Янтарь в болоте

– Потом спросишь, мойся иди! – шикнула на нее Степанида. – Ты что думаешь, вешним лугом после конюшни благоухаешь?

– Но ты можешь рассказать, пока я мыться буду, – попыталась настоять на своем алатырница.

– Ладно, леший с тобой, только ныряй уже, княгиня не поздно завтракает, а после нее являться невежливо! Я тебе вон и воды набрала. Что там у тебя за печаль?

– Почему ты разрешила мне на конюшню пойти и с княжичем обратно вернуться? Мы больше не боимся слухов, мне уже не надо изображать добропорядочную княгиню?

– Пф! Я думала, случилось что! – проворчала Стеша. – Не учли мы твой янтарь и его норов, теперь вот исправились. Открывать точно нельзя, это заставит злодея осторожничать куда сильнее, и поймать его станет сложнее. Значит, надо сделать так, чтобы ты сдерживалась легко, и показать тебя необычной княгиней, которая на лошади в мужских портках скачет, – меньшая из жертв. А с княжичем и того проще: его к тебе интерес скорее привлечет внимание негодяя.

– То есть мне можно не опускать кротко очи долу? – улыбнулась Алёна. Она успела раздеться, разобрать косу, залезть в воду и теперь торопливо мылась.

– Вот уж нетушки! – рассмеялась Стеша. – Если я разрешу, еще неизвестно, что ты натворишь. Так что старайся, у тебя пока хорошо получается. С лошадьми смелая и горячая, а люди во дворце для тебя новые, большие и важные, и ты при них робеешь. А кроткой девы вроде твоей Ульяны из тебя не выйдет при всем желании, уж всяко не за несколько дней.

– Ульяна, кстати, не такая уж и кроткая, – вступилась за девушку Алёна.

– Да-да, она матушку расстраивать не желает, – махнула обеими руками Степанида. – Не хочу слышать про эти глупости! Да не мучайся, давай помогу, прислужница я или как?

В четыре руки промыть волосы оказалось куда быстрее и проще. Без спешки раз в седмицу Алёна и одна управиться могла, а чаще полоскаться ей в голову не приходило. Да и нужды не было, перед кем там красоваться? После Стеша же помогла их собрать, милостиво разрешив просушить чарами.

Едва девушки вышли из мыльни, послышался стук в дверь – спокойный, деловитый, настороживший обеих, – они никого не ждали. Но ничего страшного, впрочем, не случилось, просто один из слуг передал для Алёны подарок – небольшой, мягкий и легкий сверток. Прежде чем распутать бечевку, Степанида едва не обнюхала бумагу в поисках подвоха, но ни яда, ни вредоносных чар не нашла, поэтому разрешила распаковать.

Внутри оказалась какая-то ткань – тончайшая, полупрозрачная, в богатых кружевах, шитых золотом. Алёна с недоумением потянула за краешек и выудила нижнюю рубашку, изумительно красивую, но столь же изумительно неприличную: если ее надеть, вещь бы не скрыла ничего. Низко посаженную, короткую, не достающую до колен, на узких лямочках из золотого кружева, тончайшей работы, но представить себя в этом Алёна не смогла бы никогда.

– Кто это тебе такие подарки делает? – задумчиво спросила Степанида.

Но Алёна только и сумела молча пожать плечами, а в следующий миг без стука распахнулась дверь и на пороге возникла Светлана. Алатырница бросила укоризненный взгляд на прислужницу, которая не заперла задвижку, вдова же стремительно приблизилась:

– Доброе утро! Я гляжу, ты встала? Ой, красота какая! Смотри, а тут записка…

Схватить бумажку прежде нее не успели. Алёна только заметила, как недобро сверкнули глаза рыжей, и приготовилась выслушивать, что там написано, вместе с большой долей насмешек. Даже успела подумать, какие слухи пойдут после этого по дворцу. Но лицо Светланы удивленно вытянулось, а радость на нем сменилась искренней обидой.

