Извращенное Притяжение
Часть 9 из 59 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Нет. Я не смешиваю работу и удовольствие.
Динара склонила голову набок.
— Как-то это не по Фальконе. Зачем ограничивать себя, когда ты сам устанавливаешь правила? Вы короли на своей территории.
— Римо король. Все остальные его вассалы.
Я мог бы пнуть себя за нотку горечи в голосе, заставляющую меня звучать как обиженного подростка, но я был по-королевски зол на Римо за то, что он держал прошлое Динары в секрете от меня.
— Ты многое, но не вассал. Похоже, у тебя имеются амбиции стать цареубийцей, чтобы захватить корону для себя.
Ярость пробежала по моим венам от этого обвинения. Даже когда Римо иногда выводил меня из себя, он был моим Капо и братом. Я любил его и скорее искромсал бы себя на куски, чем предал бы его. Я замаскировал свою первоначальную реакцию, понимая, что это дает мне шанс выяснить истинные намерения Динары. Если я оставлю для себя дверь открытой, предавая Римо, она сможет увидеть во мне уголок и поделиться своим планам мести. Я уставился на горизонт, оставив вопрос висеть, между нами. Динара внимательно посмотрела на меня, но выражение ее лица было невозможно прочесть.
— Находясь Вегасе ты отчитался своим братьям о принцессе Братвы? — спросила она после почти минуты молчания.
Все больше и больше людей собиралось вокруг костра, усаживаясь на разложенные вокруг него поленья, и аромат копченых ребрышек теперь безошибочно доносился до моего носа. Вокруг играла музыка, красочная смесь хитов последних нескольких лет, потому что вкусы в лагере сильно различались.
— Не так уж много, о чем можно было бы сообщить, не так ли? — она пожала плечами и посмотрела на меня так, словно не поверила. — Я не знаю, почему ты здесь. Ты загадка, как и причины, по которым ты ищешь моей близости.
— Кто-то слишком самоуверен. Может, я просто хочу насладиться острыми ощущениями гонок.
— Большое совпадение, что ты присоединилась к гоночному лагерю, который находится на территории Каморры. У тебя история с нами, и у твоего отца тоже.
— Что ты знаешь о моей истории с Каморрой? — резко прошептала она.
Впервые в ее прекрасной маске появилась трещина. До сих пор она не была слишком эмоциональна.
Ее вспышка застала меня врасплох, но я сохранил хладнокровие. Я пожал плечами.
— Я знаю, что твоя мать работает шлюхой в одном из наших борделей.
Динара замерла, медленно опуская стаканчик с губ. На ее лице отразилось явное недоверие.
— Моя мать мертва.
Ее голос звучал... испуганно и радостно одновременно.
— Нет, не мертва. Она жива и работает на нас в Лас-Вегасе.
Динара, нахмурившись, отвела взгляд. Опустошила стаканчик и поставила его на капот. Я хотел бы, чтобы она позволила мне увидеть ее глаза, но она старательно скрывала их, не желая, чтобы я увидел ее эмоции, но остальная часть ее тела дала мне намек на ее смятение. Ее руки дрожали, когда она полезла в карман и достала косяк. Она закурила и глубоко, прерывисто затянулась.
— Ты уверен?
Знакомый сладкий аромат марихуаны просочился в мой нос, и глубокая жажда поселилась в моем теле. Я отказался от более тяжелых наркотиков во время пребывания в Нью-Йорке после того, как Лука сломал мне несколько ребер, обнаружив меня под кайфом. Но отказаться было труднее, особенно потому, что многие курили их на вечеринках после гонок и барбекю.
Быть может, мне следовало отступить, но по какой-то безумной причине Римо хотел, чтобы я рассказал ей. Рискую ли я его жизнью или жизнью Динары, делясь этим с ней? Но отступать было поздно.
— Да. Я виделся с ней несколько раз за эти годы.
Это было преувеличением. Я никогда с ней не общался, только видел мельком. Я почти ничего не помнил о ней, даже если она была такой же красивой, как ее дочь. Она туманная тень, на которой я не могу сосредоточиться.
— И тоже трахнул, если она одна из ваших шлюх?
Я поморщился.
— Нет.
Динара закатила глаза.
— Не притворяйся возмущённым. Я знаю, как все устроено. Гангстеры часто прибегают к услугам шлюх, и многие из них даже теряют свою девственность. Я знакома с этим бизнесом. Братва и Итальянская мафия не так уж сильно отличаются друг от друга.
То, как она произнесла Братва, почти заставило меня оценить это слово.
