Я обещаю тебе свободу
Часть 10 из 16 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Как мы и договаривались, поздно вечером Натан присоединился ко мне в «Негоциантах», знаменитом кафе, отмечавшем в тот год столетний юбилей.
Было так хорошо побыть наконец вдвоем, причем не в нашей блеклой квартирке, а в роскошных интерьерах Второй империи, где с высоченных, украшенных лепниной потолков свешивались хрустальные люстры. К тому же именно здесь мы впервые ужинали вместе, прямо в день нашего знакомства.
Натан заказал бокал бургундского игристого. Я последовала его примеру. Несколько глотков – и вот мы уже расслабились и болтаем обо всем подряд. Обо всем, кроме работы. Я спросила, как продвигается диссертация. Это была одна из немногих вещей, которые его по-настоящему увлекали. Когда он говорил о своих исследованиях, глаза у него загорались, он оживлялся и выглядел… неотразимо. Я ощутила то же волнение и трепет, что и в самом начале отношений. Внезапно я перестала волноваться за наше будущее.
Я смотрела на него и чувствовала возрастающее желание… Меня будоражило еще и то, что это был последний вечер «прежней Сибиллы». Что подумает Натан завтра, увидев меня совсем другой? Заметит ли разницу? А вдруг я ему разонравлюсь? Нет, только не это…
Я взяла его за руку:
– Пойдем домой.
Оплатив счет, мы поднялись и направились к выходу. Я нежно прижалась к Натану.
Вдруг я напряглась и отпрыгнула.
Прямо возле окна, скрестив ноги и едва заметно улыбаясь, изящно поднося ко рту сигарету и кивая рассказывающему ей что-то молодому человеку, сидела Катель. Она хищно посмотрела мне в глаза и отвернулась.
7
На следующее утро я проснулась рано. В голове крутилась одна-единственная мысль: «Ты совсем сошла с ума – подписаться на такое?»
Меня терзал новый страх: а вдруг этот тип не просто так хочет загипнотизировать меня? Вдруг у него злой умысел? В памяти всплывали обрывки какого-то фильма, вроде бы Хичкока, где преступник ввел в транс ничего не подозревающего человека, тот совершил убийство и был приговорен вместо злодея… Я ведь ничего не знала ни об Оскаре Фирмене, ни о его братстве. Так, какие-то обрывки, и то со слов Реми. Но ведь мы с Реми даже не были друзьями, просто однокурсники. Разве я могу ему доверять? А вдруг он состоит в их организации и вербует людей для черных дел?
Все-таки стоило навести справки. Я достала телефонный справочник и взялась за поиски.
«Братство Kellia». Ничего.
Просто «Kellia». Тоже ничего.
Я попробовала другие написания. Бесполезно.
Нашлось несколько человек по фамилии Фирмен, но среди них ни одного Оскара и ни одного, живущего по этому адресу.
Никакой зацепки. Ни в желтых, ни в белых страницах.
Часы показывали 8:10. Натан еще спал. Оскар Фирмен ждал меня в 10:30, а неподалеку от улицы де ла Лож находится библиотека Сен-Жан. Я еще успевала поискать там!
Я быстро оделась, схватила яблоко и выбежала на улицу. Было еще свежо. Чуть ли не кубарем я скатилась с холма в Старый город и влетела в библиотеку, расположенную в бывшем Епископском дворце. Конечно, я не рассчитывала найти информацию о тайном братстве, но надеялась, что слово «Kellia» даст какие-то зацепки.
Юная библиотекарша впервые слышала такое название, но все же подсказала пару книг. Я нашла их в глубине зала и бегло пролистала, прислонившись к высокому стеллажу. Ни намека, ни следа. Я была в полной растерянности. Время утекало сквозь пальцы, а я понятия не имела, как поступить.
Часы показывали 9:25. Что делать?
Внезапно мне в голову пришла идея, которой я поделилась в разговоре с Реми: записать сеанс на пленку. Он, правда, предупреждал, что переслушивать такое опасно. Возможно. Но ведь я могла просто записать и использовать как улику, если придется пойти в полицию.
