Искупление грехов

Ответом мне было молчание и испуганные взгляды.

— Не слышу! — зло повторил я и всё-таки добился от новичков нестройного «Да-а-а-а…».

Мысленно потянувшись к сидящим бойцам, я ощутил целую бурю эмоций. Похоже, наше жёсткое приветствие настолько вышибло их из колеи, что пока они просто не знали, что делать дальше.

— Вы сбежали из Тульи. Кто вами командовал? — спросил я.

— Я вёл отряд, — стирая кровь с губ, хмуро ответил мне тот парень, которого я уложил на пол.

— Как зовут?

— Горелый, — ответил он, мрачно глядя на меня из-под бровей.

— Должность есть?

— Десятник.

— Хорошо. Ещё командиры были? — я повернулся ко всем остальным.

— Разрешите? — спросил Горелый, поднимаясь на ноги.

— Валяй, — разрешил я.

— Енанин и Ла-ман помогали. Вели десятки. Они простые нори.

— Отлично. Стройте отряд! — я посмотрел на Ножа, и тот опустил меч, который всё ещё держал у горла того самого Енанина.

Пока отряд строился, я мысленно считал секунды — и на тридцатой проговорил:

— Это слишком долго! Сядьте.

Когда все расселись по местам — кто на лежаки, кто за столы — я мрачно всех оглядел и произнёс:

— Сто человек в моём подчинении при команде «Стройся!» успевают за две минуты покинуть казарму и построиться на плацу. Вы за полминуты не смогли сделать хотя бы подобие линии в комнате. Зато вы за десять секунд расселись по кроватям. Когда я приказываю «строиться», вы должны выполнять это с такой же скоростью, с которой возвращаете свои седалища на место. А ваши командиры должны ещё и пинками вас подгонять.

Эмоции новичков буквально захлёстывали меня. В них смешались раздражение, неприязнь и стыд. Последнее меня особенно радовало.

— Ещё раз, — жёстко проговорил я. — Стройся!

В этот раз построение заняло двадцать три секунды. Нори выстроились в три неровных линии, протянувшись от стены до стены комнаты.

— Сойдёт, — согласился я, разглядывая каждого из бойцов. Все они были вооружены одинаково — круглые щиты, привычные копья с длинными наконечниками, кожаные нагрудники, наручи и поножи, обшитые металлическими пластинами. — Теперь слушаем меня внимательно. К вам в командиры я не набиваюсь, вы мне даже близко не нужны. Вас на меня повесили. Поэтому, как только закончится нашествие, останетесь служить на Стене и дальше, а я отправлюсь по своим делам. Как я уже говорил, я очень устал и очень зол. Поэтому заподозрив хоть одного из вас в подрыве дисциплины, я воспользуюсь своими полномочиями и отправлю этого бойца туда, где и сам бы не желал оказаться. Всё ясно?

— Да, командир, — ответил нестройный хор.

— Вас ещё не били только потому, что вас жалко. Но вот я мягкосердечием не страдаю, — продолжал я. — Поэтому за быстроту и точность выполнения приказов будут отвечать Горелый и Енанин с Ла-маном. Спрашивать буду с них! И жёстко. Ясно?

— Да, — ответил за всех Горелый.

— И последнее, — я решил, что если Енанин и Ла-ман просто приложили кулаки к груди, то этого достаточно. — Девушки, вышли из строя.

Опасливо озираясь, девушки вышли вперёд.

— Вы в бою участия не принимаете. Ваша задача — перевязывать лёгкие ранения, — приказал я. — Остальные могут сдать им половину лечебных мазей и бинтов.

Но, как оказалось, сдавать было особо нечего. Припасы беглецов давно уже были на исходе, а денег на новые — не было. Пришлось отправлять Ножа и Злобного за мазями и бинтами. В это же время Суч, по моему сигналу, выудил из недр своей сумки полупустой бочонок «тошнилки» и поставил на один из уцелевших столов.

