Изменённые 4. Лето волонтёра
Часть 68 из 73 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Это нечестно, — решила Наська, глядя на пенсов. — Купи мне мороженого. Самого красивого! Себе тоже можешь…
Я заплатил за круглую разноцветную шайбу, зажатую между хрустящими вафлями, а себе взял обычный стаканчик с пломбиром. Мы сели на скамейку.
— Рассказывай, — вгрызаясь в мороженое, сказала Наська. — Что твой Высший говорит?
— Ничего. Я вроде как должен сам понять его смысл.
— Что тут сложного? — Наська глянула на меня с возмущением. — Ты что, не понимаешь?
Я пожал плечами.
— Ты защитник.
— Уже нет, это после второго Призыва…
— Балда. Ты им был даже до первого! С самого начала. Когда пошёл в Гнездо с Даринкой. Когда с гвардейцами дрался. Когда от наших защищал.
— Да какой я защитник!
— Такой. Это твой смысл, понимаешь?
— Наська, ты понимаешь вообще, сколько я народа положил? — спросил я жёстко. Нельзя, конечно, так с десятилетней девчонкой, пусть она и прожила большую часть своей жизни в Изменении… Но какая-то злая обида внезапно проснулась во мне. — Я защитник? Убивал Изменённых, гвардейцев, тэни, лавли, людей… всех, кто на пути стоял. Я их даже жрал, понимаешь? Ням-ням! Рвал на части! Хороший у тебя братец?
Наська сжала губы, мне показалось, что она сейчас заплачет. Но она замотала головой и ответила с той же жёсткостью, что и я.
— А кто говорит, что защитник — добренький? Ты их всех что, просто так убивал, для развлечения? Нет! Чтобы других защитить и спасти. Ты убивал плохих. А защищаешь ты… хороших.
— Все так говорят, — пробормотал я.
— Ну да, можно ничего не говорить и ничего не делать, — сказала Наська. Мороженое начало таять у неё в руке и несколько капель упали на разноцветную юбку. — Многие так делают, пока их самих не трогают. Ну подумаешь, миллион детей в год превращают в монстров и отправляют воевать…
— Вы не монстры…
— Ещё какие! Всем было плевать, лишь бы их не трогали! А ты стал нас защищать!
— Многие вас защищали! Не у всех получалось.
— Потому что они не избранные, у них не было настоящего смысла. Ты его нашёл, понимаешь? Это твой Высший, потому что он защищает нас, защищает Землю.
— У Миланы тоже защищает.
— Не так! Он… — Наська запнулась, подыскивая слова. — Он уговаривает всех притереться друг к другу. А кто при этом умирает, ему всё равно. Может, это и лучше, чем Инсеки с Прежними, но… но…
Вот теперь она точно была готова расплакаться.
— Мой Высший говорил с Инсеками, — сказал я быстро, чтобы её отвлечь. — Сказал, что если Высший Миланы победит, то потом погибнут все. Звёзды погаснут, целые галактики исчезнут.
Сработало — глаза у Наськи загорелись.
— Вот! Вот! — воскликнула она. — А знаешь, почему? Я догадалась. Потому что придёт какой-нибудь супер-Высший из другой галактики. И всех поглотит. Если тебя не будет!
Она наконец-то заметила, что её мороженое тает, и откусила кусок.
— Теперь всё понятно, — продолжала она, торопливо глотая. — Ты защитник. И ты нужен, чтобы защитить всю Галактику от внешних врагов.
— Наська…
— А что не так?
Я задумался. Вспомнил гаснущие звёзды.
Блин. А может, и впрямь? Если Высший Миланы сотворит такую галактику, которую легко завоюют Высшие из другой? Ну а почему и нет? Наши Высшие перестанут друг с другом конкурировать, перестанут быть злыми и зубастыми, а тут явится какой-нибудь супер-Инсек из Магелланова Облака…
— Молодой человек…
Я поднял взгляд. К нам подошёл один из пенсионеров, вставший с соседней скамейки.
— Это моя сестра, — сказал я на всякий случай. — Мы не ругаемся, мы…
— Кино фантастическое обсуждаем! — поддержала Наська.
