Испытания

Я решил сам раскрыть нашу принадлежность. А то мы тут будем долго друг друга фашистами обзывать. Тем более что мое заявление дало возможность посмотреть на реакцию этих дерзких мужиков.

– Ага, в форме полицаев!

– Так вы тоже не в солдатской, – заметил я. – Короче, последний раз спрашиваю: кто вы?

– Пошел ты, стреляй уже! – вновь с вызовом, даже сплюнул в мою сторону, ответил старший из этой четверки.

– Тогда мы вас тут просто свяжем и бросим. Уж извини, мне не нужно, чтобы вы тут за мной бегали по лесу. – Мне показалось, или у старшего лицо вытянулось? – Валер, пошукай-ка у них в сидорах, нет ли веревки? – Валера бросился исполнять, найдя нужное буквально в первом же мешке.

– Есть, командир! – радостно отозвался он. Да я и сам уже видел.

– По одному к дереву давай. – Я указал на старшего: – Ты первый! – Тот хотел что-то еще вякнуть, но Валерка, видимо, решил отыграться за то, что ему дали по ушам, слегка пнул по ноге пленника.

– Давай, пошел к березе! – Веревкин осмелел. Еще бы! Он уж приготовился умирать, наверное, ну или получить серьезных люлей, а тут я выдал свое «соло».

Только когда последнего из непрошеных гостей привязывали к дереву, до их старшего наконец что-то дошло.

– Вы че, правда наши?

– Какие – ваши? – с издевкой в голосе спросил я.

– Из Красной Армии…

– Я тебя сто раз спросил: вы кто будете?! Ты меня посылал только.

– Мы думали, вы немцы, ну, или полицаи. Хрен тут разберешься, – старший преображался буквально на глазах.

– А не думали, какого рожна полицаи в лесу делают? Они носа боятся из деревень показать, а ты их тут ищешь!

– Вы действительно свои? – не унимался наш пленник.

– Ты мне надоел уже. Валер, закончил?

– Ага, – Веревкин кивнул.

– Пойдем отсюда. Вряд ли они тут одни. Друзья найдут, отвяжут…

– Постойте, ребята… – О как, мы уже ребята.

– Ну, чего еще? – спросил я лениво.

– Роща на болоте…

– А вот сразу нельзя было с этого начать, прежде чем меня сукой назвать, а? – выдохнул я. – На болоте деревья не растут! – произнес я ключевую фразу. То, что сказал пленник, было условной фразой партизан. Точнее, так они должны опознаваться с диверсантами, которых засылают к ним инструкторами. Нам этот пароль был известен по той причине, что, уходя в тыл, всякое может случиться, в том числе и вот такая встреча. Пароль специально сделали универсальным, просто для того, чтобы люди не перестреляли друг друга при встрече. Дальнейшее опознание будет уже по меткам.

– Черт! – выругался старший из пленных и вновь сплюнул.

– Валер, развязывай, свои это! – успокоившись, пояснил я Веревкину.

– Вот так свои! – потирая ушибленные места, пробурчал Валера.

– Ребят, извините, как-то нехорошо получилось… – старший находился в растерянности.

– Лады, проехали, – заключил я. – Чего вы к нам вообще прицепились? – с интересом спросил я.

– У нас встреча тут неподалеку. Из Москвы должна группа прибыть. Самолет, скорее всего, их пролетал. – Так-так, вон тут что делается.

– Вы местность осматривали?

– Ага. А тут вы, по лесу ходите осторожно, смотрите внимательно, думал все, фрицы кого-то сюда подослали.

– Понятно. Отряд далеко?

– Порядочно, верст двадцать на запад. Но тут наши недалеко должны быть, группу-то не мы одни встречаем. Точнее, мы как раз и не встречали, командир приказал прочесать лес.

– Ладно, ведите уже, надо убираться отсюда, – заключил я.

– А лошадь-то свою возьмете?

– А чего ее бросать, мы на ней издалека едем, она еще пригодится, – кивнул я.

Встреча с еще одной группой партизан, которые в свою очередь принимали гостей с Большой земли неподалеку, прошла уже лучше и легче. Там был настоящий командир, даже почти в форме. На ногах валенки и командирские штаны, а сверху телогрейка. В ушанке звездочка горит. Был тот командир в звании капитана Красной Армии, поэтому представлялся я первым. Это мне по дороге бывшие «пленные» рассказали, кто тут у них и в каких званиях.


– Старший сержант разведывательно-диверсионного отряда ОМСБОН НКВД Морозов, – я вскинул руку к шапке.

– Капитан Рыбченко, – ответил командир. Вместе с этой группой партизан были и наши коллеги из школы НКВД.

– Старший группы, сержант Селиванов, – вскинул руку к виску молодой парнишка диверсант.

– Откуда вы, сержант? – задал вопрос капитан.

– Может, свалим отсюда куда-нибудь? – спросил я. – Не ровен час еще фрицы наведаются. Вон у них тут рядом такой укрепрайон стоит, мало ли!

– Так вы были возле фабрики? – с интересом спросил капитан.

– Да откуда мне знать, фабрика там или еще что? Посмотрели издали, ни хрена не поняли. Подойти ближе ночью не реально, только если кто-то страховать будет и перекроет дорогу, чтобы в спину не выстрелили. Тогда прямо по дороге можно и пройти поближе. Так что там за фабрика?

– Смерти! – выдохнул командир партизан.

– Чего? – удивился я.

– Там над нашими бойцами, кому «повезло» к фрицам в плен попасть, опыты разные ставят. Мы уже за ними месяц наблюдаем, да вот сделать ничего не можем, мало нас.

– Откуда дровишки? – охренев от услышанного, спросил я.

– Да уж добыли вот сведения, – вздохнул устало командир. – «Языка» брали, вот и узнали. А узнав, запросили помощи с Большой земли. Вот они нам этих ребят и прислали.

– А чего уж просто не разбомбили? Пленным-то все равно не помочь, так хоть фрицев наказать!

– А ты уверен в том, что их ученые погибнут? Там бункер под землей, ничего бомбами не сделать.

– Ясно. Но как мне кажется, тут и спецгруппой ничего не сделать. Как попасть на территорию?

– Нас немного, но теперь вот специалистов прислали, может и получиться, – начал рассказ командир отряда. Из него до меня дошло только то, что они собираются напасть на деревню, но как это сделать, никто толком не понимает. Ухари, блин. Положат и своих партизан, и диверсантов.

– Так, товарищ капитан, отойдем в сторонку, поговорим? – я не хотел, чтобы бойцы капитана сомневались в его авторитете.

– Что ты хотел? – спросил командир, когда мы ушли в сторону метров на пятьдесят.

– Вы же понимаете, что нереально сделать то, что вы говорите. Да попросту и не так уж важно. Нашим бойцам в плену уже все равно не помочь, значит, вы не просто хотите отбить пленных, тут что-то другое?

– Нам приказано захватить немецких ученых…

– Вашу маман! – охренел я. – А на фига? Извините, конечно, товарищ капитан, но правда – зачем?

– Была информация, что немцы что-то изобрели такое, дающее их солдатам больше сил и выносливости.

– Наркотики это, вот что это такое. Наши в Москве должны об этом знать и сами, ничего нового. Я еще в прошлом году пленного допрашивал на эту тему. Что же, выходит, именно здесь немцы устроили полигон для испытаний?

– Скорее всего.

– Много их там?

– Рота точно. Причем эти, – капитан зло сплюнул в сторону, – СС.

– Ясно, сколько у вас бойцов?

– Если весь отряд взять, то сто двадцать четыре человека. С диверсантами будет сто тридцать.

– Хорошо, еще и мы двое, думаю, можно попытаться, но только не так, как вы хотите.

– Почему? – капитан нравился мне все больше и больше.

– Отряд далеко?

– Двадцать километров.

– Подойдет. Нужна маскировка. Точнее, немецкая форма, много.

– Мы не так давно колонну раздолбали, к фронту шла, там много чего было. Причем все новое!

– Это ж просто праздник какой-то! Отлично. Ну что, у вас тут еще дела есть, или в отряд двинем? – Похоже, встреча с Валюшкой вновь откладывается.



Прибарахлиться удалось на славу. У партизан действительно оказалось обмундирование на целую роту фрицев. Не было лишь офицерского, но и без него справимся. На дело пойдут все действующие члены отряда, за минусом поваров и женщин, конечно. С женщинами и так, думаю, понятно почему, а вот повара были все как один старики, никого моложе шестидесяти не было.

Командир был отличный в отряде, комиссар тоже адекватный. Они даже не стали выходить на связь с Большой землей и рассказывать о своей затее. Точнее, они решили послушаться меня. Просто не хотелось рисковать, вдруг фрицы перехватят шифровку, и тогда все, забудь и не вспоминай.