Я – телохранитель. Забыть убийство
Часть 12 из 70 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Кто?! — вскинулся Китайгородцев.
— Толик! Это я, Лапутин! — мужской голос.
Лапутин. Телохранитель из «Барбакана». Неожиданно и непонятно.
Китайгородцев натягивал брюки, прыгая на одной ноге к двери. Распахнул дверь и обомлел.
С Лапутиным были ещё двое, тоже из «Барбакана». Чёрные костюмы, чёрные галстуки, тёмные рубашки. У них за спинами маячил растревоженный Михаил.
— Что случилось? — спросил Китайгородцев, уже подозревая страшное.
— Хамза умер. Сегодня ночью.
* * *
Они так и топтались в комнате Китайгородцева, пока тот собирался. Заполнили собой всё пространство, и казалось, что принесённая ими скорбь залила комнату — не вздохнуть.
Вещи Китайгородцев не забирал.
Опираясь на палку, он вышел из дома, сопровождаемый своими товарищами. Их провожал Михаил: дошёл вместе с гостями до самой машины. Лицо было чернее тучи. Он ничего не сказал на прощание, а Китайгородцев ему только сдержанно кивнул.
Сели в машину, поехали. Обогнули лужайку. Китайгородцев успел бросить последний взгляд на мрачный и казавшийся безжизненным дом. Михаил застыл у подножья крыльца чёрной призрачной фигурой.
Машина свернула на узкую дорожку, петлявшую по лесу, и помчалась на скорости, которая Китайгородцеву казалась чрезмерной.
Сидевший рядом с Китайгородцевым Лапутин, не поворачивая головы, сказал:
— Толик! Хамза жив! С ним всё в порядке. Не спрашивай меня ни о чём, я сам не в курсе. Я сделал всё, как велел Хамза. Это — эвакуация.
ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ КИТАЙГОРОДЦЕВ:
«Эвакуация — это слово мне знакомо. Я сам подобное проделывал не раз. Когда охраняемому лицу угрожает опасность, лучшей защитой для него является эвакуация.
Если началась стрельба, клиента — в машину, и вывозить из зоны обстрела как можно скорее.
Если клиент захотел расслабиться и где-нибудь в ночном клубе пьёт вино, а в другом углу зала внезапно вспыхнула драка — клиента из клуба выводить без промедления, даже если он сильно не в восторге от нарушения своих планов.
Если опекаемое лицо оказалось в чужом городе, где вдруг началась эпидемия гепатита, или, например, землетрясением город встряхнуло и возможны повторные толчки — вывозить немедленно.
Эвакуация — это чтобы клиент уцелел.
Эвакуация — это когда близкая опасность.
Эвакуация — это спасение.
Но я-то тут при чём?
Меня от кого спасают?
Что происходит?»
* * *
Лапутин не обманул.
Хамза был жив и с ним действительно всё в порядке. Китайгородцев увидел шефа в офисе, в привычной обстановке. Хамза сидел за столом в своём кабинете и разговаривал с кем-то по телефону, когда Китайгородцев вошёл.
— Хорошо! — заторопился Хамза, завершая разговор. — Позже! Позже, я сказал!
И поспешно положил трубку на рычаг.
— Здравствуй, Толик! — произнёс он, внимательно всматриваясь в лицо Китайгородцева. — Садись!
Китайгородцев опустился на стул, палку поставил рядом.
— Рассказывай! — потребовал Хамза.
Китайгородцев посмотрел вопросительно.
— Про Лисицына, — пояснил Хамза.
— Про Стаса?
— Про генерала.
— Простите, не понял.
— Толик! — развёл руками Хамза и выглядел он озадаченным. — Про генерала! То, что ты мне говорил!
— Когда?
— Сегодня ночью.
— Я? — сильно удивился Китайгородцев.
— Да! Ты мне звонил…
Растерявшийся Китайгородцев покачал головой. Он не понимал, что происходит. И Хамза не понимал. Смотрели друг на друга, не зная, как продолжить этот нелепый разговор.
— Сегодня ночью! — сказал, наконец, Хамза.
Китайгородцев смотрел вопросительно.
— Ты мне позвонил! — продолжал Хамза.
Китайгородцев потёр лоб. Выглядел он озадаченным.
— И сказал!
Китайгородцев даже заинтересовался, кажется.
— Что видел генерала Лисицына! — завершил Хамза свою порубленную на куски фразу.
— Он же умер! — пробормотал растерянно Китайгородцев. — И я вам не звонил, поверьте.
Хамза кивнул на свой сотовый телефон, лежащий на столе:
— Толик, ты звонил мне со своего мобильника, твой номер определился.
Китайгородцев извлёк из кармана мобильник.
— И ещё — твой голос, — сказал Хамза. — Я разговаривал с тобой. Я не мог ошибиться.
Китайгородцев отыскал в мобильнике информацию о сделанных звонках.
— Взгляните! — предложил он шефу. — Последний по времени звонок я сделал позавчера вечером. Это больше суток назад. Этой ночью я вам не звонил.
Хамза посмотрел за окно. Там было пасмурно и мокро. Осень.
— Ты завтракал? — спросил он неожиданно.
— Нет.
— Подняли, наверное, с постели ни свет, ни заря, — сказал понимающе Хамза.
— Да.
— А ты езжай, позавтракай, — предложил Хамза. — Лапутин отвезёт тебя. Потом я снова тебя жду.
Какая-то пауза намечалась в их разговоре. Хамза брал тайм-аут для одному ему известных целей.
— Хорошо, — кивнул Китайгородцев.
