Я оставляю выбор за собой

– Ты прости меня, доченька, – произнесла она, захлебываясь слезами, – что отца я тебе выбрала такого мудака, сама виновата. И что не смогла тебя уберечь от такой страшной болезни, откуда же я знала… и что сейчас руки опустила и пою тебя водкой… ты прости меня… – она дотронулась до ручки малышки, – я обещаю тебе не сдаваться, я всегда буду рядом с тобой и… мама очень любит тебя, моя доченька! Я тебя никогда не брошу, я не хочу быть такой, как все эти сволочи… я люблю тебя, моя девочка, и обещаю, что мы будем бороться до конца. Только ты и я… вдвоем…

И, прижавшись к прутьям кровати, Настя разрыдалась во весь голос.

Проснулась она в полной темноте оттого, что у нее судорогой свело ногу.

Настя застонала и окончательно очнулась, ее пьяный сон больше напоминал кому, она свалилась прямо у кроватки дочери, нелепо подогнув под себя ногу, и сейчас именно эту ногу сводила судорога.

– Что за черт! – простонала Настя, свалившись на спину и пытаясь выпрямить затекшую ногу. – О господи, только этого мне и не хватало!

Нога была словно деревянная, она стучала по ней ладонью, потом кулаком, затем начала щипать и впиваться ногтями.

Через несколько минут кровь снова начала поступать, и, несмотря на судороги, к ноге вернулась чувствительность.

Настя посмотрела на кроватку – Варя спала, лица ребенка она не видела, но девочка не крутилась и не плакала, а это уже хорошо.

Хромая, Настя поднялась на ноги и поковыляла в душ.

– Надо заканчивать пить, – Настя намылила себе голову, – и поить этой дрянью Варьку тоже надо прекращать. Я схожу с ума, но это не выход. Надо взять себя в руки, искать деньги и лечить ребенка, а если просто сидеть и ждать конца, то так можно и с ума сойти.

Настя завернулась в халат и вышла в коридор, остановилась, снова прислушалась, Варя спокойно спала.

«Может, у нее улучшается состояние?» – осторожно подумала Настя, заходя на кухню и включая свет, она решила сварить себе кофе.

Оглянувшись вокруг, Настя с удивлением обнаружила, что на кухне нет кофеварки и микроволновки, еще ничего не понимая, она зашла в комнату и включала торшер: исчезли телевизор, ее ноутбук и…

– Меня ограбили? – по-идиотски улыбаясь, спросила Настя пустую комнату и пошла в коридор, к двери.

Да, дверь была приоткрыта, а из шкафа в коридоре исчезла ее норковая шубка, купленная в кредит еще во времена студенчества.

– Но как? – Настя растерялась, ее ограбили, пока она была в кафе с дочкой? Или ее ограбили, когда она вернулась из кафе, скорее всего, забыла закрыть за собой двери и… напилась и уснула. Так, когда здесь ходили чужие люди и выносили все ценные вещи?

Настя нервно хихикнула и закрыла двери на ключ, затем она пошла в комнату и подошла к кроватке – девочка спала.

«Как-то долго она спит», – в груди у Насти шевельнулся ужас, она взяла дочку на руки и сразу же поняла, что ребенок мертв.

Скорее всего сердечко Вареньки остановилось несколько часов тому назад, потому что тельце уже было совершенно холодное.

Настя молча положила ребенка обратно, затем взяла телефон и вызвала «Скорую помощь» и полицию, голова ее была на удивление совершенно ясная, и она отчетливо все понимала и соображала.





Часть 3




Глава 1




Еще раньше, до рождения дочери и всего этого ужаса, Настя жила простой и беззаботной жизнью красивой девочки-студентки. Иногда она переживала из-за сломанного ногтя и что придется вне плана идти к своей маникюрше, порой расстраивалась из-за лишних, как ей казалось, килограммов, появившихся на попе, или портилось настроение оттого, что ее волосы стали ломкими и расслаивались на концах. Проще говоря, она жила обычной жизнью спокойного и сытого обывателя, это именно для них снимают рекламу: «Влад! У меня катастрофа! Я испортила волосы!»

