Искупление кровью
Часть 60 из 180 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Уж принеси мне сразу каску и бронежилет!
— Да ладно, ведь не убила же она тебя…
Вот этого говорить не следовало.
— Ты в самом деле говнюк! — яростно прошептала она. — Я даже не возражала, я была в наручниках, а она меня отделала дубинкой! Не думала, что ты ей спустишь такое!
— Послушай… Я должен тебе сказать… Давай отойдем подальше, ладно?
— Мне не о чем с тобой говорить!
— Мне есть о чем. Так что пошли.
Они снова укрылись в библиотеке. Даниэль попытался обнять ее, но она грубо его оттолкнула. Села на стол. Холодно проговорила:
— Я тебя слушаю.
Он закурил сигарету, предложил ей. Она отказалась, мотнув головой.
— У нас… у меня проблемы, — робко признался он. — Я… у нее на крючке…
— Потому что она нас видела? Я думала, что…
— Потому что у нее есть доказательства, — отрубил он.
— Доказательства? Она что, сняла фильм?!
— Сфотографировала.
Марианна на мгновение опешила:
— Сфотографировала?.. Но… Но как? Когда? Где?
— Той ночью, когда мы оставались в твоей камере… Она сделала две фотографии. Полагаю, действовала очень быстро. Два снимка почти идентичны.
— И… Нас можно узнать?
— Еще как! Она могла их запороть, но нет, они получились на славу, вот невезуха… Грозится отправить их начальству и… моей жене.
— Чего она хочет?
— Сжить тебя со свету… А если я помешаю, она обнародует снимки… Я в дерьме, Марианна.
— МЫ в дерьме! — поправила она. — Довожу до твоего сведения, что это меня сегодня избили!
Он робко подошел, взял ее лицо в ладони, и Марианна не отстранилась.
— Знаешь… Сегодня, когда я увидел тебя прикованной и ее с дубинкой… Мне хотелось ее придушить! Но…
— Я понимаю, не переживай… Тогда, сгоряча, я до смерти на тебя разозлилась, но теперь…
Марианна укрылась в его объятиях. Наконец-то счастливая. Зная, что он не предавал. Только это и было для нее важно. Остальное — дело случая. Она погладила его по волосам.
— Я ищу какой-то выход, — продолжал Даниэль. — Но тем временем… Боюсь, что сам убью ее или ты… Марианна, ты должна обещать мне, что ничего против нее не предпримешь, не совершишь чего-то ужасного!
Она не ответила. Это молчание его пугало.
— Марианна, пообещай! Ты не должна ее трогать!
— Хорошо, обещаю потерпеть… Думаю, она не пустит в ход фотографии. Она просто хочет тебя запугать, чтобы как следует развернуться. Тебе достаточно устроить проверку: в следующий раз, когда она прицепится ко мне, попробуй ей помешать. Вот увидишь, она ничего не сделает.
— Честно говоря, я в этом не уверен… Она просто помешанная! Не могу понять, почему она такое творит…
Марианна воззрилась на него с веселым изумлением:
— Да ведь это очевидно! Она не может стерпеть, что ты спишь со мной, а не с ней, проще некуда!
— Вовсе нет! Соланж может иметь любых мужиков, каких захочет! Плевать ей на такого, как я!
Тут Марианна расхохоталась:
— Да ты в самом деле слепой! Никогда не замечал, как она тебя пожирает глазами?
— Нет, ни разу.
— И… Ты с ней когда-нибудь спал?
— Да что ты несешь такое!.. Конечно нет! От этой девки меня тошнит!
— Предположим… Но она неплохо сложена, а?
— И что? Думаешь, этого достаточно, чтобы…
— Мне-то откуда знать! Я в мужиках ничего не понимаю, ты сам сказал! Во всяком случае, я уверена: она ревнует. И хочет на нас отыграться!
— Мне нужно тоже найти способ ее обуздать! Найти что-то против нее и заставить отдать негативы.
Марианна вдруг подумала о близком освобождении. Скоро эти проблемы перестанут ее касаться. А сейчас хотелось забыть о Маркизе, насладиться этой ночью, одной из последних с ним.
— Перестань портить себе кровь! — шепнула она, нащупывая пуговицы на его рубашке. — Ей надоест играть со мной…
— Я беспокоюсь.
— За… меня? — шепнула она ему на ухо.
Он признался, что да, безмолвно. Одним только взглядом. Это ее тронуло больше, чем речь, это было самое красивое признание в любви. Самое волнующее, какое ей когда-либо делали. Впрочем, никаких других никогда и не было.
