Избранная светом
Часть 9 из 31 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Легкие свело спазмом так, что я даже не могла набрать воздуха. Я просто задыхалась от чувства, что оказалась права. От ненависти к этому мерзкому существу, которое я считала мужчиной.
Вся моя надежда в одно мгновение превратилась в прах, оставив после себя только пыль, что застилала глаза туманом.
Я больше не могла это слушать, но и уйти была не в состоянии. А потом все же заставила себя толкнуть дверь, сделав шаг вперед.
— Лера? Что ты здесь делаешь? — повернулся ко мне Роквелл Фланнгал.
— Я все слышала! Можешь не оправдываться! — крикнула я, не обращая внимания на присутствие Диверкуса. — Я ведь знала, что это так! Знала!
Я закрыла уши ладонями, чтобы не слышать его оправдании, и бросилась обратно в дом, но Роквелл настиг меня в гостиной:
— Ты все не так поняла!
Я повернулась, чтобы перевести дыхание, которое все еще сбивалось.
— Что не так?! Что не так, Рок?! Я хотела тебе верить, но ты лишь играл со мной. И что хуже всего, я с самого начала понимала, что все это фарс, проклятый фарс! Но позволила тебе со мной играть. Ненавижу тебя!
Я схватила какую-то статуэтку, что попалась под руку, запустив ее в итхара, но тот уклонился, и дорогая вещица со звоном разбилась, ударившись о стену.
— Лера!!!
— Не подходи ко мне, демон, иначе я за себя не ручаюсь! — предупредила я, хотя ничего бы ему не сделала. Но в тот момент казалось, это единственный способ уберечься.
— Не надо разносить мой дом вдребезги, вещи ни в чем не виноваты, — процедил он, увернувшись от очередного летящего в него предмета.
— Мне плевать! Ты сказал, что хотел забрать мой Янтарь еще на той поляне! Я же все слышала! Можешь не оправдываться!
Я кричала так, что сама чуть не оглохла. А потом голос сорвался на хрип.
— Глупая, глупая Лера! Ты ведь ничего не добьешься скандалом.
Он подошел, отобрав у меня вазу, которую я собиралась запустить в него следующей. Поставил ее рядом, а сам зафиксировал мои руки, не позволяя больше ничего схватить, не давая сдвинуться с места.
— Успокойся — и мы поговорим, — сказал на удивление терпеливо.
— Я не хочу с тобой больше разговаривать. Ничего не хочу. И видеть тебя тоже. Отпусти меня! Это все, что я сейчас желаю. Мне нужно остаться одной на какое-то время и обо всем подумать. Отвези меня в общежитие.
Дрожь не унималась минут пятнадцать, а из горла все еще вырывались рыдания. Я плакала у него на груди, пока он держал меня в объятиях, поглаживая спину. И от этого я еще сильнее ревела, не в силах успокоиться. Все мое возмущение перешло в безмолвную истерику. Мне было плохо, как никогда в жизни. Потому что впереди я не видела ничего положительного. И теперь отчетливо понимала, что любые отношения с лордом демонов — новый шаг в бездну, один из которых станет последним.
— Пожалуйста, отвези меня в общежитие, — повторила, когда смогла хоть как-то говорить.
— Хорошо. Я попрошу Онрата. Только успокойся. Увидимся завтра и все обсудим, — сказал наконец Роквелл, отпустив меня.
— Спасибо, — прошептала я одними губами, даже не глядя на Фланнгала, чтобы еще сильнее не травить душу.
Я ехала в карете с итхаром, который, как мне казалось, смотрел на меня сочувствующе, и понимала, что не будет никакого «завтра». Последний разговор стал каплей, переполнившей сосуд терпения.
Я слишком расслабилась, еще немного — и получила бы сполна за свое доверие. Хорошо, что задумалась обо всем раньше, чем это случилось, что услышала разговор с Диверкусом, в котором Роквелл проявил себя целиком.
Слез больше не было. Они высохли, как только мы въехали в город. И я просто молчала, думая, что делать дальше.
Решение уехать было не спонтанным, я уже не раз задумывалась над переездом в Вастхальд. Хотя и понимала, что для демона границы не помеха. Там тоже есть итхары, и мне стоит быть предельно осторожной, чтобы не попасться им на глаза.
