Испытания

* * *




Заброска в тыл противника осуществлялась самолетом. Выбросили нас быстро, линия фронта ведь совсем рядом, летели всего несколько минут. К сожалению, нам не дали поучаствовать в разработке плана, настаивая на неукоснительном следовании придуманному начальством. А жаль, я бы попросил выкинуть где-нибудь в стороне. Дело не в том, что я слишком опасаюсь за свою жизнь. Это и так понятно, тут другое. Я, наконец, понял, что такое умение воевать. Это не отличная стрельба или рукопашный бой, не геройство и безбашенность. Нет, это наука о том, как сохранить свою жизнь. Если научиться беречь себя, не тупо прячась, а еще и истребляя врага, то это и станет решением. Большого ума не нужно, чтобы рваться к цели, сметая все на пути, итог может быть печальным и всегда закономерным. Гораздо сложнее понимать, когда нужно идти, а когда и залечь. Так, я думаю, и смогли выжить те немногие бойцы, кто начинал эту войну в сорок первом. Не буду скрывать, сам от деда слышал его историю. Тот, когда ему во второй раз прилетело от фашистов, был в госпитале очень долго. А когда была возможность вновь уйти на фронт, хоть уже и не на передок, скорее его к обозу бы причислили, уехал мотористом в один из авиационных полков. Таким образом, он сохранил себе жизнь, да вроде и при деле был, плевать, что последний год войны он в тылу был, зато жив остался. Кто-то скажет, шкурно это… Что ж, это его право. Но это жизнь. Прежде чем оклеветать меня или моего деда, задумайтесь как следует, а как бы вы сами поступили, только честно.

Полет на парашютах был коротким. Нас выбрасывали с малой высоты, наверное, даже километра не было. Плюхнулись не совсем хорошо. Сброс был над кромкой леса, но ветром нас раскидало по деревьям. Первая же новость, когда, наконец, собрались все вместе, была печальной. Как боялся и я сам, и наш командир, мы не нашли мешок с лыжами и взрывчаткой, и радист повредил радиостанцию. Было немудрено это сделать, передатчик – штука тяжелая и неудобная, вот и встряхнулось там что-то. Радист пробовал восстановить аппаратуру, но я только махнул на это рукой.

– Плевать, – я приказал проверить снаряжение, – выдвигаемся в намеченный квадрат. Инструкции у нас и так есть, задание всем понятно, будем думать на ходу. Хорошо, что взрывчатка была и на нас, нам дали ее немного, а то бы просто не смогли передвигаться. На нас и так куча снаряги, все разве возьмешь?

Мы, местами проваливаясь в еще неглубокий снег, потопали на юго-запад. Там, в районе Малоярославца, и была перевалочная база противника. По разведданным командования, охрана там приличная, но как я и говорил, будем импровизировать. Вообще, идея хорошая. Именно там, в Малоярославце, у фрицев стоят резервы. Оттуда они их дербанят на все стороны, а железка проходит именно через город, вот там и будем веселиться. Выбросили нас севернее, идти нужно быстро, нам всего трое суток дали.

Спустя час пути по лесу, скорее даже по его окраине, ко мне подошел Иван.

– Мороз, ты ведь хочешь «переодеться»? – лукаво улыбнулся наш громила.

– Конечно, – кивнул я, – уж не думал же ты, что я и впрямь пойду в этом наряде к немцам в логово?

Одежка у нас гражданская, да только никак она нам не подходит. Были бы мы постарше, лет, скажем, на двадцать, можно было бы еще как-то отбрехаться от фрицев, если попадемся. Прикинуться уклонистами от призыва, находящимися в бегах, или вообще противниками советской власти. Мы же – молодые, крепкие парни призывного возраста, кто же нам поверит. Я же собирался действовать в своей излюбленной манере, переодевшись в немецкую форму. Мы все немного говорили и чуть больше понимали немецкую речь. С беглым языком беда, конечно, один радист у нас уникум, говорит на языке Гете очень прилично, но остальные… А сейчас прятаться в немецком тылу в форме противника вообще сам бог велел. Немцы сейчас уже начали мерзнуть, одеваются кто во что горазд. Такие лохмотья на себя надевают, что смешно смотреть. Вы когда-нибудь видели мужика в женских чулках? Нет, они не геи, хотя я не проверял. Чулки эти фрицы на головах носят, под касками. Холодно им, бедолагам, в своих тощеньких шинельках. Да и нам туго придется, когда переоденемся.

