин! Он может привести тебя к клятве, но не имеет права сделать фемом! Позволительно с титулом не ниже эрла брать на службу с оружием из низшей касты. Фем Клейн этого не может!

В ворота, прервав получившую вместо радостной встречи нежданный поворот беседу, въехало несколько всадников. Все как на подбор жилистые, крепкие. Попадались немолодые. Ближники Бема, прошедшие вместе с ним не одну схватку.

Вид они имели впечатляющий. На каждом кольчуга до колен, шлем с подшлемником, меч или сабля на поясе, копье локтя в три длиной, мощный лук и два колчана со стрелами, притороченные к седлу. С другой стороны прикреплен небольшой круглый щит. Сзади следовал даже не один запасной конь, а парочка. И на каждом человеке накидка с гербом его господина.


Самрат дернул повод, затанцевав при виде столь важного зрелища. Когда еще он покажет свою удаль этим понаехавшим. Уловив несогласие тут же мчаться наперегонки, доказывая превосходство, опустил морду на плечо Блора и дохнул в ухо вопросительно.

— Скоро, — погладив его, ответил тот. — Не мешай. Иногда родственниками не рождаются, — сказал, обращаясь к друзьям. — Ими становятся через кровь и страдания. Наши общие. Боги не сделали тебя могучим бойцом, но было бы хуже, если бы ты оказался трусом. Мужество у тебя есть, верность слову тоже. Все остальное приходит. Мы движемся вперед в течение жизни. Если хватит силы продолжать, станешь сильнее и умнее вчерашнего себя, а завтра — сегодняшнего. Ты выбрал, и не вздумай жаловаться потом.

Денес только оскалился на обращенную к нему речь. Упрямства ему не занимать:

— Все мы когда-нибудь умрем, но старший брат не обязан жалеть провинившегося младшего.

— Ты готов? — спросил рядом женский голос.

— Да, госпожа, — подтвердил он, обернувшись.

Жаклин фем Кнаут сейчас смотрелась не молодой девушкой в простом облегающем платье, очень заманчиво показывающем взору всевозможные изгибы и округлости, а юным парнишкой. Легкая кожаная куртка, обшитая металлическими пластинками, и мужские брюки. Даже волосы спрятаны под шапочку. Настоящий оруженосец из детской книжки. Даже короткий мечи к, как раз под ее руку, на поясе.

— Позвольте обратиться к лорду?

В ее глазах мелькнуло удивление, но без задержки кивнула, позволяя.

— Господин Бем, — сказал Блор, сознательно давя на имя. Подобная форма предусматривала либо близкие отношения, либо подчеркивала происхождение из одной касты и могла предварять личную просьбу. — За моей спиной стоят люди, ставшие мне в детстве очень близкими. Мне тяжко видеть их связанными кабальным договором. Отдайте их мне!

«Веселое дело, — подумал фем Клейн. — Отдай ему. Эдак завтра набежит толпа друзей-приятелей и начнут тоже требовать. Даже не слезно просить. И отказать прямо никак нельзя. Это человек Жаклин, пусть с сегодняшнего дня и ее обижать не следует. Не вовремя влез. Да еще будто нарочно подгадал. Все смотрят — от слуг и до моих воинов. Любое слово завтра примутся обсуждать на рынке».

— Жоайе, — сказал вслух, — ты тоже предпочитаешь уйти от меня?

— Нет, господин, — ответил тот. — Я добровольно дал клятву, когда выплатил долг. — Он поколебался и добавил: — Служить вам — честь, но Блор у нас всегда вел остальных.

Если хочешь услышать правду, позови Жоайе, сказал себе Бем. У него ума не хватит выдумать красивую ложь. Когда-нибудь плохо кончит из-за слишком длинного языка. Не все стоит говорить в лицо, даже если Кодекс Воина рекомендует оставаться честным. Последний аватар тот еще лжец и предатель оказался. Даже в современных восхваляющих легендах заметно без труда. А иначе не стал бы основателем новой династии.

— О, — сказала девушка невинным тоном, — как приятно хоть иногда встретить людей, столь преданных своим обещаниям. Верность вещь обоюдная, не так ли? Люди рассчитывают на нашу защиту в обмен на свою помощь.

Ах ты, лиса, восхитился Бем, не хуже меня видишь — они будут не твои люди, но Блор выполнит твой приказ. А я как благородный человек даме отказать без веской причины не могу. Одно дело официальные отношения — и совсем иное вот так. Тем более если все пойдет как надо… Я ведь тогда ровным счетом ничего не теряю.

