Искупление кровью
Часть 150 из 180 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Филипп ударил ногой по дверце. Комиссар закрыл глаза. Все впустую. Вся грязь, вся кровь. Случилось худшее. Полный провал. Они убьют Марианну. Найдут досье в машине.
— Возвращаемся, — прошептал он. — Я сдаюсь.
Погоня все ближе. Впереди дорога. Стремительно мчится навстречу. Со скоростью более ста километров в час. Как в кошмарном сне. Облава длится уже слишком долго.
Марианна вдруг заметила ряд машин, стоящих прямо посередине дороги. Даниэль, я хотела сказать тебе…
Погоня продолжалась… Она повернула влево, объехала неподвижно стоящий ряд. В щепы разнесла белый с красным шлагбаум. Покатила к переезду. Тень поезда слева. Яростный гудок локомотива. Она пересекла рельсы, сломала еще один шлагбаум. Конвой в зеркале заднего вида исчез с горизонта. Вопль радости. Свора преследователей осталась позади, им перекрыл дорогу товарный поезд!
Она поехала быстрее, стуча по рулю, словно подстегивая мотор. Снова закричала. Заплакала. Чтобы немного снять стресс.
Подъехав к перекрестку, инстинктивно повернула направо. Оказалась на проселке, обсаженном деревьями. Словно в волшебной сказке. Поезд снова спас ее. В очередной раз.
Объект потерян на пути к Сент-М.-на-Л… Всем подразделениям…
* * *
Марианна припарковала машину. В месте, которое можно было бы счесть идиллическим. Она вновь нашла убежище в сердце леса. В трехстах метрах от дороги. Посреди нигде. С трудом оторвала пальцы, впившиеся в руль. Пошевелила шеей, натянутой, как тетива лука. Осмотрела футболку, пропитанную кровью. Рана в левом боку, вторая в правом предплечье. Пули прошли сквозь спинку сиденья, прежде чем разорвать ее плоть. И вонзиться в приборную доску. Уровень адреналина постепенно падал. Боль заявила свои права. Ужасная боль. Она тихонько опустилась на боковое сиденье. Увидела сквозь ветровое стекло нежную листву.
Красивая гробница.
* * *
Они молчали. Тоже потерянные. Лоран достал три пива из холодильника. Фрэнк, стоя у окна, выходившего в крошечный садик, ждал чуда. Вот Марианна появится за кованой решеткой. Филипп, простертый на канапе, не произнес ни слова с тех пор, как…
Пиво пил один Лоран. В невыносимой тишине.
Фрэнк долго колебался. Ждать Марианну в Ж.-на-М. означало подвергать себя и подчиненных опасности. Она могла попасть в руки полицейских, выдать этот адрес. Но они выпутаются. Они всегда выпутываются.
Лоран поднес банку пива Филиппу, простертому в кататонии на старой кушетке, обитой тканью. Тот отказался, помотав головой. Глаз не сводил со своих стиснутых рук.
— Выговорись, Филипп, — предложил капитан. — Облегчи душу… Это пойдет тебе на пользу, мальчик мой…
Лейтенант поднял глаза на Фрэнка, все еще стоявшего у окна, против света. Устрашающая тень. Внушительная. Сумеречный воин с неразличимым взглядом.
— Как он мог? — прошептал Филипп.
— Такой был приказ, — ответил Лоран.
Филипп помотал головой, потом подошел к неподвижной тени.
— Как ты мог это сделать? — повторил он с яростью.
Фрэнк развернулся, схватил его за грудки, припечатал к стене. Заговорил глухим, полным гнева голосом. Но орать не стал.
— Послушай меня хорошенько, Филипп… Послушай меня, потому что я никогда больше об этом не заговорю. У меня не было выбора. Вопрос стоял так: она или мы, понимаешь?
— Нет! — простонал лейтенант.
— Нет? Думаешь, если бы мы провалили операцию, нас бы оставили в живых?
Фрэнк уловил подавленные рыдания, рвавшиеся из горла лейтенанта.
— Я сделал это ради вас, — прошептал комиссар, ослабляя хватку. — Ради нас… Ради того, чтобы мы завершили миссию… И остались в живых.
Филипп поднес руку к горлу, дал волю слезам.
