Я не твоя вещь
Часть 14 из 37 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Глава 24
Перед сном Лори обошла квартиру, выключая везде свет.
Алекс сказал ей, что утром у него запланирован ранний завтрак с судьей, у которого он работал клерком после окончания школы права. Его наставник горел желанием передать ему премудрость, которой набрался за долгие годы работы в суде.
Щелкнув выключателем в кухне, Лори подивилась царящей здесь чистоте. Гранитные рабочие поверхности блестели, на плиточном полу не было видно ни единой крошки. Лори подумала, что, когда еду в этой квартире готовила она, ее всякий раз страшили мысли о том, что будет после и сколько всего ей придется чистить и мыть. Да, здорово будет жить под одной крышей с Рамоном.
Она только что легла в кровать, чтобы насладиться концовкой последнего романа Карин Слотер[9], когда на тумбочке зазвонил ее сотовый телефон. Это был Райан. Он никогда не звонил ей в такой поздний час. Собственно, он вообще никогда ей не звонил.
— Привет, — сказала она, чувствуя, как у нее уже начинает болеть голова в ожидании того, о чем он сейчас будет говорить.
— Я не был уверен, что ты еще не спишь.
— Я только что легла. В чем дело?
— Прости, но мне надо задать тебе вопрос. Ты знаешь моего дядю Джеда?
Лори, конечно же, не знала дядю Райана. Однако ей было известно, что дядя Джед был у Бретта Янга соседом по комнате во время их учебы в Северо-Западном университете, что, надо полагать, сыграло свою роль в устройстве Райана на теплое местечко в «Фишер-Блейк Студиос».
— Да, я знаю, кто он, — сказала она. — А что?
— Дело в том, что муж его издателя входит в правление той же организации по обучению детей грамоте, что и отец Мартина Белла.
— Ах вот оно что, — безо всякого выражения проговорила она, пытаясь припомнить, что представляла собой цепочка знакомств, посредством которой отец Мартина добрался до Бретта. — Кажется, еще один приятель Бретта по колледжу регулярно играет в теннис с бухгалтером доктора Роберта Белла. Похоже, у Роберта имеется масса полезных связей. Насколько я понимаю, он тебе позвонил? — спросила она, мысленно приготовившись к еще одной попытке Райана потянуть одеяло на себя, чтобы занять главенствующее положение в ее шоу.
— Да, позвонил — только что, на мой мобильный телефон, несмотря на поздний час. Честно говоря, мне совсем не нравится, что он пытается оказать на меня давление. Вполне очевидно, что они считают Кендру виновной и хотят, чтобы в шоу мы повесили на нее всех собак.
— В самом деле? — Лори была удивлена тем, с каким неодобрением он это сказал.
— Я отвечал уважительно, но сказал, что мне надо будет ему перезвонить. Ты уже приняла решение относительно того, будешь ли ты работать с этим делом?
Лори очень хотелось попросить его повторить то, что он сказал. Он редко прислушивался к ней, когда речь шла о работе.
— Думаю, это будет очень интересное дело, — сказала она, — но мы должны дать понять родителям Мартина Белла, что наше расследование будет объективным. Мы не собираемся становиться пешками в их руках.
— Безусловно, — согласился он. — Как насчет того, чтобы завтра поговорить с ними лично? Мы можем выступить единым фронтом, чтобы они поняли, что им не удастся запугать ни меня, ни тебя.
— Это… отличное предложение. — На ее памяти это был первый раз, когда она чувствовала, что Райан на ее стороне.
Кладя телефон обратно на тумбочку, она ощущала себя абсолютно удовлетворенной.
Она понятия не имела, что менее чем в двух милях от нее хозяин белого кроссовера гуглит информацию о ней на своем компьютере, узнавая о ее жизни еще больше и гадая, когда лучше сделать следующий ход.
Глава 25
На следующее утро доктор Стивен Картер пытался отпереть замки помещения своей дерматологической практики на Пятой авеню, одновременно держа в руках свой дипломат, стаканчик кофе и букет цветов, который купил в магазинчике на углу. Как это часто бывало, он пришел на работу первым. Он всегда был жаворонком.