В полной растерянности я спросила библиотекаршу:
– Простите, вы не знаете, где поблизости можно купить магнитофон?
– Магнитофон?
– Да. Понимаете, я ищу совсем крошечный аппарат…
Она скорчила недовольную гримасу:
– Не знаю… Попробуйте посмотреть у Ролана, на улице Брест.
Это на другой стороне Соны. Я помчалась туда.
Через час я уже шагала обратно. В кармане лежал один из первых микрокассетных диктофонов. Я устроила продавцу допрос с пристрастием. Насколько тихо он работает? Не щелкает ли, когда заканчивается пленка? А если сядут батарейки? И еще кучу всяких мелочей. Он успокоил меня, заверив, что никаких звуков при записи не будет слышно. Единственной проблемой оказалось время. На микрокассету много не помещается, поэтому включить ее нужно в последний момент.
Всю дорогу меня трясло от страха. Стараясь отвлечься от тревожных мыслей, я внимательно рассматривала дома по дороге. Решение было принято. Я сделала все, чтобы обезопасить себя. Оставалось только дойти до цели, не сбежав на полпути.
На углу улиц Гадань и де ла Лож во рту пересохло: я увидела знакомое мрачное здание, на которое не падал ни один луч солнца.
Вокруг ни души. Последние метры я прошла на ватных ногах.
Скрепя сердце я толкнула тяжелую дверь и вступила в полумрак холла. В нос снова ударил запах старого камня, кожа ощутила знакомую влажность. Я начала медленный подъем по старой скрипучей лестнице.
На предпоследнем этаже я остановилась. Меня трясло. Я заставила себя медленно вдохнуть и выдохнуть.
Пару минут спустя я уже сидела напротив магистра.
Он вроде выглядел более приветливым, чем в прошлый раз, и, казалось, даже хотел меня подбодрить, но от ужаса я плохо соображала.
Фирмен попросил подробно рассказать, каким человеком я бы хотела стать.
Я заговорила, взвешивая каждое слово и пытаясь выражать свои мысли как можно точнее. Ставки были, как никогда, высоки.
– Я мечтаю стать женщиной, которая знает, чего хочет. Женщиной, которая не поддается чужому влиянию и не боится. При этом ни в коем случае не жесткой и не авторитарной. Просто спокойной и уверенной.
По мере того как я описывала мельчайшие черты характера «будущей себя», мне становилось спокойнее. Я словно примеряла новое платье, и, надо сказать, оно удивительно хорошо сидело. В глубине души я была готова к этой метаморфозе и только ее и ждала.
Я договорила. Оскар попросил меня расслабиться.
Незаметно сунув руку в карман пиджака, я включила диктофон. Потом отбросила все сомнения и тревоги и, повинуясь голосу магистра, начала уплывать из реальности.
Он и сам постепенно входил в медитативное состояние: его голос становился все медленнее и доверительнее, проникая в самые глубины моей души. Я сдавалась, отпускала контроль, переставала бороться.
8
Комо, 7 января 2018 года
Сэм сидел на террасе кафе «Джорджо», на самом берегу озера.
Два дня назад он поселился в небольшом, но очень хорошем отеле «Леонардуцци». Стены в его номере были выкрашены в белый цвет, пол выложен терракотовой плиткой.
Он арендовал скутер, чтобы не вызывать такси для каждой поездки на виллу. Это оказалось гораздо дешевле и приятнее, чем передвигаться на машине. Что может быть лучше, чем ехать по лесным дорогам, чувствовать, как ветер треплет твои волосы, а запах цветущих деревьев щекочет ноздри?
Каждый день он проводил час-другой с Сибиллой Ширдун, а потом возвращался в отель и брался за расшифровку интервью. Тексты он набирал, сидя на террасе кафе. Чтобы дело спорилось, рядом стоял неизменный стаканчик мартини.
«Недурно, недурно», – ухмылялся Сэм, позвякивая кубиками льда.
Серия статей постепенно обретала структуру. Не хватало одного – фотографий. Такая насыщенная жизнь требовала иллюстраций, но у Сибиллы, как назло, не осталось ни одного снимка из того периода жизни.
