Из стали и пламени

Я работала ложкой, стараясь не думать обо всем этом, потому что иначе еда вставала комом в горле. Просто не получалось протолкнуть ее в желудок, зная, что через стенку десятки братьев и сестер давятся безвкусной кашей. Но сейчас мне нужны силы, а значит, голодать глупо.

После завтрака я выскользнула на улицу и направилась к оружейной. Тот настой, которым обрабатывают лезвия дайгеноров – сдается мне, для его приготовления тоже используют части трофеев. Нужно выяснить наверняка.

На аллее, ведущей к тренировочной площадке, я столкнулась с тремя девочками-первогодками из группы, которую тренировал Айкир. При виде меня они остановились, сбились в кучу, будто напуганные совята, и уставились со смесью любопытства и опаски. Я с улыбкой прошагала мимо, сдерживая желание потрепать их по темным макушкам. Почти свернула на соседнюю аллею, но замерла, услышав шепот:

– Разве можно стать праведной матерью, не пройдя рождение охотницы?

– Раз боги так решили, значит, можно.

Кто-то шикнул. Кажется, одна из девочек поняла, что у их разговора есть свидетели, и поспешила сообщить подругам. Я не стала оборачиваться. Продолжила путь, будто ничего не было, все так же спокойно улыбалась встречающимся на пути охотникам. Однако сердце забилось быстрее.

Вот оно! Решение, которое наверняка примет Мадек!

Устранить меня во время ритуалов у него не вышло. Отправить на новые не позволит мой статус. Но настоять на обязательном перерождении, заставить уйти в горы, а там подослать приближенных охотников… О, уверена, такие у него есть. Я не тешусь напрасными надеждами – до лучших воинов мне далеко. Против одного собрата я выстою. Но не против двоих. И уж тем более у меня нет шансов против целой группы. А Мадек, уверена, рисковать не станет.

Проклятье! Надо уходить из Ордена.

То, что ночью казалось отчаянным шагом, при свете дня обрело смысл. Это действительно единственная возможность не только спастись, но и предупредить Рроака. Главное, успеть до того, как Мадек сделает первый шаг.





* * *


Следующие три дня прошли как на иголках. Я притворялась довольной новым статусом, знакомилась ближе с отцами, со многими заговаривала впервые за годы жизни в Ордене. Слушала их скупые речи и с холодным ужасом все больше уверялась: они живут долго. Может, не так долго, как Мадек, но, судя по некоторым фразам, столетний рубеж пересекли все. Даже те, в чьих волосах нет седины.

Вещи к побегу я собирала в комнате Арилы. Каждый раз, возвращаясь, пыталась убедить подругу уйти со мной, однако она оставалась непреклонна. Даже узнав правду об отцах и Ордене, не изменила мнения. Напротив, сказала, что они с ребятами должны остаться и присмотреть за молодняком. Не позволить взрастить в них слепую ненависть. Если не раскрыть им глаза, то хотя бы снять шоры.

Мирика все эти дни вела себя тихо. Держалась среди послушниц, к Мадеку не ходила. Удивляло лишь одно – за случайность в канун праздника она не понесла наказания. Даже самого легкого. А пустой мягкосердечностью отцы не страдают.

С Айкиром в эти три дня я виделась редко. Только в трапезной и иногда в коридорах жилой части главной башни. С расспросами или предложениями он больше не лез.

Мадек почти не обращал на меня внимания. Иногда казалось, он и вовсе пытается убедить себя, что рождение праведной матери ему привиделось. В какой-то момент я даже решила, что зря опасалась его скорых действий. Но вечер четвертого дня расставил все по местам.

Я возвращалась к себе в комнату. Шла, почти не глядя по сторонам, и просчитывала, что еще нужно успеть подготовить перед побегом. Айкир возник будто из ниоткуда. Схватил меня за руку и резко втащил в нишу под лестницей.

– Что?..

Я попыталась вырваться, но он не позволил.

– Завтра держись рядом со мной. Что бы ни случилось, поняла? Пообещай мне!

– О чем ты? Ай, проклятье, не дави так!

Несмотря на просьбу, хватка на предплечье стала лишь сильнее.

– Кинара, послушай! Чтобы ни говорил Мадек, не вздумай исполнять его приказы. И когда мы выйдем, не смотри на охотников, даже не думай о них. Держись меня. Только меня, поняла? Тогда я смогу тебя защитить.

– Защитить? От чего?

Внутренности сковало морозом. Я уже знала, что собирается сказать Айкир. Знала, но малодушно отторгала правду.

– От дракона. Утром Мадек объявит начало большой охоты, а в ранних сумерках восемь отрядов отправятся в горы ставить ловушку. Мы выследили алое чудовище.

Сердце на миг замерло… и забилось быстрее.

Ловушка на Рроака? Восемь отрядов? Да в горы никогда не посылали больше трех разом. Боги, это почти армия!

Перед глазами потемнело.

– Не бойся. – Айкир рывком притянул меня к себе и сжал в крепких, почти болезненных объятиях. – Ни одно чудовище не сможет навредить тебе. Я не позволю. Клянусь.

Ни одно чудовище? Мадек – вот главный монстр!

– Ты пройдешь эту охоту, докажешь всем – и отцам в первую очередь, – что боги не ошиблись, сделав тебя праведной матерью.

– Нет! – Я оттолкнула Айкира. – Зачем эта травля? Дракон же не сделал ничего плохого!