Делая небольшой крюк, мы забирали на север с целью найти какой-нибудь небольшой населенный пункт, где будет расположена небольшая воинская часть противника. Вскоре, всего-то еще через час, мы таковую нашли. Фрицев было, конечно, немало, их сейчас, наверное, в каждой деревушке много, но я решил действовать, так как увидел главное для себя.

– Старшой, так ты из-за блях на них стойку сделал? – спросил Борт.

– Именно, Вань, именно так. У этих упырей из фельджандармерии возможностей для передвижения по своим тылам больше в разы, – да, в этой деревушке был именно пункт фельджандармерии. Все как в лучших домах Лондона и Парижа, флаги висят над входом в один из домов, нет праздно болтающихся солдат, все на своих местах… Тьфу, блин, даже противно от этого их аккуратизма.

Объяснения моим подчиненным не заняли много времени. Мы давно уже все обмозговали, так что пришла пора начинать.

– Вань, бери с собой Олега и Сашку и заходите левее. Вон, видишь сгоревший амбар, или это сарай большой был? Там спрячьтесь.

– Понял, ребята, за мной! – радист у нас, Олег Бойко, один из тех троих, кого нам придали в учебке. Саша Черкасов – подрывник.

– Командир, я иду? – Егор Мельник спрашивал не просто так. Теперь, в отличие от наших прежних похождений, я в первых рядах не хожу. Я – снайпер, однако и командир группы тоже я, на мне подстраховка.

– Давайте с Борей слева, как будете готовы, начинайте, я лягу вон там… – я указал небольшую возвышенность, на которой росли несколько елей.

– Принял!

Я занял позицию первым, но задача у меня архисложная. Еще достаточно темно, видимость плохая. Нужно как-нибудь найти немецкого снайпера, у тех вроде оптика светлая, если мне память не изменяет.

Деревушка была маленькой, домов всего десяток, некоторые разрушены. Не удивлюсь, если местных жителей тут и вовсе нет. Фрицы расположились в центре, возле колодца. Двое сидят на мотоциклах, беседу ведут и вроде как что-то чинят, это водители, наверное, четверо постоянно перемещаются от дома к дому. Когда мы их обнаружили, я в бинокль разглядел их форму и снаряжение. Сто процентов жандармы, я этих козлов сразу узнаю, издалека. В голове крутился вопрос: а уж не по нашу ли душу эти искатели? Может, засекли пролет самолета, а то и выброску, вот и рыщут теперь. Так или иначе, но теперь мы более чем готовы к встрече с противником. Да и допросить сможем, язык более или менее знают все. По крайней мере, задать простые вопросы и понять, что отвечают, вполне сможем.

Лежа под елкой, я наблюдал, как Егор с Борисом подкрались совсем близко. Ближайший к ним фашист только что зашел в последний на улице дом. Ребята пока не готовы, они еще осмотреться должны, чтобы понять, кто из врагов где стоит. Черт, а вот это нехорошо! Зашедший в дом фриц поглядывает из окна, в темноте помещения его почти не видно, я с трудом разглядел, только потому, что смотрю на него через прицел винтовки, все же оптика. Плохо это тем, что Егор его не видит, но продолжает ползти к краю дома. Еще немного, и фриц его сможет заметить…

Накаркал! Стекло в окне лопнуло, а через несколько секунд, расчистив себе проем от осколков в раме автоматом, в окне показался фашист. Я уже не видел своих ребят, так как был занят тем, что ловил на мушку вражеского автоматчика. Точнее, я размышлял: начинать стрельбу или рано? Когда увидел вспышку в окне, на несколько секунд зажмурился, слишком яркой она была в темноте ночи. Фриц стрелял короткими очередями, я же, едва успев чуть приоткрыть один глаза, тут же выстрелил прицельно. Звонко хлопнула «Светка», вылетевшая гильза упала в снег и зашипела. Противник исчез, стрельба прекратилась, но от мотоциклов, да и из других домов уже бежали жандармы. Всего, как вот только что оказалось, немцев было двенадцать, по крайней мере, больше не вылезали. Бежали к крайнему дому все оставшиеся, не толпой, конечно, маневрировали. Одного-то я, похоже, на нолик помножил. Когда солдаты почти добежали до угла нужного дома, справа по ним ударил пулемет и автоматы моих бойцов во главе с Бортником. Жаль. Жаль, что пленных нам взять не удалось, а еще больше жалко немецкую форму, которую, скорее всего, можно будет только выбросить.

