Искушение

Я глажу его еще пару минут, и это нравится мне не меньше, чем ему. Но время идет, идет быстро, и, в конце концов, я опускаю руки и отхожу в сторону.

Дракон фыркает и опять толкает меня носом – ясно показывая, что хочет еще ласки, – однако на этот раз я только быстро похлопываю его по голове.

– Сам понимаешь, если бы я могла, я бы стояла тут весь день, гладя тебя, честное слово. Но нам нужно выполнить задание мистера Дэймасена, а ты пока так и не объяснил мне, как я смогу взобраться к тебе на спину.

Флинт опять фыркает, затем испускает громкий вздох, опускаясь на колени.

– Да, это классно. Но я по-прежнему не могу залезть тебе на спину. – Даже когда его брюхо касается земли, до спины все равно остается восемь – десять футов, так что я не могу даже коснуться ее, не говоря уже о том, чтобы сесть.

Флинт опять вскидывает голову с таким видом, будто ему не верится, что мы вообще ведем этот разговор. И, кажется, картинно закатывает глаза – что не очень-то приятно. Одно дело, когда глаза закатывает Флинт-человек, и совсем другое – когда, глядя на тебя, это делает дракон. Не знаю почему, но так оно и есть.

На этот раз, когда он тычет в меня носом, я не глажу его.

– Я серьезно, Флинт. Нам нужно придумать, как мне попасть на твою спину.

– Ты могла бы использовать седло и какие-нибудь большущие стремена, – предлагает Хадсон.

– Если ты не хочешь мне помочь, то я сейчас не желаю с тобой говорить, – огрызаюсь я, прежде чем Флинт опять толкает меня носом, на сей раз сильно. – Эй, перестань! Больно!

Он делает это опять. И опять с такой силой, что у меня вполне может остаться синяк.

– Флинт! – Я сердито смотрю на него и делаю несколько шагов назад. – Перестань валять дурака. Ты делаешь мне больно.

Он вздыхает – и это самый терпеливый вздох, который я когда-либо слышала. И на сей раз толкает меня уже не в плечо, а в бедра.

– Хватит! Если ты будешь продолжать в том же духе, я уйду… – Я вскрикиваю, поскольку Флинт втискивает свою голову между моих колен.

– Не каждый день можно увидеть такое, – с иронией замечает Хадсон.

– Не начинай! – рявкаю я, потому что, если что-то и может быть хуже, чем видеть и чувствовать, что какой-то парень – не мой парень, а чужой – вдруг засунул свою голову между моих ног (пусть даже он и в обличье дракона), то это сознавать, что при этом на меня пялится Хадсон.

Я хочу что-то сказать, но вместо этого вскрикиваю снова, потому что Флинт подбрасывает меня, и я задом наперед приземляюсь на середину его шеи.

Затем он поднимает голову, и я пытаюсь сдержать крик, когда скольжу по шее вниз, по шипам, которые оказываются совсем не острыми, и лицом вниз приземляюсь на его спину.





Глава 55. Проще простого




Я просто лежу, обхватив его бока, и пытаюсь осмыслить происходящее. Однако, в конце концов, Флинт начинает ерзать и встает на лапы, хотя я еще не уселась.

– Подожди, подожди! – кричу я, пытаясь устроиться на движущемся драконе – что оказывается чертовски трудно. Особенно когда Хадсон хохочет надо мной.

На этот раз фырканье Флинта больше похоже на ворчание.

– Ну хорошо, хорошо, извини, – говорю я ему, наконец-то усевшись как следует, лицом вперед, обхватив ногами его бока и обвив руками его шею.

Он фыркает опять, явно не впечатленный моим извинением.

– Послушай, я же попросила у тебя прощения. Теперь мне уже понятно, что ты делаешь. Но вначале я этого не понимала. Так что извини, что я думала… то, что думала.

Флинт поворачивает голову, и на его морде я вижу снисходительное выражение.

– Знаешь что? С меня хватит. Хочешь злиться на меня, злись. Но откуда мне было знать? Ведь прежде я никогда не сидела на драконе. И даже не находилась так близко от дракона, кроме того случая, когда ты вонзал свои когти в мои руки. Так что давай просто забудем об этом и начнем урок, лады?

На этот раз он не фыркает, а царственно вскидывает голову, как бы говоря, что считает мое извинение недостаточным. А также, что он больше не хочет об этом говорить, и это хорошо, потому что то же самое можно сказать обо мне.