Хотя по его виду этого никто бы не сказал, ему нравилось начинать свой день с визита в спортзал. Несколько месяцев назад он даже начал работать с персональным тренером, чтобы максимизировать эффект от упражнений. По словам тренера, за это время ему удалось нарастить мышечную массу на 8 процентов, но, похоже, никто этого не замечал, включая и ту женщину, любовь которой он пытался завоевать вот уже более десяти лет.
Стивен знал, что он отнюдь не красавец, ведь он как-никак был реалистом. В колледже его преподаватели письменной речи говорили ему, что его проза «ходульна». Профессор, преподававший ему философию, утверждал, что он «лишен воображения». После двух лет изучения испанского языка он не мог даже заказать еду в мексиканском ресторане, не вызвав при этом у официантов сочувственных усмешек. Единственными занятиями, на которых он не чувствовал себя неудачником, были занятия по естествознанию. В начале третьего курса он понял, что у него набирается тот обязательный минимум успешно пройденных и сданных предметов, которые дают право на поступление на медицинский факультет, и подумал: А почему бы не стать врачом?
Будучи реалистом, он понимал, что его оценки, вероятно, позволят ему поступить только на медицинской факультет какого-нибудь зарубежного университета. Пареньку, выросшему в Айове, перспектива провести пять лет на острове в Карибском море казалась весьма привлекательной, но, к его немалому удивлению, его приняли в Университет штата Нью-Йорк в Стоуни-Брук. Пусть это было не на Карибском море, но медицинский факультет также располагался на острове — на острове Лонг-Айленд, — и Стивен знал, что после его окончания он сможет получить более хорошую работу, чем если бы он учился где-то на Карибах.
Но учеба на медицинском факультете оказалась куда труднее, чем занятия по естествознанию в колледже. Если бы не Кендра, он, возможно, не смог бы окончить курс. Она умела объяснять материал более понятно, чем даже преподаватели. И она была так красива — особенно тогда.
Он помнил, как она впервые поцеловала его. Это было вечером перед итоговым экзаменом по неврологии. Он тогда чуть ли не трясся, уверенный, что его ждет провал.
— Стивен, почему ты такой? — спросила она.
— Какой?
— Такой. Что с тобой сделали, чтобы ты стал вот так сомневаться в себе? — И она поцеловала его. Это не был страстный поцелуй, но он был нежным и долгим. Стивен был потрясен, но Кендра просто посмотрела на него с улыбкой в глазах. — Ты достоин того, чтобы ожидать от жизни большего, — сказала она. После чего вернулась к изучению материала.
Наутро он ухитрился получить на экзамене оценку «B», и до сих пор был уверен, что сдал его так хорошо потому, что вошел в аудиторию, считая себя достойным поцелуя Кендры.
После этого он начал думать о ней как о своей девушке, но учеба занимала у них обоих столько времени, что на обычные свидания почти ничего уже не оставалось. Теперь, по прошествии времени, ему казалось, что она, возможно, оказывала ему порой знаки внимания просто для того, чтобы внести разнообразие в их монотонную жизнь.
Как бы то ни было, ему стало чертовски ясно, что их нельзя назвать настоящей парой, когда на последнем курсе медицинского факультета она познакомилась с Мартином Беллом. У Мартина было все то, чего не имел Стивен, — он был блестящим врачом из известной нью-йоркской семьи и к тому же был высок, строен и красив. И этого оказалось достаточно, чтобы вскружить Кендре голову.
Она начала пропускать их вечерние занятия, ездя в город на свидания с Мартином. К концу года она уже звонила Стивену только затем, чтобы попросить у него помощи в деле организации ее свадьбы.
И, разумеется, Стивен помогал. Ради нее он бы сделал все.
