Я беременна, мальчики!
Часть 19 из 36 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Слова звучат как-то сдавленно, да и обстановка никак не хочет разряжаться.
— Курил, — Мирон прижимается губами к моей спине и легонько ведет по ней щекой, а я не могу не думать о том, что он не курит.
— Ты не куришь, — возражаю я и жду… боже, я не знаю чего, но ожидаю его ответа.
— Не курю, — соглашается он. — У меня даже сигарет нет. Но они есть у Кира, и я взял одну. Не переживай ты так, я просто могу покурить после секса, но не испытываю зависимости. Честно.
Его слова звучат убедительно, и я даже готова ему поверить, но… но я не могу. Мирон… тот Мирон, которого я знала, о котором по крупицам собирала информацию. Я не кстати вспоминаю фразу, брошенную Киром: “Мирон никогда не возьмет в рот сигареты”.
— Я что-то сделала не так? — дрожащим от волнения и обиды голосом спрашиваю у парня. — Скажи мне.
— Все хорошо. — Его рука скользит вверх по моему животу, добирается до груди и задевает чувствительные соски. — Ты совершенная, Ева. Давай отдыхать, — он притягивает меня ближе и утыкается носом куда-то в район шеи.
Я пытаюсь уснуть, но гулко бьющееся сердце и мелкая дрожь не позволяют сделать этого. Не знаю, сколько лежу так, но мне таки удается уснуть. Пусть под тревожные мысли и полное непонимание происходящего, но я в объятиях любимого человека и это успокаивает.
Я просыпаюсь одна. Чувствую это сразу, поэтому подрываюсь и сажусь на кровати. Мотаю головой в поисках присутствия парня, но подушка давно выровнялась, не оставив ни единой вмятины, а на часах только семь утра. Он не спал со мной? Я быстро встаю с кровати, натягиваю на себя вечернее платье, бросаю чулки в сумку и смотрю в зеркало: косметика размазалась и единственное, что я могу сделать — умыться и стереть все следы с лица. Именно этим я и занимаюсь ближайшие пять минут, после чего тихо отворяю дверь и прислушываюсь. В доме тихо, но это только нервирует. Мирон снова оставил меня одну? А Кир? Где Кир?
Я спускаюсь по ступенькам и натыкаюсь на широкую мужскую спину. Делаю пару шагов вперед и замечаю чашку с кофе у него в руках. Я так сходу даже не могу сказать кто это.
— Доброе утро, — лепечу едва слышно, заставляя парня повернуться и улыбнуться. Мирон.
— Доброе, — парень улыбается мне и спрашивает: — Кофе?
— Не откажусь.
Я хочу сесть на стул, но Мирон не дает, обхватывает меня за талию и усаживает на барную стойку, устраиваясь у моих ног.
— Хочу тебя, снова, — шепчет где-то в районе моего уха и целует меня в шею. Больно впивается в нежную кожу и проводит языком по мочке, вызывая россыпь мурашек по телу.
Он плотно прижимается ко мне, поднимает платье и придвигает к себе за ягодицы, проводя по спине руками. Я дрожу от его ласк и запускаю руки в жесткие мужские волосы, притягивая парня ближе и утопая в его объятиях.
— Ева, — тихо шепчет он. — Грязная девочка Ева, — он ловит мой подбородок губами и целует его, сжимает меня в своих руках, а после резко отстраняется, упирается руками о столешницу и смотрит на меня так, что я тут же сжимаюсь.
Парень осматривает мои оголенные бедра и кружевные трусики, выглядывающие из-под платья. Его взгляд темнеет, а челюсти сжимаются так, что я слышу скрип зубов. Мирон переводит взгляд на меня, и я замираю. Смотрю в его темные глаза и жду… подсознательно уже знаю, что он скажет, но втайне еще надеюсь, что все будет не так.
— Ты так наивна, Ева, — он мотает головой и прикрывает глаза. — Тебя так легко обмануть.
