Язык тела

Глава четвертая




Лучший способ отложить свои маленькие дерьмовые проблемы — позаботиться о людях, потерявших члена семьи. Эта мысль пришла Кэсси в голову на следующее утро, когда она вела мистера и миссис Миддлтон к мертвому телу их девятнадцатилетнего сына Джейка.

Джейк Миддлтон упал во время тренировки по регби накануне днем. Несмотря на то что его быстро доставили в больницу на вертолете, час спустя сердце молодого человека остановилось. Все попытки реанимации не увенчались успехом. Чета Миддлтонов проводила отпуск в Барселоне, когда случилась эта трагедия. Они приехали прямо из аэропорта в больницу, чтобы увидеть своего мальчика.

Опухшие глаза и искаженное лицо миссис Миддлтон говорили о ночи, проведенной в состоянии невообразимого горя, а ее муж из-за подавленных эмоций был столь напряжен, что казалось, может разбиться от одного только прикосновения.

«Вот и отец точно так же меня любил», — неожиданно подумала Кэсси. Она вдруг отчетливо увидела ободряющую улыбку отца, который катал ее на скутере. Девушка была сбита с толку. С одной стороны, она желала удержать новое воспоминание, а с другой — в какой же неподходящий момент оно пришло.

Проводив родителей Джейка в смотровую комнату, она закрыла дверь. Кэсси надо было сосредоточиться. «Когда я раздвину занавески, вы увидите Джейка. Он накрыт, а под головой подушка». Подготовка несчастных людей к тому, что им предстояло увидеть, помогала немного притупить шок. Кэсси не торопилась показывать Джейка: расчесывала ему волосы, стирала пятна грязи с лица. Она не забыла положить под шею мертвеца свернутое полотенце — оно откидывало голову назад, не давая нижней челюсти раскрыться.

— Просто дайте мне знать, когда будете готовы, — произнесла девушка.

Мистер Миддлтон нервно кивнул. Медсестра из отделения экстренной медицинской помощи упомянула, что он был довольно значительной персоной в городе. Заметив под ухом отца Джейка сухой след пены для бритья, Кэсси ощутила жалость: должно быть, человеку, привыкшему всегда держать себя в руках, трудно столкнуться с нерешаемой проблемой.

Кэсси Рэйвен потянула за шнур, открывавший шторы.

При виде чистого тонкого профиля своего сына мама Джейка осела и могла бы рухнуть, если бы не рука Кэсси, поддерживавшая несчастную под локоть. Глаза отца оставались сухими. Более того, и его лицо было неподвижно, словно резная деревянная маска. Кэсси Рэйвен знала по своему опыту, что именно такие люди могли взорваться без малейшего предупреждения.

— Скажите… Могу я… прикоснуться к нему?

На заплаканное лицо матери, потерявшей юного сына, было трудно смотреть, но Кэсси выдержала ее взгляд.

— Конечно, — сказала она, открывая перед ней стеклянную дверцу.

Через несколько минут после того, как миссис Миддлтон поговорила с сыном, со странной полуулыбкой на лице появился отец.

«Ну вот», — подумала Кэсси.

— Доктор упоминал о… вскрытии, — начал отец.

— Да, мистер Миддлтон. Судмедэксперт просил об одном — выяснить, что стало причиной смерти Джейка.

Мужчина наклонил к ней голову.

— Послушайте-ка меня, — негромко зарычал мистер Миддлтон. — Скажите судмедэксперту, что если кто-то хоть пальцем тронет моего мальчика… моего мальчика… я сделаю все, чтобы найти и убить его.

Кэсси Рэйвен встретилась глазами с разъяренным отцом.

— Будь он моим сыном, чувствовала бы то же самое. Очень красивый мальчик, правда?

Мистер Миддлтон на мгновение растерялся и потом молча кивнул. По его щекам потекли слезы, которые он давно сдерживал.

Когда через час с лишним Кэсси пошла их провожать, мистер Миддлтон уже больше не угрожал убийством любому, кто прикоснется к его сыну, и даже согласился, что, возможно, именно вскрытие поможет выяснить причину смерти молодого человека.

В туалете Кэсси Рэйвен заново вставила пирсинг — кольца в губах и брови. Собрала верхние волосы в простой пучок, обнажив выбритый висок. Она всегда смягчала свой рискованный внешний вид перед встречей с семьями, зная, что некоторые люди, особенно старшее поколение, находили особенности ее внешности отталкивающими. Конечно, подобные вещи доставляли хлопоты, но в целом Кэсси не возражала, максимально комфортные условия для людей, потерявших близких, этого стоили.

