Я – телохранитель. Забыть убийство

— Чтобы знать, что в ваше отсутствие никто эту дверь не открывал.

— Так ведь замок!

— А ключи от замка — где?

— В столе. Там, на первом этаже.

— И что, вы от того стола никогда не отлучаетесь?

— Отлучаюсь.

— Теперь понятно?

— Понятно.

Двери номеров. Заперты. Окно в коридоре. Запоры исправны.

— Из персонала вы одна этой ночью в гостинице?

— Да.

— Входная дверь на ночь запирается?

— Запирается.

— Бывает такое, что ночью кто-то приходит?

— Кто?

— Из персонала кто-то. Или знакомые ваши на огонёк заглянут.

— Нет, что вы, уже час ночи. Никого не может быть.

— В таком случае, если вдруг звоночек в дверь, а вы этого гостя лично не знаете — вы не открывайте ему, пока меня не предупредите. И ещё: милиция у вас тут далеко?

— На соседней улице.

— Как им звонить в случае чего?

— В случае чего?

— Всякие случаи бывают. Так какой номер у них? Ноль — два?

— Нет, другой, четыре цифры. У меня внизу записано.

— Пойдёмте, я перепишу. И ещё «скорой помощи» телефон. Есть у вас?

— Есть. Только они не приезжают почти никогда.

— Почему?

— Бензина нет.

— А у милиции бензин есть?

— У милиции — есть. С ними если кто-то бензином не делится — они с тем очень строго.





* * *


Прежде чем отправиться спать, Китайгородцев подошёл к двери номера Потёмкина и легонько её толкнул. Она не поддалась. Удовлетворившись этим, Китайгородцев направился к себе, как вдруг в коридор вышел Потёмкин: он не спал, как оказалось, и даже не переодевался после дороги.

— Вы освободились? — поинтересовался он. — Я вас жду.

— Что-то случилось?

— Нет. Но сеанс гипноза — разве мы не повторим? — осведомился Потёмкин. — Ваша нога — с нею надо что-то делать.

Китайгородцев подчинился без особой охоты.


Потёмкин усадил его в продавленное кресло с высокой спинкой, некоторое время беседовал, старательно поддерживая усыпляющую монотонность голоса, затем приступил непосредственно к сеансу. Китайгородцев слушал гипнотизера, смежив веки. Потёмкин вел отсчёт, но что-то нервировало его, он наблюдал за своим подопечным и видел, что не клеится сегодня. Досчитал едва ли не до сорока, после чего раздраженно щёлкнул пальцами и произнес со вздохом:

— Откройте глаза!

Китайгородцев открыл. Он смотрел незамутнённым взором человека, который ни на мгновение не терял контроля над собой.

— Что происходит? — спросил Потёмкин. — Вы не расслабились. Вас что-то тревожит?

— Тревожит, да, — согласился Китайгородцев, подумав. — Эти ребята, которые вас разыскивают.

— То есть вы на посту, несёте службу, — догадался Потёмкин. — Так у нас с вами ничего не получится, любезный. Вам нечего опасаться, — гипнотизёр рукой легонько коснулся ладони собеседника и голос его стал доверительно-вкрадчивым, совсем как у многоопытного врача. — Я введу вас в состояние транса, но точно так же смогу вас быстро из транса вывести. При малейшем же подозрении по поводу близкой опасности. Ведь это и в моих интересах, я сам себе не враг. Согласны?

Китайгородцев кивнул.

— Мы с вами договорились, — продолжал окутывать собеседника словесной паутиной гипнотизер. — А сейчас вы расслабитесь и мы с вами повторим всё с самого начала.

— И ещё мне вот какая мысль не дает покоя, — вдруг сказал Китайгородцев. — Вы говорили, что можно заставить вспомнить… Если что-то знал, но потом почему-то забыл… Я хочу, чтобы вы попробовали… Возможно, что со мной что-то такое было.

— Что именно? — заинтересовался Потёмкин.

— Я не знаю в подробностях…

— Но мне от чего-то надо отталкиваться, — перебил Потёмкин. — Допустим, вы что-то такое знали, что вас потом заставили забыть. Я введу вас в состояние гипнотического транса, чтобы попытаться из вас это ваше запретное знание выудить. Я буду вас расспрашивать, вы будете мне отвечать. Но я должен знать, о чём вас спрашивать.

Он смотрел выжидательно.

— Я жил в доме, — сказал Китайгородцев. — Большой дом в лесу. И по ночам я в этом доме видел человека, который умер десять лет назад.

Китайгородцев замолчал. Потёмкин ждал продолжения. Продолжения не было.

— Вы действительно его видели? — осторожно уточнил Потёмкин.

— Я этого не знаю, — нервно дёрнул плечом Китайгородцев. — Мне два человека, независимо друг от друга, говорили, что я им про этого призрака рассказывал. А я не помню.

— Не помните — чего? Того, что призрака видели? Или того, что вы о нём кому-либо рассказывали?

— Ни того, ни другого, — сказал Китайгородцев.

Он ожидал, что Потёмкин сильно удивится, но тот и бровью не повёл.

— Ну что ж, попробуем, — произнес Потёмкин с невозмутимым видом.

Он предпринял ещё одну попытку погрузить собеседника в гипнотический транс и снова это ему не удалось. Китайгородцев с виноватым видом разводил руками: ничего, мол, не могу с собой поделать.

— Ничего страшного, — успокоил его Потёмкин. — Есть такой хороший способ — во сне. Вы разговариваете, кстати?

— Это вы о чём?

— Во сне вы разговариваете?

— Мне говорили, что за мной такое водится.

— Это хорошо, — оценил Потёмкин.

— Почему?

— Потому что тот, кто разговаривает во сне, неплохо поддается гипнозу во время этого самого сна. Так что идите в свой номер, отдыхайте. Спите. А ключ от номера оставьте у меня.





* * *


Потёмкин вошел в номер к Китайгородцеву, когда часы показывали три часа ночи. Прикрыл за собой дверь, замер, и так стоял долго неподвижной статуей, свыкаясь с темнотой. Он слышал ровное дыхание Китайгородцева — так дышит спящий человек. Потом Потёмкин сел на стул рядом с кроватью и снова замер, чтобы спящий, даже если он был растревожен, успокоился. Убедившись, что Китайгородцев крепко спит, гипнотизёр произнёс негромко и вкрадчиво:

— Ваш сон крепок… Мой голос вы слышите, но сон становится только крепче… Спите! — велел он. — Крепче спите! Мой голос слышите и даже будете отвечать на вопросы, но всё это — во сне. Сон крепкий! Спите и отвечайте мне — как вас зовут?

— Анатолий, — не очень внятно, будто в полузабытьи, ответил спящий.

— Ваша фамилия?

— Китайгородцев.