Избранная и беглец
Часть 5 из 60 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Но это невозможно. Ты уже никогда не вернешься туда.
«Вернусь», — упрямо подумала Айрис.
Внезапно ею овладело дикое, почти неконтролируемое желание броситься к выходу из комнаты, попытаться оттолкнуть в сторону нелюдя и драться, царапаться, кусаться до тех пор, пока не окажется на свободе.
Айрис сжала кулаки так, что ногти больно впились в кожу ладоней.
Не шевелись, Айрис. Стой, где стоишь. Если бросишься в драку сейчас — тебя снова привяжут. Да и доверия больше не будет. Трудно, невероятно тяжело, а ты все равно стой и делай вид, что тебе все равно. Потому что только так будет возможность вернуться.
— Ты забудешь ребенка и никогда больше о нем не вспомнишь, — спокойно пояснил Проклятый, — если через три дня ты еще будешь жива, то дальше все будет проще.
Айрис захотела подойти и плюнуть ему в лицо. Да как он смеет говорить такое? Неужели он думает, что она может забыть свое маленькое сердечко?
Но она лишь натянуто улыбнулась и заставила себя покрутить головой.
— А где здесь… мм…
Кажется, Проклятый понял, о чем она хочет спросить.
Он подошел к койке, указал на спинку.
— Вот, посмотри. Желтая кнопка — туалет. Синяя — душевая. Вода включается, как только зайдешь в кабину.
Айрис только моргнула. Слова «туалет» и «душевая» были ей совершенно незнакомы.
— Ну, смотри. — В голосе Проклятого снова появились нотки раздражения.
Он сам нажал на желтый круглый выступ на изголовье кровати, который назвал кнопкой. И тут же смежная стена сложилась узкой гармошкой, отъехала в сторону. Айрис непонимающе уставилась на белоснежное нечто округлых форм. Проклятый вздохнул.
— Подойди, посмотри поближе.
Она подчинилась. Сооружение очень сильно напомнило ей привычное отхожее место. Только чистое очень.
— Желтая кнопка, — повторил Проклятый, — теперь душевая, синяя кнопка.
Стена послушно разложилась, и теперь съежилась уже с другой стороны, открывая проход в крошечный угол, огражденный матовыми стенками.
— Иди, смотри, — как-то устало произнес тюремщик Айрис, — дверцы сами открываются.
Она только сунула голову внутрь, как откуда-то сверху брызнула теплая вода. Окатила упругими струями, и Айрис, взвизгнув от неожиданности, отскочила подальше, отряхивая воду с волос и с ужасом понимая, что намочила рубашку, а новую вряд ли дадут.
Она подняла взгляд на Проклятого. Тот наблюдал за ней совершенно невозмутимо, как будто у него каждый день тут скакали и визжали мокрые девки.
— Располагайся. — Он ухмыльнулся, окинул Айрис пристальным взглядом. — Через час будет обед.
И ушел.
Айрис забралась на койку с ногами, укрылась легким покрывалом и, привалившись спиной к высокому изголовью, устало закрыла глаза.
Надо было что-то делать. Бежать отсюда. Но как?
Мысли путались.
Слишком много нового, непонятного.
А самое главное — почему она понимает речь Проклятых, да еще и сама заговорила на их же языке?
Айрис обхватила себя руками, мимоходом обратила внимание на следы от уколов как будто иглой на внутренней стороне локтевых сгибов.
«Я выберусь отсюда», — решила она.
Чего бы это ни стоило. Ведь там, на руках кормилицы, ее мальчик. Прекраснее всех на свете. И два зуба, маленьких и крепких, уже выросли.
Не вытерпев, Айрис вскочила на ноги, выглянула в окно. За прозрачными стеклами почти сразу начинался лес. Беда только в том, что она не имела ни малейшего понятия, в какую сторону бежать к замку. Ну и решетка, тонкая, но, видать, прочная.
— Мика-а-а, — простонала Айрис, — как ты там без мамы, маленький цыпленочек? Отпустите меня, отпусти-и-ите!
Она сползла по стене на пол, сжалась в комок, подтянув ноги к груди.