– Мельник, ты где, твою мать? – крикнул я, когда получил сигнал фонариком от Ивана, что деревня пуста. Я шел к домам и звал Егора.

– Да тут мы! – услышал я сбоку и посмотрел в сторону. Из кустов возле канавы вылезали оба наших штурмовика.

– Живые? – задал я основной вопрос.

– Нормально, эта сука когда стекло разбила, меня осколками чуток присыпало. А так успели уйти назад до того, как он стрелять начал.

– Дуйте к Борту, он там фрицев потрошит.

– Думаешь, есть что-то целое? – поддержал мои невысказанные сомнения Егор.

– Вот и бегите, надо поскорее раздеть гадов, чтобы форма не успела пропитаться кровью. Небольшие пятна замоем, колодец вроде как с водой…

Оставив радиста и подрывника возле дома, где лежали трупы врагов, Борт уже катил сюда мотоцикл. Подойдя, я бегло осмотрел технику.

– Вань, второй такой же убитый? – мотику пришел каюк, движок прострелили.

– Да уж, перестарались, старшой. Но форма вроде нормально, не сильно и порвали-то, – отчеканил Иван.

– Ладно, собираем трофеи и валим. И так уже, наверное, привлекли внимание.

Из дома вдруг раздался крик Егора. Точнее, это он звал меня. Чего он там нашел такого?

– Эта падла еще не сдохла, представь? – Мельник был удивлен от вида фашиста, что лежал возле его ног.


– Он меня так слепил, стреляя из автомата, что я выстрелил на засвет.

– Плечо разворотил, а так нормально еще.

Мы тут же приступили к потрошению немца, пытаясь узнать как можно больше информации. Чем больше фриц говорил, тем больше я сомневался в выполнении задания. Первое, да и самое главное, нам нужно не в Малоярославец. По словам фрица, нет там никакой базы обеспечения! Во-вторых, немцы и правда засекли нашу выброску. Такие патрули, как этот, мотаются сейчас по всей округе, в попытках кого-нибудь отыскать.

– Да вот хрен вам по всей роже! – буквально выплюнул я слова в сторону немца.

И мы ушли. Фриц перед смертью рассказал об их базе снабжения. Говорит, якобы она не в Малоярославце, а чуть дальше, на одной из узловых станций. Веры врагу, конечно, нет, но всяко может быть. Поэтому придется проверять. Тем более время шло, а результата как не было, так и нет. Но с этим мы уже решили, все же идем в город, а там, если что, и до узловой недалеко. Будет там объект или нет, дело десятое, не наша вина. Что будет в наших силах, то и сделаем.

Отмахав по снегу около трех километров, вновь заметили патруль. Так как он был небольшим, всего отделение фашистов, мы решили проверить нашу маскировку. Бортнику опять не повезло, формы на него нет, поэтому пришлось довольствоваться одним плащом, с убитого мотоциклиста. Остальные, включая меня, были во вражеской форме. Самое хреновое, что когда захватили себе форму противника, свою одежду не выкинули. Там и метки вшиты, да и мало ли как пойдет, вдруг опять придется переодеваться. Так что как ни крути, а лишний вес у нас на спинах прибавился.

– Старшой, не выгорит, где ты таких жандармов видел, без техники? – остановил меня вопросом Бортник.

– Вот у этих и заберем. Надо же проверить, даст нам форма возможность сблизиться? Не хочу стрелять, Вань, – уговорил я все же сомневающихся. Немцы расположились на окраине дороги, на перекрестке. Кроме мотоцикла, у них был еще грузовик. С виду это простые армейцы, а не «гаишники». Наблюдаем за ними полчаса, сидят себе у костра, греются, замерзли болезные.

