Истина
Часть 11 из 58 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Так надо. С вами останутся два наших сотрудника, они не дадут вам скучать, ожидая Славу. К телефону подходите. Если позвонит Коробков, попросите его приехать.
Наумов вышел со старшим наряда Петей Груниным на кухню.
— Петя, есть предположение, что Коробков очень опасен. Подозревается в убийстве, возможно, вооружен, кроме того, он боксер, мастер спорта.
Петя Грунин — чемпион «Динамо» по дзюдо, — плотный, немного флегматичный, спокойно смотрел на Наумова.
— Ты что молчишь?
— Товарищ майор, так и мы же не из балетного училища.
Наумов посмотрел на второго оперативника, плечи которого не умещались в узеньком коридорчике, и понял, что они действительно не из балетного училища. Но вместе с тем и гражданин Коробков, судя по рассказам, тоже парень не промах. Имея за спиной некоторый опыт работы, который складывался не только из одних побед, Наумов весьма тщательно относился к заключительной стадии операции.
Задержание всегда риск. Невозможно предугадать, как в такую минуту поведет себя человек. Реакция профессионала просчитывается, а тот, кто совершил преступление впервые или по неосторожности…
Олег прекрасно помнил случай, когда он совсем еще молодым оперативником поехал задерживать человека, совершившего наезд и скрывшегося.
Кажется, каких неожиданностей можно было ожидать? Лаврушин Алексей Сергеевич, тридцати пяти лет, инженер, ранее не только не судимый, но даже не знавший, где находится милиция, сбил около поселка Купавна человека и скрылся.
Вот начало истории. Окончание ее он не только наблюдал, но и участвовал в нем, и разворачивалось оно весьма трагически.
Они поехали на машине. Он и два милиционера. Лаврушин жил в собственном доме. Ухоженном, с хорошим палисадником.
Едва Наумов открыл калитку, как из окна ударило охотничье ружье.
Картечь с визгом пропела над головой.
Впоследствии выяснилось, что Лаврушин все эти дни пил. И из спокойного, тихого человека превратился в одурманенного алкоголем зверя.
Пришлось вызывать подкрепление и штурмовать дом по всем правилам. Так что Наумов никогда не обольщался видимой легкостью задержания.
То, что за эти два часа он узнал о Коробкове, характеризовало его не с лучшей стороны. А возможность применения им оружия была вполне реальной.
Поэтому Олег еще раз осмотрел квартиру. Не очень-то удобно была она спланирована. В маленькой прихожей у Коробкова явно возникало преимущество, потому что здесь его мог бы брать всего один оперативник.
— Петя, — сказал Олег Грунину, — я, конечно, понимаю, что вы профессионалы, но Коробков вооружен.
— Мы не дадим ему возможности достать оружие.
— Дай-то бог.
— А вы, Олег Сергеевич, поутру в религию ударились?
— Да я бы куда хочешь ударился, лишь бы этого «ответственного работника» взять чисто.
— Возьмем.
— Олег Сергеевич, — вышел в прихожую Леня Сытин, — может быть, и мне остаться.
— Ты уж езжай, Леня, — засмеялся Петя Грунин, — мы с вашим гангстером сдюжим.
— Добро, — сказал Наумов, — поехали.
Он пожал оперативникам руки, мысленно пожелав им удачи еще раз.
«Ничего, ребята опытные, крепкие», — успокоил он себя. Вместе с Сытиным они вышли на площадку. За их спиной тихо закрылась дверь.
Щенок спал на заднем сиденье. Он лежал, разметав в разные стороны лапки.
— Спит. Олег Сергеевич, — улыбнулся шофер, — всю колбасу слопал и спит. Смотрите, какой у него животик круглый стал.
Наумов посмотрел и усмехнулся, слишком уж смешным был этот маленький белый комочек.
Машина тронулась, щенок упал на бок, проснулся и недовольно тявкнул.
— Молчи, дурачок, — Леня Сытин погладил его, — теперь у тебя все в порядке.
— Леня, я тебя высажу у конторы, срочно объявляй машину Коробкова в розыск, а я нового квартиранта на постой устрою.
Они высадили Леню у управления на улице Белинского, а сами поехали в Козихинский к Наумову.
— Я за молоком схожу и потом поднимусь, — сказал шофер.
Щенок постоял на пороге, принюхался и вошел в коридор, он повернул мордочку и посмотрел на Наумова, словно говоря: что стоишь, заходи. Потом, смешно переваливаясь, зашагал в глубь квартиры.
Наумов зашел в ванную, снял пиджак и рубашку, обтерся по пояс холодной водой, потом, неся пиджак и кобуру в руках, пошел в комнату.
В этой квартире он жил всю жизнь. Отец Наумова после фронта пошел служить в милицию и погиб в пятидесятом, за два дня до рождения Олега.
Мать, учительница, после смерти мужа сильно болела и умерла, когда Олегу было уже за тридцать. Он так и не женился. Слишком много времени отнимала служба и болезни матери.
