Искушение

Как будто чувствуя, как я смущена, Джексон возвращает нас к первоначальной теме разговора и делает это по-королевски властно. Забавно, что я забыла, насколько хорошо ему удается роль принца, поскольку он играет ее так редко – в отличие от Хадсона, все поведение которого кричит: – Во мне течет королевская кровь, и вы недостойны даже лизать мои ботинки.

Тон Хадсона сух, как любимые крекеры моей матери, когда он отвечает:

– Говоря по справедливости, многие и правда этого недостойны.

Я закатываю глаза и перевожу взгляд на него.

– Тебе надо бы поостеречься, иначе люди подумают, будто ты говоришь все эти глупости всерьез.

– Вот и хорошо.

Я только снова закатываю глаза и смотрю на Джексона, который выпытывает у остальных, что они раскопали. Не в первый раз я радуюсь тому, что я сопряжена с таким парнем, как Джексон, который не только не пытается вмешиваться в мои разговоры с Хадсоном, но и всякий раз отвлекает внимание всех остальных от того факта, что тот ведет речи в моей голове. Среди этих разговоров есть такие неприятные, что я не смогла бы пересказать их Джексону – ему совершенно ни к чему знать всю ту странную хрень, которая происходит в моем мозгу, особенно когда Хадсон провоцирует меня.

Чувствуя себя так, будто я только что чудом избежала опасности, я продолжаю читать. Пока что я не выяснила ничего нового. И, конечно же, ничего из обещанного мне заманчивого «беспредела». Самое интересное, что я смогла узнать – это то, что горгульи могут по много месяцев стоять в карауле, не нуждаясь ни в пище, ни в сне, пока они остаются камнем.

Как я и думала, из меня вышла бы отличная фигурка садового гнома. Фантастика.

Я бы почувствовала себя бесполезной, но, оказывается, Флинт, пытавшийся найти информацию о Кладбище Драконов, тоже ничего не узнал, помимо того, что ему и без того было известно.

Когда Флинт заканчивает, Мэйси говорит:

– Единственное, что еще мне удалось выяснить, – это то, что горгульи, похоже, способны направлять магию в нужное им русло. Чудно. Магия не действует на них, однако они могут – вроде бы – заимствовать магическую силу у других сверхъестественных существ и использовать ее.

– Как это? – спрашиваю я, заинтригованная мыслью о том, что у меня есть какая-то сила и что я все-таки могу что-то делать. Конечно, обращаться в камень – это клево, но только если тебе хочется всю жизнь пробыть туристическим объектом, а это не очень-то интересно. Как и невосприимчивость к магии других.

Да, это великолепно – иметь такую способность обороняться, но ведь сделать что-то по-настоящему я не могу. А если учесть, с кем я тусуюсь, это чертовски несправедливо.

– Думаю, это значит, что, если я разделю свою силу с тобой, ты сможешь использовать ее, – говорит Джексон.

– Если это действительно так, мы должны попробовать это сделать! – восклицает Мэйси, вскочив с кресла. – Чур, я первая!





Глава 51. Включи свою магию




Джексон удивленно качает головой, но машет рукой, словно давая отмашку, и откидывается на спинку дивана, чтобы наблюдать.

– Ну хорошо, ладно. – Мэйси смотрит на меня. – Я пошлю тебе немного энергии огня. Попробуй зажечь одну из свечей на книжном шкафу.

Я пялюсь на нее так, будто, по моему мнению, этот самый огонь опалил серое вещество ее мозга. – Не думаешь же ты, что я могу зажечь свечу без спичек?

– Конечно, можешь. Это легко. – Она поднимает руку ладонью вверх и устремляет взгляд на черную свечу на верхней полке книжного шкафа. Затем сгибает пальцы, и фитиль вспыхивает. – Видишь? Это проще простого.

– Это просто для тебя, – возражаю я. – Если такую штуку попытаюсь сделать я, то случится одно из двух: либо у меня ничего не выйдет, либо я сожгу весь этот шкаф – и ни первое, ни второе нам не подойдет.

– Ну, это все-таки лучше, чем успехи Флинта в поисках информации о Кладбище Драконов, – говорит Мэйси, подбоченившись и сощурив глаза, и в ее тоне я в кои-то веки слышу нотки раздражения. – Давай. Вытяни руку и попробуй.

– Что ж, хорошо. – Я встаю с дивана, чувствуя, что у меня падает сердце. – Но, если я сожгу твои волосы, я ничего не хочу об этом слышать.

– Я же ведьма. Если ты сожжешь мои волосы, я просто-напросто отращу их заново. – Она ухмыляется и встает в трех футах от меня. – А теперь давай. Подними руку.