— Маараш, прошу тебя… не оставляй моего мальчика, — пробормотала Айрис, как будто кормилица могла ее слышать, — он такой слабый, такой беззащитный…
И умолкла.
В комнате воцарилась тишина, плотная, сонная. А потом Айрис услышала тихий стук. Тук-тук-тук. Пауза. Тук-тук-тук. Кто-то словно пытался завязать с ней разговор, находясь в соседней комнате.
* * *
Все внутри замерло, скрутилось тугой раскаленной спиралью. Айрис даже дышать перестала. Стук повторился, настойчиво. Сомнений в том, человек ли по ту сторону стены, почти не осталось.
Она покосилась на дверь — та была плотно закрыта. Бросила осторожный взгляд в окно, но по ту сторону магических стекол только лес темнел, и никого больше. Тогда Айрис поднялась, на цыпочках пересекла комнату и, прижавшись всем телом к стене, осторожно стукнула в ответ. Так же, три раза. И застыла. Мысли прыгали как блохи. Кто там, по ту сторону? Такой же пленник? Пленница? Но от осознания того, что она здесь не одна и, возможно, в соседней комнате томится человек, стало чуть легче.
Когда ты один — ты не сделаешь ничего. Когда вас хотя бы двое, появляется робкая надежда, входит неслышно, крадучись, и очень быстро устраивается в душе, словно кошка, запрыгнувшая на колени.
Когда в ответ снова постучали, Айрис невольно вздрогнула. Ей показалось, что стучали ближе к окну, как будто приглашая. Она шагнула туда, не отлипая от стены. Стукнула еще раз. Ей снова ответили, еще ближе к окну. И когда она добралась до угла между внешней стеной и стеной, разделившей помещения внутри, она заметила интересную деталь, на которую сначала не обратила внимания. Полоса стены шириной в ладонь была испещрена отверстиями, в которые Айрис смогла бы просунуть фалангу мизинца. А по ту сторону сквозь отверстия уже можно было разглядеть половину женского лица, ладонь, прижатую к поверхности, край серой рубахи.
— Здравствуй, — прошептала Айрис на том языке, на котором говорили все ее родные и знакомые.
— И тебе не хворать, — хрипло ответила пленница.
Радость горячей волной окатила Айрис, заиграла хмельными пузырьками, и на миг ей показалось, что — все, она уже на свободе, потому что вдвоем они обязательно что-нибудь придумают.
— Меня зовут Рина, — услышала Айрис тихое, — а тебя как?
Она назвала себя. Не стала говорить, что жена барона, кому это сейчас интересно.
— И как ты после всего этого? — Рина говорила устало, так, словно перетаскала на себе кучу кирпичей. Голос был ломкий, тихий, хриплый.
Айрис подумала минутку, а потом сказала:
— Хорошо. Они ничего плохого пока со мной не сделали.
— Повезло, — прозвучало печальное.
— Ты пробовала бежать? — прошептала Айрис, прижавшись лицом к отверстиям.
— Бежать? Хм, это мне уже не поможет. Я умираю. Они что-то подсадили внутрь меня, и теперь это меня сжирает. Скоро я отправлюсь к Двуединому… И это хорошо. Там цветут сады, светло и тепло. И птицы небесные поют.
— Откуда ты знаешь, что умираешь? — Голос ее упал до едва слышного шепота. А надежда на то, что вдвоем будет легче, все не хотела отпускать, запустила колкие коготки в душу.
— Меня второй день уже кровью рвет, и сил нет никаких, — спокойно ответила Рина, — да ты не печалься обо мне. У Двуединого всяко лучше, чем здесь.
— Мне надо отсюда сбежать, — прошептала Айрис, — у меня сыночек остался дома. Я не хочу, чтобы он был один.
— Ну так беги. — Кажется, Рина пожала плечами, — я бы сбежала, но мне оно без толку. Лучше умереть на чистой постели, чем на грязной соломе. Или, что еще хуже, утонуть зашитой в мешок.
