Я обязательно вернусь

— магом мне не быть, а даже, если случится чудо, разве лишним будет умение без магии не дать себя в обиду? Я хочу стать рейнджером. Наверное я ищу что-то универсальное и смертоносное.

Так мы болтали, когда я краем глаза уловил движение. Постарался естественно повернуть голову в ту сторону. Из дверного прохода показалась небольшая обезьянка в кимоно, на самом деле отличия от классического кимоно были, но я не стал заострять на них внимание. Белая рубаха, штаны и пояс. Обезьянка была в точности, как статуя во дворе. Неужели в этой семье были шаманы, когда-то?

Она неспеша подошла к стулу, на котором висела моя торба, и потянула лапку к ней. Опять? Что тут с лоа происходит, они все воруют? Обезьянка замерла, выражение на мордочке менялось от решительного до неуверенного и испуганного, на нас она не обращала никакого внимания. Лапка, то приближалась к торбе, то отдёргивалась. Я видел внутреннюю борьбу, которая происходит в лоа. Что-то не позволяло заглянуть в чужую сумку, но ей очень надо было это сделать. В конце концов, через пару минут борьбы, лоа поник опустил плечи, голову, развернулся и медленно побрёл обратно бурча себе под нос на грани слышимости:

— я не могу. Многовековая история исчезнет, а я не могу. Слабак. — И лоа двинул себя лапой по морде, раздался громкий шлепок.

— Эван… Эван. — Девушка громко щёлкнула пальцами.

— а? — Я повернулся.

— что ты там увидел?

— не чего, показалось. — Я так удивился поведению лоа, что забыл контролировать себя.

— ты странный. — Она улыбнулась.

— Хина, ты можешь взять меня в ученики?

— я бы с радостью, но у меня финансовые трудности и вскоре мне придётся продать банукай. — Девушка покраснела, потупилась и отвернулась.

— это печально, но я думаю всё как-то решится. Главное не опускать руки. — Хина мне нравилась, её лоа тоже приглянулся и я решил попробовать всем нам помочь. К тому же, что-то влекло меня к этому странному боевому искусству.

— мне не приятно спрашивать, но ты сможешь позволить себе десять серебрушек в месяц? Ты не подумай, это не дорого, раньше отец брал по золотому.

— конечно. Хина, я начну зарабатывать смогу платить больше.

— и ещё, Эван, пойми безору учиться больно и тяжело. Мы много времени тратим на развитие мышц, связок, укрепление плоти. Техники важны, но несколько вторичны. Тело наше оружие, которое всегда с нами. — Хина напрягла руку, под кожей вздулись даже не мышцы, жилы тягловой лошади.

Она взяла большой нож, которым резала пирог на кусочки, протянула мне.

— проверь остроту.

Нож был острым, я вернул ей. Девушка не жалея рубанула себя по левой руке. На коже не осталось и следа. Мне показалось, мелькнуло, жёлтое свечение, во время соприкосновения лезвия с рукой. Она умеет использовать ци?

— если правильно развивать тело, то оно само способно противостоять удару. Конечно, не всем, режущее воздействие причинит вред, но намного меньше, чем нетренированному человеку.

— впечатляет.

— тебе надо быть готовым терпеть боль, всем естеством стремиться стать совершеннее, тогда будут результаты. Меня отец начал учить с семи лет. Сам от тренировался всю жизнь.

— я понял. У меня есть мотивация стать самым лучшим. Хина, не знаешь может кто-то комнату сдаёт, где-то недалеко? — Вставая из-за стола, спросил я.

— знаю. Тётя Лира сдаёт, на соседней улице, пять минут пешком идти. Эван, ты один жить собираешься? Извини, а где твои родители?

— там сложная история получилась, я тебе потом как-то расскажу. Я могу завтра с утра прийти на тренировку?

— конечно, завтра в восемь. Тебя устроит?

— да, вполне. Объясни, где тётю Лиру искать.

Мы распрощались и я пошёл искать жильё. Перейдя улицу, прошёлся до первого перекрёстка, свернул и вышел на нужную мне улочку. Дома тут были старые, но за ними следили и было почище, чем на улице с банукаем. Гуляли пожилые люди, тут и там бегали дети, спешили по своим делам взрослые. Заметил компанию пацанов лет по двенадцать, которое на углу с подворотней кидала ножики в землю. На вид, типичные раздолбаи с бандитскими наклонностями.