– Ладно. – Я делаю глубокий вдох и медленный выдох и вытягиваю руку вперед. – И что теперь?

– Попытайся открыться, чтобы я смогла направить в твою сторону немного магической силы.

Я качаю головой.

– Я не знаю, как это сделать.

– Просто дыши. И попытайся дотянуться до меня. – Она протягивает руку ко мне, но если моя рука вытянута ладонью вверх, то ее на сей раз опущена ладонью вниз. – Давай, Грейс. Расслабься и тянись.

Я понятия не имею, что это значит, но говорю себе: «Да какая разница? В худшем случае я выставлю себя дурой, ну и что? Все здесь уже видели, как я это делаю – хотя бы раз».

Я глубоко вдыхаю и пытаюсь сделать то, о чем просит меня Мэйси, – тянусь к ней, стараясь вобрать в себя хотя бы искорку ее магической силы.

– Ну как, ты что-нибудь чувствуешь? – спрашивает она, и ее глаза светятся – такого я еще не видела.

– Нет. Извини.


Она улыбается.

– Не извиняйся. Просто попытайся еще раз.

Я пытаюсь, на сей раз изо всех сил, но опять ничего не происходит.

– Бог любит троицу, – с ухмылкой говорит она. Затем спрашивает: – Чувствуешь?

Она так уверена. Может, я что-то упускаю?

– Не знаю, чувствую я что-то или нет, – отвечаю я после нескольких секунд, проведенных в попытках почувствовать хоть что-то. Что угодно.

– Ничего ты не чувствуешь, – говорит мне Хадсон, не отрывая глаз от книги, которую читает.

– Откуда ты знаешь? – спрашиваю я.

– Оттуда, что я нахожусь в твоей голове, и я ничего не чувствую. К тому же у меня есть магическая сила, так что я знаю, что ты должна чувствовать, и сейчас этого определенно не происходит.

– Конечно, не происходит, – хнычу я. – Мне суждено прожить всю мою жизнь на стене музея – в качестве самого бездарного из водостоков.

Во мне нарастает паника, я осознаю, что все пялятся на меня с жалостью во взгляде. Все, кроме Хадсона. Ему мое унижение, похоже, до фонаря.

Вероятно, почувствовав мою досаду от сознания собственного бессилия, Джексон говорит:

– Да ладно, не бери в голову. Мы займемся этим в другой день. – Он улыбается ободряющей улыбкой. – Рим строился не за один день.

Я вздыхаю. Возможно, он был прав. Вся эта сверхъестественная хрень мне в новинку. Так что, возможно, совершенно естественно, что я еще не могу делать даже самые элементарные вещи, которые должна уметь горгулья.

Хадсон тоже вздыхает, затем осторожно закрывает книгу и кладет ее на журнальный столик.

– Рим строился не за один день, но это будет сделано за один день. – Он потягивается, как кот, так высоко подняв руки над головой, что его футболка задирается, вновь обнажая бесподобные мышцы пресса.

Перехватив мой взгляд, он вскидывает бровь и говорит:

– Ты можешь это сделать; просто очевидно, что тебе нужен кто-то… имеющий чуть больше знаний и опыта.

К черту свечу. Мое лицо горит, как в огне.

– Грейс, так мы будем это делать или нет? – вопрошает Мэйси.

– Нет, – отвечаю я. – Я не могу понять, что именно мне нужно делать.

– Вначале никто этого не понимает, – говорит Хадсон, приблизившись и встав в футе от меня. – Ты сможешь это сделать, я тебе обещаю.

Я поворачиваюсь к нему.

– Ты не можешь мне этого обещать. Ты не знаешь…

Он мягко улыбается.

– А вот и нет – знаю…

– Каким образом? – Мой голос срывается.

– Я не дам тебе потерпеть фиаско. – Он кивком показывает на Мэйси. – Скажи ей попробовать еще раз.

Я смотрю ему в глаза, затем делаю глубокий вдох и поворачиваю голову к Мэйси.

– Хадсон говорит, что нам надо попробовать еще раз, Мэйс. После этого я выкину белый флаг.

– Э-э, хорошо. – Она явно не знает, радоваться ей тому, что меня подначивает Хадсон, или нет. – Попробуем еще раз. – И ее глаза опять начинают светиться тем же странным светом, когда она посылает в мою сторону импульс силы.

– Готова? – спрашивает Хадсон, и по его лицу медленно растекается улыбка, от вида которой меня охватывает волнение.

– Готова к чему?

Он щелкает пальцами.

– Вот к этому.