Я еду домой!

– Думаешь, так серьезно?

Голос стал слегка обеспокоенным.

– «Отмечены вспышки немотивированного насилия. Есть жертвы. Сообщили по крайней мере о двадцати погибших и двухстах раненых. Начальник ГУВД города Москвы…» и так далее, – прочитал я ей с экрана. – Двести раненых в городе при вполне мирной жизни за одни сутки – очень много, это уже боевые потери.

– Ой…

Она явно испугалась.

– И что делать?

– Еда дома есть?

– Естественно, – даже оскорбилась она. – Ты за кого меня принимаешь?

– За счастье мое принимаю, – отмазался я. – Я имею в виду – еда на несколько дней есть в холодильнике?

– Конечно. Мы же позавчера на неделю запаслись.

Тоже верно. По субботам мы всегда на неделю еды накупали – при загородной жизни так удобнее. Ехали всей семьей в торговый центр, дети бесились у игровых автоматов, а мы наваливали по две тележки всякого съестного. Хорошо, что они эту привычку не оставили.

– Вот что… – Меня что-то во всем этом беспокоило, но я не мог понять что. – В общем, никуда не ходите. Потусуйтесь дома, кино посмотрите, проведите время, в общем. Ладно?

– Да что такое? – удивилась жена. – Ты о чем-то не говоришь, я же тебя знаю.

– Я пока сам не знаю, о чем не говорю, – сознался я. – Тут тоже какие-то безобразия ночью были, и погода плохая, вроде как песчаная буря идет. От этого, наверное, настроение такое, что ждешь неприятностей. В общем, посидите, я буду позванивать. Хорошо?

– Хорошо… – протянула она, озадаченная.

Я положил трубку, вновь уставился в экран. Новости какие-то подозрительные. И совсем непонятные. Одно дело беспорядки на темы политические, и с национальной тематикой тоже ничего непонятного не бывает, а тут… вроде кто-то на кого-то нападал, кто-то погиб, а кто, зачем и почему? Ни слова. Такое ощущение, что пишущая братия сама не понимает, о чем пишет.

На сайтах телеканалов никакого видео с улиц нет, только интервью городских властей в полном составе. Какие-то маловнятные обещания, заявления, что все уже под контролем и так далее. А что под контролем? Каким контролем? И что вообще случилось-то, трудно сказать?

На безразмерном «Ю-Тубе» нашлась целая подборка видео на тему «Насилие в Москве», но в основном не по делу. Два ролика заинтересовали – они явно были свежими, но, что именно происходит, непонятно. В одном месте какой-то мужик бросался на толпу людей, а те разбегались. Причем бросался без ножа или другого оружия, и, что собирался сделать, я так и не въехал. И чего они от него бегали, тоже не ясно – проще навалять было. Видео было сделано мобильным телефоном, качество ниже плинтуса. Второй ролик был коротким и вовсе не понятным. Какая-то женщина в подъезде выходила из двери и бросалась на мужика, идущего по лестнице перед снимавшим. Затем оба катились вниз, этот, кто снимал, ронял телефон, и запись останавливалась.

На русских видеосайтах были эти же ролики – ничего нового. И что делается? Совсем меня озадачили.

С улицы раздался звук мотора подъехавшего автомобиля, затем открылись ворота. Перед окнами мелькнула серая крыша старенького «сатурна». Паблито подкатил. Я глянул на часы – раньше всех. Еще четверть часа до начала рабочего дня.





21 марта, среда, вечер. Москва




Звонок мужа слегка озадачил Машу, но сказать, что она растерялась, было бы неправильно. Что-то такое она заподозрила уже вчера. Еще вчера ей звонила Настя – жена брата – и сказала, что слышала в городе стрельбу. Затем звонил уже сам брат и сказал, что в городе массовые драки или что-то в этом духе. Она подумала тогда на футбольных хулиганов или «бритоголовых». Сейчас позвонил муж, и это насторожило ее больше всего, поскольку именно ему она больше всех и доверяла. Они были женаты уже двенадцать лет, и за это время она достаточно хорошо его изучила и знала, что просто так панику наводить он не будет. Вообще он и паника были понятиями несовместимыми. Еще с первого дня их знакомства она довольно ловко научилась справляться со всеми проблемами, выяснив, что лучший способ для этого – донести их до него. Он вздыхал, пару минут думал, затем выдавал или готовое решение проблемы или обещал, что обязательно его придумает. И придумывал.

Муж был старше на девять лет, познакомились они, когда ей было девятнадцать и она оканчивала Институт иностранных языков, а ему было двадцать восемь, и он недавно вернулся к гражданской жизни, потому как после института очутился в армии, в лейтенантах. И на момент знакомства он был начинающим бизнесменом, довольно успешным. Тогда он занимался производством сборных домов из дерева, отчего мотался на машине дважды в неделю в Костромскую область и обратно. В конце концов он продал ту компанию, потому что устал от бесконечных поездок, и в результате с новой работой вообще угодил в Америку, откуда звонил ежедневно и жаловался на непроходимую тоску. В общем, не судьба была осесть на месте.