Сэм взял со стола мобильник и позвонил ассистентке.
– Дженнифер, есть просьба. Поможешь?
– Конечно, надо же как-то отрабатывать зарплату.
– Нужно найти одного мужчину, он жил в Лионе в тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году. Потом его вроде бы видели в Нью-Йорке.
– Дай отгадаю: ты не знаешь, как его зовут, зато у тебя есть точная информация о цвете волос и приблизительная – о росте.
– Ха-ха! В тот раз ты, кстати, отлично справилась с заданием, хотя сведений и правда было маловато!
– Новичкам везет. Но теперь придется потрудиться самой, не рассчитывая на удачу.
– Не скромничай.
– Ладно, что ты знаешь об этом типе?
– Его зовут Джереми Фланаган. В шестидесятые он был пианистом, играл по барам. Не знаю, жив ли он, но если да и если он где-то неподалеку, его кровь из носу нужно заманить в Комо. И еще один вопрос. Удалось найти кого-то, кто сможет реанимировать рояль?
– Да, есть один человек. Живет в часе езды от Лиона. Зовут Жоэль Жобе. Он местная звезда, кочует между тремя странами: Францией, Швейцарией и Турцией. Это он отреставрировал все рояли в консерватории Анкары. Если он не справится с твоим «Блютнером», то и никто не справится. Не представляешь, каких трудов стоило дозвониться до него.
– Ого… Вряд ли он найдет для нас время. Если мы попадем в список ожидания на два года, лучше сразу отказаться…
– Думаю, надежда есть. Он не сухарь. Я рассказала, что одна очень пожилая женщина мечтает вновь услышать рояль своей молодости. Это его очень растрогало.
– Надеюсь, ты не назвала фамилию пожилой женщины?
– Нет, у меня было ощущение, что тут лучше обойтись без имен. И потом, он постоянно имеет дело со знаменитостями, этим его не удивишь.
– Ты гений!
– Подожди, рано радоваться. Он еще не дал согласия.
– Пришли мне его номер.
– Готово.
Сэм услышал, как пиликнул телефон. Пришло сообщение.
Было так хорошо побыть наконец вдвоем, причем не в нашей блеклой квартирке, а в роскошных интерьерах Второй империи, где с высоченных, украшенных лепниной потолков свешивались хрустальные люстры. К тому же именно здесь мы впервые ужинали вместе, прямо в день нашего знакомства.
Натан заказал бокал бургундского игристого. Я последовала его примеру. Несколько глотков – и вот мы уже расслабились и болтаем обо всем подряд. Обо всем, кроме работы. Я спросила, как продвигается диссертация. Это была одна из немногих вещей, которые его по-настоящему увлекали. Когда он говорил о своих исследованиях, глаза у него загорались, он оживлялся и выглядел… неотразимо. Я ощутила то же волнение и трепет, что и в самом начале отношений. Внезапно я перестала волноваться за наше будущее.
Я смотрела на него и чувствовала возрастающее желание… Меня будоражило еще и то, что это был последний вечер «прежней Сибиллы». Что подумает Натан завтра, увидев меня совсем другой? Заметит ли разницу? А вдруг я ему разонравлюсь? Нет, только не это…
Я взяла его за руку:
– Пойдем домой.
Оплатив счет, мы поднялись и направились к выходу. Я нежно прижалась к Натану.
Вдруг я напряглась и отпрыгнула.
Прямо возле окна, скрестив ноги и едва заметно улыбаясь, изящно поднося ко рту сигарету и кивая рассказывающему ей что-то молодому человеку, сидела Катель. Она хищно посмотрела мне в глаза и отвернулась.
7
На следующее утро я проснулась рано. В голове крутилась одна-единственная мысль: «Ты совсем сошла с ума – подписаться на такое?»