Нужный мне дом выделялся на фоне остальных, первый этаж, как везде, каменный, а выше деревянный каркас заполненный глинной с соломой, поштукатуренный и покрашенный бледно желтой краской. Красивая крыша, покрытая камышом. На окнах симпатичные, кованные подставки для цветов.

Рядом с дверью стояла кованная лавочка, на которой сидела старушка, по описанию Хины, это и была тётя Лира. Не высокая, полненькая женщина, с седыми волосами, уложенными в аккуратную причёску.

— добрый вечер. Тётя Лира? Меня зовут Эван. Я от Хины, она сказала, что вы сдаёте комнату.

— добрый, молодой человек. Чем же ты так Хине не угодил, что она тебя сюда отправила?

— а что не так? — Я насторожился.

— как говорят соседи, нехорошее место. Как умер мой дед, так всё и началось. Шорохи по всему дому, вещи пропадают, стучит кто-то в стенах, ночью страшно, спасу нет.

— хм, а вы бы магов позвали.

— звала уж два раза. Только деньги взяли и ничего не сделали. Один только стену испортил, кнутом огненным перечертил два раза. Зачем, спрашивается? И продать дом не могу, никто не хочет в нём жить.

— что так страшно?

— не могу уже. Живу на улице перед домом. А когда зима придёт, что делать буду?

— а я не боюсь. Сдадите комнату? — Мысли, кто это буянит у меня были.


— живи так, может быть вдвоём не так страшно будет. — Махнула она рукой, совершенно не веря в сказанное. — Всё равно убежишь завтра от сюда. Не ты первый.

Мелькнула у меня мысль по дешёвке выкупить этот дом у старушки, но отбросил, не хорошо наживаться на чужом горе. Пойдём посмотрим, кто это так безобразничает, я вошёл в дом вслед за тётей.

На первом этаже было не прибрано, пыльно, вещи валялись, паутина болталась в углах, клубки шерсти катались по полу. На кухне бардак был похлеще, хоть не воняло, остальное поправимо.

— ты не смотри, что грязно, я убиралась вначале, но на утро опять пыль, паутина, как будто развешивает кто-то специально. Я и перестала.

Я почувствовал взгляд в спину. Обернулся, в проходе стоял домовой, но неправильный, страшный. Волосы длинные, немытые, нечёсаные, торчат грязными сосульками в стороны. Борода торчком. Голый по пояс. Штаны оторванные по колено и грязные, как будто полы ими мыли, а потом одели. Глаза горят красными угольками, уставился на меня, смотрит ненавидяще. На голове, какая-то шишка чёрная торчит, как желе, время от времени, дёргается и переливается. Вот это я нашёл себе комнату на постой.

Периферийным зрением увидел, как тётя Лира за сердце схватилась и бочком к стенке попятилась. Угу, не видит, но чувствует источник страха.

— пой-дём… Эван, на улицу. — Заикаясь сказал женщина.

— вы идите тётя Лира. Я осмотрюсь. Можно?

Она только судорожно кивнула и выскочила в другой проход, через секунды три я услышал, как захлопнулась входная дверь.

— и кто ты такой? — Спросил я, напитывая тело духовной энергией.

— больно! беги! — Прогудел домовой и метнулся по стене в сторону печки.

Я заметил, как на его голове чёрная шишка ещё больше завибрировала. Не в ней ли проблема? Лоа схватил кастрюлю и не останавливаясь метнул в меня. Адреналин уже бушевал в моей крови, поэтому кастрюля медленно пролетела мимо меня и врезалась в стену, поскакав по полу. Дух повторил фокус со сковородкой, на ходу схватил большой кухонный нож и метнулся с ним на потолок, оставляя тёмные пятна на побеленной поверхности. Естественно, сковородка пролетела так же мимо меня, но в этот раз врезалась в окно, разбив стекло, вылетала во двор. Как я буду объясняться с тётей Лирой? Сейчас, домовой, я тебя вылечу или успокою навеки.

