Искупление кровью
Часть 102 из 180 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Я и не знала, что у копов такой богатый словарный запас! Обычно от них только и слышишь: «Что вы делали четыре месяца назад между восемью часами и восемью часами тремя минутами?»
Фрэнк искренне расхохотался. Даже немного против воли. Марианна подошла к Лорану, с улыбкой на губах:
— Вот вы, вы не очень меня любите, да?
— Я тебя очень не люблю, ты могла бы сказать!
— Почему? Вы не любите преступников? Напоминаю вам, месье полицейский: я здесь потому, что вы мне приказываете хладнокровно кого-то убить…
— Возвращаемся, — оборвал ее Фрэнк.
Они вошли в столовую, Марианна села на бильярдный стол.
— Я хочу пить! Есть у вас в холодильнике что-нибудь очень сладкое и полное калорий?
Фрэнк на несколько мгновений исчез на кухне и вернулся с четырьмя банками кока-колы. Вручил каждому, потом устроился рядом с Марианной.
— Вы мне дадите ствол или я его прикончу голыми руками? — вдруг прорвало ее. — Нужно будет убить его быстро или заставить страдать? Со стволом никакой мороки. Голыми руками придется повозиться.
Все трое, несколько шокированные, повернулись к ней. Она прикурила сигарету. Никто не отвечал. Фрэнк устремил на нее какой-то скорбный взгляд.
— Вас расстраивают вопросы такого рода? А я? Вы подумали о том, что я чувствую? Думаете, меня радует то, что я должна убить человека, даже мне незнакомого?
— У нас договор, — напомнил Фрэнк.
— Ну да! Договор! — повторила она. — Давай, Марианна, прикончи невинного! Копы останутся чистенькими, а у тебя будут руки в крови!
— У тебя и так руки в крови, — заметил Лоран, сидевший рядом с Куницей.
— Что верно, то верно, — признала она. — А у вас, месье полицейский, есть кровь на руках?
— Нет. Ведь я если и убивал, то лишь в пределах допустимой самообороны. В отличие от тебя.
— Да ну? Я тоже стреляла в копов, которые собирались меня завалить.
— Ты забыла о старике, которого привязала к стулу… Об охраннице, которую изувечила…
— Довольно, — сказал Фрэнк, вставая. — Марианна, поднимись к себе в комнату.
— Слушаюсь! Я буду умничкой, миленькой маленькой убийцей, месье комиссар!
Ты снова зарвалась, Марианна. Держи себя в руках. Ей было трудно выдерживать роль, которую она сама для себя написала. Ее охватила легкая дрожь, предвещающая серьезные проблемы. Внезапный голод, тоска по героину. Словно удар молнии. Черт, только не сейчас!
Фрэнк схватил ее за руку, она резко вывернулась, будто получила плюху:
— Не трогай меня!
Они поднялись наверх. Войдя в комнату, она повалилась на постель, зарылась носом в подушку. Матрас немного прогнулся. Фрэнк уселся рядом. У Марианны совсем сдали нервы.
— Отцепись!
— Не надо со мной так разговаривать, Марианна, — вежливо приказал он.
Развернувшись, она вонзила в него взгляд, как ледоруб в ледяную глыбу:
— Разговариваю, как хочу! Думаешь, меня впечатляют твои понты?
— Я начинаю понимать, в чем твоя проблема. Читал об этом в твоем досье, но…
— О чем ты, мать твою?!
— Я о твоих неконтролируемых приступах агрессии. Ты не способна справиться с эмоциями.
— Вы ничего обо мне не знаете, комиссар, — прошептала она угрожающим тоном. — Но узнаете мало-помалу… Узнаете по-настоящему…
— Мне не хватит времени, Марианна. И это к лучшему. Не думаю, чтобы ты выиграла при близком знакомстве.
Марианна чуть прищурилась. Как кошка перед тем, как прыгнуть.