Парень отрывается от меня и отходит, а я спрыгиваю со столешницы и натягиваю платье почти до колен.
— Зря ты сделал это, Кирилл, — я высоко задираю подбородок и смотрю прямо в его глаза. — Зря полез ко мне. Тебе самому не противно?
— А тебе? — тут же отзывается он. — Не противно представлять меня, когда тебя трахает моя копия? Не противно желать другого, наивно полагая, что хочешь его? Ты же течень, блять, под моими пальцами!
— Хватит! Прекрати, — кричу я и с силой впечатываю руку в его щеку.
— Не прекращу, — парирует парень. — Ни за что! — он подлетает ко мне и снова вжимает в стол, тянет не себя и зло рычит: — Не прекращу, потому что ты хочешь меня.
— Нет, — упрямо мотаю головой. — Нет, — толкаю его в грудь, но он продолжает стоять на месте. — Уйди, господи, уйди. Оставь меня! — я бьюсь руками о его грудь, и он отпускает меня.
Отходит на несколько шагов, сжимает руки в кулаки и смотрит на меня исподлобья. Его грудь вздымается от шумного дыхания, а сам парень, кажется, выточен из камня, настолько он напряжен.
— Почему ты просто не оставишь меня в покое? Почему просто не дашь спокойно встречаться с твоим братом?
Последние несколько слов я говорю уже обессиленным голосом, потому что сама не уверена, что у нас с Мироном то, что можно назвать отношениями.
— Да? И где он сейчас, если вы встречаетесь? Где он после того, как поимел тебя? Где? — он обводит руками помещение. — Его нет здесь, и я уверен не будет еще пару дней.
— О чем ты? — выдаю так резко, что даже забываю о нашей недавней ссоре.
— Мирон уехал, — Кир пожимает плечами. — Попросил меня приехать среди ночи и побыть здесь пока ты спишь. Сказал, что его не будет пару дней.
— Он… что-то сказал? Что-то передал мне?
— Нет, попросил отвезти тебя домой.
— Я доеду сама, — говорю и разворачиваюсь, иду к выходу, снимаю с вешалки свой пиджак и надеваю туфли, когда в коридор приходит Кир.
— Я отвезу, слышишь? Мир оставил машину.
— Нет, — я отчаянно мотаю головой. — Спасибо, но мне нужно побыть одной.
Он хочет сказать что-то еще, но я рывком открываю дверь и выбегаю в подъезд, а после спускаюсь и выхожу на улицу, вдыхая свежий морозный воздух и совершенно не замечая холода. Быстро ловлю такси и уезжаю домой, смываю с себя все следы ночи, выбрасываю платье, купленное вместе с Кириллом и плачу. Зарываюсь лицом в подушку и скулю, как побитая хозяином собака.
Я до сих пор не могу поверить в то, что Мирон оставил меня и уехал, ничего не объяснив. Я заглядываю в телефон, бесцельно проматываю несколько последних сообщений, убеждаясь, что новых не было, а после сношу всю историю и вношу парней в черный список.
Дашка возвращается после обеда, бросает на меня короткий взгляд, быстро раздевается, приносит бутылку мартини и закуску и протягивает мне стакан.
— Пей и рассказывай.
С хлюпающим носом и покрасневшими глазами я рассказываю все, что случилось. Говорю о том, как поступил Мирон и что сделал Кирилл, правда, к концу дня все это становится неважным, потому что нам весело. Я впервые не думаю о том, что будет дальше. Отдаюсь вечеру, достаю из шкафа свое лучшее коротенькое платье, натягиваю капроновые колготки, высокие шпильки и теплое пальто.
Я достаю деньги из заначки и мы, вместе с Дашкой, покидаем квартиру и направляемся в клуб. Я не знаю ни его названия, ни где он находится, потому что все что могу в дороге — молча смотреть на пролетающие дома и магазины.
