Я отвернулась

Оставшиеся часы я провела в нетерпении. Мы с бабушкой Гринуэй сидели на заднем сиденье машины, держась за руки. Время от времени она крепко сжимала мою ладонь, словно говоря: «Не волнуйся».

О чем? Из-за чего нервничать?

Моя новая мать лежала в отдельной палате. Она сидела на кровати с белым свертком в руках.

— Иди поздоровайся с братишкой, — сказал отец.

Я подошла на цыпочках. Он был такой крошечный! С таким смешным лицом! Таким красным и сморщенным.

Моя новая мать не отрывала от него глаз, не обращая на меня никакого внимания.

— Хочешь подержать его, Элли? — спросил отец.

Что, правда можно? Но я никогда раньше не держала ребенка.

— Садись на этот стул у кровати и выстави руки вот так, — пояснил отец, показывая. Я осторожно сделала, как велено. — Вот, правильно.

Моя новая мать колебалась.

— Дай ей малыша, дорогая, — произнес отец. — Для Элли очень важно почувствовать с ним близость.

Она положила маленький сверток на мои колени. Я едва дышала от груза любви и ответственности.

— Привет, — прошептала я. — Я твоя старшая сестра и буду любить тебя до скончания веков.

Он вдруг трепыхнулся, и у меня задрожали руки.

— Держи его, Найджел! — раздался крик.

Отец подставил ладони, и в тот же миг моя новая мать выхватила у меня белый сверток.

— Ты могла его уронить, глупая девчонка!

Я разрыдалась.

— Мне очень жаль. Я не хотела!

— Все в порядке, — успокаивал меня отец.

Но я дрожала от страха при виде разъяренного лица моей новой матери. Мой маленький брат расплакался, как будто тоже на меня рассердился.

— Пойдем, — сказала бабушка Гринуэй, обнимая меня за плечи. — Давай оставим их в покое. Я никогда особо не любила младенцев. Ничего в них интересного, на мой взгляд. Вызови нам такси, ты!

Последняя фраза была адресована моему отцу.

— Все хорошо, Элли, — сказал он. — Мама просто устала. Она будет нормальной, когда вернется домой.

— Спасибо за братика, — откликнулась я. — Он самый лучший подарок на день рождения, который я могла бы получить.

Его лицо изменилось.

— Конечно, — произнес он тихо. А затем погладил меня по голове. — Тебе сегодня исполнилось девять лет. Как я мог забыть? Прости, Элли. Я скоро перед тобой оправдаюсь.





Глава 8

Джо




Я болтаюсь по парку несколько часов, и уже начался дождь. Я стараюсь держаться под деревьями, но все равно промокла. Когда живешь на улице, нужно беречься. Пневмония зимой убивает. Так что я возвращаюсь в город, держась настороже, и проскальзываю в шикарный торговый центр. Первый отдел, который попадается на глаза, — магазин мобильных телефонов. Отлично. Я захожу туда и делаю вид, что рассматриваю витрины.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спрашивает молодой парень.

— Да. Мне нужен телефон с предоплатным тарифом.

Конечно, я не могу себе этого позволить, но притворяюсь заинтересованной, пока малый рассказывает о разных моделях. Я стою спиной к двери, ожидая, что с минуты на минуту кто-то войдет и хлопнет меня по плечу. Но никого нет.

— Ага, — говорю я наконец. — Мне надо подумать.


Я слышу, как он бормочет вслед: «Только время зря потратил», когда покидаю салон. Но мне наплевать. Горизонт вроде чист. Возможно, той полицейской уже не до меня, она нашла кого-то другого, до кого можно докопаться. Но я все равно не могу рисковать. Приближается автобус. Я вскакиваю в выходную дверь, хотя у меня нет ни карточки, ни наличных для оплаты проезда. Кажется, никто не обращает внимания. Я проезжаю несколько остановок и снова выхожу.

