Искры огня
Часть 47 из 56 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Не знаю, на что я рассчитывал, когда взбежал на верхний этаж корпуса огневиков и постучал в дверь. В первую очередь, конечно, просто хотел ее увидеть – живую и здоровую. А потом уже постараться что-то объяснить.
Кора открыла дверь. Ее волосы были черны, как вороново крыло. И глаза из-за этого теперь казались пронзительно-синими. А в губах ни кровинки.
– Корюшка… Твои волосы…
Она подняла на меня усталый взгляд, и я просто физически ощутил, как царапнуло ее это ласковое прозвище. Я ведь и тогда, когда пришел сообщить о разрыве, продолжал ее так называть.
– Кора, – поправила она. – Здравствуй, Ран. Ты извини, но мне сейчас некогда разговаривать: магистры ждут… Кажется, я всех на уши поставила. Волосы, да… Так получилось. Знаешь, магия проснулась.
– Я знаю.
Я был уничтожен, разбит. Она стояла в шаге от меня, но была далека, как никогда. Ничего не хотелось мне сильнее в этот миг, как обнять ее, прижать к себе, согреть. Лишь бы только в ее взгляде затеплилась жизнь. Но уже понимал – не позволит.
Моя девочка… Как же я тебя люблю. Что мне сделать, чтобы вернуть тебя?
Она открыла дверь ровно настолько, сколько достаточно было для разговора. Не пригласила меня зайти. Она ждала, пока я уйду. А я все никак не мог придумать, какими словами ее можно удержать.
Любые объяснения будут выглядеть жалко. Кора и так все знает, но, видно, не считает амулет достаточным основанием для предательства.
– Кора, я люблю тебя!
Если бы можно было отмотать время назад! Как я был глуп… В ту ночь я должен был повторить эти слова тысячу раз, перемежая их поцелуями. Я люблю тебя, Кора Флогис. Я люблю тебя.
На ее лице на мгновение мелькнуло то доверчивое, милое выражение, которое всегда вызывало во мне волну нежности. Глаза распахнулись, тонкие брови сложились забавным уголком. И вновь передо мной моя маленькая Корюшка, которая едва может удержать в руках меч. Наверное, иногда я был слишком суровым наставником. Помню самую первую нашу тренировку и мой жесткий голос: «Нападай!» Тогда она впервые так на меня посмотрела.
Но вот она закусила губу, пряча нахлынувшие чувства. Она больше не верила мне. Я могу хоть на всех поворотах кричать: «Я люблю тебя», – для нее это теперь подобно шуму ветра: пустой звук…
Моя маленькая. Что же я натворил.
– Конечно, ведь мы друзья, Ран, – сказала она.
* * *
Погода стояла как никогда теплая. И студенты, и преподаватели с тревогой вглядывались в наливающееся синей краской небо: первые признаки надвигающейся весны как всегда будоражили сердце. У нас оставалось совсем мало времени. Гроза может случиться в любой день, в любой час. Но пока не сегодня.
Я знал, что Кору сняли с занятий. Теперь с ней проводили индивидуальные тренировки. Магистры боевых заклятий всех четырех стихий с утра до ночи занимались с ней, пытаясь за месяц передать те знания, на изучение которых обычно уходит шесть лет. Невозможно. Но они, вероятно, придерживались мысли о том, что лучше дать что-то, чем совсем ничего.
Я всегда издалека замечал ее черноволосую головку. Иногда она шла с Витой и Норли и даже улыбалась. Иногда одна, и я видел, как сильно она устала. Но она всегда шла, распрямив плечи, так, словно уже отправлялась на битву. Мой несгибаемый маленький воин.
В ее руках я часто замечал «Устав Академии», в любую свободную минуту она открывала его, иногда даже застыв над тарелкой в столовой, и я видел, как ее губы беззвучно шевелились, будто она что-то учила наизусть.
Я старался каждый день хоть на минуту-две украсть ее внимание, просто побыть рядом. Я чувствовал себя незваным гостем, которому не рады, хотя и не прогоняют. Надо было оставить ее в покое, но я просто не мог.
В тот день я увидел ее на скамейке в саду с неизменным «Уставом» в руках. Мне показалось, что она слишком легко оделась для этой погоды – да, солнце уже пригревало, но ветер все еще оставался холодным, пронизывающим. Я подошел и молча накинул свою мантию поверх ее легкой накидки.
Кора повела плечами, посмотрела на меня своими чудесными синими глазами.
– Мне не холодно, Ран, – сказала она.
И добавила, как о чем-то само собой разумеющемся:
– Я зачаровала накидку магией воздуха и огня – теперь она в любую погоду согреет.
Она вовсе не пыталась сейчас продемонстрировать мне свою пробудившуюся силу. Тщеславие вообще не было ей присуще. Просто теперь, овладев магией четырех стихий, она обращалась с ними настолько легко и привычно, будто такой и родилась.