Воскресенье, 12 июня, — 11:20 — двор для прогулок
Она уже почти не хромала. Молодая врачиха совершила чудо. Разумеется, Марианна еще не возобновила тренировки: лучше дать суставу немного времени, чтобы восстановиться, прежде чем снова перетруждать его. ВМ не вышла во двор, Марианне было одиноко. Отрешившись от всех, она сидела у подножия акации, сигарета в ее руке тлела, а взгляд был прикован к серому проникновенному свету этого утра.
Моника стояла наверху внешней лестницы, прямая как палка, заведя руки за спину. Неусыпно бдила. Жюстина опекала новенькую, молодую женщину испанского облика, едва говорящую по-французски. Смуглянка, прямиком из Южной Америки. И сразу в такую дыру. Переживает, наверное.
Марианна закрыла глаза, и Даниэль возник на черном экране сомкнутых век.
Она долгое время думала, что в библиотеке можно только читать. Ей не хватало воображения.
Она долгое время думала, что ее тело в пожизненном заключении, как и она сама. Осуждено оставаться бесплодной пустыней, продуваемой ледяными ветрами. Ей не хватало надежды.
Моника Дельбек подала голос. По клеткам. Уже.
Марианна медленно побрела к зданию. Попрощалась с печальным небом, бросила на него последний взгляд. Вдохнула побольше кислорода. Стала не торопясь подниматься по ступенькам. Решетки, сутолока, все как всегда. Она плелась в хвосте процессии, не спеша возвращаться в свою конуру. Жюстина замыкала шествие.
Вдруг — шум, крики, далеко впереди… Снова потасовка, в другом конце. По толпе волнами распространялись новости.
Четыре женщины подрались, и не на шутку. Кровавая стычка. Жюстина бегом побежала к Монике, которой приходилось нелегко впереди. Опять же — все как обычно.
Марианна огляделась вокруг: ни одной гиены поблизости, это не западня. Шествие застопорилось, женщины бесились от нетерпения. Марианна отошла в сторонку, взяла сигарету. Снова крики. Полный бардак. Хорошо бы Жюстине не досталось. На прочее мне плевать. Толпа больше не продвигалась.
Марианна, прислонившись к глухой стене, все еще грезила о невероятной голубизне его глаз. Нужно побыстрей избавиться от этой новой зависимости. Ведь совсем скоро… Нет, лучше насладиться до конца, ведь совсем скоро…
— Дашь огоньку?
Она подняла глаза и встретила взгляд Гиены. Два пылающих угля, вонзающиеся в глазницы, сверлящие мозг. Еще секунда — и Марианна поняла, что ее взяли в кольцо. Стало быть, сейчас. Потому что ВМ сегодня нет. Даниэля тоже. Потому что ее колено еще не зажило.
Сейчас идеальный момент для соперницы. Марианна не спеша отлепилась от стены, выбросила окурок.
— Подходящий день, чтобы умереть, Марианна… Надеюсь, ты прочитала молитву.
— Я не знаю никаких молитв. И никакого бога.
Причудливый балет начался. Они не спускали друг с друга глаз, следили за каждым вдохом. В тишине почти нереальной. Марианна, как всегда, не станет нападать первой. Но сможет ли она вообще нанести удар? Ведь сегодня у нее серьезный гандикап: нет желания биться. Покалечить или, хуже того, убить. Она старалась себя настроить, пока противница прикидывала, как напасть. Я не хочу умирать. Меня ждет свобода, меня ждет жизнь. Я не могу обмануть их ожидания. Джованна применила ту же тактику, что и на прошлой неделе. Удар по коленной чашечке. Марианна сложилась пополам, в этот раз тоже. Рухнула на колени, успела увидеть, как надвигается удар правой по голове, перед тем как коснуться щекой холодного, жесткого пола. Пинки в живот, по ногам.
Марианна, если ты умрешь, то никогда не узнаешь, был ли у тебя шанс, правильно ли ты сделаешь, согласившись. Получится, что ты столько времени боролась напрасно. Тогда почему ей так плохо? Нет, она не хочет биться. Даже защищаться не хочет.
— Уже завалилась, Гревиль? Давай поднимайся!
Марианна встала на четвереньки, потом выпрямилась. Вкус крови во рту. Она вытерла губы тыльной стороной ладони.
Этот-то вкус и лишает ее мужества. Снова убивать. Какой-то рок, вечное проклятие. Убивать. Куда девалась твоя ярость, Марианна? Твоя ненависть? Наверное, растаяли. Растворились в яркой голубизне.
Снова удар по лицу. Она пошатнулась, но осталась на ногах. Еще удар. Но Марианна держится. Принимает их, не отвечая.