– Ничего не понимаю, пусто… – пробормотала она, покрутив обрывок в руке.

– А что должно быть? – спросила Алёна.

– Ну как же? Слова от дарителя. – Вдова так явственно растерялась и расстроилась, что не стала протестовать, когда Степанида аккуратно вытянула у нее бумажку и спрятала в карман передника.

– От какого такого дарителя, ваша милость? То ж от белошвейки принесли заказ, я по поручению моей госпожи вот только вчерашнего дня к ней бегала, – заявила Стеша, забрала из рук княгини обновку и шагнула с ней к ларю, в котором лежало прочее исподнее.

И так спокойно и уверенно у нее вышло, что Алёна почти засомневалась: вдруг рыжая впрямь сама в лавку бегала и ее недоверие к подношению почудилось?

– Но как же… – обиженно пробормотала Светлана.

– Как же – что? – Уже и алатырница вполне очнулась и взяла себя в руки.

– Так, ничего, – смущенно отмахнулась вдова. – Ты идешь завтракать?

– Вот прямо так? – насмешливо спросила Алёна, которая после мытья была обнажена и завернута только в отрез льняной ткани. – Ступай, я чуть позже приду, как оденусь.

– Может, тебя подождать?

– Не нужно, спасибо тебе большое.

Стеша все же выпроводила незваную гостью, заперла дверь и только после этого тихо, рассерженно заявила:

– Вот же змеищи! Мерзавки какие, а! – Она уперла руки в бока и возмущенно качнула головой.

– Что случилось?

– А ты не поняла? – вздохнула Степанида и протянула Алёне ту самую бумажку.

Буквы на ней все-таки имелись и складывались в очень неожиданную и однозначную надпись: «Спасибо за сладкую ночь, следующей хочу видеть тебя в этом».

– А она же сказала…

– Я ей глаза отвела. То-то дрянь удивилась! – Стеша злорадно ухмыльнулась.

– Я все равно ничего не поняла, – призналась Алёна. – Ты же ничего не покупала, к швее не ходила, откуда это?

– Да девки эти тебя ославить захотели, – проворчала Стеша. – Тебя не удивило, что ли, что она следом за посыльной явилась? Да и записку небось сама и подложила, чтобы не рисковать, а то вдруг мы бы ее сразу заметили. Ну и гадина, а! Не понимаешь? По всему дворцу бы разнесла, что у тебя любовник, который срамные подарки делает! Тебе бы житья не дали! Такие подарки женам тишком подносят, а с такой записочкой – только девкам продажным… Тебе что, княгиня про уместные подарки не говорила ничего?! – возмутилась она.

– Про уместные говорила, про такие – нет. – Алёна вздохнула и принялась одеваться. – Я и не думала, что подарком можно вот так опозорить…


– Чем угодно можно, девичья честь – штука такая, хрупкая. Кто из боярышень поумнее, всерьез ее берегут, а не встречаются с полюбовниками украдкой… Ты чего? – осеклась она, потому что на этих словах алатырница скривилась и движения ее стали порывистыми, злыми.

– Ничего, – отмахнулась недовольно.

– Да ладно тебе, поругайся, легче станет! – всерьез заинтересовалась Степанида.

– Мерзость какая! – все-таки не выдержала Алёна. – И глупость. Что, вся дворянская девичья честь – в том, чтобы с мужчинами до свадьбы не знаться? И все? Можно врать, можно подлости делать, хоть в спину бить, только бы девкой оставаться? И вот это честью называют?! Стеша, поймайте вы поскорее этого убийцу, ладно? Не хочу я здесь больше…

– Не сердись. – Степанида участливо погладила ее по плечу, помогла оправить сарафан, высвободить из-под него косу. – Есть же еще порядочность, в самом деле! Не у всех, конечно, но есть. Если подумать, оно и впрямь странно, что для витязя честь и для девицы из благородной семьи – совсем о разном, я и внимания не обращала. Но так уж сложилось, ничего не поделаешь. И это ведь не значит, что все тут мерзавцы, уж поверь моему опыту, всяких полно, как везде, – заверила она. – А убийцу поймаем, куда денемся. С нас князь иначе голову снимет.

