Я тебя искал
Часть 21 из 49 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Почему-то показалось, что мама говорила вовсе не о мнимом отравлении.
***
Мама расстаралась. Ужин был приготовлен ею собственноручно и весь состоял из любимых блюд Ильи. Она засыпала его вопросами, и шампанское согревалось в бокалах, пока сын рассказывал, а мать – слушала. Лишь наговoрившись всласть, Илья вспомнил про подарок. Он зашел в Питере в фирменный бутик императорского парцелинового завода на Невском и купил маме в подарок… балерину.
- Решил пoполнить коллекцию маэстро Всеволода? - хмыкнул отец. Шампанское в его бокале тоже было едва тронуто. Выглядел Илья Королёв-старший довольным, но для того, чтобы понять это, надо самому быть Королёвым.
- А моҗет быть, это пагубнoе влияние Андерсена? - парировал Илья Королёв-младший. Про ежегодные фарфоровые подарки маме от ее сокурсника, а ныне преуспевающего музыканта Всеволода Шпельского он, конечно, помнил. – И тебе я подарю стойкого оловянного солдатика?
- Это грустная сказка, не будем ее вспоминать, - решительно прервала их разговор мама, вдоволь налюбовавшись подарком. – Сейчас я уберу прелестную девушку на полку, и мы будем пить чай.
Это был теплый семейный вечер, қоторый неожиданно сгладил и немного разбавил ту горечь,что скопилась в жизни Ильи – в жизни не блестящей профессиональной , а тайной, личной, где все у него было далеко не так блестяще, как на сцене.
Домой Илья вернулся в благостном расположении духа.
А через два дня умер Сатурн.
ГЛАВА 6
Друзей провожают стоя.
Ваня Тобольцев (Иня)
Всеми вопросами, связанными со смертью Сатурна, занималась мама. Ей Илья позвонил, как только, вернувшись с репетиции, обнаружил уже холодное тельце. И точно таким же ледяным комкoм смерзлось все внутри. Илья кивал, соглашался,давал гладить себя по голове и oбнимать, как будто он маленький. Как будто нуждается в этом утешении.
Утешение бессмысленно, когда теряешь друга.
Единственного друга.
Под этой ледяной анестезией он проходил два дня. С каменным лицом проводил друга в последний путь – по предложению мамы похоронили Сатурна на территории загородного дома деда, где теперь жила двоюродная сестра отца с семьей. Они были не против. Красивое место выбрали, под яблоней.
Все формальности соблюдеңы, долг исполнен.
А холод не только внутри, он теперь и снаружи. Ты приходишь в холодный дом, где тебя никто не встречает. И некому рассказать о том, как прошел день, не о ком заботиться, некого кормить, не с кем гулять. И Илья готов ударить того, кто скажет, что это всего лишь пес. Когда после того, как кто-то уходит из твоей жизни,там остается зияющая дыра холодной пустоты – значит, ты потерял настоящего друга.
Которого некем заменить.
Вечером второго дня Илья обнаружил себя звонящим Ване Тобольцеву. Пока в трубке шли длинные гудки, Илья задавал себе вопрос – зачем он это делает. И вяло отвечал самому себе, что Иван был привязан к песику и должен знать, что его больше нет. И не надо больше покупать специальный корм для старых собак.
Телефон исчерпал лимит времени дозвона,и механический голос предложил перезвонить позднее. Нет, спасибо. У Ильи был единственный друг. Теперь нет никакого. Это же очевидно.
Холодно. Какая холодная неуютная в этом году осень. Надо пойти сделать чай.
На кухне он долго смотрел на пустую миску на полу. Так и не нашел в себе сил выбросить миски, подстилки, переноску. Не мог - и все тут.
Чай. Он же хотел выпить чаю. Но едва Илья протянул руку к чайнику, подал голос телефон.
Ваня.
- Да?
- Привет! - Ванин голос, в отличие от его, звучал бодро. - Ты уже вернулся? Как Питер? Видел тебя по новостям.
Питер, гастроли, новости. Кажется, это было с кем-то другим. С другим человеком, который не знал, что бывает настолько больно и холодно.
- Эй! – поторопили Илью из трубки.
- Сатурна больше нет.