— Оружие? — вопросительно глянул Хамза.
— Толик! Это я, Лапутин! — мужской голос.
Лапутин. Телохранитель из «Барбакана». Неожиданно и непонятно.
Китайгородцев натягивал брюки, прыгая на одной ноге к двери. Распахнул дверь и обомлел.
С Лапутиным были ещё двое, тоже из «Барбакана». Чёрные костюмы, чёрные галстуки, тёмные рубашки. У них за спинами маячил растревоженный Михаил.
— Что случилось? — спросил Китайгородцев, уже подозревая страшное.
— Хамза умер. Сегодня ночью.
* * *
Они так и топтались в комнате Китайгородцева, пока тот собирался. Заполнили собой всё пространство, и казалось, что принесённая ими скорбь залила комнату — не вздохнуть.
Вещи Китайгородцев не забирал.
Опираясь на палку, он вышел из дома, сопровождаемый своими товарищами. Их провожал Михаил: дошёл вместе с гостями до самой машины. Лицо было чернее тучи. Он ничего не сказал на прощание, а Китайгородцев ему только сдержанно кивнул.
Сели в машину, поехали. Обогнули лужайку. Китайгородцев успел бросить последний взгляд на мрачный и казавшийся безжизненным дом. Михаил застыл у подножья крыльца чёрной призрачной фигурой.
Машина свернула на узкую дорожку, петлявшую по лесу, и помчалась на скорости, которая Китайгородцеву казалась чрезмерной.
Сидевший рядом с Китайгородцевым Лапутин, не поворачивая головы, сказал:
— Толик! Хамза жив! С ним всё в порядке. Не спрашивай меня ни о чём, я сам не в курсе. Я сделал всё, как велел Хамза. Это — эвакуация.
ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ КИТАЙГОРОДЦЕВ:
«Эвакуация — это слово мне знакомо. Я сам подобное проделывал не раз. Когда охраняемому лицу угрожает опасность, лучшей защитой для него является эвакуация.
Если началась стрельба, клиента — в машину, и вывозить из зоны обстрела как можно скорее.
Если клиент захотел расслабиться и где-нибудь в ночном клубе пьёт вино, а в другом углу зала внезапно вспыхнула драка — клиента из клуба выводить без промедления, даже если он сильно не в восторге от нарушения своих планов.
Если опекаемое лицо оказалось в чужом городе, где вдруг началась эпидемия гепатита, или, например, землетрясением город встряхнуло и возможны повторные толчки — вывозить немедленно.
Эвакуация — это чтобы клиент уцелел.
Эвакуация — это когда близкая опасность.
Эвакуация — это спасение.
Но я-то тут при чём?
Меня от кого спасают?
Что происходит?»
* * *
Лапутин не обманул.
Хамза был жив и с ним действительно всё в порядке. Китайгородцев увидел шефа в офисе, в привычной обстановке. Хамза сидел за столом в своём кабинете и разговаривал с кем-то по телефону, когда Китайгородцев вошёл.
— Хорошо! — заторопился Хамза, завершая разговор. — Позже! Позже, я сказал!
И поспешно положил трубку на рычаг.
— Здравствуй, Толик! — произнёс он, внимательно всматриваясь в лицо Китайгородцева. — Садись!
Китайгородцев опустился на стул, палку поставил рядом.
— Рассказывай! — потребовал Хамза.
Китайгородцев посмотрел вопросительно.
— Про Лисицына, — пояснил Хамза.
— Про Стаса?
— Про генерала.
— Простите, не понял.
— Толик! — развёл руками Хамза и выглядел он озадаченным. — Про генерала! То, что ты мне говорил!
— Когда?
— Сегодня ночью.
— Я? — сильно удивился Китайгородцев.
— Да! Ты мне звонил…
Растерявшийся Китайгородцев покачал головой. Он не понимал, что происходит. И Хамза не понимал. Смотрели друг на друга, не зная, как продолжить этот нелепый разговор.
— Сегодня ночью! — сказал, наконец, Хамза.
Китайгородцев смотрел вопросительно.
— Ты мне позвонил! — продолжал Хамза.
Китайгородцев потёр лоб. Выглядел он озадаченным.
— И сказал!
Китайгородцев даже заинтересовался, кажется.
— Что видел генерала Лисицына! — завершил Хамза свою порубленную на куски фразу.
— Он же умер! — пробормотал растерянно Китайгородцев. — И я вам не звонил, поверьте.
Хамза кивнул на свой сотовый телефон, лежащий на столе:
— Толик, ты звонил мне со своего мобильника, твой номер определился.
Китайгородцев извлёк из кармана мобильник.
— И ещё — твой голос, — сказал Хамза. — Я разговаривал с тобой. Я не мог ошибиться.
Китайгородцев отыскал в мобильнике информацию о сделанных звонках.
— Взгляните! — предложил он шефу. — Последний по времени звонок я сделал позавчера вечером. Это больше суток назад. Этой ночью я вам не звонил.
Хамза посмотрел за окно. Там было пасмурно и мокро. Осень.
— Ты завтракал? — спросил он неожиданно.
— Нет.
— Подняли, наверное, с постели ни свет, ни заря, — сказал понимающе Хамза.
— Да.
— А ты езжай, позавтракай, — предложил Хамза. — Лапутин отвезёт тебя. Потом я снова тебя жду.
Какая-то пауза намечалась в их разговоре. Хамза брал тайм-аут для одному ему известных целей.
— Хорошо, — кивнул Китайгородцев.
— Оружие? — вопросительно глянул Хамза.