Лоа пробежав по потолку до середины комнаты прыгнул на меня сверху, выставив лезвие перед собой. Я сбил оружие левой рукой в сторону, но домовой успел повернуть нож режущей кромкой и мне по коже проехалось остро отточенное лезвие. Правой рукой, открытой ладонью я ткнул в грудь домового. Лоа отлетел к шкафу, стукнулся об него и выронив нож, схватился руками за грудь. Я прыгнул к нему, схватил нежно за шею, помня гнома в трактире и оторванное ухо. Правой рукой взял желе на голове домового и оторвал его. Лоа обмяк, закатил глаза и вырубился. Аккуратно положив духа на пол, стал рассматривать то, что трепыхалось в правой руке.

Мерзкое создание извивалось всем телом. Щупальца внизу шевелились и угрожающе топорщились в сторону моего лица. В чёрном тельце плавали, какие сгустки и одна хрень похожая на глаз. Это что квит? Таких я ещё не видел и домовой, кажется, не рассказывал ни о чём подобном. Он был размером с детский мяч. Из пальца я вытянул иголку из энергии духа и стал тыкать в эту мерзость, пока не попал в глаз. С каждой новой дыркой в теле, квит становился тише и дёргался не так угрожающе. После последнего удара щупальца повисли, он обмяк и через минуту распался на энергию, которая хлопьями полетела к полу. Я подхватил их руками сколько смог и положил на бесчувственного домового. Энергия впиталась в лоа и он зашевелился, открыл глаза, сел опёршись спиной на стену.

— как дела? Пришёл в себя или опять бросаться начнёшь?

Осоловело обведя комнату взглядом, домовой руками ощупал свою голову и горестно вздохнул.

— я думал мне конец. Спасибо, шаман. — Лоа попытался поклониться.

— да сиди уж. — Махнул я рукой. — Что это было?

— это был дух хозяина дома. Он при жизни был злобным мужиком, а после смерти ты видел во, что превратился. Из-за боли я практически не контролировал себя. Он присосался и вытягивал силу из меня, когда бы полностью вытянул, стал бы злобным лоа, а я развоплотился.

— интересно. Часто такие полтергейсты встречаются?

— нет, редко. Наверное, его при жизни кто-то проклял или… не знаю, как так получилось. Я не смог от него избиваться и вот такое случилось.

— Ладно, жить будешь?

— Спасибо. Оклемаюсь буду, как новенький.

— пойду, успокою хозяйку. — Я направился на выход из дома.

На улице переминалась с ноги на ногу бледная тётя Лира, заламывала руки и порывалась бросится в дом. Увидев меня, спокойно выходящим из двери, подбежала и порывисто обняла. Потом быстро отстранившись, ощупала и спросила:

— Эван, ты не ранен? Что там произошло?

— ничего такого. Извините, я вам стекло разбил, я всё по чиню. — Я постарался смутиться.

— Эван, говори мне правду. — Мгновенно стала строгой старушка.

— эээ… — Опешил я от такой перемены. — вы выбежали из дома, я на кухне поскользнулся, задел кастрюлю и сковородку. И так неудачно это получилось, что сковородка вылетела в окно, разбив его.

Я махнул рукой, показывая как сковородка летела, а тётка Лира уставилась на моё предплечье. На рукаве рубашки тянулся длинный разрез слегка пропитанный кровью.

— ой, ещё и порезался чем-то. — я стал заглядывать в разрез рубашки и обнаружил длинную царапину оставшуюся от ножа. Я уже и забыл про то, что напоролся на нож домового. Мне казалось, что от такого пореза должна быть рана намного глубже, может быть духовная сила циркулирует под кожей и защищает мясо? Надо тестировать.

— бедный мальчик, пойдём я тебе рану обработаю. Старая дура, так жутко вдруг стало. — Потянула в дом меня Лира.

На кухне она усадила меня на стул, поохала и ахала на окно и достала с верхней полки шкафа аптечку. Смочила чем-то белую тряпицу и стала промачивать мою царапину. При это недоверчиво косясь на меня.

— где можно по ужинать недалеко? — Спросил я с невинным видом.

— сиди уж, герой. — К каким-то выводам она всё-таки пришла. — Я тебя накормлю. Куда ты пойдёшь? Уже темнеет на за окном.

— спасибо, тётя Лира. — Сделал вид, что ничего не произошло.

— сейчас яичницу с беконом сделаю и бутерброд с молоком. Утром только соседка, тётя Клаша, принесла.