Возможно, со временем мои чувства улягутся на дно души, которая создаст еще более мощную защиту? Ведь никто из итхаров уже не сможет так вплестись в мои эмоции, проникнуть в меня всей своей натурой.
Я больше никого не смогу полюбить так, как любила Роквелла Фланнгала.
Но мне надо убить в себе это чувство. Это гарантия моей безопасности.
А потом можно поступить в Университет магии на факультет Освальда Витора и начать новую во всех смыслах жизнь, ведь дорога на Землю мне не светит. Оракул больше ничего не скажет. Возможно, позже я встречу другого одаренного служителя культа Трехликой, который что-то прояснит. Но сильно надеяться на это не стоит.
По пути в общежитие я не встретила никого из знакомых. Но это и к лучшему — я не хотела, чтобы кто-то видел мое опухшее от слез лицо и красные глаза.
То, что Роквелл отпустил меня сегодня, лишь подтверждало мои мысли. Он наверняка думает, что я выплачусь в тишине. И завтра все станет по-прежнему. Но он ошибается.
Между нами все кончено. Я больше не питаю иллюзий на его счет. И так все понятно. Осталось разобраться, как жить дальше.
Остаток вечера заняла стирка. В Арделе мне ужасно не хватало стиральной машины-автомата, все остальное еще как-то можно было пережить. Часть технологий заменяла магия, другое делалось просто по старинке. Замочив белье в большом тазике, я пошла на общую кухоньку, чтобы заварить себе чай. Сидела и думала обо всем, даже не заметила, как он совсем остыл. Пришлось пить холодным. А потом вновь пошла заниматься домашними делами: с силой терла белье о ребристую доску, представляя, что начищаю наглую рожу итхара. И от этого самообмана становилось чуть легче.
Уже стемнело, когда я развесила в сушильной все свои вещи и отправилась в комнату. Как только дела закончились, вновь атаковали грустные мысли.
Снова и снова я вспоминала тот случай на поляне, горящие глаза итхара, когда он приближался ко мне, и не понимала, где ошиблась.
То, что случилось потом, я прокручивала и голове раз за разом, понимая, как буду тосковать по Роквеллу, ведь жизнь без него теряла смысл, становилась блеклой и неинтересной. Но раскисать нельзя, нельзя опускать руки и ждать своего конца, нужно действовать решительно.
Любовь приходит и уходит, как сказал когда-то мой бывший муж. Мне бы как-нибудь применить это жизненное правило.
Конечно, выспаться не удалось. Лишь под утро я ненадолго задремала.
Встала с больной головой. Наспех натянула блузку и юбку, забрала академическую накидку и поползла на кафедру, как сонная муха.
Впервые в академии стояла тишина.
Основные экзамены закончились, и у студентов началась практика. Лишь некоторые отстающие еще шатались по коридорам с экзаменационными бланками.
Я занесла отчет со списками на практику в ректорат, подала его Алиссии.
— Положи вон туда, на тумбочку, — съехидничала она, но взгляд ее подозрительно забегал.
— Разве не посмотришь? Вдруг вместо отчета я написала все то, что о тебе думаю? — ухмыльнулась я.
— Мне все равно. Клади бумаги и сейчас же проваливай из приемной! — Ее голос вдруг сорвался на визг.
Это показалось мне странным, я даже обернулась, когда покинула кабинет. Вслед за мной куда-то выбежала и сама блондинка, но свернула в другую сторону. Я не стала догонять эту ненормальную.
Тейн Мадеус за это время куда-то вышел. Поскольку поговорить с магистром про увольнение не удалось, я решила сделать это, как только он вернется.
В одной из аудиторий пыхтел Лаки, собирая модель алхимического круга для выставки в холле, что планировалась ближе к набору новых абитуриентов, но готовились к ней уже сейчас, загодя.
— Привет. Как дела? — поинтересовалась немного смущенно.
— Все как обычно. А ты как?
— Ездила домой, заодно побывала в храме Трехликой и расторгла брак с Дейсаром.
— Я так и думал. Все из-за Фланнгала?
— Нет, не из-за него. Лаки… мне нужно кое в чем тебе признаться… — начала я и остановилась, не зная, как подействует на друга правда о другом мире.
Но так и не смогла ничего сказать.