В коридоре звякнул звонок. Вошел шофер с двумя пакетами молока. Он критически оглядел квартиру, словно попал сюда впервые, а не пил здесь чай, два дня назад вернувшись из Мытищ. И так же, как всегда, повторил знакомую фразу:
— Жениться вам надо, с такой квартирой, да в таком районе, знаете какую жену найти можно.
— Какую, Леша? — поинтересовался Наумов, переодевая рубашку.
— Самостоятельную.
Это была у Леши высшая оценка для женщины. Он не делил их по внешности и уму, а во главу угла ставил трудолюбие и домовитость.
— Так самостоятельная за меня не пойдет.
— Вы скажете тоже, образование, звание, оклад, квартира.
— Все, поехали. — Наумов надел пиджак. — А ты сторожи, — сказал он судорожно хлебавшему молоко щенку.
***
Старшина при входе в управление привычно козырнул и сказал:
— Товарищ майор, вас просит зайти полковник Никитин.
Значит, началось. Видимо, начальнику уголовного розыска области уже позвонили сверху, иначе он бы не стал вызывать.
В приемной начальника сидел Коля Гусев, начальник розыска одного из районов, он что-то рассказывал секретарше Ниночке, и она тихо смеялась.
— Привет, — сказал Олег.
Коля смутился и кивнул.
— Нина, не верь ему, у него в районе девушки плачут денно и нощно, проклиная коварство подполковника Гусева.
— Вас Владимир Петрович ждет, Олег Сергеевич, — холодно ответила Нина.
А Гусев в спину ехидно добавил:
— Смотри, переведут ко мне замом, проклянешь все.
Начальник подписывал какие-то бумаги, выглядел он плохо, лицо отдавало желтизной, видимо, опять разыгралась язва.
— Ну, чего стоишь, садись.
Олег сел, достал сигарету.
— Докладывай.
— Да пока особенно не о чем.
— Ты веришь, что убийца этот, как его, — начальник заглянул в бумаги, — Коробков?
— Конечно, это было бы большой удачей, — устало сказал Наумов, — но такие истории бывают только в кино.
— Ишь хватил, в кино. Там, наоборот, до конца не знаешь, кто убил. А Коробков тебе, как с куста, свалился.
— То-то и настораживает.
— Это дело поручили тебе. В группе Сытин и Прохоров.
— А нельзя мне взять Колчина?
— Нет, он в Талдоме в командировке. План опермероприятий жду к вечеру. Очень на тебя надеюсь, Олег.
— Надежды юношей питают…
Наумов вышел со старшим наряда Петей Груниным на кухню.
— Петя, есть предположение, что Коробков очень опасен. Подозревается в убийстве, возможно, вооружен, кроме того, он боксер, мастер спорта.
Петя Грунин — чемпион «Динамо» по дзюдо, — плотный, немного флегматичный, спокойно смотрел на Наумова.
— Ты что молчишь?
— Товарищ майор, так и мы же не из балетного училища.
Наумов посмотрел на второго оперативника, плечи которого не умещались в узеньком коридорчике, и понял, что они действительно не из балетного училища. Но вместе с тем и гражданин Коробков, судя по рассказам, тоже парень не промах. Имея за спиной некоторый опыт работы, который складывался не только из одних побед, Наумов весьма тщательно относился к заключительной стадии операции.
Задержание всегда риск. Невозможно предугадать, как в такую минуту поведет себя человек. Реакция профессионала просчитывается, а тот, кто совершил преступление впервые или по неосторожности…
Олег прекрасно помнил случай, когда он совсем еще молодым оперативником поехал задерживать человека, совершившего наезд и скрывшегося.
Кажется, каких неожиданностей можно было ожидать? Лаврушин Алексей Сергеевич, тридцати пяти лет, инженер, ранее не только не судимый, но даже не знавший, где находится милиция, сбил около поселка Купавна человека и скрылся.
Вот начало истории. Окончание ее он не только наблюдал, но и участвовал в нем, и разворачивалось оно весьма трагически.
Они поехали на машине. Он и два милиционера. Лаврушин жил в собственном доме. Ухоженном, с хорошим палисадником.
Едва Наумов открыл калитку, как из окна ударило охотничье ружье.
Картечь с визгом пропела над головой.
Впоследствии выяснилось, что Лаврушин все эти дни пил. И из спокойного, тихого человека превратился в одурманенного алкоголем зверя.
Пришлось вызывать подкрепление и штурмовать дом по всем правилам. Так что Наумов никогда не обольщался видимой легкостью задержания.
То, что за эти два часа он узнал о Коробкове, характеризовало его не с лучшей стороны. А возможность применения им оружия была вполне реальной.
Поэтому Олег еще раз осмотрел квартиру. Не очень-то удобно была она спланирована. В маленькой прихожей у Коробкова явно возникало преимущество, потому что здесь его мог бы брать всего один оперативник.
