Истина

Наумов узнал голос начальника уголовного розыска из Химок.

— Ты чего, Вася?

— Олег, тебе к нам приехать надо.

— Зачем, родной? У тебя день рождения?

— Да я не шучу. Сычев пришел.

— Валентин, что ли? Напои его чаем, Вася.

— Олег, дело очень серьезное. Ты знаешь, я бы не стал тебя беспокоить по пустякам. Он хочет говорить только с тобой.

Наумов посмотрел на часы. Вот же прыжки и гримасы жизни.

— Присылай машину через час пятнадцать к Центральному телеграфу.

— Будет.

Олег положил трубку, запер кабинет. Вот же странный до чего человек этот, Валька Сычев. Несколько лет назад Наумов брал его за разбойное нападение, работал с ним трудно, долго, но увидел главное: не все еще для парня потеряно.

А через года два получил из колонии письмо, в котором Сычев просил помочь его престарелой матери.

С письмом этим Олег пошел к начальнику политотдела. Полковник Шишканов прочел, подумал и сказал:

— Надо помочь. Кто знает, возможно, и вернем его людям.

Полковник позвонил в райком партии, попросил принять Наумова.

Секретарь райкома — милая, совсем молодая женщина выслушала Олега и спросила:

— А вы кем Сычеву приходитесь?

— Я его арестовывал.

Она долго, внимательно смотрела на Олега, потом подняла трубку телефона, позвонила в горкомхоз, и вопрос был немедленно решен.

Прощаясь, она улыбнулась:

— Ко мне со всякими просьбами приходили, но с такой… Я думаю, что вы правильно сделали. Воспитание добротой — очень сильное средство. Теперь буду следить за судьбой этого человека.

А полтора года назад Валька Сычев утром дождался Олега у входа в управление.

— Все, начальник, старому крышка. Устраивай на работу.

Олег устроил. Сычев хорошо работал, не пил, женился. Звонил Олегу регулярно, рассказывал новости. И вот надо же.

Только подходя к дому Брозуля, Олег вспомнил, что забыл снять оружие. Тяжелая кобура покровительственно похлопывала его по боку. Замотался он и совсем забыл о пистолете. Но ничего, идет в дом к старому солдату.

Брозуль открыл ему дверь, улыбнулся гостеприимно.

— Проходите, Олег Сергеевич, проходите.

Был он в сером нарядном костюме, с наградными колодками на пиджаке. Он мельком, но понимающе глянул на китель Наумова. И, видимо, остался доволен. Разбирался старый солдат в государственных отличиях. Разбирался.

— А у меня друзья. Лунев и Субботин. Вы их на кладбище видели. У нас сегодня день несколько необычный. Сорок лет назад мы случайно встретились. Не поверите. В магазине, карточки совместно отоваривали. Оказалось, в одном районе живем. С тех пор, кроме официальных праздников, мы и нашу встречу отмечаем.

Они прошли в комнату. За столом с легкой закуской сидели Лунев и Субботин.

— Ну вот, новый гость в дом, новая радость.

— Садитесь с нами, — улыбнулся Субботин, — разделите трапезу скромную.

Спиртного на столе не было, и хозяин пояснил:

— Празднуем чаем. Возраст, свое отпито. Но если хотите?

— Не могу, служба, — развел руками Олег.

— Ну, сами решайте. Садитесь.

Олег сел, оглядел комнату. Нормальная хорошая мебель, две картины на стенах, ничего лишнего, броского, кричащего. Видимо, в семье Брозуля культа вещей не существовало.

— Так какое у вас ко мне дело? — спросил Сергей Петрович.


Олег рассказал.

— Так, хорошо, что нас здесь трое. Думаю, каждый внесет нечто свое в мой рассказ. Поясняю, что такое вспомогательная полиция.

Сразу было видно, что Брозуль был человеком военным. Объяснял он точно, без лишних деталей, даже друзьям его нечего было добавить.

— Теперь о филиале строительной фирмы «Гильген». Это по епархии Михаила Михайловича. Я думаю, он вам лучше объяснит.

— Вы слышали такое наименование «Зондерштаб-Р»? — пристально посмотрел на Олега Субботин.

— Нет.

— Правильно. Мало кто у нас знает об этой службе. Она и скрывалась под вывеской строительной фирмы «Гильген». А на самом деле — одно из подразделений абвера. Причем специальное, ориентированное на борьбу с подпольщиками и партизанами. У вас есть время?

— Вот с этим плохо.

— Хорошо, сделаем иначе, давайте ваш домашний телефон, я кое-что зачитаю вам.

Олег назвал телефон.

— Только я сегодня поздно буду дома.

— Ничего, — засмеялся Субботин, — у меня уже началась старческая бессонница, позвоню вам после нуля.

— Прекрасно, я к этому времени точно буду.

— Судя по телефону, вы живете в центре?

— Да, в Малом Козихинском.

— Слушайте, в доме пять там мой дружок жил, Степан Кириллович Левин.

— Отец Женьки Левина?

— Точно.

— Я напротив живу в доме десять, а в пятом теперь какой-то шараш-монтаж.

— Олег Сергеевич, — спросил молчавший до этого Лунев, — вы не могли бы нам сказать, найден убийца или нет?

— К сожалению, все рассказать не могу. Но одно скажу. Был в Гродно. Как говорят в романах, вышел на след. Завтра утром улечу в командировку, вернусь, и, думаю, убийца будет найден.

— Молодец, майор, по-нашему. — Субботин вскочил. — Нас поставите в известность?

— Обязательно! А теперь простите, мне пора.

Субботин и Брозуль проводили Олега до дверей. Спускаясь по лестнице, Наумов вдруг понял, что его мучило. Усы. Михаил Михайлович Субботин носил усы, правда, немного не такие, как на фотороботе.

Олег даже остановился у дверей подъезда. Мысленно примерил на Субботина кепку и очки. Так и сел в машину в некотором душевном смятении.

Валька Сычев сидел на скамеечке у РУВД и курил. Вид у него был злой и независимый. Олег постоял, посмотрел на него. Ах, Валька, Валька, вечно какие-то фокусы. Не до него было Наумову, совсем не до него.

— Привет, Валя! — Олег подошел, сел рядом.

— Привет, начальник, — глубокомысленно и мрачно ответил Валька Сычев, имевший в той, теперь уже далекой, жизни кличку Сыч.

— Ну, какой я тебе начальник? Забудь ты это, как сон.

— Я бы забыл, да кое-кто напоминает. Неужели опять начали таскать Вальку? Есть такая манера у некоторых оперативников: что случись, выстраивают версии с учетом «уголовного» прошлого даже тех, кто стал нормально жить.

— Наши напоминают? — устало спросил Олег.

— Нет, не ваши, а наши.

И что-то вновь сработало внутри, и усталость как рукой сняло.

— Кто?

— Бур.

— Аникин Колька? Он же сидит?

— Бежал.