— В моём отряде существует два правила, — продолжал я. — Они основные. Первое — все члены отряда прикрывают друг друга, не бросают раненых и не бегут куда глаза глядят без приказа. Второе — все приказы сначала выполняются, потом обсуждаются. Это не мои правила, но когда-то я их принял и ими руководствуюсь. Если мои бойцы не согласны с приказом — они его выполнят, а потом могут высказать мне то, что о нём думали. А теперь каждый из вас зачерпывает вот этой вонючей дряни, примерно столько…

Я зачерпнул горсть мази и размазал её по плащу для выхода в Дикие Земли. Оглядев застывших бойцов, я решил немного пояснить — думая, что они меня не поняли:

— Выполнять!

— Она же воняет, — проговорила одна из девушек, с ужасом глядя на бочонок.

— Воняет не мазь… Воняют выпущенные кишки, — медленно проговорил я. — Вот они воняют, до тошноты воняют… И этот запах ты лично будешь чувствовать перед смертью, если не намажешься сейчас — или если ещё раз нарушишь правило про обсуждение приказов. Вот это я тебе лично обещаю! Исправляйся!

Девушка нерешительно дёрнулась на месте и уставилась на бочонок. Я решил дать ей минуту, одновременно прислушиваясь к эмоциям новых бойцов. Правда, мало что удалось разобрать в этой какофонии — кроме ненависти, которая присутствовала уже у всех.

— Вы можете меня ненавидеть, — проговорил я, слушая, как удивление вытесняет злость. — Вы можете удивляться, откуда я сейчас это знаю. Но я делаю всё, чтобы в моём отряде не было потерь. И всех бойцов своего отряда я бы заставил намазаться.

Я с грустью вспомнил о Долдоне, наблюдая за тем, как мои бойцы уловили намёк и по очереди перемазываются «тошнилкой». Долдон бы сейчас не понимал, зачем это. Девушка сделала первый шаг, второй… Подошла нерешительно к бочонку, сглотнула, зачерпнула рукой и начала размазывать мазь по доспеху. Медленно и нерешительно за ней потянулись остальные. По комнате распространился запах, к которому я уже успел привыкнуть.


В комнату за моей спиной зашёл Ре-ас и застыл, наблюдая за происходящим. Я его не видел, но хорошо чувствовал и его самого, и его удивление.

— Как вы тут? — спросил он, приблизившись и вглядываясь в лица бойцов. На огромном синяке и окровавленных губах Горелого взгляд Ре-аса остановился чуть дольше.

— Готовимся к службе, — ответил я и повернулся к бойцам. — Бойцы, вы ели сегодня?

— Да…

Хор голосов пока ещё был нестройным, но я и не собирался добиваться от них большего, чем сейчас. И так через колено ломал…

— А мы только сухарями завтракали, — с намёком сообщил я Ре-асу.

Тот ухмыльнулся:

— Спускайся со своими в подвал….

Очередной удар по стене — совсем близко — снова заставил посыпаться с потолка мелкие камушки и какой-то песок.

— Проклятье! — проговорил Ре-ас. — Спускайтесь в подвал, там у нас кухня. Как закончите — жду.

— Понял, — я дождался, когда Ре-ас уйдёт и снова повернулся к бойцам. — «Тошнилку» оставляем вам. Девушки? Теперь этот бочонок — ваш подопечный. Раз в сутки всем надо наносить эту дрянь на одежду. Вам же переходят все закупленные моими бойцами мази и бинты. На бойца выделите два пузырька и один моток бинтов. Всё! Бойцы, мази и бинты у вас — на крайний случай. Порезы и прочая ерунда — вы идёте сами на перевязку к девушкам. Перевязываться самим не надо! Всё ясно?

— Да…

— Мы с бойцами в столовую — поесть, потом вернёмся. Когда станет ясно, что нам поручат, озвучу приказ. Всё, разойдись!