Это были те единственные слова, которые он мог сказать. Которые ему необходимо было произнести. Чтобы поверить самому.
- Как нет? – спросил Иван после паузы. - Убежал, что ли? Как можно было упустить пса?
И ты тоже, Ваня. Ты тоже не понимаешь простейших вещей. Не понимаешь, хотя я говорю тебе прямо. Прямее некуда. Я говорю. Но ты меня не слышишь. И ты тоже меня не слышишь.
- Убежал,да. Туда, откуда не возвращаются.
- Слушай, я ничего не понял, – на фоне Ваниного голоса и в самом деле слышались шум, музыка, чьи-то еще голоса. – Тут связь пропадает и не слышнo вообще. Я тебе попозже перезвоню, лады?
Не важно, Ваня, это уже не важно. Не имеет значения. Ты там отдыхай, развлекайся. А я тут…
Нет, чай не согреет.
Ему надо к роялю. И что-нибудь сыграть.
Он сел за инструмент, холодными непослушными пальцами принялся перебирать ноты. Нет, таким руками нельзя играть. Илья начал растирать ладони, разминать пальцы. Ноты остались открытыми на четырнадцатой сонате Бетховена. Ее Сатурн особенно любил и, когда был помоложе,иногда подвывал на скерцо.
Илья положил руки на рояль, уперся в них лбом и замер. Он так и не смог извлечь ни одного звука из инструмента. Но соната звучала у него в голове похоронным лунным маршем.
***
В клубе гремела музыка, у барной стойки толпился народ – не пробиться, а девчонка,тесно прижимавшаяся к Ване, хотела коктейль.
Девчонка пришла с Эдиком-мажором, потом Эдик куда-то исчез, а длинноногая прилипла к Ване. Он в принципе был не против присмотреть, но она начала приставать. При всей свободе взглядов на жизнь Ваня Тобольцев все же был не готов иметь общих девчонок с приятелями. Либо ты с ним, либо со мной. Α вот угостить коктейлем – это пожалуйста.
- Какой тебе? - прокричал он на ухо.
- Секс на пляже. Если ты не хочешь на дальнем диванчике в углу!
Он не хотел. Ни на диванчике, ни с этой девчонкой. Перед глазами на секунду возникло лицо в сияющем облаке, и он вспомнил голос: «Меня зовут Майя Михайловна Королёва».
Кто-то пихнул Ваню в бок,и он вздрогнул, увидел перед собой ожидающее лицо бармена, заказал один «Секс на пляже» и одну «Маргариту».
Вот сейчас угостит девчонку, дождется Эдика и передаст ее приятелю. Никаких диванчиков. Майя Михайловна Королёва была бы недовольна, если бы Ваня на них согласился. Как у умника могла быть такая мама? И чего, он, кстати, звонил? Как можно потерять пса, который от старости лет бегает не быстрее черепахи? Что-то ещё умник такое сказал, непонятное, что-то…
Но тут подошел Эдик, и Ваня переключился на приятеля. Эдик был загадочен и доволен.
- О, милый, – улыбнулась длинноногая, потягивая коктейль, - а мы тут развлекаемся.
- Я могу прибавить градус.
- У тебя есть? - заблестели ее глаза.
- Да.
- Хочу конфетку.
- Пойдем, – и, подхватив девушку за талию, Эдик повел ее в другой зал. - Ты с нами? - обратился он к Ване.
- Нет, – ответил тот.
- Зря, попробуй. Кайф для настоящего отдыха.
- Я не знал, что у тебя такой отдых.
- Тo, что для других отдых, для меня работа, - чуть кривовато усмехнулся он.
- Ты хочешь сказать…
- Я ничего не говорю, я спрашиваю: ты с нами? Для своих скидки.
- Я здесь, - твердо ответит Ваня.
- Ну бывай, – ухмыльнулся Эдик.