– А вот с этим подарком? Так и спустить ей? – спросила Алёна, взяв себя в руки.

– Ну, той же монетой отплатить ты не согласишься, – пожала плечами Степанида. – Имею в виду, тоже подлость какую-нибудь учинить тишком. Или ты настолько на нее сердита?

– Не настолько, – со вздохом согласилась алатырница. – Но неужели никакую управу найти нельзя?

– Мороки много, шуму много, – отмахнулась Стеша. – Можно узнать, кто записку эту накропал, в Разбойном приказе есть умельцы. Но, честно сказать, не хочется возиться и занятых людей отвлекать от действительно важных вещей. Да и подозрительно это смотреться будет, откуда бы тебе такие знакомства взять?

– Да, ты права, – снова согласилась Алёна. – Но, наверное, она на этом не остановится? Или «они» – вряд ли Светлана одна это выдумала.

– Уверена, не остановятся. Ну да предупрежден – подготовлен, зубы эти мерзавки обломают, не на тех напали. Ладно, ступай, а то впрямь опоздаешь.

Ожидание подвоха, однако, оправдываться не спешило, за столом Алёну не подначивали и не пытались завести с ней разговор. Светлана сидела рядом хмурая и задумчивая, три девушки напротив, как и все остальные, обсуждали совсем другие вещи, с новоявленной княгиней не связанные. Вряд ли провал их остановит, и вдова наверняка захочет отомстить, когда перестанет думать о пропаже чернил с записки, но хоть аппетит Алёне никто не испортил.

А вот после случилась неожиданность, потому что сразу на выходе алатырницу перехватила какая-то девушка из числа прислуги.

– Ваше сиятельство, соблаговолите за мной пройти, вас очень просят явиться, – с поклоном заговорила она.

– Кто? – растерялась алатырница, подозрительно оглядевшись в поисках Светланы или кого-то еще, кто мог бы попытаться ее куда-нибудь заманить.

– Их светлость княжич Дмитрий.

Алёна сначала насторожилась, отчего бы это княжичу хотеть ее видеть, да еще вот так звать, но потом сообразила, что на женской половине ему лишний раз появляться не пристало, а уж тем более бегать за девицами. Наверное, так и должно быть. Однако шла алатырница все равно настороже, готовая в любой момент отпрыгнуть в сторону, чтобы уйти из-под удара, или пробудить янтарь в крови вопреки наказам Стеши.

Впрочем, напрасно боялась: прислужница не обманула, вывела ее с женской половины и пригласила в одну из комнат. Та пустовала и, по всему видать, использовалась редко. Пыли не было, но воздух казался спертым и остро пах железом – стены украшали самые разнообразные ножи, мечи да шашки, вплоть до кривых некованых орудий болотников, похожих на когти или на серпы.

И даже двое болотников нашлись – стояли в углу. Не живые, но такие настоящие, что Алёне в первый момент показалось, будто это искусные чучела. Она шагнула сначала к ним, не сразу заметив, что в комнате есть кто-то еще. Княжич, сидевший в кресле в стороне, со смехом поднялся:

– Обидно! В первый раз девица-красавица мне этих страхолюдин предпочла.

– Доброе утро. Тебя я сегодня видела, а их – впервые, – спокойно возразила Алёна. Почти не соврала: болотников живых и мертвых встречать доводилось, а вот такую искусную работу – и впрямь никогда.

– Здорово, да? Есть у нас тут в Китеже мастер, что людей, что этих тварей как живых делает. Он их из дерева режет, а потом как-то хитро воском сверху покрывает, разукрашивает – от живых и не отличить, да?

– А ты их живьем видел? – полюбопытствовала алатырница.