— Продолжай. Почему замолчала? — Он убрал в сторону макет, уставившись на меня. — Лерэйн, ты какая-то совсем бледная! Все хорошо? Как ты себя чувствуешь?
— Просто я почти не спала. Я написала заявление… В общем, я решила уволиться, нужно как-то сообщить об этом тейну Мадеусу. Он разозлится, — пробормотала я, обмахиваясь рукой. Стало жарко.
— Еще бы, ты первая помощница, которая продержалась у него так долго. Представляю его реакцию, — ответил Лаки, вновь возвращаясь к макету и прикручивая очередную деталь.
Я совсем забыла, что мне еще надо побывать в главном храме, чтобы потом сменить документы. Это задержит меня в Грэмвилле на несколько дней, без этого меня просто не пустят в Вастхальд. Главное, чтобы Роквелл ни о чем не догадался, даже если мы еще раз встретимся.
Голова действительно кружилась, стало подташнивать.
Я едва добралась до двери, когда окончательно поплохело. Воздуха не хватаю, будто кто-то высосал его из комнаты.
Со мной было что-то не так, а я не понимала, что именно происходит. Все тело начало ломить, будто в него тайком пробрались тысячи мини-существ и старательно долбили молоточками каждую кость, каждый орган, уделяя особое внимание нервам.
Нужно было позвать на помощь, а я не могла произнести ни звука. Лишь хваталась за стены, чтобы не упасть.
— А-а-а! — выдавила наконец.
Меня повело в сторону. И я грохнулась на пол коридора. В глазах на миг потемнело, потом картинка частично прояснилась.
— Лерэйн, с вами все в порядке? — склонился кто-то надо мной.
Лицо перед глазами троилось, и я не понимала, кто это, хотя точно знала — кто-то из знакомых.
— На помощь! С теей Вилтон беда! — разнесся крик по коридору.
Я ничего не понимала. Боль мешала сконцентрировать мысли на чем-то конкретном. Знала одно: я умираю.
Это не простое недомогание, а какое-то серьезное магическое воздействие.
— Лерэйн! Что происходит?! Тебя кто-то отравил? Ты что-то ела или пила? Скажи! Это важно! Мы успеем тебя спасти…
Это был уже Лаки Карлиман.
Голос растворился в общем гуле, поскольку людей в проходе прибавилось.
Вся моя надежда в одно мгновение превратилась в прах, оставив после себя только пыль, что застилала глаза туманом.
Я больше не могла это слушать, но и уйти была не в состоянии. А потом все же заставила себя толкнуть дверь, сделав шаг вперед.
— Лера? Что ты здесь делаешь? — повернулся ко мне Роквелл Фланнгал.
— Я все слышала! Можешь не оправдываться! — крикнула я, не обращая внимания на присутствие Диверкуса. — Я ведь знала, что это так! Знала!
Я закрыла уши ладонями, чтобы не слышать его оправдании, и бросилась обратно в дом, но Роквелл настиг меня в гостиной:
— Ты все не так поняла!
Я повернулась, чтобы перевести дыхание, которое все еще сбивалось.
— Что не так?! Что не так, Рок?! Я хотела тебе верить, но ты лишь играл со мной. И что хуже всего, я с самого начала понимала, что все это фарс, проклятый фарс! Но позволила тебе со мной играть. Ненавижу тебя!
Я схватила какую-то статуэтку, что попалась под руку, запустив ее в итхара, но тот уклонился, и дорогая вещица со звоном разбилась, ударившись о стену.
— Лера!!!
— Не подходи ко мне, демон, иначе я за себя не ручаюсь! — предупредила я, хотя ничего бы ему не сделала. Но в тот момент казалось, это единственный способ уберечься.
— Не надо разносить мой дом вдребезги, вещи ни в чем не виноваты, — процедил он, увернувшись от очередного летящего в него предмета.
— Мне плевать! Ты сказал, что хотел забрать мой Янтарь еще на той поляне! Я же все слышала! Можешь не оправдываться!
Я кричала так, что сама чуть не оглохла. А потом голос сорвался на хрип.
— Глупая, глупая Лера! Ты ведь ничего не добьешься скандалом.
Он подошел, отобрав у меня вазу, которую я собиралась запустить в него следующей. Поставил ее рядом, а сам зафиксировал мои руки, не позволяя больше ничего схватить, не давая сдвинуться с места.