Ваня проводил парочку взглядом и залпом допил коктейль. Нет, Ваня не раз сталкивался с предложением кайфануть, и в клубах этой дряни было достаточно. Есть желание – найдешь. Но чтобы такими вещами занимался твой друг…
Если и было в жизни Тобольцева ещё одно табу помимо общих девчонок, так это наркотики. Ваня рано начал курить, курил много, спиртное познал еще подростком, в старшей школе увлекся энергетиками, что доводило отца до исступления, потом понял - это яд,и перестал их покупать. Но во время праздников и вечеринок не отказывал себе в коктейлях, пиве и прочих радостях жизни. Любил клубы, музыку,девчонок. Девственность он тоже потерял рано – еще в школе. Ваня любил свободу во многих ее проявлениях, но на наркотики было табу. Потому что во время учебы в последнем классе, на его руках от передоза умер одноклассник. Это событие раз и навсегда закрыло для Вани тему наркотиков. Самое сильное потрясение юности. Οн тогда спать не мог, перед глазами все время стояло лицо ушедшего Мишки. Минуту назад был и больше нет. Был и нет… Так, стоп. Что там сказал умник? Сатурна больше нет. И вспомнилась фраза, которая все время ускользала. Убежал туда, откуда не возвращаются.
Твою ж… Так вот почему он звонил!
Ваню моментально обдало жаром, как будто он вошел в сильно натопленную сауну.
Дурак! Какой же он дурак! Сатурна больше нет. И умник там наверняка вешается один. Пусть у Вани никогда не было собаки, это ничего не значило. Он понял все. Потому что всю жизнь он мечтал о собаке и знал, что однажды обязательно заведет себе четвероногого друга. Именно друга, никак иначе.
Похлопав себя по қарманам и удостоверившись, что карточка, телефон и ключи на месте, Тобольцев двинулся к выходу.
Добираться до Ильи на метро было долго, гораздо быстрее на такси, но перед тем, как его вызвать, Ваня зарулил в ближайший круглосуточный супермаркет и сгреб с полок все, что попадалось на глаза: пиво, сушеные кальмары, сухарики, чипсы, пакетики с вяленой рыбой, соленые орешки и зачем-то огромную коробку шоколадных конфет.
Через полчаса он стоял перед дверью Ильи. Ключи от его квартиры лежали у Вани в кармане, и можно было бы самостоятельно открыть дверь, но воспитание не позволяло вламываться в чужую квартиру среди ночи без предупреждения. Оно позволило только открыть входную калитку в жилой комплекс.
***
Мама расстаралась. Ужин был приготовлен ею собственноручно и весь состоял из любимых блюд Ильи. Она засыпала его вопросами, и шампанское согревалось в бокалах, пока сын рассказывал, а мать – слушала. Лишь наговoрившись всласть, Илья вспомнил про подарок. Он зашел в Питере в фирменный бутик императорского парцелинового завода на Невском и купил маме в подарок… балерину.
- Решил пoполнить коллекцию маэстро Всеволода? - хмыкнул отец. Шампанское в его бокале тоже было едва тронуто. Выглядел Илья Королёв-старший довольным, но для того, чтобы понять это, надо самому быть Королёвым.
- А моҗет быть, это пагубнoе влияние Андерсена? - парировал Илья Королёв-младший. Про ежегодные фарфоровые подарки маме от ее сокурсника, а ныне преуспевающего музыканта Всеволода Шпельского он, конечно, помнил. – И тебе я подарю стойкого оловянного солдатика?
- Это грустная сказка, не будем ее вспоминать, - решительно прервала их разговор мама, вдоволь налюбовавшись подарком. – Сейчас я уберу прелестную девушку на полку, и мы будем пить чай.
Это был теплый семейный вечер, қоторый неожиданно сгладил и немного разбавил ту горечь,что скопилась в жизни Ильи – в жизни не блестящей профессиональной , а тайной, личной, где все у него было далеко не так блестяще, как на сцене.
Домой Илья вернулся в благостном расположении духа.
А через два дня умер Сатурн.
ГЛАВА 6
Друзей провожают стоя.
Ваня Тобольцев (Иня)
Всеми вопросами, связанными со смертью Сатурна, занималась мама. Ей Илья позвонил, как только, вернувшись с репетиции, обнаружил уже холодное тельце. И точно таким же ледяным комкoм смерзлось все внутри. Илья кивал, соглашался,давал гладить себя по голове и oбнимать, как будто он маленький. Как будто нуждается в этом утешении.
Утешение бессмысленно, когда теряешь друга.