Девушка осознала, что теперь эта корректировка внешности стала чем-то знаковым и напоминала обряд, отмечающий границу между ее работой с живыми и с мертвыми.

Было облегчением вернуться в кабинет для вскрытия, где на столе ее ждало тело, упакованное в мешок. Карл, младший техник, вернувшийся на работу после больничного, задумчиво вытащил из холодильника ее клиента из полуденного списка.

— Тяжелый просмотр? — молодой человек оторвался от раскладывания чистых банок для образцов.

— А разве они не все такие?

Карл кивнул. Хотя ему было всего двадцать два года и его следовало назвать скорее новичком, он уже знал: самая трудная часть работы заключалась не в том, чтобы иметь дело с мертвыми, а в том, чтобы позаботиться об их скорбящих родственниках.

Раздался треск мощного пластика, когда Кэсси расстегнула молнию на мешке для трупов. Девушка успела открыть ее только до ключицы и тут же отступила. У нее сперло дыхание.

Видимо, Кэсси Рэйвен издала некий звук, поскольку в следующее мгновение Карл оказался рядом с ней. Он положил свою руку ей под локоть, точно так же, как сделала Кэсси в случае с миссис Миддлтон.

— Кэсси? Что произошло?

— Эта… Эта женщина, — девушка изумленно указала на наклейку мешка для трупов и поразилась, как спокойно прозвучал ее голос. — Джеральдина Эдвардс. Я ее знаю.






Глава пятая




Кэсси прислонилась к задней стене морга. Она запрокинула голову и едва замечала холодный дождь, хлеставший по щекам. Девушке отчаянно захотелось курить.

Миссис Эдвардс мертва.

Кэсси вновь услышала треск открывающейся молнии, увидела знакомое лицо, но никак не могла осознать, в чем дело. Впервые она поняла смятение, которое каждый день наблюдала у людей, потерявших близких: невозможно связать любимого человека — живого, теплого на ощупь, одушевленного — с манекеном, лежащим в морге.

Случайная встреча Кэсси Рэйвен с Джеральдиной Эдвардс изменила жизнь девушки. Миссис Э. не просто вдохновила ее вернуться к учебе. Она была первым преподавателем, заметившим неуверенность своей ученицы, прикрываемую вызовом. Джеральдина Эдвардс вывела Кэсси на высокие оценки, давала ей дополнительные уроки вне класса. Она убедила девушку, что та сможет сдать экзамены, даже ужасную физику.

После получения Кэсси аттестата зрелости и начала ее работы в морге они продолжали дружить. Кэсси Рэйвен почти каждое воскресенье заглядывала к Джеральдине на чашку кофе. Эта замечательная традиция продолжалась пять лет, пока несколько месяцев назад Кэсси не отреагировала слишком остро на слова миссис Э. С тех пор они не общались, хотя буквально на прошлой неделе девушка заметила свою бывшую учительницу в отделе «Фрукты — овощи» в «Сэйнсбери». Со стыдом Кэсси Рэйвен вспомнила, как нырнула в проход отдела с выпечкой и долго слонялась там.

Жестокая мысль поразила Кэсси: тот момент был последним шансом все исправить и воссоединиться с человеком, который сыграл такую огромную роль в ее жизни. А она все испортила.

Что ж, существует одна вещь, которую она может сделать для своей давней подруги и учительницы.



— Плохая идея, Кэсси, — сказал Дуг, лоб которого сморщила тревога, когда подчиненная рассказала, кто ждет подготовку к вскрытию. — Ты ведь знаешь правила — мы не работаем с теми, кого знаем. Это… чересчур личное.

— Эти правила настолько незыблемы?

— Если хочешь, можешь называть это «качественная практика». Ты не можешь поддерживать профессиональную дистанцию, работая с теми, кого знаешь лично.

— Дуг, я справлюсь. Честное слово, — Кэсси вложила в голос бойкость, будто она ничего не чувствовала.

Начальник на секунду взглянул на нее:

— Говоришь, эта женщина была твоей учительницей?

— Она обучала меня естественным наукам на вечерних курсах, — Кэсси Рэйвен произнесла это так, словно в ее словах не было ничего особенного.

Тут ее посетило внезапное воспоминание. Неистово-умный взгляд серо-зеленых глаз миссис Э., ее орлиный нос и валлийский акцент с вопросительной интонацией, когда женщина склонилась над рассеченным мозгом свиньи: «Кассандра, помнишь, как это называется?» Кэсси ответила: «Думаю, мозолистое тело?» Девушка испытала тогда удовлетворение, получив одобрительную улыбку своей преподавательницы.