— Успокойся — и мы поговорим, — сказал на удивление терпеливо.
— Я не хочу с тобой больше разговаривать. Ничего не хочу. И видеть тебя тоже. Отпусти меня! Это все, что я сейчас желаю. Мне нужно остаться одной на какое-то время и обо всем подумать. Отвези меня в общежитие.
Дрожь не унималась минут пятнадцать, а из горла все еще вырывались рыдания. Я плакала у него на груди, пока он держал меня в объятиях, поглаживая спину. И от этого я еще сильнее ревела, не в силах успокоиться. Все мое возмущение перешло в безмолвную истерику. Мне было плохо, как никогда в жизни. Потому что впереди я не видела ничего положительного. И теперь отчетливо понимала, что любые отношения с лордом демонов — новый шаг в бездну, один из которых станет последним.
— Пожалуйста, отвези меня в общежитие, — повторила, когда смогла хоть как-то говорить.
— Хорошо. Я попрошу Онрата. Только успокойся. Увидимся завтра и все обсудим, — сказал наконец Роквелл, отпустив меня.
— Спасибо, — прошептала я одними губами, даже не глядя на Фланнгала, чтобы еще сильнее не травить душу.
Я ехала в карете с итхаром, который, как мне казалось, смотрел на меня сочувствующе, и понимала, что не будет никакого «завтра». Последний разговор стал каплей, переполнившей сосуд терпения.
Я слишком расслабилась, еще немного — и получила бы сполна за свое доверие. Хорошо, что задумалась обо всем раньше, чем это случилось, что услышала разговор с Диверкусом, в котором Роквелл проявил себя целиком.
Слез больше не было. Они высохли, как только мы въехали в город. И я просто молчала, думая, что делать дальше.
Решение уехать было не спонтанным, я уже не раз задумывалась над переездом в Вастхальд. Хотя и понимала, что для демона границы не помеха. Там тоже есть итхары, и мне стоит быть предельно осторожной, чтобы не попасться им на глаза.
Возможно, со временем мои чувства улягутся на дно души, которая создаст еще более мощную защиту? Ведь никто из итхаров уже не сможет так вплестись в мои эмоции, проникнуть в меня всей своей натурой.
Я больше никого не смогу полюбить так, как любила Роквелла Фланнгала.
Но мне надо убить в себе это чувство. Это гарантия моей безопасности.
А потом можно поступить в Университет магии на факультет Освальда Витора и начать новую во всех смыслах жизнь, ведь дорога на Землю мне не светит. Оракул больше ничего не скажет. Возможно, позже я встречу другого одаренного служителя культа Трехликой, который что-то прояснит. Но сильно надеяться на это не стоит.
По пути в общежитие я не встретила никого из знакомых. Но это и к лучшему — я не хотела, чтобы кто-то видел мое опухшее от слез лицо и красные глаза.
То, что Роквелл отпустил меня сегодня, лишь подтверждало мои мысли. Он наверняка думает, что я выплачусь в тишине. И завтра все станет по-прежнему. Но он ошибается.
Между нами все кончено. Я больше не питаю иллюзий на его счет. И так все понятно. Осталось разобраться, как жить дальше.
Остаток вечера заняла стирка. В Арделе мне ужасно не хватало стиральной машины-автомата, все остальное еще как-то можно было пережить. Часть технологий заменяла магия, другое делалось просто по старинке. Замочив белье в большом тазике, я пошла на общую кухоньку, чтобы заварить себе чай. Сидела и думала обо всем, даже не заметила, как он совсем остыл. Пришлось пить холодным. А потом вновь пошла заниматься домашними делами: с силой терла белье о ребристую доску, представляя, что начищаю наглую рожу итхара. И от этого самообмана становилось чуть легче.
Уже стемнело, когда я развесила в сушильной все свои вещи и отправилась в комнату. Как только дела закончились, вновь атаковали грустные мысли.
Снова и снова я вспоминала тот случай на поляне, горящие глаза итхара, когда он приближался ко мне, и не понимала, где ошиблась.
То, что случилось потом, я прокручивала и голове раз за разом, понимая, как буду тосковать по Роквеллу, ведь жизнь без него теряла смысл, становилась блеклой и неинтересной. Но раскисать нельзя, нельзя опускать руки и ждать своего конца, нужно действовать решительно.