Между делом они выстроили себе очень неплохой дом в ближнем Подмосковье, хоть и не по самому престижному направлению, продали московскую квартиру и полностью переселились, как она выражалась, «на пленэр». Сначала жизнь почти на берегу Пироговского водохранилища в доме со своим бассейном, спортзалом, сауной и домашним кинотеатром показалась раем, но, когда Юрка пошел в школу, стало сложнее. Из-за сумасшедших московских пробок приходилось будить его в шесть утра и везти до школы иногда чуть ли не два часа, а потом еще столько же обратно. Поэтому вся первая половина ее дня была занята доставкой Юрки в школу, а младшего, Сашки, в расположенный рядом детский сад.

Она в свое время планировала не отдавать младшего в сад, но не получилось – оставить его одного дома было нельзя, а решить проблему с няней в дачной местности оказалось невозможно. Так что дети отдувались за промахи родителей в планировании места жительства.

Однако сейчас удаленность их жилья от города ее порадовала. За окном стояла тишина, только где-то неподалеку в поселке лаяла собака и слышались детские голоса. Юркины друзья гуляют. Поселок был большой, и детей в нем хватало. Его она не отпустила, хоть он и просился – сочла наглостью требование отпустить его гулять, раз он сумел не пойти в школу. Да и прохладно еще было: весна только началась.

Снизу послышалось громкое урчание, и она опустила глаза. Барсик. Огромный персидский котяра, нахальный и очень ласковый. Муж обожал котов, и однажды ему подарили котенка. И уже по пути домой, когда они везли его в машине, Маша сама превратилась в «кошколюбительницу». А затем им подарили еще одного котенка, а еще через год Маша сама присмотрела третьего на кошачьей выставке и купила его. В результате они делили кров с тремя здоровенными и наглыми котярами. Два других сейчас наверняка где-то дрыхли.

Она нагнулась, подхватила на руки довольно заурчавшего Барсика и пошла наверх, в Юркину комнату, откуда доносились звуки компьютерной стрельбы. Как всегда, старший рубился в какую-то игру, а младший сидел на стуле рядом и с восторгом наблюдал за происходящим.

– Что на дом задали, выяснил? – спросила она Юрку нарочито строгим голосом.

Учился он хорошо, но, как любой нормальный ребенок, был рад любой возможности не учиться. Не напомни она ему о домашнем задании, он и не стал бы выяснять, что же сегодня задали. А потом схватил бы двойку – такое уже случалось.

– Я сейчас! – подчеркнуто засуетился он, при этом вовсе не отрываясь от компьютера.

– Пять минут! – сказала она. – Я проверю!

– Я проверю! – заявил младший, словно передразнивая ее, толкнул старшего в бок, и она засмеялась.

Затем вышла из комнаты сына и пошла вниз, в цокольный этаж. Подумала, включила сауну на разогрев. Тоже привычка, которую она подхватила от мужа. Впервые он затащил ее в парилку чуть не силой. Она попыталась убежать, он ее задержал, а через пару минут она ощутила, что ей там очень нравится. И с тех пор наличие дома своей сауны считала самой удачной их покупкой. Даже недавно пристроенный к дому бассейн не приводил ее в такой восторг.


Барсик сауну недолюбливал, поэтому, стоило ей зайти в кабинку и нагнуться к печке, он вырвался и с независимым видом удалился, задрав похожий на букет хвост и важно вышагивая лапами в пушистых «штанах».

– Ну и иди отсюда… со своими штанами, – сказала она ему вослед.

Маша подошла к двери, ведущей в бассейн, отперла ее. Из-за того, что одна стена бассейна была стеклянной, она сама настояла на том, что могучая, почти что сейфовая дверь отделит его от сауны. И всегда следила за тем, чтобы она была заперта: так ей было спокойнее. Раньше она была намного беспечнее, но года три назад в соседнем поселке из-за такой беспечности погибла целая семья – грабители среди бела дня зашли в дом через открытую дверь, а никто из соседей даже не спохватился: все думали, что так и надо. А бандиты согнали всех жильцов в подвал – пожилого мужчину с женой и двумя гостившими у них внуками – и всех там убили, зарезав ножами.

Убийц вскоре поймали – это оказалась бригада строителей то ли из Молдавии, то ли с Западной Украины, которые до этого перекладывали крышу на этом самом доме. Но убитым старикам и двум детям было уже все равно. Ровно с той поры она стала относиться к вопросу запертых дверей намного серьезнее, к немалому облегчению мужа. До этого она считала его чуть не параноиком, а он всегда говорил, что двери существуют для того, чтобы их закрывать, в противном случае их бы не устанавливали.

Воспоминания о погибшей семье ее немного встревожили. Беспорядки в городе – теперь еще это вспомнилось… Андрей позвонил с какими-то непонятными страхами. Она прошла через спортзал к двери, ведущей в подвал, решительно открыла ее. Стало почему-то страшновато, когда она глянула на темную лестницу. Такого за ней раньше не водилось. Она мотнула головой, словно отгоняя страх, щелкнула выключателем. Свет упал на покрытые красноватой, искусственно состаренной плиткой ступени и нарочито грубую отделку стен. В подвале, кроме кладовок и гардеробной для несезонных вещей, были еще домашний кинотеатр с проектором и экраном во всю стену и даже небольшой бар. Они заранее определили подвал как продолжение жилой территории.