По прибытию мы заказываем текилу и какие-то коктейли, пьем, веселимся и танцуем с какими-то парнями. Один из них крепко прижимает меня к себе, заводит руки за талию и двигается в ритм со мной. Я чувствую что-то твердое, вжимающееся в мою спину и отстраняюсь, правда, мне не дают этого сделать.
— Отпусти, — говорю я и слегка толкаю его.
Парень отступает, но лишь затем, чтобы приблизиться и притянуть меня к себе, обвив рукой за талию и прижав ближе.
— Ну же, детка, ты такая горячая.
Он делает попытку поцеловать меня, но я удерживаю его на вытянутых руках, отворачиваюсь и зажмуриваюсь, а после все прекращается. Я освобождаюсь от его захвата, слышу визг девчонок, открываю глаза и вижу бешеный взгляд Кира, направленный на меня, а еще замечаю парня, лежащего на полу в позе эмбриона.
Глава 20
Кирилл
Ярость. Первобытная. Адская. Перерастающая в затмевающее разум безумие. Я не вижу никого и ничего, потому что хочу лишь одного. Покалечить нахер этого урода.
Впервые в жизни у меня перед глазами стоит такая пелена, что даже дышать страшно. Я бью, не рассчитывая силы и скорости ударов, иначе меня самого разорвет на ошметки и не останется ничего.
Меня оттаскивают от этого недоумка и я, лишь слегка придя в себя, цепляю взглядом Лунтика, скидываю с себя руки одного из охранников и тут же делаю шаг к Еве. Пока девушка ничего не понимает и в шоке хлопает своими невозможными голубыми глазами, я хватаю ее за руку и тащу на выход.
Пришел в себя лишь, когда запихнул Лунтика в машину, практически как куль с картошкой, потому что девочка вышла из оцепенения, почувствовав холодный осенний воздух и начала вырываться. Мне пришлось закинуть ее к себе на плечо и именно в таком положении нести до машины. Ведь разговаривать по-человечески я был не в состоянии.
Ева начала кричать и рваться наружу, но я заблокировал двери автомобиля и завел мотор.
— Что тебе нужно? — заорала она.
Я отвернулся и, поменяв скорость, тронулся с места.
— Что ты молчишь? Кир, да что тебе от меня нужно?
Боюсь милая если я тебе это скажу, тебе станет еще страшнее.
Ева начала бить меня по плечу, а я все так же не обращал на нее внимание, потому что восстанавливать самообладание было тяжело. Особенно рядом с ней. Тем более рядом с ней.
Это какое-то сумасшествие. Собственные грабли на которые я же, сука, и наступил.
Вдарил с психу по рулю и Лунтик сразу же отскочила, насколько это позволял сделать салон автомобиля: девушка практически вжалась в дверь пассажирского сиденья. А мне стало еще сильнее тошно. Захотелось все об тот же руль, но на этот раз головой постучаться. Да так, что бы мозги наконец-то встали на место, потому что уже третью неделю они никак не вставали туда, куда нужно.
Да какую третью?
Ни хрена.
С тек самых пор, как я увидел эту малахольную в шапке предназначенной для змея горыныча и этими безумными пухлыми губами. С тех пор в моей голове и произошла поломка.
Сбой системы и даже не перезагрузка. А экстренное отключение от серверов и все. Сдох бобик. Окончательно и бесповоротно.
Я приехал к дому, повернулся к Лунтику, она насупившись смотрела в окно, а я, блять, не знал, что с ней делать и что ей сказать.
В голове, который день, каша из собственных мозгов. Хоть ложечкой их выскабливай оттуда. Глядишь и все мое гавно меня покинет.
— Пойдем, — уверенно сказал, так чтобы у нее и мысли не возникло противиться.
Я мог бы отвезти ее и к ней домой, но Лунтик была пьяна. А я прекрасно помнил, как она ведет себя пьяная. Она тогда чуть не изнасиловала меня в такси, пока мы ехали домой.