— Да ладно, ведь не убила же она тебя…
Вот этого говорить не следовало.
— Ты в самом деле говнюк! — яростно прошептала она. — Я даже не возражала, я была в наручниках, а она меня отделала дубинкой! Не думала, что ты ей спустишь такое!
— Послушай… Я должен тебе сказать… Давай отойдем подальше, ладно?
— Мне не о чем с тобой говорить!
— Мне есть о чем. Так что пошли.
Они снова укрылись в библиотеке. Даниэль попытался обнять ее, но она грубо его оттолкнула. Села на стол. Холодно проговорила:
— Я тебя слушаю.
Он закурил сигарету, предложил ей. Она отказалась, мотнув головой.
— У нас… у меня проблемы, — робко признался он. — Я… у нее на крючке…
— Потому что она нас видела? Я думала, что…
— Потому что у нее есть доказательства, — отрубил он.
— Доказательства? Она что, сняла фильм?!
— Сфотографировала.
Марианна на мгновение опешила:
— Сфотографировала?.. Но… Но как? Когда? Где?
— Той ночью, когда мы оставались в твоей камере… Она сделала две фотографии. Полагаю, действовала очень быстро. Два снимка почти идентичны.
— И… Нас можно узнать?
— Еще как! Она могла их запороть, но нет, они получились на славу, вот невезуха… Грозится отправить их начальству и… моей жене.
— Чего она хочет?
— Сжить тебя со свету… А если я помешаю, она обнародует снимки… Я в дерьме, Марианна.
— МЫ в дерьме! — поправила она. — Довожу до твоего сведения, что это меня сегодня избили!
Он робко подошел, взял ее лицо в ладони, и Марианна не отстранилась.
— Знаешь… Сегодня, когда я увидел тебя прикованной и ее с дубинкой… Мне хотелось ее придушить! Но…
— Я понимаю, не переживай… Тогда, сгоряча, я до смерти на тебя разозлилась, но теперь…
Марианна укрылась в его объятиях. Наконец-то счастливая. Зная, что он не предавал. Только это и было для нее важно. Остальное — дело случая. Она погладила его по волосам.
— Я ищу какой-то выход, — продолжал Даниэль. — Но тем временем… Боюсь, что сам убью ее или ты… Марианна, ты должна обещать мне, что ничего против нее не предпримешь, не совершишь чего-то ужасного!
Она не ответила. Это молчание его пугало.
— Марианна, пообещай! Ты не должна ее трогать!
— Хорошо, обещаю потерпеть… Думаю, она не пустит в ход фотографии. Она просто хочет тебя запугать, чтобы как следует развернуться. Тебе достаточно устроить проверку: в следующий раз, когда она прицепится ко мне, попробуй ей помешать. Вот увидишь, она ничего не сделает.
— Честно говоря, я в этом не уверен… Она просто помешанная! Не могу понять, почему она такое творит…
Марианна воззрилась на него с веселым изумлением:
— Да ведь это очевидно! Она не может стерпеть, что ты спишь со мной, а не с ней, проще некуда!
— Вовсе нет! Соланж может иметь любых мужиков, каких захочет! Плевать ей на такого, как я!
Тут Марианна расхохоталась:
— Да ты в самом деле слепой! Никогда не замечал, как она тебя пожирает глазами?
— Нет, ни разу.
— И… Ты с ней когда-нибудь спал?
— Да что ты несешь такое!.. Конечно нет! От этой девки меня тошнит!
— Предположим… Но она неплохо сложена, а?
— И что? Думаешь, этого достаточно, чтобы…
— Мне-то откуда знать! Я в мужиках ничего не понимаю, ты сам сказал! Во всяком случае, я уверена: она ревнует. И хочет на нас отыграться!
— Мне нужно тоже найти способ ее обуздать! Найти что-то против нее и заставить отдать негативы.
Марианна вдруг подумала о близком освобождении. Скоро эти проблемы перестанут ее касаться. А сейчас хотелось забыть о Маркизе, насладиться этой ночью, одной из последних с ним.
— Перестань портить себе кровь! — шепнула она, нащупывая пуговицы на его рубашке. — Ей надоест играть со мной…
— Я беспокоюсь.
— За… меня? — шепнула она ему на ухо.
Он признался, что да, безмолвно. Одним только взглядом. Это ее тронуло больше, чем речь, это было самое красивое признание в любви. Самое волнующее, какое ей когда-либо делали. Впрочем, никаких других никогда и не было.