Чётко повернувшись на пятках, я вышел в коридор. Я надеялся, что моё выступление было достаточно запоминающимся, чтобы ночью не волноваться за своё здоровье. Грапп и Хохо, наверно, уже организовали всё, что можно было без моего присутствия, но казна всё ещё была под ударом — и я не собирался умирать на Стене, да ещё и от рук временных подчинённых.

Ре-ас ждал меня на лестнице и, пропустив вперёд моих бойцов, пристроился рядом.

— Как-то ты их сразу жёстко… — заметил он, а я почувствовал к нему благодарность за то, что не высказал этого при моих подопечных.

— Ре-ас, — решил пояснить я, — я только что вернулся из Диких Земель, где провёл немало дней. Разведчик, который нас довёл до нужного места, не выполнил мой приказ возвращаться на Стену. И в результате остался без рук — они пошли на перекус серым людям. Если бы я не вмешался — он бы весь стал ужином. Потом один дурачок, который, тем не менее, был моим бойцом, решил пожертвовать собой и погиб, а десятник моего отряда лежит в лазарете с тяжёлыми ранениями. Так вот если…. Извини!

Навстречу поднимались Нож и Злобный.

— Отнесите им всё это и потом в подвал, есть! — приказал я.

— Ага, — кивнул Злобный, а Нож ограничился кивком.

— Извини, — повторил я Ре-асу. — Так вот… я очень не хочу больше ни одного убитого. Пусть даже мне доверили бойцов временно. А чтобы не было потерь, мне надо, чтобы они выполняли приказы. Даже самые дурные. Понимаешь?

— Ну да, согласен… — кивнул Ре-ас. — Просто командование хотело сделать их вроде как примером…

— Чтобы быть примером, им надо выжить. К тому же, я им своих командиров не навязывал. Оставил тех, что есть. Теперь с них и буду спрашивать за все ошибки.

— Ладно, дело твоё. Слушай, — Ре-ас слегка смутился. — Вас всех переводят на другой участок Стены. Там сейчас стало жарко. Это семьдесят шестая башня.

— Башни нумеруются по порядку от берега? — уточнил я.

— Да, — Ре-ас кивнул.

— Ясно, тогда с тебя приказ, и мы выступаем. Кого там искать?

— Лори Ражий, его недавно перевели…

— Знаю Ражего, — кивнул я, почувствовав волну удивления Ре-аса. — Слушай, а так всегда при нашествии?

— Нет, — ответил Ре-ас. — Так никогда не было. Ну на моей памяти… Хотя кто постарше тоже говорит, что слишком сильно прут. Редко, когда по всей Стене бьют. На верхней галерее сейчас стреляют вовсю. В подвалах проломы. Перед нашей-то башней овраг, а там — где могут, даже подкапываться начинают. Вот на пять башен к морю…

— Да я оттуда. Поучаствовал… — кивнул я.

— Не везёт тебе, — посочувствовал Ре-ас.

— Да, похоже, так и есть, — согласился я.



Пока мы ели, пока собирали подопечных, пока шли — Стена сотрясалась под ударами снаружи. Светильников в переходах убавилось — их не успевали заменять. Людей, наоборот, стало больше. Пункта назначения мы достигли уже глубокой ночью, но какая разница, какое время суток, если ты находишься в каменном мешке? Ражего сразу найти не получилось — он куда-то убежал, но нас определили на постой в одно из пустующих помещений.

Утро встретило нас тревожными криками, беготнёй в переходах и отрывистыми командами: на уровень ниже образовался пролом, рядом с которым шла настоящая рубка — в пролом лезли серые. Своих новичков я вперёд не пустил, хотя они рвались показать себя. Удержал на подхвате. Впереди и без них неплохо справлялся отряд вэри. Несколько раз что-то совсем немаленькое грохало в стену выше. Иногда серые прорывались, и тогда в дело вступал наш отряд и ещё десяток нори. Штурм отбили к обеду — и принялись стаскивать мешки с камнями.

Откуда-то появился потрёпанный Ражий с несколькими вэри, осмотрел побоище и заметил меня:

— Какой тесный мир, Шрам!