Язык тела

Мужчина указал на часы, которые остановились в минуте первого, виновато покачал головой:

— Извините, леди сержант, гараж закрывается в полночь.

— Уму непостижимо! — воскликнула Филлида Флайт. Пакистанец озадаченно взглянул на нее.

На пути к двери сержант остановилась, поскольку плохо себя почувствовала, но не только из-за обиды на мужчину. Ее разозлило, что полиция не смогла защитить от обычной кражи. Следует ли Флайт пойти к инспектору Беллуэзеру и предложить провести блиц-рейд по всему району, чтобы поймать и привлечь к ответственности отъехавших с места преступления? Демонстрация полицией серьезного отношения к преступлению может отпугнуть других злоумышленников. Филлида помнила, что подобная инициатива принесла свои плоды в Винчестере.

Только вот женщина уже слышала, как Беллуэзер отвечает: «Это не Винчестер, Филлида».

— Послушайте, — сказала Флайт менеджеру, — я понимаю, вариант не самый блестящий, но я, вероятно, могу достать вам одного из картонных вырезанных полицейских? В качестве сдерживающего фактора? Некоторые АЗС буквально присягают им.

Вездесущая улыбка мужчины исчезла. Он грустно ответил:

— У нас был один, леди…

— Это сработало? — спросила сержант.

— На второй день один из молодых людей поджег его.



Следующей остановкой Филлиды Флайт был бар под названием «Каос». Требовалось проверить предполагаемое алиби Кэсси Рэйвен в предыдущую субботу вечером. Заведение представляло собой сущий притон: голые оштукатуренные стены, украшенные граффити, которые в Кэмдене считались произведениями искусства; в воздухе висел кислый запах несвежего пива. Единственными посетителями были пара немецких туристов и женщина-панк с синим ирокезом. Она потягивала пиво в баре. Панк поприветствовала Филлиду хмурым взглядом. Девушка за стойкой, которая, судя по голосу была из Восточной Европы, сказала, что бармен, которого Рэйвен назвала в качестве своего алиби, только прибыл на смену.

Тито удивленно посмотрел на Флайт, когда та спросила, знает ли он Кэсси.

— С ней все в порядке? — спросил мужчина.

Он говорил с испанским акцентом. Флайт провела большую часть взрослой жизни в Винчестере с населением, состоявшим преимущественно из белых англичан, и в многонациональной среде Кэмдена все еще чувствовала себя чужой. Словно Филлида опять стала ребенком и должна была начинать все сначала в очередной школе каждый раз, когда ее отец брался за новую работу. Маленькая Филлида справлялась с постоянными потрясениями, настаивая, чтобы как можно больше вещей оставались неизменными: ее мать не пыталась скрыть раздражения из-за того, что она должна отпустить только два платья, которые хочет носить десятилетняя Филлида, или что дочь настаивала на том же самом обеде изо дня в день. Сыр и соус «Бранстон» на белом хлебе, шоколадный зефир и яблоко сорта «Грэнни Смит». Если заменить его на «Голден Делишес», то после школы оно вернется домой нетронутым в ее коробке для завтрака.

— Да, — после паузы сухо ответила Филлида Флайт. — Мы проводим обычное расследование. Она была здесь поздно вечером в прошлую субботу?

Тито на мгновение нахмурился и опустил взгляд на бетонную барную стойку:

— Да, она была здесь.

— Когда она уехала?

Еще одна пауза.

— Примерно в половине одиннадцатого — в двенадцать.

— Вы уверены?

— Не на сто процентов, но думаю, что она ходила в клуб, — заметил бармен и, похоже, уловил что-то в глазах Флайт, поскольку добавил: — Я был немного пьян, так что не могу однозначно сказать, в котором часу ушла Кэсси.

Филлида саркастично улыбнулась. Тито явно хотел подыграть Кэсси Рэйвен, но все, чего он добился — выставил ее алиби как дрянное.

Сержант попросила разрешения сходить в туалет, а когда освободилась, ее снова подозвал Тито. Он указал на девицу с синим ирокезом, которая стучала по телефону, и сказал:

— У Лекси есть кое-что для вас.

Лекси с мерзкой улыбкой протянула Флайт телефон. На экране появилась фотография, сделанная в баре в тот субботний вечер. Стены бара были покрыты граффити и тускло освещены. Сидя в центре кадра за столом, одетая в футболку с изображением группы Ramones, Кэсси Рэйвен поднимала тост на камеру с коктейлем «Маргарита».

Было указано время: 00.06 — шесть минут первого ночи воскресенья.