Стивен не был ни высоким, ни стройным, он не выступал по телевизору и не являлся блестящим, видным врачом. Собственно говоря, он с трудом попал на медицинский факультет и с трудом окончил его. И тем не менее он достиг успеха. Всего через десять лет после выпуска у него уже была процветающая врачебная практика. Он стал дерматологом, потому что хотел, чтобы его пациенты не только выглядели лучше, но и нравились сами себе.
Он включил музыкальный центр, чтобы музыка заиграла в приемной и лечебных кабинетах. Радиостанция потокового вещания, услугами которой он пользовался, передавала расслабляющую музыку. Затем он заправил ароматические курильницы эвкалиптовым маслом. Он гордился отзывами в интернете о своей практике, в которых ему ставились наивысшие оценки за то, что его врачебная практика больше похожа на роскошный спа, чем на медицинское учреждение.
Поставив дипломат на свое офисное кресло, а кофе на стол, он отнес купленные цветы на стоящий перед дверью его кабинета маленький письменный столик, на котором находился компьютерный терминал Кендры. Поставив их рядом с клавиатурой, он написал на самоклеящемся листке для заметок: К., надеюсь, что твоя вчерашняя встреча прошла хорошо и ты в порядке. — С.
Стивен был реалистом. Хотя Кендра и вышла замуж за Мартина, он никогда не переставал ее любить. Он знал, как она благодарна ему. Он дал ей работу в то время, когда больше никто не соглашался ее нанять. И теперь он мог проводить с нею пять дней в неделю. К тому же она начала приглашать его на спортивные игры с участием Бобби и Минди и их выступления на школьной сцене. Понимает ли она, что ради нее я готов на все? — подумал он.
Все встает на свои места, сказал он себе с чувством глубокого удовлетворения.
Глава 26
Пока доктор Стивен Картер открывал дверь помещения своей врачебной практики, Лори и Райан находились в пентхаусе четы Белл на Пятой авеню неподалеку от Метрополитен-музея. Консьерж позвонил, чтобы спросить, могут ли они подняться, а в квартиру их впустила экономка. Пока они ожидали в гостиной, внимание Лори переключилось на открывающийся из окон великолепный вид.
Войдя в гостиную, Беллы сели рядом на диван. Сейчас они не походили на ту сердитую пару, которая наседала на нее в ее кабинете два дня назад. Они казались вежливыми, даже дружелюбными, но Лори знала — это потому, что они считают, что Райан на их стороне.
Доктор Белл сразу же пригласил их сесть. Райан подготовился к этой встрече заранее и знал, как завязать разговор. Он выяснил, что Беллы дружат с одним из профессоров, преподававших ему в школе права. А брат этого профессора три года назад делал операцию сестре доктора Белла. В беседу вмешалась Синтия, предложив им выпить кофе, от которого они оба вежливо отказались.
— Итак, Лори, — сказал Роберт, — вчера вечером Райан сообщил нам, что вы передумали насчет дела Мартина, но прежде, чем начать работу, хотите поговорить с нами.
Лори не видела причин говорить им, что передумала Кендра, а не она.
— Да, я хотела удостовериться, что мы одинаково понимаем суть передачи «Под подозрением», — начала она, после чего произнесла вступление, которое делала всегда, когда собиралась попросить членов семьи жертвы сотрудничать с ее программой. Она сделала акцент на стремлении студии отыскать новую информацию или информацию, которую незаслуженно обошли вниманием, либо принести членам семьи жертвы облегчение, если программа «Под подозрением» так и не сможет дать им окончательные ответы. — В то же время, — добавила она, — мы являемся также и новостной программой и подходим к каждому расследованию с теми же этическими мерками, с которыми подходит к делу любой журналист. Это означает, что мы будем учитывать ваши родительские чувства, однако мы должны сохранять объективность. Мы сообщим публике все факты, куда бы нас это ни завело.
— Конечно, — быстро ответила Синтия, согласно кивнув.
Доктор Белл, похоже, был не так в этом убежден. На его лице мелькнуло беспокойство.
— Вы считаете, что это сделала не Кендра, да?
Лори очень осторожно подбирала слова.
— Мы не формулируем выводов, пока не находим доказательств, которые бы их подтвердили.