Айрис зажмурилась. А она-то и подзабыла, что делают с теми, кто побывал у Проклятых! Но она же… И посмотрела на свои запястья. Выдохнула с облегчением: кожа была чистой, никаких знаков, какие рассмотрели у Зольки.
— Никто не узнает, что я здесь была, — проговорила она, — скажу, что заблудилась, когда от мужа убегала.
Рина присвистнула.
— Хорошо ты жила, красавица. И все равно вернуться хочешь?
— Так там же…
— Знаю, знаю, ребеночек. Мне проще, у меня детей не было, не успела нажить. А может, что со мной не так было… Теперь не важно. Так если ты бежать хочешь, то беги, этой же ночью. А поутру иди прямо на юг, выйдешь к озеру. Ну а там и город будет.
Айрис медленно накрывала злость. Ей показалось, что Рина попросту издевается. Хочешь — беги. Но как? Превратиться в дым?
— Тебе повезло, — тихо продолжила Рина. Ее голос ломался, оседал трухой, и казалось, что внутри женщины что-то хрустит и скрежещет. Как будто идеальный механизм, созданный Двуединым, вмиг поломался. — Повезло, — повторила она, — в твоей комнате прежде сидел мужчина, который тоже хотел бежать, но он умер в ту ночь, когда для побега было все готово. Решетка на окне легко снимается. Он умудрился выкрутить крепежные винты, и теперь она висит на честном слове. И Проклятые об этом ничего так и не узнали.
Айрис едва удержалась, чтобы не кинуться и не проверить, но вовремя одернула себя.
Она сделает это ночью, когда погасят свет.
— Спасибо, спасибо тебе!
— Не за что, — силуэт Рины дрогнул, — а теперь иди, ложись на кровать. Скоро принесут обед. Поесть надо, тебе понадобятся силы, чтобы дойти до дома.
— Я… могу тебе как-то помочь? Хоть как-то? — Айрис невольно приложила ладонь к отверстиям, и Рина в ответ приложила свою.
— Не поможешь ты мне. Скоро уже…
И закашлялась. И тут же отошла. Айрис услышала, как Рина хрипит и как ее рвет, выворачивает наизнанку.
«Вернусь», — упрямо подумала Айрис.
Внезапно ею овладело дикое, почти неконтролируемое желание броситься к выходу из комнаты, попытаться оттолкнуть в сторону нелюдя и драться, царапаться, кусаться до тех пор, пока не окажется на свободе.
Айрис сжала кулаки так, что ногти больно впились в кожу ладоней.
Не шевелись, Айрис. Стой, где стоишь. Если бросишься в драку сейчас — тебя снова привяжут. Да и доверия больше не будет. Трудно, невероятно тяжело, а ты все равно стой и делай вид, что тебе все равно. Потому что только так будет возможность вернуться.
— Ты забудешь ребенка и никогда больше о нем не вспомнишь, — спокойно пояснил Проклятый, — если через три дня ты еще будешь жива, то дальше все будет проще.
Айрис захотела подойти и плюнуть ему в лицо. Да как он смеет говорить такое? Неужели он думает, что она может забыть свое маленькое сердечко?
Но она лишь натянуто улыбнулась и заставила себя покрутить головой.
— А где здесь… мм…
Кажется, Проклятый понял, о чем она хочет спросить.
Он подошел к койке, указал на спинку.
— Вот, посмотри. Желтая кнопка — туалет. Синяя — душевая. Вода включается, как только зайдешь в кабину.
Айрис только моргнула. Слова «туалет» и «душевая» были ей совершенно незнакомы.
— Ну, смотри. — В голосе Проклятого снова появились нотки раздражения.
Он сам нажал на желтый круглый выступ на изголовье кровати, который назвал кнопкой. И тут же смежная стена сложилась узкой гармошкой, отъехала в сторону. Айрис непонимающе уставилась на белоснежное нечто округлых форм. Проклятый вздохнул.
— Подойди, посмотри поближе.
Она подчинилась. Сооружение очень сильно напомнило ей привычное отхожее место. Только чистое очень.
— Желтая кнопка, — повторил Проклятый, — теперь душевая, синяя кнопка.
