Ива Мосс и украденный вторник

– Ладно.

– Так ты мне поможешь?

Незаменима наклонила голову, сдвинув вверх очки, и улыбнулась:

– Да. – Тут она остановилась: – Только дай я хоть халат накину.

Вернулась она в чёрном платье с рисунком из золотых месяцев и серебряных звёзд, которое Иву просто восхитило.

– Готова? – выдохнула Ива.

– Готова, – кивнула Незаменима.

Но, попытавшись открыть дверь, девочки убедились, что, как и предупреждала Рубикс, она запечатана заклинанием.

– И что теперь? – всхлипнула Ива.





14

Ведьмин камень




Заперта была не только дверь, окна тоже. Ива попробовала разбить одно из оконных стёкол большим чугунком с кухни – даже трещинки не осталось.

Незаменима вздохнула:

– Всё заперто заклятьем. Это дар Рубикс, она может заставить предметы выполнять её волю.

На лице Ивы застыла напряжённая гримаса:

– Но нам нужно выбраться отсюда! Я должна разыскать Нолина Самтаймза и привести его в чувство. Надеюсь, он сможет прочитать воспоминания моей матери и сказать, где дом Морег!

Освин кашлянул, пытаясь привлечь внимание, но Ива была поглощена разговором с Незаменимой, которая внезапно хлопнула себя по лбу.

– У меня идея! – вскричала она и убежала за чем-то в свою комнату.

Освин высунул лапку и постучал по Ивиной руке.

– Не сейчас, Освин! – отмахнулась она, когда Незаменима вернулась, держа в руке обыкновенный с виду чёрный камешек с дыркой посередине.

– Это ведьмин камень, – пояснила она, расплываясь в улыбке.

– Ведьмин камень?

В саквояже фыркнули и что-то мрачно забубнили.

Незаменима подняла бровь.

– Не спрашивай, – беззвучно проговорила Ива.

Незаменима пожала плечами:

– Да. Он помогает увидеть, где есть магия: например, вещи, притворяющиеся чем-то другим. Но ещё он может снимать уже наложенные заклятия – типа такого, каким Рубикс запечатала двери! – Она взглянула на Иву и покачала головой: – И ты ни за что не угадаешь, откуда он у меня! Я вспомнила о нём только после твоих слов, хотя он у меня уже четыре года… Правда, не сказать чтобы он нам с Рубикс был так уж нужен – она и сама умеет снимать чары.

– Морег Вейн? – предположила Ива.

Незаменима кивнула:

– Она подарила мне его на ярмарке: сказала, может когда-нибудь пригодиться. Ну и, само собой, раз это была Морег Вейн, то я его сохранила, хотя до этой минуты начисто о нём забыла.

– Но сработает ли он, если мы внутри зачарованного дома?

Из саквояжа снова раздалось фырканье.

– Не уверена, – покачала головой Незаменима, с некоторым беспокойством поглядывая на саквояж. Потом она приложила к глазу отверстие камня, а Ива проверила дверь. Ничего не изменилось: они по-прежнему были заперты. Камень перешёл к Иве, и та тоже посмотрела на дверь через дырку в камне и так, не отнимая его от глаза, попробовала её открыть.

Безрезультатно.


– Ведьминской камень не работаит снутри чар, – раздражённо проговорил Освин из мохнатого саквояжа. – Енто все знают.

Незаменима в шоке вытаращилась на саквояж.

– О, – Ива вздохнула. – И что нам теперь делать?

– Ну… – протянул Освин, высовываясь из саквояжа теперь, когда она наконец прекратила игнорировать его. – Ежели б ты меня-то спросила – а ить ты не спросила, – я б растолковал, что вам бы самое оно вылезти из каминовой трубы. Чары, по-всему, туды не доходют, – проговорил он, тыча оранжевой лапой в камин.

Ива и Незаменима переглянулись. Они попробовали этот путь и обнаружили, что Освин прав.