— Так ищите эти доказательства, — резко бросил он.
Райан подался вперед на своем кресле и вступил в разговор.
— Поверьте, доктор Белл, я наблюдал Лори в действии. По умению распутывать дела она не уступает самым лучшим агентам ФБР, с которыми я работал в прокуратуре США. Если доказательства можно отыскать, она их найдет.
— Я хочу сказать, — уточнила Лори, — что мы не делаем вывод заранее с тем, чтобы потом подогнать доказательства под то, что уже было решено. Мы подходим к делу непредвзято, то есть изучаем все теории и проводим расследование в отношении всех подозреваемых. В их число, разумеется, входит и Кендра. Но объективный подход означает, что мы не можем позволить членам семьи жертвы — даже родителям — руководить нашим шоу и всем в нем заправлять.
Синтия смотрела, как ее муж переводит взгляд то на Райана, то на Лори.
Наконец он сказал:
— Мы понимаем.
Лори удивилась, когда Райан достал из своего дипломата два соглашения об участии, уже заполненных и готовых к подписанию. Ставя свою подпись, доктор Белл произнес еще одну агитационную речь в поддержку своей теории о виновности Кендры.
— Уверен, что она до сих пор может быть очень обаятельной, — предупредил он. — Поначалу, когда они только что сошлись, мы очень к ней привязались. Но вы не видели, какой она была тогда. У нее явно очень извращенный ум. Она заарканила нашего сына и, едва надев на него брачные цепи, превратилась в совершенно другого человека.
— А вы никогда не думали, что у нее, возможно, была послеродовая депрессия? — спросила Лори, вспомнив, как Кендра объяснила ухудшение своего психического состояния после рождения детей.
Синтия презрительно фыркнула, отметая такое объяснение с порога.
— С какой стати впадать в депрессию, если ты родила таких замечательных детей? Время, когда Мартин был маленьким, было самой счастливой порой моей жизни.
— Доктор Белл, вы, несомненно, знаете, что так бывает не у всех женщин, — гнула свое Лори.
Перед сном Лори обошла квартиру, выключая везде свет.
Алекс сказал ей, что утром у него запланирован ранний завтрак с судьей, у которого он работал клерком после окончания школы права. Его наставник горел желанием передать ему премудрость, которой набрался за долгие годы работы в суде.
Щелкнув выключателем в кухне, Лори подивилась царящей здесь чистоте. Гранитные рабочие поверхности блестели, на плиточном полу не было видно ни единой крошки. Лори подумала, что, когда еду в этой квартире готовила она, ее всякий раз страшили мысли о том, что будет после и сколько всего ей придется чистить и мыть. Да, здорово будет жить под одной крышей с Рамоном.
Она только что легла в кровать, чтобы насладиться концовкой последнего романа Карин Слотер[9], когда на тумбочке зазвонил ее сотовый телефон. Это был Райан. Он никогда не звонил ей в такой поздний час. Собственно, он вообще никогда ей не звонил.
— Привет, — сказала она, чувствуя, как у нее уже начинает болеть голова в ожидании того, о чем он сейчас будет говорить.
— Я не был уверен, что ты еще не спишь.
— Я только что легла. В чем дело?
— Прости, но мне надо задать тебе вопрос. Ты знаешь моего дядю Джеда?
Лори, конечно же, не знала дядю Райана. Однако ей было известно, что дядя Джед был у Бретта Янга соседом по комнате во время их учебы в Северо-Западном университете, что, надо полагать, сыграло свою роль в устройстве Райана на теплое местечко в «Фишер-Блейк Студиос».
— Да, я знаю, кто он, — сказала она. — А что?
— Дело в том, что муж его издателя входит в правление той же организации по обучению детей грамоте, что и отец Мартина Белла.