Теперь Кэсси никогда уже больше не получит одобрения миссис Эдвардс.

— Послушай, Дуг, было бы неправильно, если бы ею занимался Карл.

— Вызвать заместителей?

— Не хочу никаких незнакомцев. Я просто обязана присмотреть за ней сама.

Едва заметное ослабление мышц вокруг глаз Дуга просигналило Кэсси о его готовности сдаться.

— Хорошо…Тогда все в порядке. Если на каком-то этапе ты передумаешь, дай знать.

Вернувшись в комнату для вскрытия, Кэсси заметила, что Карл выключил радио. Безусловно, из уважения к ее чувствам.

— Включи музыку, Карл. Давай создадим нормальную обстановку.

Кэсси Рэйвен глубоко вздохнула и взяла отчет о смерти миссис Эдвардс. Очевидно, она умерла внезапно дома, принимая ванну. Поскольку Джеральдина Эдвардс жила одна, ее тело только на следующий день нашла уборщица. Полицейские исключили любые подозрительные обстоятельства, требующие судебно-медицинского вскрытия. Однако, как при любой необъяснимой смерти, закон по-прежнему требовал стандартного вскрытия.

В информационной записке в папке миссис Джеральдины Эдвардс говорилось, что та была вдовой. Кэсси смутно помнила это обстоятельство. Единственный сын Джеральдины, Оуэн, должен был в ближайшие день-два приехать из Рила в Северном Уэльсе, чтобы взглянуть на тело. За все время общения с миссис Э. Кэсси смогла припомнить только одно ее упоминание о сыне: речь тогда шла об исключительном фрагменте личной истории, изложенном так, что сама манера запрещала дальнейшие расспросы. Девушка начала осторожно извлекать миссис Э. из мешка.

— Я уже и забыла, что тебя зовут Джеральдина, — пробормотала она. — Прекрасное имя, но ты всегда была немного «темной лошадкой».

Кэсси Рэйвен восстановила в памяти случайную встречу с миссис Э. в супермаркете, пытаясь выявить нехорошие признаки — например, опущенное веко или шаткую походку, но ничего такого не вспомнила. Женщина, возможно, выглядела немного озабоченной, но она могла просто решать, что приготовить на ужин.

Смерть, как это иногда случалось, дала Джеральдине последнюю инъекцию ботокса, сгладила гусиные лапки и морщинки от смеха. Ее лицо теперь было спокойным и выглядело моложе, чем у женщины в пятьдесят один год.

Кэсси начала осматривать тело миссис Э. на предмет синяков, которые та могла получить при падении при входе в ванную или выходе из нее. Девушка с облегчением обнаружила, что может перевернуть тело, не обращаясь к Карлу.

— К счастью, ты такая стройная, — прошептала она трупу на ухо. — Иначе переворачивание твоего тела меня бы убило.

Скорее эффектная, чем просто симпатичная, миссис Эдвардс всегда отличалась определенным стилем, носила одежду, демонстрировавшую хорошую фигуру, даже если приходилось скрывать ее под лабораторным халатом. А темные волосы женщины всегда были хорошо подстрижены и уложены.

Внезапно к Кэсси вернулось еще одно воспоминание, а именно, основное сомнение, которое она испытывала несколько недель в вечерней школе. Изо всех сил стараясь не отвлекаться от занятий по физике, которая для нее звучала буквально на тарабарском языке, несмотря на весь смысл этой дисциплины, девушка украдкой взглянула на одноклассников. Кэсси заметила их невозмутимые выражения лиц, и вдруг ее осенило с ужасающей ясностью: «Мне здесь не место». Кого обманывала Кэсси, считая себя довольно умной? Ей следовало бы уступать, а не отчитывать учителей, но теперь было слишком поздно. Девушка могла мечтать найти работу только в баре или на рынке, как ее отец; попытаться накопить достаточно денег, чтобы путешествовать.

Миссис Э., по-видимому, заметила тревогу Кэсси, поскольку после урока остановила девушку и потащила в ближайший «Старбакс». Джеральдина заявила, что не готова потерять «лучшего, черт побери, ученика из всех, кому она когда-либо преподавала». Кэсси Рэйвен все еще слышала, как Эдвардс это произносит. Очевидно, она преувеличивала, но яростной веры миссис Э. в способности Кэсси хватило, чтобы убедить девушку продолжать учебу.