А когда в Настиной жизни действительно случилась катастрофа, она даже не знала, как на нее реагировать.

С того самого момента, как она узнала о том, что беременна, события стали развиваться по самому ужасному сценарию. Стоило ей смириться с незапланированной беременностью и с тем, что она не нужна Андрею, как у нее нашли сифилис. Как только она пережила эту жуткую болезнь и тяжелое лечение, Насте пришлось уговаривать себя, чтобы смириться с потерей работы и неожиданным материнством. Когда она уже была готова принять ребенка и свой статус матери-одиночки, на нее обрушился смертельный диагноз Варвары.

В тот момент Настя больше всего на свете хотела, чтобы ребенка вообще не было, чтобы он исчез и испарился, как ночной кошмар, и вот теперь ее желание сбылось.

Варю похоронили два дня назад, а сама она была под подпиской о невыезде, и на нее завели уголовное дело. Насте грозил реальный тюремный срок. После вскрытия в крови Варвары был обнаружен алкоголь и большая доза таблеток, поэтому было непонятно, от чего умерла малышка – от отравления или от превышения дозы лекарств.

Сама Настя в тот вечер была совершенно пьяная и совсем не помнила, давала ли она Варе ее лекарства, и если давала, то сколько.

К тому же оказалось довольно странным, что именно в ночь смерти девочки квартира была действительно ограблена, и воры вынесли все ценные вещи, при этом не тронули ни мать, ни ребенка.

Настя же, находясь в состоянии шока, и не думала оправдываться, она призналась, что спаивала дочь сознательно, чтобы малышка не мешала ей спать.

И хотя у следствия было много вопросов: что именно стало причиной смерти малышки? Кто совершил ограбление квартиры? Под уголовную статью подвели именно Настю, потому что все складывалось весьма удачно: пьющая мать-одиночка, родившая больного ребенка от неизвестного папы, отравила младенца, чтобы он не мешал ей спать.

Именно так и пишут о «непутевых девках» в Интернете на желтых сайтах. О таких девках да еще и о Пузовой, чтобы развлечь и повеселить толпу, ну, в самом деле, не о неизлечимо больных детях же писать? Или о том, что их матери остаются один на один со своим горем, потому что о них все забыли? Или, может, стоит задать вопрос, зачем в каждом дворе теперь строят церкви, когда нет средств на реабилитацию маленьких детей и деньги на их лечение собирают всем миром? Обыватели любят смотреть на очередную откляченную жопу в Инсте или на раздвинутые ноги пьющей старушки, это веселит толпу и отгоняет от нее грустные мысли. Как говорила Насте та самая психолог: «Надо уметь видеть хорошее в любом дне!»


Сразу после похорон Варвары Ксения улетела в Лондон, она исполнила свое обещание и оставила Насте деньги на первое время. Владимир Николаевич и Ирина Михайловна находились в таком глубочайшем шоке от того, что их дочь стала убийцей собственного ребенка, а главное, что про это узнали все их друзья, знакомые и соседи, что просто перестали с Настей общаться.

Сама же Настя вернулась домой и закрылась в четырех стенах, она все время сидела в коридоре на полу, прижавшись спиной к стене, и почти не шевелилась.

В комнату она не заходила, там все напоминало о дочери, лишь иногда вставала в туалет или на кухню за водой.

Так прошла неделя, пока однажды в ее дверь не позвонили.

Настя с трудом открыла глаза и прислушалась, может быть, это ей всего лишь приснилось или к ней правда кто-то пришел?

Последнее было вообще за гранью фантастики, друзей у нее больше не было, соседи тоже не приходили, так как малышка больше не кричала, родители с ней не общались (она позор семьи), а Ксения была в Лондоне.

Настя прислушалась, нет, правда снова позвонили.

Она тяжело поднялась на ноги и открыла дверь, на нее удивленно смотрел молодой мужчина.

– Вы Анастасия Владимировна Смирнова? – Он оглядел девушку с головы до ног, Настя не мылась неделю, не чистила зубы и не ела, поэтому зрелище ему предстало действительно ужасное.