— Ах вот оно что, — безо всякого выражения проговорила она, пытаясь припомнить, что представляла собой цепочка знакомств, посредством которой отец Мартина добрался до Бретта. — Кажется, еще один приятель Бретта по колледжу регулярно играет в теннис с бухгалтером доктора Роберта Белла. Похоже, у Роберта имеется масса полезных связей. Насколько я понимаю, он тебе позвонил? — спросила она, мысленно приготовившись к еще одной попытке Райана потянуть одеяло на себя, чтобы занять главенствующее положение в ее шоу.
— Да, позвонил — только что, на мой мобильный телефон, несмотря на поздний час. Честно говоря, мне совсем не нравится, что он пытается оказать на меня давление. Вполне очевидно, что они считают Кендру виновной и хотят, чтобы в шоу мы повесили на нее всех собак.
— В самом деле? — Лори была удивлена тем, с каким неодобрением он это сказал.
— Я отвечал уважительно, но сказал, что мне надо будет ему перезвонить. Ты уже приняла решение относительно того, будешь ли ты работать с этим делом?
Лори очень хотелось попросить его повторить то, что он сказал. Он редко прислушивался к ней, когда речь шла о работе.
— Думаю, это будет очень интересное дело, — сказала она, — но мы должны дать понять родителям Мартина Белла, что наше расследование будет объективным. Мы не собираемся становиться пешками в их руках.
— Безусловно, — согласился он. — Как насчет того, чтобы завтра поговорить с ними лично? Мы можем выступить единым фронтом, чтобы они поняли, что им не удастся запугать ни меня, ни тебя.
— Это… отличное предложение. — На ее памяти это был первый раз, когда она чувствовала, что Райан на ее стороне.
Кладя телефон обратно на тумбочку, она ощущала себя абсолютно удовлетворенной.
Она понятия не имела, что менее чем в двух милях от нее хозяин белого кроссовера гуглит информацию о ней на своем компьютере, узнавая о ее жизни еще больше и гадая, когда лучше сделать следующий ход.
Глава 25
На следующее утро доктор Стивен Картер пытался отпереть замки помещения своей дерматологической практики на Пятой авеню, одновременно держа в руках свой дипломат, стаканчик кофе и букет цветов, который купил в магазинчике на углу. Как это часто бывало, он пришел на работу первым. Он всегда был жаворонком.
Хотя по его виду этого никто бы не сказал, ему нравилось начинать свой день с визита в спортзал. Несколько месяцев назад он даже начал работать с персональным тренером, чтобы максимизировать эффект от упражнений. По словам тренера, за это время ему удалось нарастить мышечную массу на 8 процентов, но, похоже, никто этого не замечал, включая и ту женщину, любовь которой он пытался завоевать вот уже более десяти лет.
Стивен знал, что он отнюдь не красавец, ведь он как-никак был реалистом. В колледже его преподаватели письменной речи говорили ему, что его проза «ходульна». Профессор, преподававший ему философию, утверждал, что он «лишен воображения». После двух лет изучения испанского языка он не мог даже заказать еду в мексиканском ресторане, не вызвав при этом у официантов сочувственных усмешек. Единственными занятиями, на которых он не чувствовал себя неудачником, были занятия по естествознанию. В начале третьего курса он понял, что у него набирается тот обязательный минимум успешно пройденных и сданных предметов, которые дают право на поступление на медицинский факультет, и подумал: А почему бы не стать врачом?
Будучи реалистом, он понимал, что его оценки, вероятно, позволят ему поступить только на медицинской факультет какого-нибудь зарубежного университета. Пареньку, выросшему в Айове, перспектива провести пять лет на острове в Карибском море казалась весьма привлекательной, но, к его немалому удивлению, его приняли в Университет штата Нью-Йорк в Стоуни-Брук. Пусть это было не на Карибском море, но медицинский факультет также располагался на острове — на острове Лонг-Айленд, — и Стивен знал, что после его окончания он сможет получить более хорошую работу, чем если бы он учился где-то на Карибах.
Но учеба на медицинском факультете оказалась куда труднее, чем занятия по естествознанию в колледже. Если бы не Кендра, он, возможно, не смог бы окончить курс. Она умела объяснять материал более понятно, чем даже преподаватели. И она была так красива — особенно тогда.