— Кем ты себя мнишь? — заорала она. — Думаешь, ты круче меня? Ты бы и двух дней не выдержал на киче! Ты, золотой молодчик в белых рубашках без единого пятнышка!
— Ты тоже меня плохо знаешь. А в тюрьму мне идти совершенно незачем. Я не убийца… В отличие от тебя. Напоминаю: поэтому я тебя и выбрал. Но начинаю думать, не предоставить ли шанс кому-то другому.
Он встал. Марианна кипела от гнева. Кулаки сжаты, челюсти стиснуты.
— Иди ты в жопу! — завопила она. — Ничего себе шанс — убить!
— В данном случае — шанс… Ты должна отдохнуть, Марианна. Отдохнуть, успокоиться.
— А ты, ты должен убраться из этой комнаты, пока я по-настоящему не разволновалась…
Она схватила книжку, лежавшую у изголовья. Но Фрэнк вовремя закрыл дверь.
Марианна принялась неистово колотить подушку. Потом упала духом и стала потихоньку грызть себя изнутри.
Даниэль, любовь моя, со мной все неладно. Я узница. Все еще узница, и, похоже, навсегда.
Только теперь не у тебя ключи от моего ада…
Пятница, 1 июля, — кабинет майора Вернера — 17:45
Пристегнутый наручником к стулу Даниэль смотрел на изгаженный палас у себя под ногами. Вернер мариновал его в камере несколько долгих часов. Чтобы он мог, так сказать, все как следует обдумать. Тяжко очутиться по другую сторону решетки. Кошмар, который снился Даниэлю сотни раз. Но реальность оказалась еще более жестокой, чем худшие из ночных блужданий рассудка. Личный досмотр, например… Нескольких минут хватило, чтобы осознать всю меру унижений, которым он сам годами подвергал сотни заключенных. Вот только он невиновен. Или почти. Его единственное преступление в том, что он полюбил убийцу. Нарушил законы великого братства работников исправительных заведений. Как многие до него.
Вернер предложил ему стаканчик кофе:
— Выпейте, месье Бахман… Похоже, вы в этом нуждаетесь…
Даниэль взглянул на него как-то потерянно. Вернер уселся напротив, а лейтенант Пертюи положил пальцы на клавиатуру, нетерпеливо предвкушая признания.
— Что ж, — приступил майор. — Вы все обдумали? Имеете что-то нам сказать?
— Я не помогал Марианне совершить побег, — устало повторил Даниэль.
— Стало быть, пистолет сам собой объявился в палате, да?
— Послушайте, месье… Я навещал ее в среду, это правда. Передал ей вещи, все, что было в камере… Но оружия не передавал. И потом, получи она ствол в среду, зачем ей было ждать до четверга, чтобы совершить побег?
— Возможно, она еще чувствовала себя чересчур слабой… Или просто дожидалась подходящего момента… Напоминаю: навещали ее только вы.
— Но я не передавал оружия, — повторил Даниэль. — Вы совершаете ошибку…
Вернер с отвратительным фырканьем прихлебнул кофе:
— Мы сейчас производим обыск в вашем кабинете и в камере де Гревиль.
— Вы там ничего не найдете…
— А у вас дома?
Даниэль изумленно воззрился на него:
— У меня дома? Нет, тоже ничего… Я вообще не понимаю, что вы рассчитываете найти! Не собираетесь же вы впутывать в это дело моих жену и детей?
— Там уже работают пять человек, — сообщил Вернер.
— Черт! Это невозможно… Что же такое творится?
— Такова процедура, месье. Прокурор выдал ордер на обыск в вашем доме.
— Но я ничего не сделал! — заорал Даниэль, вскакивая с места.
— Сядьте, месье Бахман. Успокойтесь, так будет лучше.
Даниэль рухнул на стул. Провел рукой по волосам.
— Не начать ли нам сначала? Расскажите о ваших отношениях с Марианной де Гревиль.
Даниэль устремил свой лазурный взгляд на грязное окно.
