Извращенное Притяжение

Мои глаза весело прищурились. Поцеловав ее ладонь, я кивнул в знак согласия. Динара медленно опустила руку.

— Я тоже никогда не думал, что влюблюсь в принцессу Братвы, — поспешил произнести я.

Динара крепко поцеловала меня.

— Заткнись, заткнись. Я не хочу говорить об эмоциях, не сейчас. Пока нет.

— После всего, что мы сделали, и всего, что планируем сделать, ты боишься эмоций? — поддразнил я.

Ее глаза умоляли меня заткнуться, и на этот раз я замолчал. Вместо этого я притянул ее к себе и всем телом показал, что чувствую. В словах не нуждались.





ГЛАВА 21





Мы с Динарой вернулись в лагерь и приняли участие в двух следующих заездах, но наши сердца не наслаждались этим. Список занимал все наши мысли. Притворяться, что это не так, было бесполезно. Мы отправились в Лас-Вегас на следующее утро после второй гонки, не в силах отодвинуть нашу вендетту дальше. Мы оба взвинчены.

Мы заплатили за еще один убогий мотель в старой части Стрип. Такое место казалось более подходящим для наших поисков, чем пятизвездочный. Мы не вернемся в лагерь, пока все имена в нашем списке не будут вычеркнуты, сколько бы времени это ни заняло. Гонки могли подождать.

Следующие несколько убийств прошли гладко, без пыток. Легкие убийства, которые Динара совершала из пистолета. Я сдерживал свою жажду крови, позволяя ей делать это на ее собственных условиях. Хуже, чем сопротивляться жажде крови, было смотреть записи. Каждая минута запечатлевалась в моей голове, а иногда даже преследовала меня в ночных кошмарах.

Динара лежала, вытянувшись на кровати рядом со мной после того, как мы вычеркнули номер шесть, совершенно голая и невероятно красивая. Видеть ее такой и вспоминать записи, которые я видел, было тяжело. Динара пережила ужасы, которые я даже не мог понять, и стала жестокой и решительной, но и доброй. Так много людей стали бы пресыщенными после того, что она пережила.

Мы больше не обсуждали наши эмоции, осторожно обходили эту тему, но, глядя на нее сейчас, желание выразить свои чувства было почти непреодолимым.

По глазам Динары я понял, что она знает, о чем я думаю.

— Пока нет, — прошептала она.

Я криво усмехнулся.

— Когда?

— Не сейчас, — просто ответила она.





Пытка заставила мою кровь петь. Я все еще был под кайфом, в эйфории, но уже не терялся в трансе. Динара полностью завладела моим вниманием. То, как она высвобождала свою боль. Последние несколько убийств были почти бесчувственными. Динара стреляла в каждого обидчика пулей в голову. Хладнокровно и сдержанно. Но сегодня все было по-другому. Как и в случае с ее первым убийством, Динара потеряла себя в жажде мести. Возможно, потому что мы столкнулись с двумя насильниками, супружеской парой, которые оба надругались над Динарой. Ее гнев был в основном сосредоточен на женщине. Я потерял счет времени, когда Динара вонзала в неё нож. Она яростно налетела, как только я закончил, лишив жизни, как одержимая.

Теперь в подвале под Сахарницой воцарилась тишина.

Я застыл, глядя на Динару.

Кровь покрывала ее губы, полоска цвета выделялась на бледной коже. Даже огненно-рыжие волосы бледнели в сравнении.

Она неподвижно лежала на холодном каменном полу, устремив широко раскрытые глаза в потолок, но не видя того, что находилось перед ней.

Я выронил нож. Он с грохотом приземлился, заливая кровью все вокруг. На секунду часть моего лица отразилась в единственном чистом пятне на остром лезвии. Впервые в жизни я понял, какой страх испытывают люди, когда слышат мою фамилию. Фальконе.

Сегодня выражение моего лица оправдывало их ужас.

Кровопролитие у меня в генах. Всю свою жизнь я боролся с этой жаждой глубоко в моих венах, приглушал наркотиками и алкоголем, но ее зов всегда был рядом, подводное течение в моем теле угрожало затянуть меня.

Я этого не допустил. Вместо этого я бросился головой в его глубины, последовал за течением в самую темную часть моей души. На протяжении долгого времени этот день был моим самым большим кошмаром, страхом сверх всякой меры. Но, черт, сегодняшний день стал для меня возрождением, возвращением домой к своей истинной сущности.