– Кто старший, подойдите сюда! – скомандовал я, подходя ближе. Эту фразу, как и несколько других, я выучил хорошо. Немцы подскочили как ужаленные. Мы вышли-то из леса, они нас просто не видели. Ни один не догадался осветить нас фонариком, а вот мы направили на врага сразу три штуки. Немцы вытянулись по струнке и пытались поправить одежку. Один выступил вперед и, морщась от света фонаря, пытался что-то объяснить, торопясь так, что из его гавкания я ни фига не понимал.

– Отставить, унтер-офицер, – я уже разглядел его погоны. Тот стоял навытяжку, а я сделал еще несколько шагов и, пользуясь тем, что фриц ни фига не видит, сделал выпад и насадил его на штык. Солдаты противника зашевелились лишь тогда, когда их командир рухнул на землю. Но было поздно. Вырезали всех, как учили в школе. Ни одного лишнего движения, даже понравилось.

– Мороз, ну и зачем было все так усложнять? – Борт начинает утомлять.

– Вань, заткнулся бы ты, честное слово! – бросил я недовольно. – Займись формой, вон какой бугай лежит! – я обратил внимание Бортника на одного из убитых противников, очень внушительных размеров тот оказался. Ваня понятливо сплюнул и побежал выполнять. Мы уже решали с ним вопросы подчинения. Там, в школе на тренировках, я раз указал ему на то, что он часто обсуждает мои распоряжения. Слово за слово, хреном по столу, мы сошлись. Он и раньше все шутил, что может меня побить, а тут решил, видимо, попробовать. Авторитет уже какой-никакой у меня сложился, поэтому отвечать я стал жестко, но аккуратно. Просто Иван был из тех людей, которые, имея большие габариты и внушительную силу в руках, признают себя подчиненным, только когда проиграют. Мне нужно было именно победить его, а не ломать. Я хотел доказать, что на его силу у меня есть голова, и сделал это. Тогда я дал ему махнуть пару раз руками, а потом сделал обманное движения и взял его на болевой. Он даже попытался выкрутиться, но слава богу, быстро сообразил, что останется без руки, если продолжит. Вот тогда мы и решили для себя раз и навсегда, кто из нас старший.

– Старшой, кому за руль грузовика? – спросил подскочивший Егор. Он с парнями уже закончил оттаскивать в лес трупы противника, поэтому и подбежал.

– Так, давай Сашку за руль мотоцикла, Борис в коляску с пулеметом. Ты в кабину «Опеля» стрелком, Борт и радист в кузов, у Ваньки там обзор лучше будет. Все, бегом, нам еще верст пятьдесят отмахать нужно, а ночь скоро кончится!

Парни засуетились, приводя себя в порядок и занимая места. Я уселся в кабину грузовика и запустил мотор. Тот был еще теплым, видимо фрицы недавно прогревали, схватился легко и зарокотал на холостых. Положив пистолет себе под ногу, на всякий случай, я тронулся в путь, как только парни заняли места. Об этом я узнал по удару кулаком по крыше кабины. Саня на мотоцикле также тронулся и поехал впереди. По карте выходило, что если так и ехать по дороге, то в Малоярославец мы приедем к утру, должно хватить времени. Где-нибудь на окраине попробуем спрятаться, только нужно найти место, куда поставить технику. Фрицы бдительные, патрули у них есть обязательно, особенно в таком месте, где находится база снабжения войск и размещены резервы фронта. Увидят бесхозный транспорт, сразу шум поднимут, а нам он ой как не нужен.



Едва начало становиться светлее, мы уже ехали, не включая фары, как я сигналом клаксона приказал остановиться. Выбрали очередной спуск с главной дороги и съехали, укрывшись придорожными кустами. Густой ольховник, разросшийся по сторонам от дороги, даст нам возможность какое-то время не бросаться в глаза. Кстати, нам навстречу по дороге, пока ехали сюда, попались аж три колонны. Каждый раз мы вставали на обочине, пропуская технику противника, и ждали начала стрельбы. Но ее ни разу не произошло. Фрицы часто даже не поворачивали головы на нашу куцую колонну. Ну и мы их не разочаровывали, просто пережидали и двигались дальше. Последняя встретилась нам с час назад и была самой серьезной, двадцать четыре немецких танка, да все как один Т-4, это вам не хухры-мухры. Суки, где-то нашим под Москвой тяжко будет, такие силы немцы тянут.