— Я вижу, что сестра, — миролюбиво сказал пенсионер. — Одно лицо. У вас из стаканчика мороженое льётся на штаны.
И с довольным видом вернулся на свою скамейку.
— Тьфу, ты меня заболтала… — Я отхлебнул из размякшего стаканчика холодной сладкой жижи и бросил остатки в урну. — И не сиди такая довольная, ты тоже себя закапала!
— Я не потому довольная, — сообщила Наська, проглатывая остатки и облизывая пальцы. — Я потому, что «одно лицо». Если я волосы покрашу, буду совсем похожа. Хотя нет, лучше ты крась…
— Да ну тебя, — вздохнул я. — Пошли. Родители волноваться будут.
И мы пошли.
— Ничего, что я их зову бабушкой и дедушкой? — озабоченно спросила Наська. — У меня как-то само получается…
— Ничего.
— Ты скажи, я ведь правильно придумала? Ты защитник, ты самый важный в нашей Галактике!
— Помолчи, — отмахнулся я. — Думаю.
— Ну?
Я вслушался в себя. И покачал головой.
— Нет, Анастасия. Что-то не складывается. Я думаю, если… как только я пойму, кто я и для чего… Высший со мной заговорит.
— А он молчит?
— Как рыба об лёд.
Мы дошагали до дома, молча не хуже моего Высшего. Лифт работал, но мы не сговариваясь пошли по лестнице.
— Наська, если бы пришлось выбирать между Инсеками и Прежними, ты бы кого выбрала? — спросил я, остановившись у своей двери.
— Тебя, — просто ответила она.
И побежала вверх по лестнице, по-мальчишески размахивая руками.
Я дождался, пока ей открыли дверь и послышался рассерженный голос мамы вперемешку с насквозь неискренними объяснениями Наськи.
А потом тихонько вошёл к себе и запер замок.
Ничего мне не хотелось — ни есть, ни спать, ни смотреть телевизор, ни читать книжки. И даже если бы Дарина пошла со мной, ничего бы не изменилось. Ни секса, ни разговоров. Я точно так же лежал бы одетым, только плащ сбросив, на кровати, грыз зачерствевший кусочек сыра, найденный в холодильнике, и вспоминал. Не думал даже, а именно вспоминал.
Ровиан. Чш-чшш-жж. Трисгард.
Родные планеты Высших.
Странно, что люди… ладно, не сами люди, а наши предки, Прежние, оказались так непохожи внешне, но так духовно близки с Инсеками. В этом есть что-то противное, я теперь никогда не избавлюсь от мысли, что в каждом человеке таится многоногая тварь.
А вот поросята-тэни молодцы.
Всё-таки их Высший получше будет.
Почему?
Я вспомнил странный памятник Соразмерности — мужчину и женщину, которых маленький Карир твёрдо считал «одинаковыми». Не потому, что не понимал половых различий, там одного телосложения и одежды хватило бы понять разницу. Нет, он считал их одинаковыми на каком-то другом уровне, по внутренней сущности, которая важнее внешности.
Ну да, наверное, в силу такой вот «соразмерности» порождённый тэни Высший и может находить компромиссы для разных культур.
Я не такой. Мне нравятся тэни. Даже их женщины, когда первая оторопь проходит, привлекательны. Но я чётко знаю, что они — это они, мы — это мы.
И это вовсе не значит, что я считаю людей лучшими, превосходящими всех и вся. Вовсе нет. Но мы всё-таки другие, и это здорово.
Я завозился, сбросил, не вставая, кроссовки. Раздеваться не хотелось. А спать глупо. Мне не нужно высыпаться перед боем, когда Высший проявится во мне, бодрость сама придёт. Лучше подумать.
Совсем скоро все мы сойдёмся в схватке, я ни секунды не сомневался.
Придут Инсеки, не зря мой старый знакомый клонировал себя и отправил пообщаться со мной перед смертью.
Придут Прежние, я сам их позвал.
…Впрочем, Инсеков тоже я пригласил, когда был Высшим. Не напрямую, конечно, тогда бы они не пришли. Но я сделал всё так, чтобы они пришли.