Любовь приходит и уходит, как сказал когда-то мой бывший муж. Мне бы как-нибудь применить это жизненное правило.
Конечно, выспаться не удалось. Лишь под утро я ненадолго задремала.
Встала с больной головой. Наспех натянула блузку и юбку, забрала академическую накидку и поползла на кафедру, как сонная муха.
Впервые в академии стояла тишина.
Основные экзамены закончились, и у студентов началась практика. Лишь некоторые отстающие еще шатались по коридорам с экзаменационными бланками.
Я занесла отчет со списками на практику в ректорат, подала его Алиссии.
— Положи вон туда, на тумбочку, — съехидничала она, но взгляд ее подозрительно забегал.
— Разве не посмотришь? Вдруг вместо отчета я написала все то, что о тебе думаю? — ухмыльнулась я.
— Мне все равно. Клади бумаги и сейчас же проваливай из приемной! — Ее голос вдруг сорвался на визг.
Это показалось мне странным, я даже обернулась, когда покинула кабинет. Вслед за мной куда-то выбежала и сама блондинка, но свернула в другую сторону. Я не стала догонять эту ненормальную.
Тейн Мадеус за это время куда-то вышел. Поскольку поговорить с магистром про увольнение не удалось, я решила сделать это, как только он вернется.
В одной из аудиторий пыхтел Лаки, собирая модель алхимического круга для выставки в холле, что планировалась ближе к набору новых абитуриентов, но готовились к ней уже сейчас, загодя.
— Привет. Как дела? — поинтересовалась немного смущенно.
— Все как обычно. А ты как?
— Ездила домой, заодно побывала в храме Трехликой и расторгла брак с Дейсаром.
— Я так и думал. Все из-за Фланнгала?
— Нет, не из-за него. Лаки… мне нужно кое в чем тебе признаться… — начала я и остановилась, не зная, как подействует на друга правда о другом мире.
Но так и не смогла ничего сказать.
— Продолжай. Почему замолчала? — Он убрал в сторону макет, уставившись на меня. — Лерэйн, ты какая-то совсем бледная! Все хорошо? Как ты себя чувствуешь?
— Просто я почти не спала. Я написала заявление… В общем, я решила уволиться, нужно как-то сообщить об этом тейну Мадеусу. Он разозлится, — пробормотала я, обмахиваясь рукой. Стало жарко.
— Еще бы, ты первая помощница, которая продержалась у него так долго. Представляю его реакцию, — ответил Лаки, вновь возвращаясь к макету и прикручивая очередную деталь.
Я совсем забыла, что мне еще надо побывать в главном храме, чтобы потом сменить документы. Это задержит меня в Грэмвилле на несколько дней, без этого меня просто не пустят в Вастхальд. Главное, чтобы Роквелл ни о чем не догадался, даже если мы еще раз встретимся.
Голова действительно кружилась, стало подташнивать.
Я едва добралась до двери, когда окончательно поплохело. Воздуха не хватаю, будто кто-то высосал его из комнаты.
Со мной было что-то не так, а я не понимала, что именно происходит. Все тело начало ломить, будто в него тайком пробрались тысячи мини-существ и старательно долбили молоточками каждую кость, каждый орган, уделяя особое внимание нервам.
Нужно было позвать на помощь, а я не могла произнести ни звука. Лишь хваталась за стены, чтобы не упасть.
— А-а-а! — выдавила наконец.
Меня повело в сторону. И я грохнулась на пол коридора. В глазах на миг потемнело, потом картинка частично прояснилась.
— Лерэйн, с вами все в порядке? — склонился кто-то надо мной.
Лицо перед глазами троилось, и я не понимала, кто это, хотя точно знала — кто-то из знакомых.
— На помощь! С теей Вилтон беда! — разнесся крик по коридору.
Я ничего не понимала. Боль мешала сконцентрировать мысли на чем-то конкретном. Знала одно: я умираю.
Это не простое недомогание, а какое-то серьезное магическое воздействие.
— Лерэйн! Что происходит?! Тебя кто-то отравил? Ты что-то ела или пила? Скажи! Это важно! Мы успеем тебя спасти…
Это был уже Лаки Карлиман.
Голос растворился в общем гуле, поскольку людей в проходе прибавилось.