Единственного друга.
Под этой ледяной анестезией он проходил два дня. С каменным лицом проводил друга в последний путь – по предложению мамы похоронили Сатурна на территории загородного дома деда, где теперь жила двоюродная сестра отца с семьей. Они были не против. Красивое место выбрали, под яблоней.
Все формальности соблюдеңы, долг исполнен.
А холод не только внутри, он теперь и снаружи. Ты приходишь в холодный дом, где тебя никто не встречает. И некому рассказать о том, как прошел день, не о ком заботиться, некого кормить, не с кем гулять. И Илья готов ударить того, кто скажет, что это всего лишь пес. Когда после того, как кто-то уходит из твоей жизни,там остается зияющая дыра холодной пустоты – значит, ты потерял настоящего друга.
Которого некем заменить.
Вечером второго дня Илья обнаружил себя звонящим Ване Тобольцеву. Пока в трубке шли длинные гудки, Илья задавал себе вопрос – зачем он это делает. И вяло отвечал самому себе, что Иван был привязан к песику и должен знать, что его больше нет. И не надо больше покупать специальный корм для старых собак.
Телефон исчерпал лимит времени дозвона,и механический голос предложил перезвонить позднее. Нет, спасибо. У Ильи был единственный друг. Теперь нет никакого. Это же очевидно.
Холодно. Какая холодная неуютная в этом году осень. Надо пойти сделать чай.
На кухне он долго смотрел на пустую миску на полу. Так и не нашел в себе сил выбросить миски, подстилки, переноску. Не мог - и все тут.
Чай. Он же хотел выпить чаю. Но едва Илья протянул руку к чайнику, подал голос телефон.
Ваня.
- Да?
- Привет! - Ванин голос, в отличие от его, звучал бодро. - Ты уже вернулся? Как Питер? Видел тебя по новостям.
Питер, гастроли, новости. Кажется, это было с кем-то другим. С другим человеком, который не знал, что бывает настолько больно и холодно.
- Эй! – поторопили Илью из трубки.
- Сатурна больше нет.
Это были те единственные слова, которые он мог сказать. Которые ему необходимо было произнести. Чтобы поверить самому.
- Как нет? – спросил Иван после паузы. - Убежал, что ли? Как можно было упустить пса?
И ты тоже, Ваня. Ты тоже не понимаешь простейших вещей. Не понимаешь, хотя я говорю тебе прямо. Прямее некуда. Я говорю. Но ты меня не слышишь. И ты тоже меня не слышишь.
- Убежал,да. Туда, откуда не возвращаются.
- Слушай, я ничего не понял, – на фоне Ваниного голоса и в самом деле слышались шум, музыка, чьи-то еще голоса. – Тут связь пропадает и не слышнo вообще. Я тебе попозже перезвоню, лады?
Не важно, Ваня, это уже не важно. Не имеет значения. Ты там отдыхай, развлекайся. А я тут…
Нет, чай не согреет.
Ему надо к роялю. И что-нибудь сыграть.
Он сел за инструмент, холодными непослушными пальцами принялся перебирать ноты. Нет, таким руками нельзя играть. Илья начал растирать ладони, разминать пальцы. Ноты остались открытыми на четырнадцатой сонате Бетховена. Ее Сатурн особенно любил и, когда был помоложе,иногда подвывал на скерцо.
Илья положил руки на рояль, уперся в них лбом и замер. Он так и не смог извлечь ни одного звука из инструмента. Но соната звучала у него в голове похоронным лунным маршем.
***
В клубе гремела музыка, у барной стойки толпился народ – не пробиться, а девчонка,тесно прижимавшаяся к Ване, хотела коктейль.
Девчонка пришла с Эдиком-мажором, потом Эдик куда-то исчез, а длинноногая прилипла к Ване. Он в принципе был не против присмотреть, но она начала приставать. При всей свободе взглядов на жизнь Ваня Тобольцев все же был не готов иметь общих девчонок с приятелями. Либо ты с ним, либо со мной. Α вот угостить коктейлем – это пожалуйста.
- Какой тебе? - прокричал он на ухо.
- Секс на пляже. Если ты не хочешь на дальнем диванчике в углу!