Через пару секунд Флинт дергает головой – этого жеста я не понимаю – и взвивается вверх.

Я кричу опять, на сей раз громче, сомкнув руки на горле Флинта и сжав его мертвой хваткой. Если я и дальше буду так его сжимать, это, вероятно, плохо кончится для нас обоих, но, когда он взмывает до самой высокой точки замка, мне остается только держаться за него изо всех сил.

А посему я просто закрываю глаза, держусь и молюсь о том, чтобы не свалиться.

– Черт возьми! – ворчит Хадсон, и тут до меня доходит, что он сидит у меня за спиной.

– Что ты тут делаешь? – спрашиваю я, подавив крик. – Мне показалось, что тебе было уютно на тех ступеньках.

– Ты что, забыла, что вообще-то я нахожусь в твоей голове? Так что куда ты, туда и я. Это такая фишка.


– Знаю. Я просто не ожидала, что тебе тоже захочется покататься на Флинте. Это же вроде не твой стиль.

– Вообще-то, – сухо отвечает он, – мне еще никогда не доводилось кататься на драконе. Вот я и подумал, что это могло бы…

– Внушить ужас? – спрашиваю я, когда Флинт начинает, вращаясь в воздухе, делать вертикальный подъем.

– Быть хорошим развлечением. – Он произносит это, немного задыхаясь, что и понятно – ведь сама я тоже дышу с трудом.

К счастью, оказывается, что моя мертвая хватка не мешает Флинту дышать, и он несколько раз облетает замок по кругу. Это нельзя назвать уроком полетов, но теперь, когда мой мозг снова функционирует, я понимаю, что он старается помочь мне преодолеть скованность. Хочет, чтобы я привыкла к полету, пусть даже и верхом на драконе.

Я совершенно уверена, что из этого ничего не выйдет – жутко летать вокруг замка, построенного на склоне горы, – но, в конце концов, мне все-таки удается какое-то время не закрывать глаза. И я едва не визжу от восторга, потому что как бы мне ни было жутко, от здешней красоты захватывает дух.

Небо сияет лазурью, гора одета сверкающим на солнце снегом, а замок словно явился из какого-то фильма… или из сна. Его черные и серые камни резко контрастируют с белым снегом, его башни и парапеты крыши врезаются в голубые небеса.

Флинт поворачивает свою длинную великолепную шею, смотрит вокруг, а я продолжаю крепко держаться, ожидая, что сейчас мы полетим обратно к земле.

Но я здорово недооценила его – потому что вместо того чтобы снижаться, он делает разворот и взмывает еще выше в небо.

– О боже! Что ты делаешь? – верещу я, но он даже не оглядывается на меня, а просто летит еще быстрее.

Я ожидаю, что Хадсон начнет жаловаться, но, обернувшись, вижу на его лице широкую улыбку. Впрочем, он не может бояться смерти так же, как ее боюсь я…

Мы опять взмываем вертикально, и я подавляю рвущийся из горла крик, изо всех сил обхватив Флинта руками и ногами. Это полнейшая жуть, но вместе с тем полет так пьянит, и вид открывается сногсшибательный.

Несколько лет назад я смотрела документальный фильм, называвшийся «Искусство полета». Он был о катании на сноубордах в самых труднодоступных и потрясающих местах на земле, и в этом фильме показывали также и Динейли. Авторы пользовались вертолетом, чтобы забираться в такие места, куда не могут попасть обычные лыжники и сноубордисты, и хвастались тем, что они оказались там, где до них не ступала нога человека.

Тогда я не поняла, что в этом особенного, но теперь, глядя на все это с высоты драконьего полета, ощутила восторг первопроходца.

Ну, конечно, они хотели увидеть эти места, которые видели так мало людей. Конечно, они хотели их снять, чтобы и другие получили возможность почувствовать то, что чувствовали они. Конечно, это дорогого стоит – оказаться здесь. И внезапно из самой глубины моей души начинает вырываться нечто необузданное, стремясь к этому небу, к этому снегу, стремясь к свободе.

Я резко вдыхаю, потому что на секунду мое тело выходит из-под контроля. В эту секунду оно принадлежит кому-то еще, и я понятия не имею, как мне вернуть его.