– Да, наверное, это самое лучшее, – признала Незаменима, слегка покраснев.

– Спасибо, Освин, – сказала Ива.

Пять минут спустя при помощи лестницы, которую пришлось изрядно потаскать и потягать, Ива с Незаменимой выбрались на крышу, откуда спрыгнули в мягкую траву. Саквояж с Освином бухнулся тяжеловато, и оттуда выругались на высоком гномском.

– Это, кстати, Освин, – представила спутника Ива, пока тот сердито бормотал, как сильно он скучает по своей печечке и где вообще была его голова, когда он согласился торчать в мохнатом саквояже во время безумной авантюры.

– А почему ты, собственно, сидишь в саквояже? – прервав его бубнёж, полюбопытствовала Незаменима.

Он прекратил ворчать.

– Потому как я кобольд и чудище с-под кровати… Во всяком случа́е, ране был. А чичас я чудище в саквояже, а енто вовсе не тако веселье. – И он, вздохнув, высунул из саквояжа полголовы, чтобы поглазеть на незнакомку.

Незаменима просияла:

– Кобольд, ух ты! Я слыхала, они могут взрывать что-нибудь.

– Токмо када мы оченно рассерженные, – подтвердил Освин, кажется, испытывая к Незамениме тёплые чувства. По крайней мере, пооранжевел он не до конца.

– А это случается всё время, – шепнула Ива, а потом повысила голос: – Ладно. Нам надо найти Нолина Самтаймза, а мама сказала, что его перенесли в палатку охраны.

Незаменима кивнула:

– Я знаю, где это. Пошли.

И они припустили по тёмной роще, то и дело оборачиваясь проверить, нет ли за ними слежки и погони, особенно от Ивиных сестёр. Через некоторое время они очутились на краю ярмарочной поляны, заставленной множеством цветных балаганов и увешанной рядами гирлянд. Низко пригибаясь к земле, они забежали за палатки.

– Это вон та большая, красная с белым, – указала Незаменима на другой конец лужайки.

Подкравшись к ней, они услышали, что внутри кто-то ругается на повышенных тонах.

– ЭТО КТО ТЕБЕ СКАЗАЛ?!

– Никто мне не говорил, – тихо и устало ответил Нолин Самтаймз.

– КТО-ТО ЖЕ ТЕБЯ НАДОУМИЛ, РАЗВЕ НЕТ?! ЭТО БИЛЛ?

– Слушайте, я понимаю, что вы расстроены насчёт вашего… э-э-э… по всей видимости бывшего, делового партнёра, но… м-м-м… не могли бы вы потише? Понимаете, у меня раскалывается голова. И да… по странной случайности, это был Билл, но не то чтобы он мне сказал… однако помилуйте, как вы могли не заметить, что он позолотил эти куриные яйца?!

– ТЫ О ЧЁМ ВАЩЕ?! ОТКУДА ТЫ ЗНАЕШЬ?! А НУ-КА СКАЗЫВАЙ!

– ТАК ТЫ ПРИЗНАЁШЬСЯ, БИЛЛ?! ЛЖИВЫЙ ПРОХВОСТ!

В палатке перед Ивой и Незаменимой предстали два очень сердитых охранника, гневно взирающих друг на друга.

– М-м-м… здравствуйте, – произнесла Ива.

Они посмотрели в её сторону, но ссоры не прекратили.

Ива подбежала к Самтаймзу, обмякшему от облегчения при виде знакомого лица.

– А это кто? – спросил он, кивнув на Незамениму, пока Ива развязывала ему руки.

– Не важно, потом объясню, – отмахнулась Ива, помогая ему встать.





Но он вдруг остановился, глаза побелели, в мгновение ока снова поголубели, и он забормотал высоким девчачьим голосом:

– У Фредди Слаймспуна глаза, как капли росы на траве, где прячутся жабы. Улыбка его – как блаженный луч утреннего света, надувающийся пузырём сквозь трещину в окне и скачущий по звёздным стенкам моего сердца…