– Да. – Настя сощурилась от яркого света на лестничной площадке, у нее в коридоре всегда было либо сумрачно, либо темно.

– Я ваш участковый, меня зовут… – парень как-то представился, но Настя потеряла к нему всякий интерес и пропустила это мимо ушей. – Вы находитесь дома под подпиской о невыезде?

– Как видите, – буркнула Настя и уже хотела захлопнуть перед ним двери, когда он без приглашения зашел в квартиру.

– Мне надо с вами поговорить! – Участковый стоял рядом с Настей и морщился. Скорее всего от нее несло потом, грязью и подступающим сумасшествием.

Настя повернулась и пошла в комнату, парень следом за ней.

– Садитесь! – Настя кивнула участковому на кресло, а сама опустилась на диван.

В комнате, куда она не заходила после смерти Варвары, ничего не изменилось: вот стоит ее кроватка с разбросанными розовыми пеленками, там валяются погремушки, на полу соска, на…

Неожиданно Настя разрыдалась, это были первые слезы после смерти дочери.

Парень вышел на кухню, налил воды и принес ее Насте.

– Выпейте! – Он протянул стакан.

Настя послушно сделала глоток и поставила воду на пол, а сама закрыла лицо руками.

– Я все понимаю, – участковый был совсем молодой, наверное, ровесник Насти, он еще не успел превратиться в бездушное и заплывшее жиром существо из полиции, поэтому смотрел на плачущую девушку с искренним сочувствием. – Наверное, то, что я вам скажу, вас не спасет, но все же…

Настя продолжала молчать, но руки от лица убрала.

– Пришли результаты исследования тканей вашего ребенка, ее смерть наступила от отравления, но не детскими препаратами.

– Я ничего не понимаю, – пробормотала Настя.

– Ну то, что в крови ребенка обнаружили алкоголь, не есть хорошо, вы совершили ужасную ошибку, но девочка умерла не из-за этого.

– А от чего? – В душе у Насти шевельнулось что-то живое, неужели это не она виновата в смерти собственного ребенка?

– Ее, кажется, отравили! – Парень развел руки в стороны. – Обнаружили сильнодействующее вещество психотропного характера, в вашей квартире был произведен тщательный обыск, пока вы были на допросе, и ничего даже отдаленно похожего мы не нашли.

– Вы же не участковый, – догадалась Настя, – обычным участковым такие дела не дают. Вы следователь и ведете мое дело?

– Ну да, – смутился парень, – просто я хотел попасть к вам в квартиру и посмотреть, как и что, и… ну, не хотел сразу говорить, кто я.

Настя промолчала, она пыталась подумать над словами следователя, но от голода и бессонных ночей в голове у нее сильно шумело.

– Как-то все не вяжется, – парень вздохнул, – это странное ограбление, которое совпало с моментом убийства девочки. Вы не знаете, у вас были враги?

Неожиданно Настя вспомнила:

– В тот самый день, накануне смерти Вари, я случайно встретила на улице отца дочери, и он что-то положил ей в ротик! – закричала она.

– Ну, – парень ухмыльнулся, – вы же на допросе говорили, что не знаете, кто отец малышки, и вот сейчас такое заявление.

– Я не говорила вам его имени, потому что тогда это не имело смысла. Его зовут Иванов Андрей Борисович, он работает стоматологом в клинике «Белый Конь» на Мамина-Сибиряка, сто восемьдесят четыре, где живет, я тоже знаю. Он женат, скоро родится ребенок.

– Вы с ним в каких отношениях? – нахмурился безымянный для Насти следователь.

– В никаких, – пожала плечами Настя, – я ему ничего не говорила о рождении ребенка, а в тот единственный день, когда мы с ним случайно встретились, я была пьяна и все ему рассказала.

– Вы говорите, что он что-то положил ей в ротик? – засомневался следователь. – Согласитесь, на улице, средь белого дня, это ведь день был? Он сует отраву в рот младенцу, мало похоже на правду. И где были вы в это время? Почему не помешали ему?