Меня терзал новый страх: а вдруг этот тип не просто так хочет загипнотизировать меня? Вдруг у него злой умысел? В памяти всплывали обрывки какого-то фильма, вроде бы Хичкока, где преступник ввел в транс ничего не подозревающего человека, тот совершил убийство и был приговорен вместо злодея… Я ведь ничего не знала ни об Оскаре Фирмене, ни о его братстве. Так, какие-то обрывки, и то со слов Реми. Но ведь мы с Реми даже не были друзьями, просто однокурсники. Разве я могу ему доверять? А вдруг он состоит в их организации и вербует людей для черных дел?
Все-таки стоило навести справки. Я достала телефонный справочник и взялась за поиски.
«Братство Kellia». Ничего.
Просто «Kellia». Тоже ничего.
Я попробовала другие написания. Бесполезно.
Нашлось несколько человек по фамилии Фирмен, но среди них ни одного Оскара и ни одного, живущего по этому адресу.
Никакой зацепки. Ни в желтых, ни в белых страницах.
Часы показывали 8:10. Натан еще спал. Оскар Фирмен ждал меня в 10:30, а неподалеку от улицы де ла Лож находится библиотека Сен-Жан. Я еще успевала поискать там!
Я быстро оделась, схватила яблоко и выбежала на улицу. Было еще свежо. Чуть ли не кубарем я скатилась с холма в Старый город и влетела в библиотеку, расположенную в бывшем Епископском дворце. Конечно, я не рассчитывала найти информацию о тайном братстве, но надеялась, что слово «Kellia» даст какие-то зацепки.
Юная библиотекарша впервые слышала такое название, но все же подсказала пару книг. Я нашла их в глубине зала и бегло пролистала, прислонившись к высокому стеллажу. Ни намека, ни следа. Я была в полной растерянности. Время утекало сквозь пальцы, а я понятия не имела, как поступить.
Часы показывали 9:25. Что делать?
Внезапно мне в голову пришла идея, которой я поделилась в разговоре с Реми: записать сеанс на пленку. Он, правда, предупреждал, что переслушивать такое опасно. Возможно. Но ведь я могла просто записать и использовать как улику, если придется пойти в полицию.
В полной растерянности я спросила библиотекаршу:
– Простите, вы не знаете, где поблизости можно купить магнитофон?
– Магнитофон?
– Да. Понимаете, я ищу совсем крошечный аппарат…
Она скорчила недовольную гримасу:
– Не знаю… Попробуйте посмотреть у Ролана, на улице Брест.
Это на другой стороне Соны. Я помчалась туда.
Через час я уже шагала обратно. В кармане лежал один из первых микрокассетных диктофонов. Я устроила продавцу допрос с пристрастием. Насколько тихо он работает? Не щелкает ли, когда заканчивается пленка? А если сядут батарейки? И еще кучу всяких мелочей. Он успокоил меня, заверив, что никаких звуков при записи не будет слышно. Единственной проблемой оказалось время. На микрокассету много не помещается, поэтому включить ее нужно в последний момент.
Всю дорогу меня трясло от страха. Стараясь отвлечься от тревожных мыслей, я внимательно рассматривала дома по дороге. Решение было принято. Я сделала все, чтобы обезопасить себя. Оставалось только дойти до цели, не сбежав на полпути.
На углу улиц Гадань и де ла Лож во рту пересохло: я увидела знакомое мрачное здание, на которое не падал ни один луч солнца.
Вокруг ни души. Последние метры я прошла на ватных ногах.
Скрепя сердце я толкнула тяжелую дверь и вступила в полумрак холла. В нос снова ударил запах старого камня, кожа ощутила знакомую влажность. Я начала медленный подъем по старой скрипучей лестнице.
На предпоследнем этаже я остановилась. Меня трясло. Я заставила себя медленно вдохнуть и выдохнуть.
Пару минут спустя я уже сидела напротив магистра.
Он вроде выглядел более приветливым, чем в прошлый раз, и, казалось, даже хотел меня подбодрить, но от ужаса я плохо соображала.
Фирмен попросил подробно рассказать, каким человеком я бы хотела стать.
Я заговорила, взвешивая каждое слово и пытаясь выражать свои мысли как можно точнее. Ставки были, как никогда, высоки.