Я нахмурился, глядя в потолок.
Мой Высший этого хотел.
Я заплатил за круглую разноцветную шайбу, зажатую между хрустящими вафлями, а себе взял обычный стаканчик с пломбиром. Мы сели на скамейку.
— Рассказывай, — вгрызаясь в мороженое, сказала Наська. — Что твой Высший говорит?
— Ничего. Я вроде как должен сам понять его смысл.
— Что тут сложного? — Наська глянула на меня с возмущением. — Ты что, не понимаешь?
Я пожал плечами.
— Ты защитник.
— Уже нет, это после второго Призыва…
— Балда. Ты им был даже до первого! С самого начала. Когда пошёл в Гнездо с Даринкой. Когда с гвардейцами дрался. Когда от наших защищал.
— Да какой я защитник!
— Такой. Это твой смысл, понимаешь?
— Наська, ты понимаешь вообще, сколько я народа положил? — спросил я жёстко. Нельзя, конечно, так с десятилетней девчонкой, пусть она и прожила большую часть своей жизни в Изменении… Но какая-то злая обида внезапно проснулась во мне. — Я защитник? Убивал Изменённых, гвардейцев, тэни, лавли, людей… всех, кто на пути стоял. Я их даже жрал, понимаешь? Ням-ням! Рвал на части! Хороший у тебя братец?
Наська сжала губы, мне показалось, что она сейчас заплачет. Но она замотала головой и ответила с той же жёсткостью, что и я.
— А кто говорит, что защитник — добренький? Ты их всех что, просто так убивал, для развлечения? Нет! Чтобы других защитить и спасти. Ты убивал плохих. А защищаешь ты… хороших.
— Все так говорят, — пробормотал я.
— Ну да, можно ничего не говорить и ничего не делать, — сказала Наська. Мороженое начало таять у неё в руке и несколько капель упали на разноцветную юбку. — Многие так делают, пока их самих не трогают. Ну подумаешь, миллион детей в год превращают в монстров и отправляют воевать…
— Вы не монстры…
— Ещё какие! Всем было плевать, лишь бы их не трогали! А ты стал нас защищать!
— Многие вас защищали! Не у всех получалось.
— Потому что они не избранные, у них не было настоящего смысла. Ты его нашёл, понимаешь? Это твой Высший, потому что он защищает нас, защищает Землю.
— У Миланы тоже защищает.
— Не так! Он… — Наська запнулась, подыскивая слова. — Он уговаривает всех притереться друг к другу. А кто при этом умирает, ему всё равно. Может, это и лучше, чем Инсеки с Прежними, но… но…
Вот теперь она точно была готова расплакаться.
— Мой Высший говорил с Инсеками, — сказал я быстро, чтобы её отвлечь. — Сказал, что если Высший Миланы победит, то потом погибнут все. Звёзды погаснут, целые галактики исчезнут.
Сработало — глаза у Наськи загорелись.
— Вот! Вот! — воскликнула она. — А знаешь, почему? Я догадалась. Потому что придёт какой-нибудь супер-Высший из другой галактики. И всех поглотит. Если тебя не будет!
Она наконец-то заметила, что её мороженое тает, и откусила кусок.
— Теперь всё понятно, — продолжала она, торопливо глотая. — Ты защитник. И ты нужен, чтобы защитить всю Галактику от внешних врагов.
— Наська…
— А что не так?
Я задумался. Вспомнил гаснущие звёзды.
Блин. А может, и впрямь? Если Высший Миланы сотворит такую галактику, которую легко завоюют Высшие из другой? Ну а почему и нет? Наши Высшие перестанут друг с другом конкурировать, перестанут быть злыми и зубастыми, а тут явится какой-нибудь супер-Инсек из Магелланова Облака…
— Молодой человек…
Я поднял взгляд. К нам подошёл один из пенсионеров, вставший с соседней скамейки.
— Это моя сестра, — сказал я на всякий случай. — Мы не ругаемся, мы…
— Кино фантастическое обсуждаем! — поддержала Наська.
— Я вижу, что сестра, — миролюбиво сказал пенсионер. — Одно лицо. У вас из стаканчика мороженое льётся на штаны.