— Ты знаешь, что я прав, — добавил комиссар. — И знаешь также, что это самый тяжелый момент в моей жизни. И я не хочу, чтобы об этом говорили… Больше никогда, понимаешь?
* * *
Марианна открыла глаза. Первое впечатление — боль. Острие копья в животе. Еще одно — в предплечье. Она видела, как на ветру танцуют листья. В теплом сиянии солнца.
Где я?
Ее пробирала дрожь. Грыз невидимый холод.
Потом она потихоньку вступила в реальность. Снова месила грязь и кровь. Судья, секретарша, «гольф». Товарный поезд. Лес. Прокурор. Фрэнк. Даниэль.
Она выпрямилась, вскрикнув от боли. Нашла в бардачке бумажные платки, осторожно сняла футболку, которая превратилась уже в красную влажную ветошь. Разверстая рана под ребрами. Она прикрыла рану платками, прижала, стиснув зубы. Заправила футболку в брюки, чтобы платки держались. Потом проделала то же с предплечьем. Пуля вошла чуть выше локтя, задела бицепс. Правая рука парализована от плеча до запястья, но пальцы все-таки двигались.
Марианна положила пистолет на пассажирское сиденье. Сколько километров она проехала после железнодорожного переезда? Пятьдесят? Сто пятьдесят? Как узнать?
Она вышла из машины. Еле устояла на ногах. Следы пуль повсюду. Круглая дыра позади. Два стекла разбиты. Как же, проедешь тут незамеченной. Она взяла с заднего сиденья куртку, погребенную под осколками. Набросила на плечи, борясь со странным холодом, который, казалось, напустился на нее одну. Прикурила «Кэмел», попробовала пройти несколько шагов, чтобы размяться: так ведь недолго лишиться чувств.
Думай, Марианна. Мозг-то у тебя цел… Фрэнк. Надо позвонить Фрэнку. Она обшарила все карманы куртки в поисках телефона. Вдруг вспомнила, что оставила его на капоте «гольфа», когда началась погоня.
Ни телефона. Ни часов. Ни денег. Ни малейшего понятия о том, где она находится.
Одно известно наверняка в этом темном деле: досье нужно доставить в Ж.-на-М., в дом номер 26 по улице Декарта. Пока Фрэнк не подумал, что она их предала. И не отыгрался на Даниэле.
Она порылась в бардачке: ни сантима. Бумажные платки, кассеты, дорожная карта, карманный фонарик, ручка, значки.
Как связаться с Фрэнком? Телефон-автомат? Нет денег. Бар? Ее лицо, несомненно, маячит на всех экранах страны. Копы и жандармы неустанно прочесывают окрестности. Главное, не высовываться. Забиться в нору, как зверь.
Значит, нужно добираться до Ж.-на-М. собственными средствами. Но где же находится эта дыра?
Марианна разложила карту на капоте. Наконец обнаружила означенное местечко. Порядочный городок, точка на карте, которую она, взяв ручку, обвела — коряво, левой рукой. Потом поискала место, откуда началась погоня. Вспомнила слова Клариссы. Восемнадцатая автострада, коммуна Трей. Между Й. и Сент-М.-на-Л. Она нашла Й., тоже обвела его. Попыталась подсчитать, сколько километров между этими двумя городками. Около двухсот. Только она уже не в Сент-М.-на-Л. Марианна свернула карту так, чтобы видеть пункт назначения. Положила ее на пассажирское сиденье, рядом со стволом. Солнце уже скоро сядет. Она поедет, когда опустится ночь.
Марианна заглянула в багажник. Нашла с несказанным счастьем блок из шести бутылок воды. Кларисса, ты ангел!
Она и не думала, что попала в самую точку.
* * *
Опустилась непроглядная тьма. Тем не менее Фрэнк по-прежнему стоял у окна. Разбивал свои самоцветы глаз о решетку, которую еще различал благодаря бледному свету далекого уличного фонаря. Филипп укрылся на верхнем этаже — лелеять свою депрессию. В доме было только две спальни. Фрэнк уступил их своим людям. Зачем спальня тому, кто не спит? Он удовлетворится и кушеткой.
Лоран приготовил себе бутерброд. Сидел в кухне перед телевизором. Фрэнк присоединился к нему, скорее чтобы развеять одиночество, чем по зову желудка.