— Я вас слушаю, месье Бахман. Вы до этого уже спали с Марианной де Гревиль?
Фрэнк искренне расхохотался. Даже немного против воли. Марианна подошла к Лорану, с улыбкой на губах:
— Вот вы, вы не очень меня любите, да?
— Я тебя очень не люблю, ты могла бы сказать!
— Почему? Вы не любите преступников? Напоминаю вам, месье полицейский: я здесь потому, что вы мне приказываете хладнокровно кого-то убить…
— Возвращаемся, — оборвал ее Фрэнк.
Они вошли в столовую, Марианна села на бильярдный стол.
— Я хочу пить! Есть у вас в холодильнике что-нибудь очень сладкое и полное калорий?
Фрэнк на несколько мгновений исчез на кухне и вернулся с четырьмя банками кока-колы. Вручил каждому, потом устроился рядом с Марианной.
— Вы мне дадите ствол или я его прикончу голыми руками? — вдруг прорвало ее. — Нужно будет убить его быстро или заставить страдать? Со стволом никакой мороки. Голыми руками придется повозиться.
Все трое, несколько шокированные, повернулись к ней. Она прикурила сигарету. Никто не отвечал. Фрэнк устремил на нее какой-то скорбный взгляд.
— Вас расстраивают вопросы такого рода? А я? Вы подумали о том, что я чувствую? Думаете, меня радует то, что я должна убить человека, даже мне незнакомого?
— У нас договор, — напомнил Фрэнк.
— Ну да! Договор! — повторила она. — Давай, Марианна, прикончи невинного! Копы останутся чистенькими, а у тебя будут руки в крови!
— У тебя и так руки в крови, — заметил Лоран, сидевший рядом с Куницей.
— Что верно, то верно, — признала она. — А у вас, месье полицейский, есть кровь на руках?
— Нет. Ведь я если и убивал, то лишь в пределах допустимой самообороны. В отличие от тебя.
— Да ну? Я тоже стреляла в копов, которые собирались меня завалить.
— Ты забыла о старике, которого привязала к стулу… Об охраннице, которую изувечила…
— Довольно, — сказал Фрэнк, вставая. — Марианна, поднимись к себе в комнату.
— Слушаюсь! Я буду умничкой, миленькой маленькой убийцей, месье комиссар!
Ты снова зарвалась, Марианна. Держи себя в руках. Ей было трудно выдерживать роль, которую она сама для себя написала. Ее охватила легкая дрожь, предвещающая серьезные проблемы. Внезапный голод, тоска по героину. Словно удар молнии. Черт, только не сейчас!
Фрэнк схватил ее за руку, она резко вывернулась, будто получила плюху:
— Не трогай меня!
Они поднялись наверх. Войдя в комнату, она повалилась на постель, зарылась носом в подушку. Матрас немного прогнулся. Фрэнк уселся рядом. У Марианны совсем сдали нервы.
— Отцепись!
— Не надо со мной так разговаривать, Марианна, — вежливо приказал он.
Развернувшись, она вонзила в него взгляд, как ледоруб в ледяную глыбу:
— Разговариваю, как хочу! Думаешь, меня впечатляют твои понты?
— Я начинаю понимать, в чем твоя проблема. Читал об этом в твоем досье, но…
— О чем ты, мать твою?!
— Я о твоих неконтролируемых приступах агрессии. Ты не способна справиться с эмоциями.
— Вы ничего обо мне не знаете, комиссар, — прошептала она угрожающим тоном. — Но узнаете мало-помалу… Узнаете по-настоящему…
— Мне не хватит времени, Марианна. И это к лучшему. Не думаю, чтобы ты выиграла при близком знакомстве.
Марианна чуть прищурилась. Как кошка перед тем, как прыгнуть.
— Кем ты себя мнишь? — заорала она. — Думаешь, ты круче меня? Ты бы и двух дней не выдержал на киче! Ты, золотой молодчик в белых рубашках без единого пятнышка!