– Я мечтаю стать женщиной, которая знает, чего хочет. Женщиной, которая не поддается чужому влиянию и не боится. При этом ни в коем случае не жесткой и не авторитарной. Просто спокойной и уверенной.
По мере того как я описывала мельчайшие черты характера «будущей себя», мне становилось спокойнее. Я словно примеряла новое платье, и, надо сказать, оно удивительно хорошо сидело. В глубине души я была готова к этой метаморфозе и только ее и ждала.
Я договорила. Оскар попросил меня расслабиться.
Незаметно сунув руку в карман пиджака, я включила диктофон. Потом отбросила все сомнения и тревоги и, повинуясь голосу магистра, начала уплывать из реальности.
Он и сам постепенно входил в медитативное состояние: его голос становился все медленнее и доверительнее, проникая в самые глубины моей души. Я сдавалась, отпускала контроль, переставала бороться.
8
Комо, 7 января 2018 года
Сэм сидел на террасе кафе «Джорджо», на самом берегу озера.
Два дня назад он поселился в небольшом, но очень хорошем отеле «Леонардуцци». Стены в его номере были выкрашены в белый цвет, пол выложен терракотовой плиткой.
Он арендовал скутер, чтобы не вызывать такси для каждой поездки на виллу. Это оказалось гораздо дешевле и приятнее, чем передвигаться на машине. Что может быть лучше, чем ехать по лесным дорогам, чувствовать, как ветер треплет твои волосы, а запах цветущих деревьев щекочет ноздри?
Каждый день он проводил час-другой с Сибиллой Ширдун, а потом возвращался в отель и брался за расшифровку интервью. Тексты он набирал, сидя на террасе кафе. Чтобы дело спорилось, рядом стоял неизменный стаканчик мартини.
«Недурно, недурно», – ухмылялся Сэм, позвякивая кубиками льда.
Серия статей постепенно обретала структуру. Не хватало одного – фотографий. Такая насыщенная жизнь требовала иллюстраций, но у Сибиллы, как назло, не осталось ни одного снимка из того периода жизни.
Сэм взял со стола мобильник и позвонил ассистентке.
– Дженнифер, есть просьба. Поможешь?
– Конечно, надо же как-то отрабатывать зарплату.
– Нужно найти одного мужчину, он жил в Лионе в тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году. Потом его вроде бы видели в Нью-Йорке.
– Дай отгадаю: ты не знаешь, как его зовут, зато у тебя есть точная информация о цвете волос и приблизительная – о росте.
– Ха-ха! В тот раз ты, кстати, отлично справилась с заданием, хотя сведений и правда было маловато!
– Новичкам везет. Но теперь придется потрудиться самой, не рассчитывая на удачу.
– Не скромничай.
– Ладно, что ты знаешь об этом типе?
– Его зовут Джереми Фланаган. В шестидесятые он был пианистом, играл по барам. Не знаю, жив ли он, но если да и если он где-то неподалеку, его кровь из носу нужно заманить в Комо. И еще один вопрос. Удалось найти кого-то, кто сможет реанимировать рояль?
– Да, есть один человек. Живет в часе езды от Лиона. Зовут Жоэль Жобе. Он местная звезда, кочует между тремя странами: Францией, Швейцарией и Турцией. Это он отреставрировал все рояли в консерватории Анкары. Если он не справится с твоим «Блютнером», то и никто не справится. Не представляешь, каких трудов стоило дозвониться до него.
– Ого… Вряд ли он найдет для нас время. Если мы попадем в список ожидания на два года, лучше сразу отказаться…
– Думаю, надежда есть. Он не сухарь. Я рассказала, что одна очень пожилая женщина мечтает вновь услышать рояль своей молодости. Это его очень растрогало.
– Надеюсь, ты не назвала фамилию пожилой женщины?
– Нет, у меня было ощущение, что тут лучше обойтись без имен. И потом, он постоянно имеет дело со знаменитостями, этим его не удивишь.
– Ты гений!
– Подожди, рано радоваться. Он еще не дал согласия.
– Пришли мне его номер.
– Готово.
Сэм услышал, как пиликнул телефон. Пришло сообщение.