Он помнил, как она впервые поцеловала его. Это было вечером перед итоговым экзаменом по неврологии. Он тогда чуть ли не трясся, уверенный, что его ждет провал.
— Стивен, почему ты такой? — спросила она.
— Какой?
— Такой. Что с тобой сделали, чтобы ты стал вот так сомневаться в себе? — И она поцеловала его. Это не был страстный поцелуй, но он был нежным и долгим. Стивен был потрясен, но Кендра просто посмотрела на него с улыбкой в глазах. — Ты достоин того, чтобы ожидать от жизни большего, — сказала она. После чего вернулась к изучению материала.
Наутро он ухитрился получить на экзамене оценку «B», и до сих пор был уверен, что сдал его так хорошо потому, что вошел в аудиторию, считая себя достойным поцелуя Кендры.
После этого он начал думать о ней как о своей девушке, но учеба занимала у них обоих столько времени, что на обычные свидания почти ничего уже не оставалось. Теперь, по прошествии времени, ему казалось, что она, возможно, оказывала ему порой знаки внимания просто для того, чтобы внести разнообразие в их монотонную жизнь.
Как бы то ни было, ему стало чертовски ясно, что их нельзя назвать настоящей парой, когда на последнем курсе медицинского факультета она познакомилась с Мартином Беллом. У Мартина было все то, чего не имел Стивен, — он был блестящим врачом из известной нью-йоркской семьи и к тому же был высок, строен и красив. И этого оказалось достаточно, чтобы вскружить Кендре голову.
Она начала пропускать их вечерние занятия, ездя в город на свидания с Мартином. К концу года она уже звонила Стивену только затем, чтобы попросить у него помощи в деле организации ее свадьбы.
И, разумеется, Стивен помогал. Ради нее он бы сделал все.
Стивен не был ни высоким, ни стройным, он не выступал по телевизору и не являлся блестящим, видным врачом. Собственно говоря, он с трудом попал на медицинский факультет и с трудом окончил его. И тем не менее он достиг успеха. Всего через десять лет после выпуска у него уже была процветающая врачебная практика. Он стал дерматологом, потому что хотел, чтобы его пациенты не только выглядели лучше, но и нравились сами себе.
Он включил музыкальный центр, чтобы музыка заиграла в приемной и лечебных кабинетах. Радиостанция потокового вещания, услугами которой он пользовался, передавала расслабляющую музыку. Затем он заправил ароматические курильницы эвкалиптовым маслом. Он гордился отзывами в интернете о своей практике, в которых ему ставились наивысшие оценки за то, что его врачебная практика больше похожа на роскошный спа, чем на медицинское учреждение.
Поставив дипломат на свое офисное кресло, а кофе на стол, он отнес купленные цветы на стоящий перед дверью его кабинета маленький письменный столик, на котором находился компьютерный терминал Кендры. Поставив их рядом с клавиатурой, он написал на самоклеящемся листке для заметок: К., надеюсь, что твоя вчерашняя встреча прошла хорошо и ты в порядке. — С.
Стивен был реалистом. Хотя Кендра и вышла замуж за Мартина, он никогда не переставал ее любить. Он знал, как она благодарна ему. Он дал ей работу в то время, когда больше никто не соглашался ее нанять. И теперь он мог проводить с нею пять дней в неделю. К тому же она начала приглашать его на спортивные игры с участием Бобби и Минди и их выступления на школьной сцене. Понимает ли она, что ради нее я готов на все? — подумал он.
Все встает на свои места, сказал он себе с чувством глубокого удовлетворения.
Глава 26
Пока доктор Стивен Картер открывал дверь помещения своей врачебной практики, Лори и Райан находились в пентхаусе четы Белл на Пятой авеню неподалеку от Метрополитен-музея. Консьерж позвонил, чтобы спросить, могут ли они подняться, а в квартиру их впустила экономка. Пока они ожидали в гостиной, внимание Лори переключилось на открывающийся из окон великолепный вид.