– Пару раз, когда великий князь с ними разговоры разговаривать пытался и меня с собой брал, – не стал впустую бахвалиться княжич, и Алёне это понравилось. – Образины жуткие.

Алатырница не ответила, только улыбнулась. Не видал он, значит, жутких образин! Вот упырь какой-нибудь перележавший – это да, редкая гадость, а тут что нос морщить?

Болотники походили на людей и на лягушек. Круглая лягушачья голова, гладкая зеленая кожа, требующая влаги, большие выпуклые глаза, широкие щели ртов, жабры на коротких толстых шеях и перепонки между пальцами. Особенно на ногах – стопы вообще здорово напоминали ласты. Не жуткие и не мерзкие, скорее, на человеческий взгляд, несуразные, что не мешало им быть опасными врагами.

Кузнечного дела болотники не знали и вообще боялись огня, но их оружие не сильно уступало стальному. Да, прямого столкновения с шашкой их невесть из чего (не то из дерева, не то из кости) сделанные клинки не выдерживали, но и воевали они все больше исподтишка. И как бы ни любили станичники лошадей, как бы ни состязались между собой в ловкости джигитовки, в бой с болотниками шли пешими: лошади на болоте приходится еще хуже, чем человеку. Пластуны со своей выучкой да алатырники там были самой грозной силой.

– Жаль, отец не хочет продолжать воевать, чтобы совсем их перебить, – продолжил наследник через пару мгновений. – Омерзительные существа. Как они вообще на свет появились?

– Но ведь это их земля, – растерялась Алёна от такой непримиримости. – Это мы тут чужие, пришельцы, это нас Матушка сюда привела вместе со старшими своими детьми. А у них свои боги. И красота, верно, своя…

Болотников она тоже недолюбливала, да и как любить тех, с кем твой народ всю жизнь воюет? Но так, чтобы их перебить? Земли-то на всех хватает!

– Да и плевать, – отмахнулся княжич. – Была их земля, а теперь наша. Ну да ничего, даст Матушка, оттолкнемся от хребта и всех сметем, – добавил себе под нос, с неприязнью разглядывая фигуры.

– Ты зачем звал-то, что сказать хотел? – Алёна предпочла заговорить о другом, чтобы не затевать пустого спора.

– Я хотел пригласить тебя на прогулку. – Княжич улыбнулся. – Ты наши места не знаешь, небось считаешь, тут один город и ничего похожего на родные просторы? А вот нет. Не хочу, чтобы ты про Светлояр и Китеж так думала.

– Но как же… вдвоем? – недоуменно выдала Алёна первое, что пришло в голову. – Я не думаю, что ты что-то дурное сделаешь, но люди…

– Не смущайся, – заверил Дмитрий. – Я уж понял, что утром зря за тобой потащился до терема, чуть беды не вышло. Ты подругу с собой возьми какую-нибудь, а то и несколько, чтобы точно никто ничего дурного сказать не мог. И я тоже не один приду.

– Хорошо, я согласна, – решилась девушка. – Но я одну возьму, это не очень плохо?

– Не бойся. Слово даю, ничего дурного не сделаю, и пальцем не трону, и друга хорошего возьму, надежного. У нас такая славная тропка есть вдоль озера, если по ней до конца идти – можно в рыбацкий домик попасть, его мой дед построил, очень он любил с удочкой посидеть у воды, и чтобы тихо было, никто не мешался. Ее так и называют – рыбной тропкой. Она по берегу высокому тянется, красота такая – залюбуешься. Китеж – он от дворца в другую сторону, а тут великого князя земля, на ней ни селиться нельзя, ни охотиться никому, кроме князя, поэтому тихо. Только туда надо к вечеру выбираться, а то утром очень любят всякие кумушки прогуливаться. До рыбацкого домика далековато, но до Черного плеса доберемся, очень он красивый. Хорошо? Тогда, как на звоннице пять пробьют, мы вас будем ждать у садового крыльца, там прудик есть зеленый, с кувшинками и большим белым камнем.

– Мы придем, – заверила алатырница.