Навстречу идет толпа школьников, лопочущих что-то на иностранном языке, а учителя пытаются призвать их к порядку. Я проталкиваюсь через них, помогая себе локтями. Когда я оказываюсь позади этой компании, оглядываюсь. Никого подозрительного не видать. Я перехожу на бег, проскакиваю через переулок, пересекаю дорогу и останавливаюсь на другой большой улице. Перевожу дыхание. Думаю, сейчас я в безопасности. Но чертовски голодна. Тут я замечаю парня в костюме, который ест чипсы из бумажного пакета, а затем выкидывает оставшуюся половину в урну. Я бросаюсь к ней, но меня опережают. Женщина. Со спины она выглядит шикарно в изящном красном пальто. Но когда оборачивается, я вижу ее лицо — очень тощее, в глазах застыло отчаянное выражение.

— Ладно уж, — произносит она, протягивая мне пакет. — Можешь взять несколько штук.

— Спасибо, — говорю я.

— Не увлекайся! — рявкает она и спешит прочь, прижимая к себе чипсы. Мне хочется плакать от разочарования.

Я снова бреду дальше, роясь в каждом мусорном баке, мимо которого прохожу. Я нахожу раздавленный банан и половинку шоколадного батончика со следами зубов.

Затем я дохожу до большого здания с колоннами и вывеской: «Бристольский городской музей и художественная галерея. Вход свободный».

Оставив без внимания стенд с просьбой о пожертвовании, я прохожу через два зала и нахожу самый тихий. Сажусь на скамью напротив картины с изображением реки и детей, играющих на берегу. Художник выполнил ее из множества точек вместо сплошных линий. Неплохо. И тут я понимаю, что кто-то стоит надо мной. Мое сердце продолжает безумно колотиться, даже когда я вижу по униформе, что это просто служащая.

— Простите, что беспокою вас, мадам, но мы уже закрываемся.

Это я мадам? Я бы расхохоталась в голос, не будь так напугана.

Я снова на улице. Холодает. Куда теперь? Глупый вопрос. У меня нет вариантов, если я не желаю спать под открытым небом. Я медленно возвращаюсь обратно на темную заброшенную фабрику в Стоукс-Крофт.

Пол уже там.

— Ну как, принесла что-нибудь?

— Извини, — говорю я. — Мне никто ничего не подавал.

Пол качает головой. Он улыбается, но я вижу, что это фальшивая улыбка.

— Ты точно ничего не утаила для себя?

Я принимаю вид: «Да что ты такое говоришь?!»

— Конечно нет.

Он сокрушенно цокает языком, как будто я ребенок, который сделал что-то не так.

— Ты должна зарабатывать себе на жизнь, мамаша, а иначе можешь поискать другое место для ночлега.

Моя грудь снова дрожит, как будто в приступе паники. У меня уже бывали такие, в них нет ничего приятного.

— Я постараюсь, — обещаю я.

Возвращаются Пэм и мужчина в костюме. Они тащат пакеты с печеньем, бутербродами, газировкой и бутылкой вина.

— А что насчет денег? — резко спрашивает Пол. — У тебя сегодня день пособия, верно?

Человек в костюме ворчит что-то вроде «последние соки высасываешь, черт», но передает ему немного наличных.

Дама с магазинной тележкой раздобыла кольцо. Идет жаркий спор, настоящий в нем бриллиант или фальшивый.

У парня с зелеными волосами есть швейцарский армейский нож, который он нашел в мусорном контейнере. А еще он принес большую коробку шоколадок «Кит-Кат».

— Их выгружали из фургона, и никто не стерег, — гордо говорит он.

Шикарная Пэм фыркает:

— Терпеть не могу шоколад!

— Нищим выбирать не приходится, — замечает Человек в костюме и хохочет так, словно это самая лучшая шутка на свете.

Вся добыча складывается в «общий котел».

— А как же она? — требовательно вопрошает сосульковолосая хозяйка собаки, указывая на меня. — Что она принесла?

— Пока ничего, — отвечает мой ирландский приятель. — Дай ей время.

— Но она должна внести свою долю, — ноет парень, который был под кайфом, когда я впервые пришла. — Нет смысла оставлять ее здесь, если она не может заработать.

— Я уже сказал ей это. — Голос Пола угрожающе понизился. — Все будет.

Мы рассаживаемся вокруг костра, разведенного из деревянных досок.

— Набрал их на территории, — поясняет парень, который выглядит вполне довольным собой. Я стараюсь придвинуться поближе, но остальные тоже лезут к огню. Ветер свистит в разбитых окнах. Я никак не могу унять дрожь от холода.