– Ничего плохого? – эхом переспросил он, хмурясь. – Он сжег Загорное! Превратил деревню в одно сплошное пепелище!

Что? Нет, не верю! Рроак бы не стал!


– Но ведь не было гончих с просьбами о помощи. Или, – в памяти всплыла переписка Мадека с отрядами следящих, – пришла весть от зничих?

Айкир нахмурился.

– Нет… не знаю. Но это и не важно. Дракон совершил зло и должен за это ответить. Завтра утром Мадек назовет имена охотников, которые уйдут в горы. Твое имя тоже в списке. Но не думай, что раз нас много, отбиться будет легко. Алый дракон силен, как никто другой.

Меж ребрами закололо столь сильно, что я невольно потерла кулаком над сердцем.

Нет, так не пойдет. Надо успокоиться. Эмоциями Рроаку точно не помочь.

Я выдохнула, заставила себя прогнать видения из кошмаров и посмотреть на Айкира без прежнего волнения.

– Удалось выяснить, где он прячется?

– Не совсем. Получилось сузить зону поиска, но все равно придется выманивать на живцов. Будем загонять в ущелье.

– Сколько наших на перевале? Кто-то ведь докладывает Мадеку о перемещениях дракона.

– Это я сам хотел бы знать. Судя по всему, нам помогает кто-то вне Ордена. Отчасти это… обидно, – он дернул уголком рта. – Неприятно думать, что чужаку отцы доверяют больше, чем своим детям. С другой стороны, возможно, они просто не хотят рисковать жизнями охотников.

О да, заботящиеся отцы – в эту сказочку я тоже когда-то верила! Как и в то, что приказы отцов нужно исполнять беспрекословно. Кстати, об этом.

– Почему ты сказал, чтобы я не слушала приказов Мадека?

– Потому что он хочет отправить тебя во главе первой четверки.

Я хмыкнула.

– Надо полагать, именно ей уготована роль приманки?

– Не думай об этом. Как только стены Ордена останутся за спиной, я отменю приказ Мадека. В первой четверке есть кому взять командование на себя, они не пропадут. Твоя же задача – все время быть возле меня, и…

– Я поняла, – прервала его с улыбкой. – Спасибо, что предупредил. Клянусь, я этого не забуду.





* * *


Айкир не обманул. Сразу после завтрака охотников и старших послушников попросили собраться в холле главной башни. Вместе с отцами я поднялась на балкон, нависающий над холлом, – не слишком высоко, а так, чтобы все нас хорошо видели и слышали. Мадек выступил вперед. Упершись крючковатыми пальцами в резные перила, он заговорил о беде, обрушившейся на Загорное, об алом драконе на перевале, о нашем великом долге.

Старческий голос едва слышно дрожал, будто от волнения. Но теперь, зная, какие интересы движут Мадеком, я слышала в его интонациях фальшь. Он играет. Умело манипулирует чужими чувствами, напоминает о том, что каждый из нас осиротел по вине крылатых чудовищ. Взывает к старому горю. И одновременно обещает милость богов храбрецам. С притворным беспокойством предупреждает о силе алого дракона и успокаивает, заверяя, что мы возьмем верх числом. Клянется, что каждый послушник, решивший отправиться в горы, сумеет пройти новое рождение. Не в одиночку, как того требует традиция, а в окружении сестер и братьев, чувствуя поддержку десятков дайгеноров.

Лживый лис! В его списках имена только охотников и мое. Из послушников в горы пойдут лишь те, кто сам вызовется. Пойдут и, скорее всего, навсегда останутся на перевале. В Ордене едва ли найдутся охотники, способные дать отпор Рроаку. Что уж говорить о послушниках? Но в каждой битве есть те, кто наносит урон, и те, кто его принимает. Сейчас, в эту самую минуту, Мадек набирает отряды, которые пустит первыми – принять удар дракона. Отвлечь врага на себя, пока настоящие воины подкрадываются к нему с тыла.

Интересно, понимают ли это охотники? А послушники?

Я обвела взглядом толпу и вздохнула. Нет, не понимают. Смотрят на Мадека с трепетом, как на бога, и явно шагнут в огонь, если он их попросит.

– Вы защитите невинных?

Я качнула головой. А вот и просьба.

Тут же в воздух взмыли десятки кулаков, по залу прокатилась волна утвердительных криков.

– Да хранят вас боги, дети мои! Кинара! – Мадек повернулся ко мне. – Праведная мать, поведешь ли ты своих детей в битву?

На секунду мелькнула шальная мысль сказать «нет». Интересно, как бы он отреагировал? Однако, чтобы все прошло гладко, пока следует играть по его правилам.

– Да, отец.

Сухие губы дрогнули в улыбке.

– Что ж, дети мои, я счастлив…

– Отец. – Голос Айкира прозвучал тихо. Только стоящие рядом его и услышали. – Прошу.

Мадек зыркнул на него с раздражением. Попытался жестом заставить молчать, но Айкир обратился к толпе:

– Я тоже буду рад отправиться в горы и сражаться вместе с вами плечом к плечу!

Охотники возликовали. Заголосили воинственно, заулюлюкали. Айкир улыбнулся им, вскинул кулак – и десятки кулаков вновь рассекли воздух. Я же смотрела не на Айкира, а на Мадека, почти покрасневшего от плохо сдерживаемой ярости.