— Сработало! — объявил капитан. — Они клюнули, заглотили наживку!..
Журналисты с приличествующей случаю скорбной миной втайне облизывались, смаковали новость, уверенные, что сенсация привлечет читателей, радиослушателей и телезрителей. После побега и погони, после ареста или ликвидации монстра будут похороны. Троих героев новых времен. Погибших при исполнении долга, своей опасной миссии. Внимание публики гарантировано. Как на цирковом представлении. Фрэнк воображал себе миллионы добрых французов, застывших перед экранами телевизоров.
Суматоха в редакциях, министерствах, префектурах, комиссариатах… Многим не доведется этой ночью заснуть. Как и ему самому.
Население в панике. Опасная преступница сбегает из тюрьмы, совершает три бесчеловечных убийства и по-прежнему остается на свободе, разгуливает среди добропорядочных граждан, будто волк в овчарне. И все это в преддверии национального праздника.
Жестокий удар для правительства, забот у министров нынче по горло. Особенно у одного, не стесняющегося в выражениях. Полного решимости навести порядок в этом бардаке. Предоставить избирателям безопасность, на которую они вправе рассчитывать. У Дюмена, министра внутренних дел.
Они с Лораном вместе прослушали выступление президента Республики. В прямом эфире. Живые эмоции, негодование, гнев. Соболезнования. Виновную найдут, будут судить по всей строгости закона. Судить? Да она и так приговорена к пожизненному…
— Как думаешь, Филипп спустится? — с надеждой спросил Фрэнк.
— Меня сильно удивит, если он покажется до завтрашнего утра, — отвечал капитан, приглушая звук.
— Ты… Ты думаешь, он может… Мог бы предать нас?
— Нет, Фрэнк. Филипп нас никогда не предаст. Дай ему немного времени. Он переживает. Пусть выплачется, проплачет хоть всю ночь напролет…
Фрэнк взял кусок хлеба. Ничего не добавил к нему.
— Как ты себя чувствуешь? — забеспокоился Лоран.
— Нормально, — отрубил комиссар, довольно жестко. — А ты?
Капитан ответил с какой-то странной улыбкой, наложившей отпечаток печали на грубые черты:
— Возвращаемся, — прошептал он. — Я сдаюсь.
Погоня все ближе. Впереди дорога. Стремительно мчится навстречу. Со скоростью более ста километров в час. Как в кошмарном сне. Облава длится уже слишком долго.
Марианна вдруг заметила ряд машин, стоящих прямо посередине дороги. Даниэль, я хотела сказать тебе…
Погоня продолжалась… Она повернула влево, объехала неподвижно стоящий ряд. В щепы разнесла белый с красным шлагбаум. Покатила к переезду. Тень поезда слева. Яростный гудок локомотива. Она пересекла рельсы, сломала еще один шлагбаум. Конвой в зеркале заднего вида исчез с горизонта. Вопль радости. Свора преследователей осталась позади, им перекрыл дорогу товарный поезд!
Она поехала быстрее, стуча по рулю, словно подстегивая мотор. Снова закричала. Заплакала. Чтобы немного снять стресс.
Подъехав к перекрестку, инстинктивно повернула направо. Оказалась на проселке, обсаженном деревьями. Словно в волшебной сказке. Поезд снова спас ее. В очередной раз.
Объект потерян на пути к Сент-М.-на-Л… Всем подразделениям…
* * *
Марианна припарковала машину. В месте, которое можно было бы счесть идиллическим. Она вновь нашла убежище в сердце леса. В трехстах метрах от дороги. Посреди нигде. С трудом оторвала пальцы, впившиеся в руль. Пошевелила шеей, натянутой, как тетива лука. Осмотрела футболку, пропитанную кровью. Рана в левом боку, вторая в правом предплечье. Пули прошли сквозь спинку сиденья, прежде чем разорвать ее плоть. И вонзиться в приборную доску. Уровень адреналина постепенно падал. Боль заявила свои права. Ужасная боль. Она тихонько опустилась на боковое сиденье. Увидела сквозь ветровое стекло нежную листву.
Красивая гробница.