Она решительно прошла в гардеробную, встала на полку для обуви и пошарила рукой вверху. Так и есть, вот он… Она вытащила ключ от высокого сейфа, упрятанного в один из шкафов. Щелкнула замком, открыла массивную дверь. В глубине шкафа солидно поблескивали вороненой сталью два ружья. Еще когда только начали давать разрешения на владение гладкоствольным оружием, муж сразу же сделал себе такое, после чего поехал в магазин и вернулся из него с двумя длинными футлярами. Затем они несколько раз стреляли из ружей на природе, а муж постоянно подкупал патроны. Понемногу, по паре пачек в месяц, но в течение нескольких лет. И теперь весь нижний отсек шкафа был забит небольшими картонными коробками с патронами.

В ружьях она ничего не понимала, но знала, что одно именуется помповиком, и у него надо постоянно передергивать такую штуку под стволом, а второе этого не требовало – надо было лишь жать на спуск раз за разом. На одном из них, этом самом помповике, стояло овальное клеймо с большим крестом, тремя коронами и надписью «Моссберг». Как называлось второе, она забыла, а искать клеймо ей было лень.

Она умела заряжать их и даже стрелять. Сначала муж буквально заставил ее, а потом, после первых попаданий в банки из-под кока-колы, выстроенные на поваленном бревне, ей даже понравилось. В ушах звенело, болело плечо, но было интересно и весело. С этих выездов на природу ее отношение к оружию исключительно как к орудию убийства испарилось. А сейчас вид двух тяжелых ружей в сейфе ее даже успокоил.

Она протянула руку, достала то из них, которое было самозарядным. С помповиком у нее получалось хуже – когда спешила, подчас патроны застревали при перезарядке. Ружье приятно легло в ладонь, надежно, увесисто, словно намекая, что она не беззащитна. Затем она вновь поставила его в сейф, взяла одну из коробочек, открыла. Внутри бок о бок лежали толстые пластиковые патроны. Десять штук в упаковке. Она быстро пересчитала коробки в шкафу. Выходило, что там не меньше пяти сотен патронов – даже удивилась, как их много. Затем захлопнула сейф и пошла из подвала наверх, немного успокоенная.

– Ты узнал, что на дом задали? – крикнула она снизу.

– Да! – ответил Юрка.

– Когда займешься?

– Когда Сашку отсюда уведешь! – слегка злорадно крикнул он.

– Начнешь делать – он сам уйдет! – крикнула Маша.

– Не уйдет! – крикнул Сашка.

Младший был упрямым как осел и готов был действовать даже себе в ущерб, лишь бы наперекор тому, чего от него требовали. Но никто такому характеру не удивлялся, потому что сама Маша в детстве была, со слов всех родственников, точно такой же. Гены.

Зазвенел домашний телефон. Она поискала глазами трубку и обнаружила ее на кухне, на барной стойке.

– Алло?

– Дорогая, это я! – как всегда, ерническим тоном объявил брат.

Брат, которого звали Володей, был ее младше на пару лет, здоров, как медведь, неумеренно болтлив, обладал талантом копировать и передразнивать людей, а вот недавно женился, когда от него уже никто этого не ожидал. На хорошей девушке Насте – двадцати пяти лет девушке, работавшей косметологом в каком-то модном московском салоне, и которая сейчас была уже беременна.

– Здравствуй, дорогой. Чего надо? – в тон ему ответила Маша.

– Ты сына в школу не пускай завтра, – сказал брат, неожиданно посерьезнев. – В городе черт знает что творится.

– А что там творится? – насторожилась она.

– Стреляют постоянно. Ты же телевизор не смотришь, как обычно?

– Нет, а что?

– Да болтают тут… не пойми что.

Кроме его голоса, в трубке слышались какие-то шумы. Звонил он явно с мобильного.

– Ты где сейчас?

– За Настей еду на работу. Заберу ее оттуда.

– Ну и правильно, – сказала Маша, почему-то уже догадываясь, чего хочет брат.

– Я хочу потом к вам приехать, даже вещи собрал, – сказал он сразу же, едва она додумала свою мысль.

– Давай.

Она обрадовалась, и ничего странного в этом не было. Брат ее до своей свадьбы вообще был добровольной сиделкой с ее детьми и в племянниках души не чаял, и они его обожали с той же силой. Места в доме хватало, никто никого не стеснял, а с братом всегда было весело. К тому же при нынешних обстоятельствах с ними было бы намного спокойнее, раз уж муж застрял на другом конце света.

– Приезжайте, конечно! Через сколько будете?

– Ну… трудно сказать. Машин на дорогах немного, кстати. За час доедем максимум.

– Раз вы в эту сторону, то по пути в «Седьмой континент» заскочите. Не в лом?

– Нет, конечно! А что нужно?