Как и следовало ожидать, Флинт выбирает этот момент, чтобы уйти в глубокое пике, и вот уже ветер с силой бьет мне в лицо, горло сжимает страх. Мы несемся вниз еще быстрее, чем поднимались вверх, и, когда меня захлестывает ужас, то, что пробуждалось во мне, что бы это ни было, прячется.

Мне хочется последовать за ним, хочется понять, что это было – горгулья или что-то еще, что-то похуже, – но я не могу этого сделать, поскольку меня хватает только на то, чтобы изо всех сил держаться за Флинта и молиться о том, чтобы мы не разбились.

Мы не разбиваемся, но Флинт есть Флинт, и он, конечно же, делает несколько мертвых петель подряд. Однако, когда мы летим вверх ногами, мне даже не надо беспокоиться о том, что я упаду, поскольку меня прижимает к его спине центробежная сила.

Собственно говоря, когда он делает третью мертвую петлю, мне даже не приходится закрывать глаза. Вместо этого я смеюсь на пару с Хадсоном и упиваюсь полетом.

Наконец Флинт снижает скорость и медленно пролетает мимо архитектурных элементов, которые, как я припоминаю, были перечислены в списке мистера Дэймасена. Я вынимаю из кармана куртки телефон и быстро делаю по несколько снимков каждого из них, пока мы летим мимо.

Сделав последнюю фотографию, я кладу телефон обратно в карман и застегиваю его на молнию. Флинт опять быстро оглядывается на меня через плечо и, клянусь, смотрит с шаловливой улыбкой, что удивительно – ведь он как-никак дракон. Только это и подсказывает мне, что надо опять вцепиться ему в шею, потому что он опять взмывает в небесную высь.

А затем, когда мне кажется, что выше уже некуда, он вдруг перестает махать крыльями.

На миг мы застываем в небе, и у меня перехватывает дыхание. Я примерно представляю, что он сделает сейчас, и чувствую, как из груди рвется крик. Но прежде чем я успеваю открыть рот и позволить ему вырваться наружу, Флинт поворачивает свое огромное тело… и мы вдруг камнем летим к земле со сложенными крыльями, летим все быстрей и быстрей.

Я кричу, словно мчась вниз по самым жутким американским горкам на земле. Даже Хадсон вскрикивает, и его руки обхватывают мою талию и прижимают меня к его груди, будто он хочет защитить меня. И то дикое, необузданное существо внутри меня снова вырывается на волю, и я смеюсь так, что едва не задыхаюсь.

По крайней мере, до тех пор, пока мы не приближаемся к земле, потому что Флинт, похоже, не собирается снижать скорость, несмотря на то, что деревья уже до жути близко. У меня обрывается сердце, и, быстро оглянувшись, я вижу, что Хадсону тоже немного не по себе. Но сегодня Флинт еще не делал ошибок, так что я просто делаю глубокий вдох и жду, что будет дальше.

У самой земли в последнюю секунду он опять взмывает ввысь, к крыше замка, и я смеюсь, смеюсь и смеюсь. Флинт снова оглядывается на меня, и в его глазах я тоже вижу смех, мы еще два раза облетаем школу, и он выполняет на редкость мягкую посадку.

Я слезаю с него тем же путем, каким оказалась у него на спине, только в обратном порядке, и через несколько секунд уже стою на земле, чувствуя, что у меня подгибаются ноги.

В воздухе опять появляются радужные переливы, затем образуется воронка, и вот уже Флинт стоит рядом со мной в том, что осталось от его школьной формы – изодранных брюках и половинке рубашки, от которой оторвались все пуговицы.

Взглянув на него, я не могу удержаться от смеха, отчасти из-за его одежды, а отчасти из-за дурацкой ухмылки на его лице. И вскоре он уже смеется вместе со мной.

– Ну так как, тебе понравилось? – спрашивает он.

– Это не совсем тот урок полетов, которого я ожидала, – с улыбкой отвечаю я. – Но это было так клево. – И так оно и есть. Впервые с тех пор, как я вернула себе человеческий облик, я чувствую себя на сто процентов собой. Это приятное чувство, и оно заставляет меня держаться за руку Флинта, потому что я не хочу его отпускать. Не хочу, чтобы он унес это чувство с собой. – А ты хорошо развлекся?

– Да, еще как. У тебя все получилось отлично.

– Понятно. Кстати, глядя на меня, ты картинно закатывал глаза.

Он опять закатывает их.

– А ты не могла допереть, как забраться мне на спину.

– Ну, к драконам не прилагается инструкция по применению. Это было нелегко.