— Курил, — Мирон прижимается губами к моей спине и легонько ведет по ней щекой, а я не могу не думать о том, что он не курит.
— Ты не куришь, — возражаю я и жду… боже, я не знаю чего, но ожидаю его ответа.
— Не курю, — соглашается он. — У меня даже сигарет нет. Но они есть у Кира, и я взял одну. Не переживай ты так, я просто могу покурить после секса, но не испытываю зависимости. Честно.
Его слова звучат убедительно, и я даже готова ему поверить, но… но я не могу. Мирон… тот Мирон, которого я знала, о котором по крупицам собирала информацию. Я не кстати вспоминаю фразу, брошенную Киром: “Мирон никогда не возьмет в рот сигареты”.
— Я что-то сделала не так? — дрожащим от волнения и обиды голосом спрашиваю у парня. — Скажи мне.
— Все хорошо. — Его рука скользит вверх по моему животу, добирается до груди и задевает чувствительные соски. — Ты совершенная, Ева. Давай отдыхать, — он притягивает меня ближе и утыкается носом куда-то в район шеи.
Я пытаюсь уснуть, но гулко бьющееся сердце и мелкая дрожь не позволяют сделать этого. Не знаю, сколько лежу так, но мне таки удается уснуть. Пусть под тревожные мысли и полное непонимание происходящего, но я в объятиях любимого человека и это успокаивает.
Я просыпаюсь одна. Чувствую это сразу, поэтому подрываюсь и сажусь на кровати. Мотаю головой в поисках присутствия парня, но подушка давно выровнялась, не оставив ни единой вмятины, а на часах только семь утра. Он не спал со мной? Я быстро встаю с кровати, натягиваю на себя вечернее платье, бросаю чулки в сумку и смотрю в зеркало: косметика размазалась и единственное, что я могу сделать — умыться и стереть все следы с лица. Именно этим я и занимаюсь ближайшие пять минут, после чего тихо отворяю дверь и прислушываюсь. В доме тихо, но это только нервирует. Мирон снова оставил меня одну? А Кир? Где Кир?
Я спускаюсь по ступенькам и натыкаюсь на широкую мужскую спину. Делаю пару шагов вперед и замечаю чашку с кофе у него в руках. Я так сходу даже не могу сказать кто это.
— Доброе утро, — лепечу едва слышно, заставляя парня повернуться и улыбнуться. Мирон.
— Доброе, — парень улыбается мне и спрашивает: — Кофе?
— Не откажусь.
Я хочу сесть на стул, но Мирон не дает, обхватывает меня за талию и усаживает на барную стойку, устраиваясь у моих ног.
— Хочу тебя, снова, — шепчет где-то в районе моего уха и целует меня в шею. Больно впивается в нежную кожу и проводит языком по мочке, вызывая россыпь мурашек по телу.
Он плотно прижимается ко мне, поднимает платье и придвигает к себе за ягодицы, проводя по спине руками. Я дрожу от его ласк и запускаю руки в жесткие мужские волосы, притягивая парня ближе и утопая в его объятиях.
— Ева, — тихо шепчет он. — Грязная девочка Ева, — он ловит мой подбородок губами и целует его, сжимает меня в своих руках, а после резко отстраняется, упирается руками о столешницу и смотрит на меня так, что я тут же сжимаюсь.
Парень осматривает мои оголенные бедра и кружевные трусики, выглядывающие из-под платья. Его взгляд темнеет, а челюсти сжимаются так, что я слышу скрип зубов. Мирон переводит взгляд на меня, и я замираю. Смотрю в его темные глаза и жду… подсознательно уже знаю, что он скажет, но втайне еще надеюсь, что все будет не так.
— Ты так наивна, Ева, — он мотает головой и прикрывает глаза. — Тебя так легко обмануть.
Парень отрывается от меня и отходит, а я спрыгиваю со столешницы и натягиваю платье почти до колен.
— Зря ты сделал это, Кирилл, — я высоко задираю подбородок и смотрю прямо в его глаза. — Зря полез ко мне. Тебе самому не противно?
— А тебе? — тут же отзывается он. — Не противно представлять меня, когда тебя трахает моя копия? Не противно желать другого, наивно полагая, что хочешь его? Ты же течень, блять, под моими пальцами!
— Хватит! Прекрати, — кричу я и с силой впечатываю руку в его щеку.
— Не прекращу, — парирует парень. — Ни за что! — он подлетает ко мне и снова вжимает в стол, тянет не себя и зло рычит: — Не прекращу, потому что ты хочешь меня.
— Нет, — упрямо мотаю головой. — Нет, — толкаю его в грудь, но он продолжает стоять на месте. — Уйди, господи, уйди. Оставь меня! — я бьюсь руками о его грудь, и он отпускает меня.
Отходит на несколько шагов, сжимает руки в кулаки и смотрит на меня исподлобья. Его грудь вздымается от шумного дыхания, а сам парень, кажется, выточен из камня, настолько он напряжен.
— Почему ты просто не оставишь меня в покое? Почему просто не дашь спокойно встречаться с твоим братом?
Последние несколько слов я говорю уже обессиленным голосом, потому что сама не уверена, что у нас с Мироном то, что можно назвать отношениями.
— Да? И где он сейчас, если вы встречаетесь? Где он после того, как поимел тебя? Где? — он обводит руками помещение. — Его нет здесь, и я уверен не будет еще пару дней.
— О чем ты? — выдаю так резко, что даже забываю о нашей недавней ссоре.
— Мирон уехал, — Кир пожимает плечами. — Попросил меня приехать среди ночи и побыть здесь пока ты спишь. Сказал, что его не будет пару дней.
— Он… что-то сказал? Что-то передал мне?
— Нет, попросил отвезти тебя домой.
— Я доеду сама, — говорю и разворачиваюсь, иду к выходу, снимаю с вешалки свой пиджак и надеваю туфли, когда в коридор приходит Кир.
— Я отвезу, слышишь? Мир оставил машину.
— Нет, — я отчаянно мотаю головой. — Спасибо, но мне нужно побыть одной.
Он хочет сказать что-то еще, но я рывком открываю дверь и выбегаю в подъезд, а после спускаюсь и выхожу на улицу, вдыхая свежий морозный воздух и совершенно не замечая холода. Быстро ловлю такси и уезжаю домой, смываю с себя все следы ночи, выбрасываю платье, купленное вместе с Кириллом и плачу. Зарываюсь лицом в подушку и скулю, как побитая хозяином собака.
Я до сих пор не могу поверить в то, что Мирон оставил меня и уехал, ничего не объяснив. Я заглядываю в телефон, бесцельно проматываю несколько последних сообщений, убеждаясь, что новых не было, а после сношу всю историю и вношу парней в черный список.
Дашка возвращается после обеда, бросает на меня короткий взгляд, быстро раздевается, приносит бутылку мартини и закуску и протягивает мне стакан.
— Пей и рассказывай.
С хлюпающим носом и покрасневшими глазами я рассказываю все, что случилось. Говорю о том, как поступил Мирон и что сделал Кирилл, правда, к концу дня все это становится неважным, потому что нам весело. Я впервые не думаю о том, что будет дальше. Отдаюсь вечеру, достаю из шкафа свое лучшее коротенькое платье, натягиваю капроновые колготки, высокие шпильки и теплое пальто.
Я достаю деньги из заначки и мы, вместе с Дашкой, покидаем квартиру и направляемся в клуб. Я не знаю ни его названия, ни где он находится, потому что все что могу в дороге — молча смотреть на пролетающие дома и магазины.