Флайт пристально посмотрела на девушку-панка: могла ли она взломать данные в приложении для камеры и изменить время? Звучит неправдоподобно.

В то время, когда кто-то крал тело Харри Хардвика из морга, Кэсси Рэйвен находилась в миле отсюда и напивалась в одном из бесчисленных баров Кэмдена.





Глава пятнадцатая




Поскольку была суббота и у Кэсси выходной, девушка лежала в постели, но, несмотря на успокаивающую тяжесть мурлыкающего Макавити на груди, ее мысли были тревожны. Чем больше Кэсси размышляла об одном конкретном факте, тем страннее он ей казался: за пять дней, прошедших после смерти миссис Э., ни в морге, ни в похоронном бюро не слышали ни слова от таинственного Кристиана — ее жениха.

Элени упомянула, что пара собиралась жить за границей. Может, жених уже обосновался где-то за рубежом? Возможно, речь шла об отношениях на расстоянии, что наводило на ужасную мысль: вдруг Кристиан все еще оставался в неведении относительно смерти миссис Э., все больше беспокоясь, что она не отвечала на звонки?

Кэсси Рэйвен переместила Макавити на одеяло. Кот укоризненно замяукал. Девушка потянулась за ноутбуком и снова открыла страницу Джеральдины Эдвардс в «Фейсбуке». Она надеялась найти хоть какой-то ключ к разгадке личности таинственного молодого мужчины, но даже через полчаса Кэсси так ничего и не обнаружила. Миссис Э. совсем недолго пользовалась социальными сетями, и среди нескольких десятков ее «друзей» не числилось ни одного Кристиана.


Обнаружив в списке коллегу Джеральдины — преподавательницу колледжа по имени Мэдди О’Хара, Кэсси отправила ей сообщение. Она представилась бывшей студенткой миссис Эдвардс и спросила, могут ли они встретиться. Кэсси Рэйвен намеренно не обозначила причину встречи на случай, если та не слышала о смерти преподавательницы.

Кэсси просто сгорала от любопытства, насколько выгодно можно продать дом миссис Э. на смехотворном рынке недвижимости Кэмдена. Она занялась поисками. Девушку потрясло, когда она узнала, что дом на Патна-Роуд уже зарегистрирован в интернете. Под фотографией внешнего вида дома поместили объявление: «Скоро! Уникальная возможность приобрести потрясающую четырехкомнатную квартиру в ранневикторианском стиле на главной улице, в самом сердце Кэмдена». Судя по похожим домам, квартира миссис Э. способна принести продавцу целых три миллиона. Оуэн может хоть завтра бросить работу и купить целую улицу домов в Риле.

Оуэн Эдвардс явно хотел нажиться на смерти матери. Эта странная поспешность напомнила Кэсси о том, каким равнодушным он казался, когда смотрел на тело Джеральдины. Почему за все годы их дружбы миссис так неохотно говорила о своем единственном ребенке? Была ли между ними вражда? Настолько сильная, что он ее убил?

Кэсси мельком взглянула на фотографию миссис Э. с бутылкой красного вина и двумя бокалами на уличном столике. Золотистый свет определял ее местонахождение — к югу от Кэмдена, а второй бокал предположительно принадлежал жениху. На заднем плане виднелась бензиново-голубая вода, слишком спокойная, чтобы быть морем, а на горизонте — далекое облачное пятно, по форме странно напоминающее свадебный торт.

Девушка увеличила изображение и всмотрелась в винную этикетку. Бардолино. Итальянское. Итальянские озера? На краю кадра частично виднелись голова и плечи статуи мужчины, слегка не в фокусе, но явно в римском стиле, с пышно вьющимися волосами.

Поиск изображений «островов в итальянских озерах» дал совпадение. Далеким островом был Изола-Белла на озере Маджоре. Какой-то олигарх эпохи Возрождения полностью реконструировал этот остров, выложив его слой за слоем замысловатыми каменными террасами.

Кэсси проверила несколько десятков сайтов отелей и нашла три, имевшие, казалось, нужную точку обзора. Девушка обратила внимание на отель «Сады Бахуса». Она улыбнулась — надо же, Бахус… Кэсси Рэйвен вновь посмотрела на римскую статую на краю аватара. Это его волосы? Это были не кудри, а гроздья винограда — традиционный головной убор бога вина.