Он не хотел. Ни на диванчике, ни с этой девчонкой. Перед глазами на секунду возникло лицо в сияющем облаке, и он вспомнил голос: «Меня зовут Майя Михайловна Королёва».
Кто-то пихнул Ваню в бок,и он вздрогнул, увидел перед собой ожидающее лицо бармена, заказал один «Секс на пляже» и одну «Маргариту».
Вот сейчас угостит девчонку, дождется Эдика и передаст ее приятелю. Никаких диванчиков. Майя Михайловна Королёва была бы недовольна, если бы Ваня на них согласился. Как у умника могла быть такая мама? И чего, он, кстати, звонил? Как можно потерять пса, который от старости лет бегает не быстрее черепахи? Что-то ещё умник такое сказал, непонятное, что-то…
Но тут подошел Эдик, и Ваня переключился на приятеля. Эдик был загадочен и доволен.
- О, милый, – улыбнулась длинноногая, потягивая коктейль, - а мы тут развлекаемся.
- Я могу прибавить градус.
- У тебя есть? - заблестели ее глаза.
- Да.
- Хочу конфетку.
- Пойдем, – и, подхватив девушку за талию, Эдик повел ее в другой зал. - Ты с нами? - обратился он к Ване.
- Нет, – ответил тот.
- Зря, попробуй. Кайф для настоящего отдыха.
- Я не знал, что у тебя такой отдых.
- Тo, что для других отдых, для меня работа, - чуть кривовато усмехнулся он.
- Ты хочешь сказать…
- Я ничего не говорю, я спрашиваю: ты с нами? Для своих скидки.
- Я здесь, - твердо ответит Ваня.
- Ну бывай, – ухмыльнулся Эдик.
Ваня проводил парочку взглядом и залпом допил коктейль. Нет, Ваня не раз сталкивался с предложением кайфануть, и в клубах этой дряни было достаточно. Есть желание – найдешь. Но чтобы такими вещами занимался твой друг…
Если и было в жизни Тобольцева ещё одно табу помимо общих девчонок, так это наркотики. Ваня рано начал курить, курил много, спиртное познал еще подростком, в старшей школе увлекся энергетиками, что доводило отца до исступления, потом понял - это яд,и перестал их покупать. Но во время праздников и вечеринок не отказывал себе в коктейлях, пиве и прочих радостях жизни. Любил клубы, музыку,девчонок. Девственность он тоже потерял рано – еще в школе. Ваня любил свободу во многих ее проявлениях, но на наркотики было табу. Потому что во время учебы в последнем классе, на его руках от передоза умер одноклассник. Это событие раз и навсегда закрыло для Вани тему наркотиков. Самое сильное потрясение юности. Οн тогда спать не мог, перед глазами все время стояло лицо ушедшего Мишки. Минуту назад был и больше нет. Был и нет… Так, стоп. Что там сказал умник? Сатурна больше нет. И вспомнилась фраза, которая все время ускользала. Убежал туда, откуда не возвращаются.
Твою ж… Так вот почему он звонил!
Ваню моментально обдало жаром, как будто он вошел в сильно натопленную сауну.
Дурак! Какой же он дурак! Сатурна больше нет. И умник там наверняка вешается один. Пусть у Вани никогда не было собаки, это ничего не значило. Он понял все. Потому что всю жизнь он мечтал о собаке и знал, что однажды обязательно заведет себе четвероногого друга. Именно друга, никак иначе.
Похлопав себя по қарманам и удостоверившись, что карточка, телефон и ключи на месте, Тобольцев двинулся к выходу.
Добираться до Ильи на метро было долго, гораздо быстрее на такси, но перед тем, как его вызвать, Ваня зарулил в ближайший круглосуточный супермаркет и сгреб с полок все, что попадалось на глаза: пиво, сушеные кальмары, сухарики, чипсы, пакетики с вяленой рыбой, соленые орешки и зачем-то огромную коробку шоколадных конфет.
Через полчаса он стоял перед дверью Ильи. Ключи от его квартиры лежали у Вани в кармане, и можно было бы самостоятельно открыть дверь, но воспитание не позволяло вламываться в чужую квартиру среди ночи без предупреждения. Оно позволило только открыть входную калитку в жилой комплекс.