* * *
Они молчали. Тоже потерянные. Лоран достал три пива из холодильника. Фрэнк, стоя у окна, выходившего в крошечный садик, ждал чуда. Вот Марианна появится за кованой решеткой. Филипп, простертый на канапе, не произнес ни слова с тех пор, как…
Пиво пил один Лоран. В невыносимой тишине.
Фрэнк долго колебался. Ждать Марианну в Ж.-на-М. означало подвергать себя и подчиненных опасности. Она могла попасть в руки полицейских, выдать этот адрес. Но они выпутаются. Они всегда выпутываются.
Лоран поднес банку пива Филиппу, простертому в кататонии на старой кушетке, обитой тканью. Тот отказался, помотав головой. Глаз не сводил со своих стиснутых рук.
— Выговорись, Филипп, — предложил капитан. — Облегчи душу… Это пойдет тебе на пользу, мальчик мой…
Лейтенант поднял глаза на Фрэнка, все еще стоявшего у окна, против света. Устрашающая тень. Внушительная. Сумеречный воин с неразличимым взглядом.
— Как он мог? — прошептал Филипп.
— Такой был приказ, — ответил Лоран.
Филипп помотал головой, потом подошел к неподвижной тени.
— Как ты мог это сделать? — повторил он с яростью.
Фрэнк развернулся, схватил его за грудки, припечатал к стене. Заговорил глухим, полным гнева голосом. Но орать не стал.
— Послушай меня хорошенько, Филипп… Послушай меня, потому что я никогда больше об этом не заговорю. У меня не было выбора. Вопрос стоял так: она или мы, понимаешь?
— Нет! — простонал лейтенант.
— Нет? Думаешь, если бы мы провалили операцию, нас бы оставили в живых?
Фрэнк уловил подавленные рыдания, рвавшиеся из горла лейтенанта.
— Я сделал это ради вас, — прошептал комиссар, ослабляя хватку. — Ради нас… Ради того, чтобы мы завершили миссию… И остались в живых.
Филипп поднес руку к горлу, дал волю слезам.
— Ты знаешь, что я прав, — добавил комиссар. — И знаешь также, что это самый тяжелый момент в моей жизни. И я не хочу, чтобы об этом говорили… Больше никогда, понимаешь?
* * *
Марианна открыла глаза. Первое впечатление — боль. Острие копья в животе. Еще одно — в предплечье. Она видела, как на ветру танцуют листья. В теплом сиянии солнца.
Где я?
Ее пробирала дрожь. Грыз невидимый холод.
Потом она потихоньку вступила в реальность. Снова месила грязь и кровь. Судья, секретарша, «гольф». Товарный поезд. Лес. Прокурор. Фрэнк. Даниэль.
Она выпрямилась, вскрикнув от боли. Нашла в бардачке бумажные платки, осторожно сняла футболку, которая превратилась уже в красную влажную ветошь. Разверстая рана под ребрами. Она прикрыла рану платками, прижала, стиснув зубы. Заправила футболку в брюки, чтобы платки держались. Потом проделала то же с предплечьем. Пуля вошла чуть выше локтя, задела бицепс. Правая рука парализована от плеча до запястья, но пальцы все-таки двигались.
Марианна положила пистолет на пассажирское сиденье. Сколько километров она проехала после железнодорожного переезда? Пятьдесят? Сто пятьдесят? Как узнать?
Она вышла из машины. Еле устояла на ногах. Следы пуль повсюду. Круглая дыра позади. Два стекла разбиты. Как же, проедешь тут незамеченной. Она взяла с заднего сиденья куртку, погребенную под осколками. Набросила на плечи, борясь со странным холодом, который, казалось, напустился на нее одну. Прикурила «Кэмел», попробовала пройти несколько шагов, чтобы размяться: так ведь недолго лишиться чувств.
Думай, Марианна. Мозг-то у тебя цел… Фрэнк. Надо позвонить Фрэнку. Она обшарила все карманы куртки в поисках телефона. Вдруг вспомнила, что оставила его на капоте «гольфа», когда началась погоня.
Ни телефона. Ни часов. Ни денег. Ни малейшего понятия о том, где она находится.
Одно известно наверняка в этом темном деле: досье нужно доставить в Ж.-на-М., в дом номер 26 по улице Декарта. Пока Фрэнк не подумал, что она их предала. И не отыгрался на Даниэле.