Стена послушно разложилась, и теперь съежилась уже с другой стороны, открывая проход в крошечный угол, огражденный матовыми стенками.
— Иди, смотри, — как-то устало произнес тюремщик Айрис, — дверцы сами открываются.
Она только сунула голову внутрь, как откуда-то сверху брызнула теплая вода. Окатила упругими струями, и Айрис, взвизгнув от неожиданности, отскочила подальше, отряхивая воду с волос и с ужасом понимая, что намочила рубашку, а новую вряд ли дадут.
Она подняла взгляд на Проклятого. Тот наблюдал за ней совершенно невозмутимо, как будто у него каждый день тут скакали и визжали мокрые девки.
— Располагайся. — Он ухмыльнулся, окинул Айрис пристальным взглядом. — Через час будет обед.
И ушел.
Айрис забралась на койку с ногами, укрылась легким покрывалом и, привалившись спиной к высокому изголовью, устало закрыла глаза.
Надо было что-то делать. Бежать отсюда. Но как?
Мысли путались.
Слишком много нового, непонятного.
А самое главное — почему она понимает речь Проклятых, да еще и сама заговорила на их же языке?
Айрис обхватила себя руками, мимоходом обратила внимание на следы от уколов как будто иглой на внутренней стороне локтевых сгибов.
«Я выберусь отсюда», — решила она.
Чего бы это ни стоило. Ведь там, на руках кормилицы, ее мальчик. Прекраснее всех на свете. И два зуба, маленьких и крепких, уже выросли.
Не вытерпев, Айрис вскочила на ноги, выглянула в окно. За прозрачными стеклами почти сразу начинался лес. Беда только в том, что она не имела ни малейшего понятия, в какую сторону бежать к замку. Ну и решетка, тонкая, но, видать, прочная.
— Мика-а-а, — простонала Айрис, — как ты там без мамы, маленький цыпленочек? Отпустите меня, отпусти-и-ите!
Она сползла по стене на пол, сжалась в комок, подтянув ноги к груди.
— Маараш, прошу тебя… не оставляй моего мальчика, — пробормотала Айрис, как будто кормилица могла ее слышать, — он такой слабый, такой беззащитный…
И умолкла.
В комнате воцарилась тишина, плотная, сонная. А потом Айрис услышала тихий стук. Тук-тук-тук. Пауза. Тук-тук-тук. Кто-то словно пытался завязать с ней разговор, находясь в соседней комнате.
* * *
Все внутри замерло, скрутилось тугой раскаленной спиралью. Айрис даже дышать перестала. Стук повторился, настойчиво. Сомнений в том, человек ли по ту сторону стены, почти не осталось.
Она покосилась на дверь — та была плотно закрыта. Бросила осторожный взгляд в окно, но по ту сторону магических стекол только лес темнел, и никого больше. Тогда Айрис поднялась, на цыпочках пересекла комнату и, прижавшись всем телом к стене, осторожно стукнула в ответ. Так же, три раза. И застыла. Мысли прыгали как блохи. Кто там, по ту сторону? Такой же пленник? Пленница? Но от осознания того, что она здесь не одна и, возможно, в соседней комнате томится человек, стало чуть легче.
Когда ты один — ты не сделаешь ничего. Когда вас хотя бы двое, появляется робкая надежда, входит неслышно, крадучись, и очень быстро устраивается в душе, словно кошка, запрыгнувшая на колени.
Когда в ответ снова постучали, Айрис невольно вздрогнула. Ей показалось, что стучали ближе к окну, как будто приглашая. Она шагнула туда, не отлипая от стены. Стукнула еще раз. Ей снова ответили, еще ближе к окну. И когда она добралась до угла между внешней стеной и стеной, разделившей помещения внутри, она заметила интересную деталь, на которую сначала не обратила внимания. Полоса стены шириной в ладонь была испещрена отверстиями, в которые Айрис смогла бы просунуть фалангу мизинца. А по ту сторону сквозь отверстия уже можно было разглядеть половину женского лица, ладонь, прижатую к поверхности, край серой рубахи.