Мои ладони были липкими от ее крови, и это было прекрасно. Я никогда раньше не убивал женщину, тем более не причинял боль намеренно, но после просмотра записи она стала для меня безликой, просто мишенью, которую я должен уничтожить.

Ни одна уличная гонка не могла посоперничать с острыми ощущениями, абсолютным кайфом от убийства, и тем более с силой пыток.

Отрицать свою природу — значит жить во лжи. Только наркотики во всех формах и проявлениях делали это возможным в прошлом. Но не сейчас.

У людей наконец-то появилась причина для прозвища, которое они дали мне и моим братьям.

Монстры Лас-Вегаса.

Моя чудовищная сторона вышла поиграть, но веселье только начинается.


Мы с Римо были похожи внешне, но это не самое поразительное сходство. Его жестокость и грубость приводили меня в ужас большую часть жизни, потому что отражали ту часть меня, которую я презирал. Сегодня я помирился с ним и с собой.

За это я должен благодарить Динару.

Она повернула голову и моргнула, ее грудь тяжело вздымалась.

— И так будет всегда?

— Что, например? — хрипло спросил я.

Я даже не знал, почему у меня болит горло. В отличие от нашей жертвы, я не кричал. Я почти ничего не говорил.

Она глубоко вздохнула, словно ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями и подобрать нужные слова.

— Я в равной степени ужасаюсь и испытываю отвращение от того, что мы сделали, и чувствую себя бодрой и полной сил. Так будет всегда? Этот конфликт разрывает мне грудь, потому что я полностью отдаюсь жажде крови. Просто нажать на курок это другое, но это... это личное убийство... — она вздохнула.

Я придвинулся к ней ближе и опустился рядом на колени.

— Я не знаю.

Она посмотрела мне в глаза.

— Что ты чувствуешь, Адамо?

Я подумал, не солгать ли, чтобы скрыть свои истинные чувства.

— Не ужас. Не отвращение.

Мой взгляд блуждал по трупам, ожидая проблеска сожаления, любой эмоции, которую почувствовал бы нормальный человек, но не было ничего, только потребность повторить испытанное.

Когда я снова посмотрел на Динару, на ее лице отразилось понимание. Монстра было трудно спрятать, как только вы достаете его поиграться.

— С каждым разом тебе это нравится все больше.

Я мрачно улыбнулся.

— Ты знаешь, как называют нас, Фальконе.

Римо и Нино гордились бы мной, если бы увидели меня в таком состоянии. Гордость предшествует падению. Я всегда высказывал им дерьмо за их действия, за то, что им нравилось делать, и вот теперь я здесь.

Она села и взяла меня за руку, соединив наши пальцы. Наши ладони слиплись от крови жертв.

— Я бы не справилась без тебя.

— Ты хочешь придерживаться нашего плана? Даже насчёт твоей матери?

— Да, — ответила она без колебаний. — Я хочу заставить их заплатить, всех до единого. Они должны истекать кровью.

Я сжал ее руку.

— И они будут, Динара. Их крики прогонят призраков, которые их действия оставили в твоей душе.

Динара с легкой улыбкой покачала головой. Поцеловала меня в губы. У них был вкус крови и слез, и даже это не вызывало у меня отвращения.

— Поэт и убийца. Ты никогда не перестанешь удивлять меня, Адамо, — ее глаза сияли решимостью. — Кажется, я влюбляюсь в тебя.

Удивление захлестнуло меня.

— А что произошло с «пока нет»?

Динара покачала головой.

— Почему я должна бояться?

Вероятно, существовала сотня причин, почему наши эмоции должны пугать нас, но мне было наплевать. Я обнял ее за шею, притягивая ближе.

— Я пройду с тобой каждый шаг. Отдам тебе справедливость, которую ты заслуживаешь, даже если это отнимет у меня последний вздох.

— Нет, — прошептала она. — Ни один из нас не отдаст свой последний вздох за этих отвратительных тварей. Мы будем жить, когда их кровь уже давно будет пролита.

Я снова поцеловал ее, на этот раз сильнее, мой язык раздвинул ее губы. Моя рука блуждала по ее спине.

Динара отстранилась, покачав головой.