— Петя, — сказал Олег Грунину, — я, конечно, понимаю, что вы профессионалы, но Коробков вооружен.
— Мы не дадим ему возможности достать оружие.
— Дай-то бог.
— А вы, Олег Сергеевич, поутру в религию ударились?
— Да я бы куда хочешь ударился, лишь бы этого «ответственного работника» взять чисто.
— Возьмем.
— Олег Сергеевич, — вышел в прихожую Леня Сытин, — может быть, и мне остаться.
— Ты уж езжай, Леня, — засмеялся Петя Грунин, — мы с вашим гангстером сдюжим.
— Добро, — сказал Наумов, — поехали.
Он пожал оперативникам руки, мысленно пожелав им удачи еще раз.
«Ничего, ребята опытные, крепкие», — успокоил он себя. Вместе с Сытиным они вышли на площадку. За их спиной тихо закрылась дверь.
Щенок спал на заднем сиденье. Он лежал, разметав в разные стороны лапки.
— Спит. Олег Сергеевич, — улыбнулся шофер, — всю колбасу слопал и спит. Смотрите, какой у него животик круглый стал.
Наумов посмотрел и усмехнулся, слишком уж смешным был этот маленький белый комочек.
Машина тронулась, щенок упал на бок, проснулся и недовольно тявкнул.
— Молчи, дурачок, — Леня Сытин погладил его, — теперь у тебя все в порядке.
— Леня, я тебя высажу у конторы, срочно объявляй машину Коробкова в розыск, а я нового квартиранта на постой устрою.
Они высадили Леню у управления на улице Белинского, а сами поехали в Козихинский к Наумову.
— Я за молоком схожу и потом поднимусь, — сказал шофер.
Щенок постоял на пороге, принюхался и вошел в коридор, он повернул мордочку и посмотрел на Наумова, словно говоря: что стоишь, заходи. Потом, смешно переваливаясь, зашагал в глубь квартиры.
Наумов зашел в ванную, снял пиджак и рубашку, обтерся по пояс холодной водой, потом, неся пиджак и кобуру в руках, пошел в комнату.
В этой квартире он жил всю жизнь. Отец Наумова после фронта пошел служить в милицию и погиб в пятидесятом, за два дня до рождения Олега.
Мать, учительница, после смерти мужа сильно болела и умерла, когда Олегу было уже за тридцать. Он так и не женился. Слишком много времени отнимала служба и болезни матери.
В коридоре звякнул звонок. Вошел шофер с двумя пакетами молока. Он критически оглядел квартиру, словно попал сюда впервые, а не пил здесь чай, два дня назад вернувшись из Мытищ. И так же, как всегда, повторил знакомую фразу:
— Жениться вам надо, с такой квартирой, да в таком районе, знаете какую жену найти можно.
— Какую, Леша? — поинтересовался Наумов, переодевая рубашку.
— Самостоятельную.
Это была у Леши высшая оценка для женщины. Он не делил их по внешности и уму, а во главу угла ставил трудолюбие и домовитость.
— Так самостоятельная за меня не пойдет.
— Вы скажете тоже, образование, звание, оклад, квартира.
— Все, поехали. — Наумов надел пиджак. — А ты сторожи, — сказал он судорожно хлебавшему молоко щенку.
***
Старшина при входе в управление привычно козырнул и сказал:
— Товарищ майор, вас просит зайти полковник Никитин.
Значит, началось. Видимо, начальнику уголовного розыска области уже позвонили сверху, иначе он бы не стал вызывать.
В приемной начальника сидел Коля Гусев, начальник розыска одного из районов, он что-то рассказывал секретарше Ниночке, и она тихо смеялась.
— Привет, — сказал Олег.
Коля смутился и кивнул.
— Нина, не верь ему, у него в районе девушки плачут денно и нощно, проклиная коварство подполковника Гусева.
— Вас Владимир Петрович ждет, Олег Сергеевич, — холодно ответила Нина.
А Гусев в спину ехидно добавил:
— Смотри, переведут ко мне замом, проклянешь все.
Начальник подписывал какие-то бумаги, выглядел он плохо, лицо отдавало желтизной, видимо, опять разыгралась язва.
— Ну, чего стоишь, садись.
Олег сел, достал сигарету.
— Докладывай.
— Да пока особенно не о чем.
— Ты веришь, что убийца этот, как его, — начальник заглянул в бумаги, — Коробков?
— Конечно, это было бы большой удачей, — устало сказал Наумов, — но такие истории бывают только в кино.
— Ишь хватил, в кино. Там, наоборот, до конца не знаешь, кто убил. А Коробков тебе, как с куста, свалился.
— То-то и настораживает.
— Это дело поручили тебе. В группе Сытин и Прохоров.
— А нельзя мне взять Колчина?
— Нет, он в Талдоме в командировке. План опермероприятий жду к вечеру. Очень на тебя надеюсь, Олег.
— Надежды юношей питают…