Воскресенье, 12 июня, — 11:20 — двор для прогулок
Она уже почти не хромала. Молодая врачиха совершила чудо. Разумеется, Марианна еще не возобновила тренировки: лучше дать суставу немного времени, чтобы восстановиться, прежде чем снова перетруждать его. ВМ не вышла во двор, Марианне было одиноко. Отрешившись от всех, она сидела у подножия акации, сигарета в ее руке тлела, а взгляд был прикован к серому проникновенному свету этого утра.
Моника стояла наверху внешней лестницы, прямая как палка, заведя руки за спину. Неусыпно бдила. Жюстина опекала новенькую, молодую женщину испанского облика, едва говорящую по-французски. Смуглянка, прямиком из Южной Америки. И сразу в такую дыру. Переживает, наверное.
Марианна закрыла глаза, и Даниэль возник на черном экране сомкнутых век.
Она долгое время думала, что в библиотеке можно только читать. Ей не хватало воображения.
Она долгое время думала, что ее тело в пожизненном заключении, как и она сама. Осуждено оставаться бесплодной пустыней, продуваемой ледяными ветрами. Ей не хватало надежды.
Моника Дельбек подала голос. По клеткам. Уже.
Марианна медленно побрела к зданию. Попрощалась с печальным небом, бросила на него последний взгляд. Вдохнула побольше кислорода. Стала не торопясь подниматься по ступенькам. Решетки, сутолока, все как всегда. Она плелась в хвосте процессии, не спеша возвращаться в свою конуру. Жюстина замыкала шествие.
Вдруг — шум, крики, далеко впереди… Снова потасовка, в другом конце. По толпе волнами распространялись новости.
Четыре женщины подрались, и не на шутку. Кровавая стычка. Жюстина бегом побежала к Монике, которой приходилось нелегко впереди. Опять же — все как обычно.
Марианна огляделась вокруг: ни одной гиены поблизости, это не западня. Шествие застопорилось, женщины бесились от нетерпения. Марианна отошла в сторонку, взяла сигарету. Снова крики. Полный бардак. Хорошо бы Жюстине не досталось. На прочее мне плевать. Толпа больше не продвигалась.
Марианна, прислонившись к глухой стене, все еще грезила о невероятной голубизне его глаз. Нужно побыстрей избавиться от этой новой зависимости. Ведь совсем скоро… Нет, лучше насладиться до конца, ведь совсем скоро…
— Дашь огоньку?
Она подняла глаза и встретила взгляд Гиены. Два пылающих угля, вонзающиеся в глазницы, сверлящие мозг. Еще секунда — и Марианна поняла, что ее взяли в кольцо. Стало быть, сейчас. Потому что ВМ сегодня нет. Даниэля тоже. Потому что ее колено еще не зажило.
Сейчас идеальный момент для соперницы. Марианна не спеша отлепилась от стены, выбросила окурок.
— Подходящий день, чтобы умереть, Марианна… Надеюсь, ты прочитала молитву.
— Я не знаю никаких молитв. И никакого бога.
Причудливый балет начался. Они не спускали друг с друга глаз, следили за каждым вдохом. В тишине почти нереальной. Марианна, как всегда, не станет нападать первой. Но сможет ли она вообще нанести удар? Ведь сегодня у нее серьезный гандикап: нет желания биться. Покалечить или, хуже того, убить. Она старалась себя настроить, пока противница прикидывала, как напасть. Я не хочу умирать. Меня ждет свобода, меня ждет жизнь. Я не могу обмануть их ожидания. Джованна применила ту же тактику, что и на прошлой неделе. Удар по коленной чашечке. Марианна сложилась пополам, в этот раз тоже. Рухнула на колени, успела увидеть, как надвигается удар правой по голове, перед тем как коснуться щекой холодного, жесткого пола. Пинки в живот, по ногам.
Марианна, если ты умрешь, то никогда не узнаешь, был ли у тебя шанс, правильно ли ты сделаешь, согласившись. Получится, что ты столько времени боролась напрасно. Тогда почему ей так плохо? Нет, она не хочет биться. Даже защищаться не хочет.
— Уже завалилась, Гревиль? Давай поднимайся!
Марианна встала на четвереньки, потом выпрямилась. Вкус крови во рту. Она вытерла губы тыльной стороной ладони.
Этот-то вкус и лишает ее мужества. Снова убивать. Какой-то рок, вечное проклятие. Убивать. Куда девалась твоя ярость, Марианна? Твоя ненависть? Наверное, растаяли. Растворились в яркой голубизне.
Снова удар по лицу. Она пошатнулась, но осталась на ногах. Еще удар. Но Марианна держится. Принимает их, не отвечая.