— И как мне поступить? — спросил, сознательно переваливая на Жаклин решение. Любопытно, как выкрутится, не становясь на чью-то сторону.

— Мудрецы говорили, что важные решения необходимо принимать в промежуток, равный семи вдохам и выдохам. Если размышления длятся долго, они пойдут во вред. Поступай, как велит сердце!

«Ай, молодец, — мысленно воскликнул Бем, пряча усмешку за поклоном. — Давно знаю — ты очень умная. Для меня это плохо». Ничего страшного в наивности жены и беспомощности в политике и вообще окружающей жизни. За нее думает муж, и более чем достаточно с женщины — заботиться о доме. Для этого выдающегося ума и знаний из книг вкупе с учителями не надо. Но вот проблема — глупая и безвольная не дала бы ему сегодняшнего шанса. Шагу бы не ступила без позволения дяди, и тут уж не получить желаемого ни при каких условиях. Ну и ладно. В этих играх и он сумеет сделать правильный ход.

— Хороший человек на дороге не валяется, — сказал, обращаясь к девушке, — готовый унизиться ради других, — пауза, — вдвойне ценно. Тебе повезло со всадником. Эй, — обернувшись назад, позвал, — где там наш нотариус?

— Я здесь, — вскричал очень довольный юрист. Положительно молодой приезжий фем принес ему удачу. — К вашим услугам!

— Два больших империала за обоих — и они твои, фем Грай, — провозгласил фем Клейн во всеуслышание под дружный вздох. Достаточно щедрое предложение. — Это справедливо? — спросил он, уверенный в отсутствии у того такой суммы. И согласился, и при этом ничего не потерял.

— Я заплачу, — перебила Жаклин, не дав Блору открыть рот. — Вычту затем из твоего содержания.

Твои крепости — это не стены, хорошо помнила она наставления Клодины. Вместо каменных стен тебя охраняют и берегут люди. Следует всегда заботиться о них — и получишь сторицей за проявленное добро. Будешь делиться с теми, кто тебе подчинен, — сможешь удержать хороших людей. И не деньгами, а отношением.

— Твоя плата, — широким жестом извлекая из кармана не слишком жирный кошелек и кидая его нотариусу, гордо провозгласил Блор. О точных расценках на услуги этого деятеля он не имел понятия, но рассчитывал, что этого хватит. Потом ведь придется оформлять еще одну бумагу.

Круг наблюдателей распался, все занялись своими делами. Он быстро объяснил юристу, что требуется помимо передачи кабальной записи. Независимо от дальнейшего, у ребят должны остаться на руках вольные. Уверенности в своем обязательном возвращении он не испытывал.

На войне случается всякое. И лучший в мире боец гибнет от рук новичка, поскользнувшись на мокрых листьях. Не часто, но случается. А уж он точно таковым не является. Ему еще учиться и учиться. Отправлялись они именно на войну, как ее там ни называй — возвращением незаконно удерживаемого поместья или семейными счетами.

— Почему не с тобой? — возмутился Денес, услышав, что его в поход не берут.

— Чтобы стать настоящим членом семьи и обрести в ней обязанности и место, ты должен был еще доказать свое право на это, — отрезал Блор. — Потому что я так сказал! Чего неясного?

«Где я ему коня возьму, — он подумал?»

— Не бесчесть меня, — взмолился Денес. — Не оставляй со слугами.

— Я сам не знаю, куда и зачем иду. А будешь нудить — в лоб получишь.

— Еще минута не прошла с выполнения твоего самого заветного желания и четверти часа с обещания повиноваться, а ты уже чего-то требуешь, — врезав Денесу по спине, возмутился Бривел.

— А что? Я хотел как лучше!

Рядом суетились люди, выводили лошадей. У ворот в полной готовности застыли еще три десятка всадников фем Клейна.

Конюх подвел белоснежную кобылу к хозяйке. Жаклин любовно похлопала лошадь по гордо изогнутой породистой шее. Николас подставил колено госпоже, и та поднялась в седло, опершись на верного оруженосца. Вряд ли она нуждалась в помощи, судя по легкости движений. Положение обязывает.

Рыжий вскочил на вороного. С другой стороны к хозяйке пристроился Антон.

— Господин Блор, — обратился прилежно трудившийся рядом юрист, — извольте!