Я вижу тебя

Мигель: Я заполню тебя своей жидкостью под завязку.

Олдридж: Перестань.

Мигель: Тебе нравится. Признай.

Олдридж: Нет.

Мигель: Ты любишь МЕНЯ

Олдридж: Хорошо. Как скажешь.

Мигель: Отлично. Скоро увидимся.





***


Понедельник, 6 января

Дом Олдриджа.

Эванстон, штат Иллинойс.



Мигель повернул ручку и распахнул дверь на кухню.

— Милый, я дома, — проорал он.

Ответа не последовало, но свет на кухне был включен, и аромат чего-то вкусного витал в воздухе. В помещении было восхитительно тепло из-за работавшей духовки. На столе стояла новая упаковка Lucky Charms и пакет с грейпфрутами. Сердце Мигеля сжалось.

— Олдридж? — позвал он.

И снова — никакого ответа.

Мигель вышел из кухни, направляясь по коридору в прихожую, где он поднимется по лестнице и поищет Олдриджа в кабинете. Но увиденное в прихожей заставило его замереть на месте.

— Олдридж? — на этот раз Мигелю едва удалось прошептать, но даже это, казалось, разнеслось эхом по дому.

На мягкой подушке лавки стоял на коленях Олдридж — полностью обнаженный, за исключением чего-то вокруг шеи. Руки были перевязаны и зафиксированы на перилах той же красной лентой, которую Мигель купил в секс-шопе.

Олдридж повернул голову и посмотрел в глаза Мигелю. На его шее было то, что спасало его от полного оголения — алая бабочка. Олдридж был бледен, но настроен решительно. Казалось, что он вот-вот грохнется в обморок. Только красная лента поддерживала его в вертикальном положении.

Олдридж откашлялся.

— Знаю, что немного с опозданием, но с Рождеством.

Рюкзак Мигеля выскользнул из его ослабших пальцев и с грохотом упал на пол.





Глава 36

Олдридж узнает, что такое «полный телесный контакт»




Понедельник, 6 января

Прихожая Олдриджа.

Эванстон, штат Иллинойс.



Стоя голым на скамейке в доме собственных родителей с привязанными к перилам руками можно было много о чем подумать. Олдридж не отвлекался на порно, курсовые работы и совсем не волновался об электронных письмах от администрации университета. Он остался наедине с собственными мыслями и страхами и в бабочке, которая все сильнее душила и казалась нелепой.


Он принял решение и сейчас находился в аду, балансируя между смертью от унижения, возможностью, что его действия выйдут боком и полным провалом попытки подражать Мигелю. Находясь в подвешенном состоянии, мужчине оставалось только ждать и волноваться.

Он повторял про себя, что сможет это сделать, сможет же? Олдриджа никогда не связывали. Красная лента, стягивавшая его запястья, легко бы развязалась, если бы он потянул с усилием. Единственное, что удерживало Олдриджа на месте — его сила воли, и по мере того, как тянулось время, воля мужчины рассыпалась, как замок из песка, построенный близко к воде.

Профессор уже был готов освободиться, но услышал вошедшего в кухню Мигеля. Вот и все. Пути обратно нет. Отступление возможным вариантом больше не считалось. Сердце Олдриджа начало бешено колотиться в груди.

— Милый, я дома!

Мигель окажется здесь через несколько минут. Он увидит Олдриджа и что сделает? С ним?

— Олдридж? — Голос Мигеля эхом раздавался в доме.

Это все было ошибкой. Огромной ошибкой. Олдриджу нужно срочно освободиться, объясниться и...

А потом он услышал свое имя, но сказанное так тихо, что Олдриджу едва удалось его расслышать. Мужчина повернул голову, насколько было возможным. Олдридж старался сохранить хоть каплю достоинства, но у него не слишком-то получалось. Он откашлялся.

— Знаю, что немного с опозданием, но с Рождеством. — А потом он мысленно выругался. Никакого достоинства.

Мигель уронил рюкзак. И широко открыл рот.

— Олдридж?

— Э-э, да? Кого-то другого ожидал?

Это вернуло Мигеля к жизни, и он пошел к мужчине, тихо фыркнув.

— Нет, papi. Я не ожидал... вообще-то... ничего. Но это...

— Глупо? Безумно? Неловко? Крайне унизительно.

— Соблазнительно. Очень соблазнительно. У меня встал только от твоего вида. Черт.

Олдридж сглотнул.

— Серьезно?

— Еще как, papi. Я так сильно хочу тебя трахнуть. Но не так. — Он потянул за ленту.

— Нет? — Олдриджа одновременно захлестнуло облегчением и разочарованием.

— Нет. Я не хочу короткого и грубого секса. Не сейчас. — Он отвязал руки Олдриджа и развернул мужчину, чтобы тот сел. Мигель осторожно погладил Олдриджа по руке.

Профессор прижался к плечу Мигеля и подставился под ласку.

— Как ты понял, что я этого не хочу?

— Потому что знаю, papi. Знаю. Может, однажды. Кто знает? Но не сейчас. С ужином нужно еще что-то делать?

Олдриджу понадобилась секунда, чтобы осознать смену темы.

— Нет. На слабом огне будет готовиться еще долго. У нас есть время, если ты...

Мигель его поцеловал, обхватывая лицо, словно он был бесценным сокровищем. Губы Мигеля были восхитительно сладкими, и все чувства Олдриджа сосредоточились только на нем.

— Пойдем наверх. — Мигель бросил на пол ленту. — Нам она не нужна. А бабочка. — Он аккуратно за нее потянул. — Пусть останется. Очень сексуально выглядит.

Все казалось каким-то нереальным, и Олдриджу с усилием пришлось сосредоточиться, когда Мигель потянул его наверх к главной спальне. Не успев ничего понять, мужчина оказался лежащим на спине на кровати, которую теперь больше считал их, а не своей. Глупая красная бабочка никуда не делась. Олдридж потянул за нее, но Мигель его остановил.

— Даже не думай, Олдридж. Оставь ее, — сказал Мигель, стягивая с себя одежду, обнажая свое восхитительное тело сантиметр за сантиметром.

Олдридж наблюдал за Мигелем, получая не меньшее удовольствие, чем в тот самый первый раз, но сейчас было еще лучше. Его мечта обрела плоть и кровь, эрекцию, сочившуюся смазкой, и голодный блеск в глазах. От предвкушения и небольшого страха Олдридж передернулся.

«Что если, что если, что если...»

А потом Мигель пополз по постели на Олдриджа.

— Привет, док.

— Привет. — Голос у Олдриджа был таким тонким и хрупким, как прозрачная пленка.

— Все хорошо?

Олдридж с трудом сглотнул.

— Думаю, да.