— Здравствуй, — прошептала Айрис на том языке, на котором говорили все ее родные и знакомые.
— И тебе не хворать, — хрипло ответила пленница.
Радость горячей волной окатила Айрис, заиграла хмельными пузырьками, и на миг ей показалось, что — все, она уже на свободе, потому что вдвоем они обязательно что-нибудь придумают.
— Меня зовут Рина, — услышала Айрис тихое, — а тебя как?
Она назвала себя. Не стала говорить, что жена барона, кому это сейчас интересно.
— И как ты после всего этого? — Рина говорила устало, так, словно перетаскала на себе кучу кирпичей. Голос был ломкий, тихий, хриплый.
Айрис подумала минутку, а потом сказала:
— Хорошо. Они ничего плохого пока со мной не сделали.
— Повезло, — прозвучало печальное.
— Ты пробовала бежать? — прошептала Айрис, прижавшись лицом к отверстиям.
— Бежать? Хм, это мне уже не поможет. Я умираю. Они что-то подсадили внутрь меня, и теперь это меня сжирает. Скоро я отправлюсь к Двуединому… И это хорошо. Там цветут сады, светло и тепло. И птицы небесные поют.
— Откуда ты знаешь, что умираешь? — Голос ее упал до едва слышного шепота. А надежда на то, что вдвоем будет легче, все не хотела отпускать, запустила колкие коготки в душу.
— Меня второй день уже кровью рвет, и сил нет никаких, — спокойно ответила Рина, — да ты не печалься обо мне. У Двуединого всяко лучше, чем здесь.
— Мне надо отсюда сбежать, — прошептала Айрис, — у меня сыночек остался дома. Я не хочу, чтобы он был один.
— Ну так беги. — Кажется, Рина пожала плечами, — я бы сбежала, но мне оно без толку. Лучше умереть на чистой постели, чем на грязной соломе. Или, что еще хуже, утонуть зашитой в мешок.
Айрис зажмурилась. А она-то и подзабыла, что делают с теми, кто побывал у Проклятых! Но она же… И посмотрела на свои запястья. Выдохнула с облегчением: кожа была чистой, никаких знаков, какие рассмотрели у Зольки.
— Никто не узнает, что я здесь была, — проговорила она, — скажу, что заблудилась, когда от мужа убегала.
Рина присвистнула.
— Хорошо ты жила, красавица. И все равно вернуться хочешь?
— Так там же…
— Знаю, знаю, ребеночек. Мне проще, у меня детей не было, не успела нажить. А может, что со мной не так было… Теперь не важно. Так если ты бежать хочешь, то беги, этой же ночью. А поутру иди прямо на юг, выйдешь к озеру. Ну а там и город будет.
Айрис медленно накрывала злость. Ей показалось, что Рина попросту издевается. Хочешь — беги. Но как? Превратиться в дым?
— Тебе повезло, — тихо продолжила Рина. Ее голос ломался, оседал трухой, и казалось, что внутри женщины что-то хрустит и скрежещет. Как будто идеальный механизм, созданный Двуединым, вмиг поломался. — Повезло, — повторила она, — в твоей комнате прежде сидел мужчина, который тоже хотел бежать, но он умер в ту ночь, когда для побега было все готово. Решетка на окне легко снимается. Он умудрился выкрутить крепежные винты, и теперь она висит на честном слове. И Проклятые об этом ничего так и не узнали.
Айрис едва удержалась, чтобы не кинуться и не проверить, но вовремя одернула себя.
Она сделает это ночью, когда погасят свет.
— Спасибо, спасибо тебе!
— Не за что, — силуэт Рины дрогнул, — а теперь иди, ложись на кровать. Скоро принесут обед. Поесть надо, тебе понадобятся силы, чтобы дойти до дома.
— Я… могу тебе как-то помочь? Хоть как-то? — Айрис невольно приложила ладонь к отверстиям, и Рина в ответ приложила свою.
— Не поможешь ты мне. Скоро уже…
И закашлялась. И тут же отошла. Айрис услышала, как Рина хрипит и как ее рвет, выворачивает наизнанку.