Войдя в гостиную, Беллы сели рядом на диван. Сейчас они не походили на ту сердитую пару, которая наседала на нее в ее кабинете два дня назад. Они казались вежливыми, даже дружелюбными, но Лори знала — это потому, что они считают, что Райан на их стороне.
Доктор Белл сразу же пригласил их сесть. Райан подготовился к этой встрече заранее и знал, как завязать разговор. Он выяснил, что Беллы дружат с одним из профессоров, преподававших ему в школе права. А брат этого профессора три года назад делал операцию сестре доктора Белла. В беседу вмешалась Синтия, предложив им выпить кофе, от которого они оба вежливо отказались.
— Итак, Лори, — сказал Роберт, — вчера вечером Райан сообщил нам, что вы передумали насчет дела Мартина, но прежде, чем начать работу, хотите поговорить с нами.
Лори не видела причин говорить им, что передумала Кендра, а не она.
— Да, я хотела удостовериться, что мы одинаково понимаем суть передачи «Под подозрением», — начала она, после чего произнесла вступление, которое делала всегда, когда собиралась попросить членов семьи жертвы сотрудничать с ее программой. Она сделала акцент на стремлении студии отыскать новую информацию или информацию, которую незаслуженно обошли вниманием, либо принести членам семьи жертвы облегчение, если программа «Под подозрением» так и не сможет дать им окончательные ответы. — В то же время, — добавила она, — мы являемся также и новостной программой и подходим к каждому расследованию с теми же этическими мерками, с которыми подходит к делу любой журналист. Это означает, что мы будем учитывать ваши родительские чувства, однако мы должны сохранять объективность. Мы сообщим публике все факты, куда бы нас это ни завело.
— Конечно, — быстро ответила Синтия, согласно кивнув.
Доктор Белл, похоже, был не так в этом убежден. На его лице мелькнуло беспокойство.
— Вы считаете, что это сделала не Кендра, да?
Лори очень осторожно подбирала слова.
— Мы не формулируем выводов, пока не находим доказательств, которые бы их подтвердили.
— Так ищите эти доказательства, — резко бросил он.
Райан подался вперед на своем кресле и вступил в разговор.
— Поверьте, доктор Белл, я наблюдал Лори в действии. По умению распутывать дела она не уступает самым лучшим агентам ФБР, с которыми я работал в прокуратуре США. Если доказательства можно отыскать, она их найдет.
— Я хочу сказать, — уточнила Лори, — что мы не делаем вывод заранее с тем, чтобы потом подогнать доказательства под то, что уже было решено. Мы подходим к делу непредвзято, то есть изучаем все теории и проводим расследование в отношении всех подозреваемых. В их число, разумеется, входит и Кендра. Но объективный подход означает, что мы не можем позволить членам семьи жертвы — даже родителям — руководить нашим шоу и всем в нем заправлять.
Синтия смотрела, как ее муж переводит взгляд то на Райана, то на Лори.
Наконец он сказал:
— Мы понимаем.
Лори удивилась, когда Райан достал из своего дипломата два соглашения об участии, уже заполненных и готовых к подписанию. Ставя свою подпись, доктор Белл произнес еще одну агитационную речь в поддержку своей теории о виновности Кендры.
— Уверен, что она до сих пор может быть очень обаятельной, — предупредил он. — Поначалу, когда они только что сошлись, мы очень к ней привязались. Но вы не видели, какой она была тогда. У нее явно очень извращенный ум. Она заарканила нашего сына и, едва надев на него брачные цепи, превратилась в совершенно другого человека.
— А вы никогда не думали, что у нее, возможно, была послеродовая депрессия? — спросила Лори, вспомнив, как Кендра объяснила ухудшение своего психического состояния после рождения детей.
Синтия презрительно фыркнула, отметая такое объяснение с порога.
— С какой стати впадать в депрессию, если ты родила таких замечательных детей? Время, когда Мартин был маленьким, было самой счастливой порой моей жизни.
— Доктор Белл, вы, несомненно, знаете, что так бывает не у всех женщин, — гнула свое Лори.