И с довольным видом вернулся на свою скамейку.
— Тьфу, ты меня заболтала… — Я отхлебнул из размякшего стаканчика холодной сладкой жижи и бросил остатки в урну. — И не сиди такая довольная, ты тоже себя закапала!
— Я не потому довольная, — сообщила Наська, проглатывая остатки и облизывая пальцы. — Я потому, что «одно лицо». Если я волосы покрашу, буду совсем похожа. Хотя нет, лучше ты крась…
— Да ну тебя, — вздохнул я. — Пошли. Родители волноваться будут.
И мы пошли.
— Ничего, что я их зову бабушкой и дедушкой? — озабоченно спросила Наська. — У меня как-то само получается…
— Ничего.
— Ты скажи, я ведь правильно придумала? Ты защитник, ты самый важный в нашей Галактике!
— Помолчи, — отмахнулся я. — Думаю.
— Ну?
Я вслушался в себя. И покачал головой.
— Нет, Анастасия. Что-то не складывается. Я думаю, если… как только я пойму, кто я и для чего… Высший со мной заговорит.
— А он молчит?
— Как рыба об лёд.
Мы дошагали до дома, молча не хуже моего Высшего. Лифт работал, но мы не сговариваясь пошли по лестнице.
— Наська, если бы пришлось выбирать между Инсеками и Прежними, ты бы кого выбрала? — спросил я, остановившись у своей двери.
— Тебя, — просто ответила она.
И побежала вверх по лестнице, по-мальчишески размахивая руками.
Я дождался, пока ей открыли дверь и послышался рассерженный голос мамы вперемешку с насквозь неискренними объяснениями Наськи.
А потом тихонько вошёл к себе и запер замок.
Ничего мне не хотелось — ни есть, ни спать, ни смотреть телевизор, ни читать книжки. И даже если бы Дарина пошла со мной, ничего бы не изменилось. Ни секса, ни разговоров. Я точно так же лежал бы одетым, только плащ сбросив, на кровати, грыз зачерствевший кусочек сыра, найденный в холодильнике, и вспоминал. Не думал даже, а именно вспоминал.
Ровиан. Чш-чшш-жж. Трисгард.
Родные планеты Высших.
Странно, что люди… ладно, не сами люди, а наши предки, Прежние, оказались так непохожи внешне, но так духовно близки с Инсеками. В этом есть что-то противное, я теперь никогда не избавлюсь от мысли, что в каждом человеке таится многоногая тварь.
А вот поросята-тэни молодцы.
Всё-таки их Высший получше будет.
Почему?
Я вспомнил странный памятник Соразмерности — мужчину и женщину, которых маленький Карир твёрдо считал «одинаковыми». Не потому, что не понимал половых различий, там одного телосложения и одежды хватило бы понять разницу. Нет, он считал их одинаковыми на каком-то другом уровне, по внутренней сущности, которая важнее внешности.
Ну да, наверное, в силу такой вот «соразмерности» порождённый тэни Высший и может находить компромиссы для разных культур.
Я не такой. Мне нравятся тэни. Даже их женщины, когда первая оторопь проходит, привлекательны. Но я чётко знаю, что они — это они, мы — это мы.
И это вовсе не значит, что я считаю людей лучшими, превосходящими всех и вся. Вовсе нет. Но мы всё-таки другие, и это здорово.
Я завозился, сбросил, не вставая, кроссовки. Раздеваться не хотелось. А спать глупо. Мне не нужно высыпаться перед боем, когда Высший проявится во мне, бодрость сама придёт. Лучше подумать.
Совсем скоро все мы сойдёмся в схватке, я ни секунды не сомневался.
Придут Инсеки, не зря мой старый знакомый клонировал себя и отправил пообщаться со мной перед смертью.
Придут Прежние, я сам их позвал.
…Впрочем, Инсеков тоже я пригласил, когда был Высшим. Не напрямую, конечно, тогда бы они не пришли. Но я сделал всё так, чтобы они пришли.
Я нахмурился, глядя в потолок.
Мой Высший этого хотел.