— Ты тоже меня плохо знаешь. А в тюрьму мне идти совершенно незачем. Я не убийца… В отличие от тебя. Напоминаю: поэтому я тебя и выбрал. Но начинаю думать, не предоставить ли шанс кому-то другому.
Он встал. Марианна кипела от гнева. Кулаки сжаты, челюсти стиснуты.
— Иди ты в жопу! — завопила она. — Ничего себе шанс — убить!
— В данном случае — шанс… Ты должна отдохнуть, Марианна. Отдохнуть, успокоиться.
— А ты, ты должен убраться из этой комнаты, пока я по-настоящему не разволновалась…
Она схватила книжку, лежавшую у изголовья. Но Фрэнк вовремя закрыл дверь.
Марианна принялась неистово колотить подушку. Потом упала духом и стала потихоньку грызть себя изнутри.
Даниэль, любовь моя, со мной все неладно. Я узница. Все еще узница, и, похоже, навсегда.
Только теперь не у тебя ключи от моего ада…
Пятница, 1 июля, — кабинет майора Вернера — 17:45
Пристегнутый наручником к стулу Даниэль смотрел на изгаженный палас у себя под ногами. Вернер мариновал его в камере несколько долгих часов. Чтобы он мог, так сказать, все как следует обдумать. Тяжко очутиться по другую сторону решетки. Кошмар, который снился Даниэлю сотни раз. Но реальность оказалась еще более жестокой, чем худшие из ночных блужданий рассудка. Личный досмотр, например… Нескольких минут хватило, чтобы осознать всю меру унижений, которым он сам годами подвергал сотни заключенных. Вот только он невиновен. Или почти. Его единственное преступление в том, что он полюбил убийцу. Нарушил законы великого братства работников исправительных заведений. Как многие до него.
Вернер предложил ему стаканчик кофе:
— Выпейте, месье Бахман… Похоже, вы в этом нуждаетесь…
Даниэль взглянул на него как-то потерянно. Вернер уселся напротив, а лейтенант Пертюи положил пальцы на клавиатуру, нетерпеливо предвкушая признания.
— Что ж, — приступил майор. — Вы все обдумали? Имеете что-то нам сказать?
— Я не помогал Марианне совершить побег, — устало повторил Даниэль.
— Стало быть, пистолет сам собой объявился в палате, да?
— Послушайте, месье… Я навещал ее в среду, это правда. Передал ей вещи, все, что было в камере… Но оружия не передавал. И потом, получи она ствол в среду, зачем ей было ждать до четверга, чтобы совершить побег?
— Возможно, она еще чувствовала себя чересчур слабой… Или просто дожидалась подходящего момента… Напоминаю: навещали ее только вы.
— Но я не передавал оружия, — повторил Даниэль. — Вы совершаете ошибку…
Вернер с отвратительным фырканьем прихлебнул кофе:
— Мы сейчас производим обыск в вашем кабинете и в камере де Гревиль.
— Вы там ничего не найдете…
— А у вас дома?
Даниэль изумленно воззрился на него:
— У меня дома? Нет, тоже ничего… Я вообще не понимаю, что вы рассчитываете найти! Не собираетесь же вы впутывать в это дело моих жену и детей?
— Там уже работают пять человек, — сообщил Вернер.
— Черт! Это невозможно… Что же такое творится?
— Такова процедура, месье. Прокурор выдал ордер на обыск в вашем доме.
— Но я ничего не сделал! — заорал Даниэль, вскакивая с места.
— Сядьте, месье Бахман. Успокойтесь, так будет лучше.
Даниэль рухнул на стул. Провел рукой по волосам.
— Не начать ли нам сначала? Расскажите о ваших отношениях с Марианной де Гревиль.
Даниэль устремил свой лазурный взгляд на грязное окно.
— Я вас слушаю, месье Бахман. Вы до этого уже спали с Марианной де Гревиль?