– Старшой, мы на разведку? – спросил Борт, когда мы спешились.

– Да, отправляйся с Олегом, посмотрите внимательно, далеко ли, есть ли возможность укрыть транспорт, ну и патрули срисуйте, – ответил я. Указатель с названием города мы проехали, так что тот где-то рядом. Просто тут растительность такая, да еще и в низине мы, поэтому и не видно домов, а они, я думаю, совсем рядом.

– Ясно! – четко ответил Бортник, и они с Олегом помчались напрямки через кустарник, поднимаясь по склону. Дорога уходит левее, так что даже сверху нас не увидят, если кто поедет, все те же кусты нас прикроют. Эх, как хорошо было летом… Зашел за дерево и… пропал, хрен кто увидит.

Вернулись ребята довольно быстро. Оказалось, мы реально близко подошли, ближайший пост буквально за поворотом, чудом не вляпались.

– Мороз, не знаю, как нам туда пробраться, там немцев… – выдохнул Бортник и добавил спустя секунду: – Как грязи!

– Давай, рисуй, где и как располагаются, – попросил я, доставая маленький листок бумаги и карандаш.

– Старшой, я же говорю, они там везде! – недовольно ответил Ваня.

– Ладно, сам схожу, а то нарвемся еще, идти-то все равно надо, хоть как, – пожал я плечами и пресек попытки бойцов пойти вместе со мной. Не нужно это, сам справлюсь, хоть отвлекаться не буду.

Наблюдал с холма я почти два часа. А увидев все, что нужно, вернулся к ребятам.

– Так, до вечера спим…

– Где, здесь? – удивились, перебив меня, бойцы.

– Я говорю, вы слушаете! – отрезал я жестко. Пора прекращать это панибратство. – Отходим вправо, там возле речки есть овраг, в нем и укроемся. Фрицы туда не ходят, а место есть точно. Там бой был, серьезный, трупы видно, едва присыпанные снежком, вот фрицы и не посещают то место. Нам же, думаю, не привыкать. Остальное позже, вначале отход. Борт замыкающим, я первым, потопали!

Вначале пришлось ползти, так как поле просматривалось с окраин города. А потом, добравшись до оврага, наткнулись на фрицев. Те застыли в ступоре, увидев перед собой унтер-офицера из фельджандармерии. Вытянувшись, они быстро вскинули руки в нацистском приветствии и тут же были скручены.

– Вань, того, что потолще, обработай! – приказал я, указывая на толстого фашиста. Он, когда его связывали, даже обмочился, так что расскажет все.

Быстрый допрос показал, что эти два немца рыбачат, сегодня их смена. Командир приказал обеспечить роту свежей рыбой, вот они и стараются. Тут же у немцев был разведен костер, и возле него стояла примитивная коптилка. Готовой копченой рыбы было всего несколько хвостов, в основном лещи и щуки. Показав Олегу, нашему радисту, что нужно делать с рыбой, которую уже выловили до нашего прихода немецкие горе-рыбаки, вслушался в разговор.

– Убитые русские дальше, туда мы не ходим, там страшно… – разобрал я в трусливой речи фашистов, и что-то в голове щелкнуло. Развернувшись, буквально прыжком оказался рядом с рыбаками и, вцепившись в горло говорившему, произнес сквозь зубы:

– Страшно тебе, сука? Ты думал, здесь как с лягушатниками будет? Нет уж, твари, здесь вы кровушкой умоетесь. Мы вас скоро погоним, а ваш гребаный Берлин сотрем с лица земли, чтобы другим неповадно было! – закончив речь, я одним движением свернул фрицу шею. Дальше я охренел еще больше. И оставшийся фриц, и мои бойцы почти все начали вдруг блевать. Наверное, это меня и вернуло в чувство, потому как я вдруг осел на землю.

– Бля, командир, чего это было-то? – подошел ко мне Ванька, вытирая рукавом губы.

– А-а? – не расслышал я толком.

– Что с вами, товарищ старший сержант? – это кто-то из новеньких.

– Я сейчас кому-то в рог закатаю, на «вы» он меня зовет… – возмутился я, – совсем охренели, что ли? – Парни, казалось, боялись уже и рот открывать.