Она порылась в бардачке: ни сантима. Бумажные платки, кассеты, дорожная карта, карманный фонарик, ручка, значки.
Как связаться с Фрэнком? Телефон-автомат? Нет денег. Бар? Ее лицо, несомненно, маячит на всех экранах страны. Копы и жандармы неустанно прочесывают окрестности. Главное, не высовываться. Забиться в нору, как зверь.
Значит, нужно добираться до Ж.-на-М. собственными средствами. Но где же находится эта дыра?
Марианна разложила карту на капоте. Наконец обнаружила означенное местечко. Порядочный городок, точка на карте, которую она, взяв ручку, обвела — коряво, левой рукой. Потом поискала место, откуда началась погоня. Вспомнила слова Клариссы. Восемнадцатая автострада, коммуна Трей. Между Й. и Сент-М.-на-Л. Она нашла Й., тоже обвела его. Попыталась подсчитать, сколько километров между этими двумя городками. Около двухсот. Только она уже не в Сент-М.-на-Л. Марианна свернула карту так, чтобы видеть пункт назначения. Положила ее на пассажирское сиденье, рядом со стволом. Солнце уже скоро сядет. Она поедет, когда опустится ночь.
Марианна заглянула в багажник. Нашла с несказанным счастьем блок из шести бутылок воды. Кларисса, ты ангел!
Она и не думала, что попала в самую точку.
* * *
Опустилась непроглядная тьма. Тем не менее Фрэнк по-прежнему стоял у окна. Разбивал свои самоцветы глаз о решетку, которую еще различал благодаря бледному свету далекого уличного фонаря. Филипп укрылся на верхнем этаже — лелеять свою депрессию. В доме было только две спальни. Фрэнк уступил их своим людям. Зачем спальня тому, кто не спит? Он удовлетворится и кушеткой.
Лоран приготовил себе бутерброд. Сидел в кухне перед телевизором. Фрэнк присоединился к нему, скорее чтобы развеять одиночество, чем по зову желудка.
— Сработало! — объявил капитан. — Они клюнули, заглотили наживку!..
Журналисты с приличествующей случаю скорбной миной втайне облизывались, смаковали новость, уверенные, что сенсация привлечет читателей, радиослушателей и телезрителей. После побега и погони, после ареста или ликвидации монстра будут похороны. Троих героев новых времен. Погибших при исполнении долга, своей опасной миссии. Внимание публики гарантировано. Как на цирковом представлении. Фрэнк воображал себе миллионы добрых французов, застывших перед экранами телевизоров.
Суматоха в редакциях, министерствах, префектурах, комиссариатах… Многим не доведется этой ночью заснуть. Как и ему самому.
Население в панике. Опасная преступница сбегает из тюрьмы, совершает три бесчеловечных убийства и по-прежнему остается на свободе, разгуливает среди добропорядочных граждан, будто волк в овчарне. И все это в преддверии национального праздника.
Жестокий удар для правительства, забот у министров нынче по горло. Особенно у одного, не стесняющегося в выражениях. Полного решимости навести порядок в этом бардаке. Предоставить избирателям безопасность, на которую они вправе рассчитывать. У Дюмена, министра внутренних дел.
Они с Лораном вместе прослушали выступление президента Республики. В прямом эфире. Живые эмоции, негодование, гнев. Соболезнования. Виновную найдут, будут судить по всей строгости закона. Судить? Да она и так приговорена к пожизненному…
— Как думаешь, Филипп спустится? — с надеждой спросил Фрэнк.
— Меня сильно удивит, если он покажется до завтрашнего утра, — отвечал капитан, приглушая звук.
— Ты… Ты думаешь, он может… Мог бы предать нас?
— Нет, Фрэнк. Филипп нас никогда не предаст. Дай ему немного времени. Он переживает. Пусть выплачется, проплачет хоть всю ночь напролет…
Фрэнк взял кусок хлеба. Ничего не добавил к нему.
— Как ты себя чувствуешь? — забеспокоился Лоран.
— Нормально, — отрубил комиссар, довольно жестко. — А ты?
Капитан ответил с какой-то странной улыбкой, наложившей отпечаток печали на грубые черты: