Изменённые 4. Лето волонтёра

Вихри света перестали кружиться и померкли.

Потом сквозь сияние проступила фигура, будто свет уплотнился и обрёл форму — невысокая смуглая девушка в цветастом платье. Заглянула мне в глаза. И сказала, строго и укоризненно:

— Так нельзя. Это не получится.

— А вы попробуйте, — попросил я.

— Третий Призыв не пройдёт, — повторила девушка, внятно, как для ребёнка. Улыбнулась: — После второго изменять в тебе уже нечего.

— Высший стёр во мне всё, что дал второй Призыв, — пояснил я. — И большую часть первого.

Во мне нарастало какое-то свирепое веселье, и девушка перестала улыбаться.

— Высший? — спросила она.

— Да.

— Стёр? — удивилась она.

Я пожал плечами.

Девушка невесомо коснулась кончиками пальцев моей руки. Постояла так, размышляя.

— Не знаю, что из этого выйдет, — сказала она.

— Давайте попробуем? — предложил я. — Если получится, то я попробую разрушить портал.

— А если нет, то ты умрёшь.

Я потянулся к девушке — и обнаружил, что она нематериальна, моя рука прошла сквозь её плечо. Понятно, что в виртуальном пространстве Форта всё лишь кажется настоящим, но эта Изменённая была чем-то вроде голограммы в виртуальности, наподобие Инсека, когда тот являлся через экраны. Но я всё-таки наклонился к её уху и прошептал:

— Я и так умру, если не попытаюсь.

Девушка размышляла — и одновременно таяла, расплывалась пятнами цветного света, будто моё касание разрушило какую-то плёнку, удерживающую иллюзию.

— Ты должен будешь нам всё рассказать, — потребовала она с капризной ноткой. — Если выживешь. И разрушить портал. Обещай!

— Попробую, — кивнул я.

Пространство Форта полыхнуло белым светом — и меня вышвырнуло вон.

А вслед неслись, вколачиваясь в разум, ледяные слова-символы.

«Ты» — «призван» — «нами» — «исполни» — «долг».

Я открыл глаза и понял, что сижу на полу, прислонившись к стене. Дарина трясла меня за плечи. Было по-прежнему тихо, значит, танцор с эскортом ещё не добрались до нас.

— Норм, — сказал я, глядя в перепуганные глаза Дарины. — Я докричался до Форта.

— Они помогут?

— Уже помогли… надеюсь… — я встал. Прислушался к своим ощущениям.

Вроде бы ничего не изменилось. Сердце стучало в груди слева, не возникло ни второго, ни третьего. Я коротко размахнулся и ударил рукой по стене — кулак отозвался болью, стена устояла.

Они меня призвали или нет?

Неужели ничего не получилось?

— Ты попросил Призыв… — прошептала Дарина.

— Да, но я не чувствую…

Я помнил, может быть, даже слишком хорошо, как сработал второй Призыв. Мучительную боль, наполнявшую тело. Исказившийся мир, когда зрение начинало меняться, и я видел всё, от тепла и рентгеновских лучей до ультразвука и движения электронов в проводах. Тянущее ощущение в кистях, когда запястные железы генерировали силовое поле.

Ничего не было.

— Надо уходить, — сказал я. Подошёл к окну, глянул вдоль улицы. Танцор со стаей «тюменских мышей» подходил к дому, где мы укрылись.

— Милана! — Дарина выбежала в соседнюю комнату, схватила подругу за руку, потянула за собой. Милана подняла на неё затуманенный взгляд. Встала, подхватив малыша тэни в охапку, пошла за Дариной.

— Выберетесь через окно, — сказал я. — Как только они войдут. И убегайте от центра города!

Я махнул рукой, указывая направление.


Дарина замотала головой. Милана всё так же задумчиво смотрела на меня. Ребёнок засунул в рот палец и увлечённо его сосал.

— Там открывается портал, — указал я в направлении центра. — В парке, рядом с памятником Соразмерности, километр триста метров от нас, до открытия тридцать две минуты. Гвардейцы оттесняют Изменённых, те уходят. Десантные боты ждут на окраине, у разрушенной эфирной фабрики…

Я замолчал.

Откуда я это знаю?

Все эти памятники, фабрики… минуты и километры…

Что-то изменилось.

Что-то кипело во мне, менялось, но не так, как я привык.

Всё иначе.

Я чувствовал бушующую энергию, но будто придавленную крышкой. Ядерный реактор, в который опущены замедляющие стержни. Широкая река, перегороженная плотиной.

Образы, только образы. Неясные тени того, что со мной происходит. Попытка разума осмыслить то, что не предназначено для человеческого сознания.

— Мы не уйдём, — просто сказала Дарина. Встряхнула руками — из пальцев выдвинулись короткие когти. Жница посмотрела на них с удивлением, словно не ожидала, что это получится.

— Мы тебя не бросим, — произнесла Милана.

Я застонал, осознавая, что мне их не переспорить.

А ещё ужаснее было понимать, что Форт всё-таки дал мне третий Призыв. Но он не сработал.

Девушка из Форта не зря спросила: «Стёр?» с таким недоверием.

Ничего Высший не стирал.

Заблокировал. Наглухо.

Оставил какие-то крохи, обрывки.

Я не смогу принять третий Призыв.

Из соседней комнаты донёсся шелестящий звук, шёпот маленьких лапок, когда несколько фрагментов чистильщика вбежали внутрь.

Вбежали и замерли.

Потом послышался писк, радостный и возбуждённый. Чистильщик почуял добычу.

— Бегите! — выкрикнул я, уже не таясь. Схватил Милану за плечи и потряс. — Бегите!

Послышался новый звук, быстрый, словно что-то стремительное ворвалось в помещение.

В следующий миг случилось всё сразу.

Дарина шагнула к дверям, слегка наклоняясь в боевой стойке жниц. Взгляд Миланы прояснился, будто она очнулась от забытья.

А маленький тэни вынул палец изо рта, протянул руку и прикоснулся к моему лбу.

Плотина во мне хрустнула и раскололась.

Мир застыл и утратил цвета.

Стал чёрно-белым, как рисунок в книжке.

Утратил объём.

Превратился в двумерную схему, где двигался только я.

Я потянулся к Дарине, Милане и мальчику тэни. Его звали Карир, ему было три с половиной года, и в нём пылал непроявившийся Смысл.

Мысленно я склонил голову и пообещал, что все мои действия временны и вынуждены.

Потом вобрал Дарину, Милану и Карира в схему своего существования.

И вышел в реальный мир.

Девчонки исчезли, и мальчик исчез.