— Я не трахал твою мать, Динара. У меня нет привычки спать с каждой доступной киской.
Но я не мог говорить за своих братьев. Римо определенно трахал ее в прошлом. Я не был уверен насчет Нино и Савио, но последний совал свой член в кого-нибудь, прежде чем Джемма связала его.
Динара кивнула, но ничего не ответила. Она выглядела расстроенной. Дима оттолкнулся от машины и стал медленно идти. Настоящий защитник. Мне хотелось надрать его задницу. Выражение его лица было не как у телохранителя, но и не как у брата.
Она вскочила на ноги и уронила косяк, прежде чем наступить на него. Я почувствовал острую боль, которую старался игнорировать.
— Мне нужно покинуть лагерь и вернуться в Чикаго.
Я покачал головой и тоже встал.
— Завтра вечером начинается первая гонка семидневного цикла. Вы оба должны быть здесь во второй половине дня, чтобы подготовиться. Если вы пропустите первую гонку, вы не сможете присоединиться к ней позже. Каждый заезд строится на предыдущем. А если вы пропустите семь гонок, ваши шансы остаться в лагере близки к нулю.
Я не хотел, чтобы Динара исчезала так скоро. Я хотел удержать ее рядом, чтобы узнать больше о ее истории и о ней.
— Я вовремя вернусь, — отрезала она и двинулась прочь.
Я коснулся ее руки.
— Мы почти в 2253 километрах от Чикаго.
Она сардонически улыбнулась мне через плечо.
— Не волнуйся. Я не пропущу завтрашнюю гонку. Мы еще не закончили, Адамо.
С этими словами она ушла, а я остался смотреть ей в спину, гадая, были ли ее последние слова предупреждением или обещанием.
Дима поспешил ко мне.
— Что за...
— Мне нужен частный самолет из Солт-Лейк-Сити через тридцать минут.
Дима уставился на меня. Он открыл рот, но я была не в настроении говорить.
— У меня нет времени на вопросы. Возьми самолет. Нам нужно улетать прямо сейчас. Мы доедем на моей машине.
Дима не стал выпытывать у меня больше информации. Вместо этого он достал свой мобильный и потянул за несколько ниточек с контактами, прежде чем коротко кивнул.
— Сделано.
Мы сели в машину, и я нажала на газ. Нам нужно поторопиться, если мы хотим добраться до небольшого частного аэропорта вовремя. Он находился прямо за пределами Солт-Лейк-Сити.
Была половина шестого, так что, если все пойдет по плану, мы сядем в самолет около шести.
— Что происходит, Динара? Ты в опасности? Тебя что-то огорчило в словах Фальконе?
Огорчение даже не начало скрывать мои чувства по поводу новостей, которые сообщил мне Адамо. Моя мать жива. В течение многих лет я думала, что она мертва. Все заставили меня поверить, что ее нет в живых.
Мои пальцы на руле сжались еще сильнее, пока не стало больно. Сейчас у меня не было настроения для разговоров. Моя голова была полна беспорядочных мыслей, гроза медленно нарастала и собиралась выпустить свою разрушительную силу. Глубоко внутри меня, моя темная жажда начала свое соблазнительное пение, зов сирены, которому я сопротивлялась уже десять месяцев.
Дима перестал разговаривать со мной до конца поездки, и когда мы подъехали к аэропорту, до запланированного вылета оставалось всего пять минут, я вздохнула с облегчением. После того как мы с Димой сели в частный самолет и расположились на сиденьях лицом друг к другу, стюардесса подала нам напитки и закуски.
— Полёт может оказаться непростым. Над Чикаго назревает гроза.
Я быстро улыбнулась ей.
— Это прекрасно.
Явно озадаченная моим ответом, она извинилась. Я взяла стакан и потягивала джин с тоником, пока самолет не взлетел, и вскоре мы уже оказались в воздухе.
Дима не сводил с меня глаз.
— Ты не скажешь, что случилось ?
— Ты знал о моей матери ?
Если Дима и понимал, о чем я, то хорошо это скрывал. Его светлые брови сошлись на переносице.
— А что с ней?
Проблема состояла в том, что Дима человек моего отца и всегда им будет. Иногда он нарушал правила ради меня, но, в конечном счете, он никогда не предаст моего отца.
— Что она все еще жива, а не мертва, как говорил мой папа.
Дима покачал головой.
— Откуда ты знаешь? Адамо вбил тебе в голову данную мысль?
Я наклонилась вперед, прищурившись. Что-то в его голосе было не так. Наша тесная связь делала хранение секретов друг от друга трудным делом.
Динара склонила голову набок.
— Как-то это не по Фальконе. Зачем ограничивать себя, когда ты сам устанавливаешь правила? Вы короли на своей территории.
— Римо король. Все остальные его вассалы.
Я мог бы пнуть себя за нотку горечи в голосе, заставляющую меня звучать как обиженного подростка, но я был по-королевски зол на Римо за то, что он держал прошлое Динары в секрете от меня.
— Ты многое, но не вассал. Похоже, у тебя имеются амбиции стать цареубийцей, чтобы захватить корону для себя.
Ярость пробежала по моим венам от этого обвинения. Даже когда Римо иногда выводил меня из себя, он был моим Капо и братом. Я любил его и скорее искромсал бы себя на куски, чем предал бы его. Я замаскировал свою первоначальную реакцию, понимая, что это дает мне шанс выяснить истинные намерения Динары. Если я оставлю для себя дверь открытой, предавая Римо, она сможет увидеть во мне уголок и поделиться своим планам мести. Я уставился на горизонт, оставив вопрос висеть, между нами. Динара внимательно посмотрела на меня, но выражение ее лица было невозможно прочесть.
— Находясь Вегасе ты отчитался своим братьям о принцессе Братвы? — спросила она после почти минуты молчания.
Все больше и больше людей собиралось вокруг костра, усаживаясь на разложенные вокруг него поленья, и аромат копченых ребрышек теперь безошибочно доносился до моего носа. Вокруг играла музыка, красочная смесь хитов последних нескольких лет, потому что вкусы в лагере сильно различались.
— Не так уж много, о чем можно было бы сообщить, не так ли? — она пожала плечами и посмотрела на меня так, словно не поверила. — Я не знаю, почему ты здесь. Ты загадка, как и причины, по которым ты ищешь моей близости.
— Кто-то слишком самоуверен. Может, я просто хочу насладиться острыми ощущениями гонок.
— Большое совпадение, что ты присоединилась к гоночному лагерю, который находится на территории Каморры. У тебя история с нами, и у твоего отца тоже.
— Что ты знаешь о моей истории с Каморрой? — резко прошептала она.
Впервые в ее прекрасной маске появилась трещина. До сих пор она не была слишком эмоциональна.
Ее вспышка застала меня врасплох, но я сохранил хладнокровие. Я пожал плечами.
— Я знаю, что твоя мать работает шлюхой в одном из наших борделей.
Динара замерла, медленно опуская стаканчик с губ. На ее лице отразилось явное недоверие.
— Моя мать мертва.
Ее голос звучал... испуганно и радостно одновременно.
— Нет, не мертва. Она жива и работает на нас в Лас-Вегасе.
Динара, нахмурившись, отвела взгляд. Опустошила стаканчик и поставила его на капот. Я хотел бы, чтобы она позволила мне увидеть ее глаза, но она старательно скрывала их, не желая, чтобы я увидел ее эмоции, но остальная часть ее тела дала мне намек на ее смятение. Ее руки дрожали, когда она полезла в карман и достала косяк. Она закурила и глубоко, прерывисто затянулась.
— Ты уверен?
Знакомый сладкий аромат марихуаны просочился в мой нос, и глубокая жажда поселилась в моем теле. Я отказался от более тяжелых наркотиков во время пребывания в Нью-Йорке после того, как Лука сломал мне несколько ребер, обнаружив меня под кайфом. Но отказаться было труднее, особенно потому, что многие курили их на вечеринках после гонок и барбекю.
Быть может, мне следовало отступить, но по какой-то безумной причине Римо хотел, чтобы я рассказал ей. Рискую ли я его жизнью или жизнью Динары, делясь этим с ней? Но отступать было поздно.
— Да. Я виделся с ней несколько раз за эти годы.
Это было преувеличением. Я никогда с ней не общался, только видел мельком. Я почти ничего не помнил о ней, даже если она была такой же красивой, как ее дочь. Она туманная тень, на которой я не могу сосредоточиться.
— И тоже трахнул, если она одна из ваших шлюх?
Я поморщился.
— Нет.
Динара закатила глаза.
— Не притворяйся возмущённым. Я знаю, как все устроено. Гангстеры часто прибегают к услугам шлюх, и многие из них даже теряют свою девственность. Я знакома с этим бизнесом. Братва и Итальянская мафия не так уж сильно отличаются друг от друга.
То, как она произнесла Братва, почти заставило меня оценить это слово.
— Я не трахал твою мать, Динара. У меня нет привычки спать с каждой доступной киской.
Но я не мог говорить за своих братьев. Римо определенно трахал ее в прошлом. Я не был уверен насчет Нино и Савио, но последний совал свой член в кого-нибудь, прежде чем Джемма связала его.
Динара кивнула, но ничего не ответила. Она выглядела расстроенной. Дима оттолкнулся от машины и стал медленно идти. Настоящий защитник. Мне хотелось надрать его задницу. Выражение его лица было не как у телохранителя, но и не как у брата.
Она вскочила на ноги и уронила косяк, прежде чем наступить на него. Я почувствовал острую боль, которую старался игнорировать.
— Мне нужно покинуть лагерь и вернуться в Чикаго.
Я покачал головой и тоже встал.
— Завтра вечером начинается первая гонка семидневного цикла. Вы оба должны быть здесь во второй половине дня, чтобы подготовиться. Если вы пропустите первую гонку, вы не сможете присоединиться к ней позже. Каждый заезд строится на предыдущем. А если вы пропустите семь гонок, ваши шансы остаться в лагере близки к нулю.
Я не хотел, чтобы Динара исчезала так скоро. Я хотел удержать ее рядом, чтобы узнать больше о ее истории и о ней.
— Я вовремя вернусь, — отрезала она и двинулась прочь.
Я коснулся ее руки.
— Мы почти в 2253 километрах от Чикаго.
Она сардонически улыбнулась мне через плечо.
— Не волнуйся. Я не пропущу завтрашнюю гонку. Мы еще не закончили, Адамо.
С этими словами она ушла, а я остался смотреть ей в спину, гадая, были ли ее последние слова предупреждением или обещанием.
Дима поспешил ко мне.
— Что за...
— Мне нужен частный самолет из Солт-Лейк-Сити через тридцать минут.
Дима уставился на меня. Он открыл рот, но я была не в настроении говорить.
— У меня нет времени на вопросы. Возьми самолет. Нам нужно улетать прямо сейчас. Мы доедем на моей машине.
Дима не стал выпытывать у меня больше информации. Вместо этого он достал свой мобильный и потянул за несколько ниточек с контактами, прежде чем коротко кивнул.
— Сделано.
Мы сели в машину, и я нажала на газ. Нам нужно поторопиться, если мы хотим добраться до небольшого частного аэропорта вовремя. Он находился прямо за пределами Солт-Лейк-Сити.
Была половина шестого, так что, если все пойдет по плану, мы сядем в самолет около шести.
— Что происходит, Динара? Ты в опасности? Тебя что-то огорчило в словах Фальконе?
Огорчение даже не начало скрывать мои чувства по поводу новостей, которые сообщил мне Адамо. Моя мать жива. В течение многих лет я думала, что она мертва. Все заставили меня поверить, что ее нет в живых.
Мои пальцы на руле сжались еще сильнее, пока не стало больно. Сейчас у меня не было настроения для разговоров. Моя голова была полна беспорядочных мыслей, гроза медленно нарастала и собиралась выпустить свою разрушительную силу. Глубоко внутри меня, моя темная жажда начала свое соблазнительное пение, зов сирены, которому я сопротивлялась уже десять месяцев.
Дима перестал разговаривать со мной до конца поездки, и когда мы подъехали к аэропорту, до запланированного вылета оставалось всего пять минут, я вздохнула с облегчением. После того как мы с Димой сели в частный самолет и расположились на сиденьях лицом друг к другу, стюардесса подала нам напитки и закуски.
— Полёт может оказаться непростым. Над Чикаго назревает гроза.
Я быстро улыбнулась ей.
— Это прекрасно.
Явно озадаченная моим ответом, она извинилась. Я взяла стакан и потягивала джин с тоником, пока самолет не взлетел, и вскоре мы уже оказались в воздухе.
Дима не сводил с меня глаз.
— Ты не скажешь, что случилось ?
— Ты знал о моей матери ?
Если Дима и понимал, о чем я, то хорошо это скрывал. Его светлые брови сошлись на переносице.
— А что с ней?
Проблема состояла в том, что Дима человек моего отца и всегда им будет. Иногда он нарушал правила ради меня, но, в конечном счете, он никогда не предаст моего отца.
— Что она все еще жива, а не мертва, как говорил мой папа.
Дима покачал головой.
— Откуда ты знаешь? Адамо вбил тебе в голову данную мысль?
Я наклонилась вперед, прищурившись. Что-то в его голосе было не так. Наша тесная связь делала хранение секретов друг от друга трудным делом.