По прибытию мы заказываем текилу и какие-то коктейли, пьем, веселимся и танцуем с какими-то парнями. Один из них крепко прижимает меня к себе, заводит руки за талию и двигается в ритм со мной. Я чувствую что-то твердое, вжимающееся в мою спину и отстраняюсь, правда, мне не дают этого сделать.
— Отпусти, — говорю я и слегка толкаю его.
Парень отступает, но лишь затем, чтобы приблизиться и притянуть меня к себе, обвив рукой за талию и прижав ближе.
— Ну же, детка, ты такая горячая.
Он делает попытку поцеловать меня, но я удерживаю его на вытянутых руках, отворачиваюсь и зажмуриваюсь, а после все прекращается. Я освобождаюсь от его захвата, слышу визг девчонок, открываю глаза и вижу бешеный взгляд Кира, направленный на меня, а еще замечаю парня, лежащего на полу в позе эмбриона.
Глава 20
Кирилл
Ярость. Первобытная. Адская. Перерастающая в затмевающее разум безумие. Я не вижу никого и ничего, потому что хочу лишь одного. Покалечить нахер этого урода.
Впервые в жизни у меня перед глазами стоит такая пелена, что даже дышать страшно. Я бью, не рассчитывая силы и скорости ударов, иначе меня самого разорвет на ошметки и не останется ничего.
Меня оттаскивают от этого недоумка и я, лишь слегка придя в себя, цепляю взглядом Лунтика, скидываю с себя руки одного из охранников и тут же делаю шаг к Еве. Пока девушка ничего не понимает и в шоке хлопает своими невозможными голубыми глазами, я хватаю ее за руку и тащу на выход.
Пришел в себя лишь, когда запихнул Лунтика в машину, практически как куль с картошкой, потому что девочка вышла из оцепенения, почувствовав холодный осенний воздух и начала вырываться. Мне пришлось закинуть ее к себе на плечо и именно в таком положении нести до машины. Ведь разговаривать по-человечески я был не в состоянии.
Ева начала кричать и рваться наружу, но я заблокировал двери автомобиля и завел мотор.
— Что тебе нужно? — заорала она.
Я отвернулся и, поменяв скорость, тронулся с места.
— Что ты молчишь? Кир, да что тебе от меня нужно?
Боюсь милая если я тебе это скажу, тебе станет еще страшнее.
Ева начала бить меня по плечу, а я все так же не обращал на нее внимание, потому что восстанавливать самообладание было тяжело. Особенно рядом с ней. Тем более рядом с ней.
Это какое-то сумасшествие. Собственные грабли на которые я же, сука, и наступил.
Вдарил с психу по рулю и Лунтик сразу же отскочила, насколько это позволял сделать салон автомобиля: девушка практически вжалась в дверь пассажирского сиденья. А мне стало еще сильнее тошно. Захотелось все об тот же руль, но на этот раз головой постучаться. Да так, что бы мозги наконец-то встали на место, потому что уже третью неделю они никак не вставали туда, куда нужно.
Да какую третью?
Ни хрена.
С тек самых пор, как я увидел эту малахольную в шапке предназначенной для змея горыныча и этими безумными пухлыми губами. С тех пор в моей голове и произошла поломка.
Сбой системы и даже не перезагрузка. А экстренное отключение от серверов и все. Сдох бобик. Окончательно и бесповоротно.
Я приехал к дому, повернулся к Лунтику, она насупившись смотрела в окно, а я, блять, не знал, что с ней делать и что ей сказать.
В голове, который день, каша из собственных мозгов. Хоть ложечкой их выскабливай оттуда. Глядишь и все мое гавно меня покинет.
— Пойдем, — уверенно сказал, так чтобы у нее и мысли не возникло противиться.
Я мог бы отвезти ее и к ней домой, но Лунтик была пьяна. А я прекрасно помнил, как она ведет себя пьяная. Она тогда чуть не изнасиловала меня в такси, пока мы ехали домой.