Я – телохранитель. Забыть убийство

— Что? — осведомился Потёмкин, обнаружив состояние собеседника.

— Я поражён, — признался Китайгородцев. — Не могу поверить в то, что можно так глубоко залезть к человеку в мозги. Вы простите меня за такие слова…

— Я вас понимаю, — спокойно произнёс Потёмкин.

— Вот про восковую фигуру, к примеру. Вы не могли об этом знать, если бы я сам вам этого не рассказал.

— Разумеется.

— С восковой фигурой мне понятно. Но как быть с тем, что я якобы видел живого Лисицына? Получается, что я действительно его видел? Или нет?

Китайгородцев смотрел испытующе.

— Я думаю, что видели, — ответил Потёмкин. — В моей практике мне не приходилось сталкиваться с тем, чтобы загипнотизированный лгал. Скорее всего, вы действительно видели Лисицына.

— Уже десять лет, как его нет в живых.

В ответ на это Потёмкин только пожал плечами.

— Мне говорили, что он умер, — произнес Китайгородцев так, будто оправдывался.

— Говорили, — эхом повторил Потёмкин.

Китайгородцев понял. Спросил:

— Вы думаете, он жив?

— Я думаю, там тёмная какая-то история, — ответил Потёмкин. — Какая-то тайна. Вы увидели что-то такое, чего видеть были не должны. И вас принудили забыть об этом.

— Каким образом? Это гипноз?

— Да! — уверенно сказал Потёмкин.

Китайгородцев не сводил взгляда с собеседника. Так обычно ожидают разъяснений. Потёмкин не стал его томить.

— Я всегда могу определить, находился ли человек под воздействием гипноза, — сказал он. — Есть целый ряд признаков, которые об этом говорят. Ну, например, человек, который уже впадал когда-то в гипнотический транс, в следующий раз делает это быстро и легко.

— Это мой случай?

— Да.

— И кто же меня гипнотизировал? Лисицын? Генерал?

— Нет. Михаил.

— Это ваши подозрения?

— Это моя уверенность. Вы сами мне назвали имя. Это — Михаил.





* * *


Зрителей на сеанс пришло немного. В зале пустовали целые ряды. Потёмкину объяснили, что дело в плохой погоде: город завалило снегом, не все дороги расчищены, транспорт ходит плохо. Потёмкин не выразил неудовольствия, традиционную лекцию прочитал как ни в чём не бывало, а когда приступил непосредственно к сеансу, повёл себя несколько раскованнее, чем это было обычно: позволял себе шутить, приглашая зрителей пересаживаться ближе к сцене, и даже разбавил привычное течение сеанса новыми номерами, которых Китайгородцеву не доводилось видеть прежде. Возможно, с меньшим числом зрителей гипнотизеру было легче управляться.

Среди новых номеров был такой: Потёмкин ввёл одного из зрителей в состояние гипнотического транса, а затем внушил, что тот находится под палящим солнцем и температура воздуха в тени никак не меньше сорока градусов, так что очень хочется пить.

— Жажда! — внушал Потёмкин. — Вы испытываете сильную жажду! Очень хочется пить! Вы хотите пить! У вас в руках двухлитровая бутылка с холодной освежающей водой! Пейте воду! Пейте жадно!

И загипнотизированный «пил», запрокинув голову и «держа» в руках несуществующую бутылку. Он «пил» жадно, захлёбывался, и никак не мог утолить эту призрачную жажду.

Китайгородцев наблюдал за происходящим из-за кулис.

Сон.

Пить.

Пить.

Сон.


Хамза чай попил и после этого заснул за рулем. А Китайгородцев у себя в кармане нашёл пакетик с подозрительной травкой. И он не помнил, как этот пакетик у него в кармане оказался.





* * *


Следующий населенный пункт, через который пролегал маршрут гастрольного турне Потёмкина, находился вдалеке от железных дорог, поэтому изначально предполагалось, что добираться до него будут на автомобиле. Но в этот вечер уехать не смогли. Нанятый Потёмкиным водитель наотрез отказался ехать, поскольку из-за непогоды дороги пребывали в ужасном состоянии, а до полуночи оставалось два с небольшим часа — отправляться в неблизкий путь в таких условиях мог только самоубийца, как сказал шофёр. Потёмкин собирался посулить ему дополнительно денег, но тут на сторону водителя встал Китайгородцев — безопасность клиента под угрозой и надо бы дождаться утра, безусловно.

Они остались в тех же номерах, в которых провели предыдущую ночь. Поужинали тем, что приготовила к вечеру мама Нины Портновой. Когда, завершая ужин, пили чай, Китайгородцев, наконец, решился.

— А можно ещё раз? — сказал он, смущаясь. — Вот это… Гипноз…

Потёмкин выжидающе молчал, сверля Китайгородцева взглядом.

— Я недавно… Ещё в Москве… Нашёл в своём кармане пакетик. Там был чай. И ещё трава такая, от которой клонит в сон. Со снотворным, в общем, эффектом. И я не помню, откуда пакетик этот взялся.

Китайгородцев посмотрел на собеседника просительно. Но Потёмкин, кажется, не понимал, в чём дело.

— У меня есть шеф, — сказал Китайгородцев. — Мой начальник. Он приезжал ко мне туда. В тот дом, о котором я вам рассказывал. Потом он оттуда возвращался в Москву и за рулём заснул. Перед отъездом он пил со мною чай.





* * *


Потёмкин пришёл в номер к Китайгородцеву на полтора часа раньше, чем накануне. Опустился на стул и некоторое время сидел неподвижно, вслушиваясь в дыхание спящего человека.

В транс Китайгородцева он ввёл легко.

Для проверки того, что контакт со спящим установлен, Потёмкин попросил назвать имя. Затем фамилию. Китайгородцев отвечал без промедления и достаточно внятно. Можно было приступать.

— Я хочу поговорить с вами про чай, — сказал Потёмкин. — Такой маленький пакетик с зелёным чаем. Вы нашли его в своем кармане. Вы помните, как вы его нашли?

— Да, — спокойно ответил Китайгородцев.

— Я уверен, что вы знаете, откуда он у вас в кармане появился. Вы знаете?

— Знаю.

— Откуда же? Скажите мне!

— Я положил его.

— То есть вы сами этот пакетик положили в свой карман?

— Да.

— Зачем? Я хочу знать!

— Чтобы проверить.

— У вас были какие-то подозрения насчёт этого чая?

— Да.

— Какие подозрения?

— Опасный.

— Чай опасный?

— Да.

— В чём опасность?

— После крепко сплю.

— После чая крепко спите? — задал уточняющий вопрос Потёмкин.