Кэсси послала богам благодарственную молитву за отличные знания по античности и вознаградила себя еще одним пивом. Через несколько минут она уже рассказывала свою историю Доминике — девушке, дежурившей в отеле «Сады Бахуса»:

— Итак, я сидела на вашей чудесной террасе и подслушала разговор Джеральдины о поездке на остров Изола-Белла и спросила ее, знает ли женщина расписание лодок.

Кэсси представила себя и воображаемого мужа молодой парой во время их первой поездки в Италию и теперь утверждала, что они встретили «Кристиана и Джеральдину» на террасе отеля во время ланча.

— Такая милая пара. Знаете, иногда так просто находить общий язык с людьми! Мы ужинали вместе до конца нашего пребывания.

Доминика, без сомнения, скучала в несезонном отеле и, как казалось, была только рада распросам.

— В любом случае мы здесь, в Лондоне всего на несколько дней, и нам просто не терпится разыскать Джеральдину и Кристиана, — Кэсси ощущала, как ее голос становится все более утонченным, казалось, если она не сменит тон, то в конце концов будет говорить как королева. — К сожалению, мой муж умудрился потерять номер телефона Кристиана… и мы только знаем фамилию Джеральдины. Вы — наша единственная надежда!

— Да, я помню их, потому что Джеральдина немного говорила по-итальянски. Очаровательная леди. Но… Боюсь, мы не имеем права разглашать данные наших гостей.

— О… — Кэсси вложила в возглас целый океан разочарования.

Доминика выдержала паузу и потом понизила голос:

— Aspetta[11]… Я могла бы передать ваши координаты джентльмену по электронной почте?

Результат! Кэсси закончила диктовать свой номер телефона и услышала глубокий мужской голос в трубке:

— Чем могу вам помочь, мадам? Это менеджер.

Голос мужчины был гладким и сытным, как пирожное «тирамису», но со стальными нотками. Кэсси вкратце изложила ту же самую историю, но управляющий отелем на нее явно не купился. Он лишь употребил ужасное выражение «правила отеля» и сказал, что не вправе санкционировать «вторжение в частную жизнь наших гостей». Девушка поняла — она зря теряет время.

Кэсси повесила трубку, откинула голову и выпалила все известные ей проклятия, включая несколько по-настоящему грязных — на польском языке. Макавити со своего наблюдательного пункта на подлокотнике дивана открыл один глаз, чтобы оценить ситуацию, и снова его закрыл. Позже на странице Кэсси в «Фейсбуке» появилось сообщение: ответила Мэдди О’Хара.





Глава шестнадцатая




До колледжа Палмерстоун, учебного центра для взрослых, где Кэсси училась на первом курсе, было десять минут езды на автобусе. Мэдди сказала, что будет там вести в выходные курс для иностранных студентов. Она не прочь встретиться с Кэсси Рэйвен и поговорить о «бедной Джеральдине». Кэсси услышала эти слова и поняла, что Мэдди, по крайней мере, уже слышала эту печальную новость.

Кэсси не была в Пальмерстоне со времени выпускного экзамена по античности. Она вновь занялась этой темой после начала работы в морге. Отчасти потому, что анатомия человека была историей, рассказанной на греческом и латыни, но еще и из-за очаровавшей Кэсси мифологии древних греков и римлян, которая кружилась вокруг смерти.

Когда девушка толкнула дубовую входную дверь красного кирпичного викторианского дома, на нее обрушился знакомый запах пыли и барахлящей электрики, смешанный с коктейлем из грибного супа и горячего шоколада из автомата для напитков. Эти «ароматы» вызвали у Кэсси Рэйвен каскад воспоминаний: ужас в первый раз, когда она вошла в эту дверь, и сила воли, которая потребовалась, чтобы притащиться сюда в первые дни. Тогда девушка чувствовала себя обреченной на неудачу — чувство, которое постепенно уступило место гулу предвкушения.

Кэсси Рэйвен подошла к окошку приемной, подняла голову и вдруг заметила быстрые карие глаза миссис Эдвардс.

Девушка почувствовала, что ее качает, поэтому ухватилась за край стола.

— Я…

— С вами все в порядке, дорогая?

Кэсси прищурилась и поняла, что перепутала: на нее смотрела не миссис Эдвардс, а какая-то женщина-азиатка.

— О, извините, я здесь для…

Кэсси Рэйвен не успела закончить фразу. Она услышала за спиной чей-то голос.

Мэдди О’Хара было далеко за сорок. С длинными седыми волосами и массивным этническим ожерельем она выглядела как хиппи.

— Вы, должно быть, Кэсси, — сказала женщина и взяла ее за руку. — Знаете, Джери очень гордилась вами.