Сколько раз я замечал, как она, задумавшись, идет по ручейкам, не замочив ног. Не поднимается по ступенькам, а взлетает, едва касаясь ногами. Огненные шары, что срывались с ее ладоней, были яркими, словно звезды. Кора была пропитана магией. Сколько раз я замечал восторженные взгляды, обращенные ей вслед. Ею все восхищались совершенно искренне. Ведь моя Корюшка, даже получив такую мощь, оставалась все той же доброй, открытой девочкой.
Мантию я не забрал, а она не сняла. Мы молчали какое-то время. Наверное, я выглядел безмятежно, когда сидел, подставив лицо солнцу, а на самом деле едва не сломал голову, придумывая вопрос, который позволит остаться с ней дольше чем на пару минут, прежде чем она снова упорхнет.
– Так как это работает? – спросил я, кивнув на тонкую книжицу в ее руках. – Крис оставил инструкции?
– Да, – кивнула Кора. – Довольно сложно объяснить… Но если кратко: для того чтобы подчинить всех бестий одного вида, достаточно подчинить одну. Допустим, я заполучила полиписа, и тогда все его сородичи тоже в моих руках.
Я улыбнулся, и она, забывшись, не удержала улыбки. И будто не было разделяющей нас пропасти.
– Тут для каждого вида своя формула, определенный набор слов. Крис очень долго их подбирал, а мне все досталось на блюдечке! Надо только выучить и ничего не забыть.
– Значит, они будут подчиняться твоим приказам?
– Да, все они. Сначала я их подчиню, а потом отправлю атаковать танатосов.
– Кора, но ты одна, а танатосы будут атаковать повсюду… Все наши земли.
Я невольно подумал о родителях.
– А бестии их тоже повсюду отыщут. Думаю, это будет единственная битва, когда люди и бестии выступят на одной стороне против общего врага.
Она заглянула мне в лицо и едва притронулась к руке кончиками пальцев.
– Все будет хорошо. Верь мне.
Пальцы у нее были горячие, и этот жар побежал по венам, заставляя сердце биться в два раза чаще. Я так много хотел сказать ей. О том, что буду рядом, стану защищать. Но теперь, когда Кора сильнее меня в сотни раз, эти слова прозвучат фальшиво. Она ничего не скажет, но я и сам могу сказать за нее: «А где ты пропадал раньше, когда был мне нужен?»
– Кора…
Она подняла на меня глаза, ожидая продолжения, а я растерял все слова. Я сходил с ума от близости и от невозможности коснуться ее. Ее темный локон выбился и трепетал на ветру, так же как когда-то рыжий. Это была все та же девочка, моя Корюшка. Я коснулся ее щеки, а потом, тихонько, ее губ.
Кора не ответила на поцелуй, но и не отодвинулась, словно прислушиваясь к себе. Но вот, вздохнув, отклонилась, и я почувствовал, как ее дыхание скользнуло по моей щеке. Она, как и прежде, пахла солнцем и летним днем.
– Огонь жжет, Ран, – сказала она грустно. – Извини, надо бежать. У меня сейчас занятие с магистром Толли.
Огонь жжет… Я потом, конечно, спросил у Димера, что это может означать.
– О, любимая поговорочка Фроста! Это приблизительно значит: «И рада бы простить тебя, но не могу. Не получается». Как-то так.
Он хмыкнул.
– А родители твои теперь небось локти кусают, угадал?
Я не знал, что по этому поводу думают родители, но мог предположить, что Димер прав.
– Знаешь, Кора теперь завидная невеста. Сильнейший маг, наследница древнейшего рода, да еще и предок у нее сам Кристер Ригер.
Димер на секунду задумался и выдал:
– Хо! Так он и мой предок тоже! Так вот… Отцу уже десяток предложений поступило. Едва ли он, конечно, прямо сейчас ее сосватает, но вполне может объявить помолвку с подходящей кандидатурой.
Я и сам уже замечал, но старался не придавать значения – какими взглядами провожают ее парни.
– Димер, ты фиговый друг. Я и так себя чувствую – хуже некуда. Ты решил меня добить?
С Димером можно было говорить обо всем прямо. Он посмотрел на меня с толикой сочувствия, но и с изрядной долей ехидства.
– А ты чего хотел? Вроде как тебя, заколдованного принца, спасает принцесса и прыгает тебе на шею? А ты такой: ах, давно ждал, кто бы меня спасет.
Он вдруг стал серьезен:
– Знаешь, мы с мелкой никогда особо не дружили, но даже мне, хоть кожа у меня толстовата, было больно на нее смотреть. Она во всем этом мире только тебе одному верила. А тут такая подстава… В ней словно что-то перегорело после того дня. Ну а сколько, ты думаешь, способен человек вынести? Не железная ведь она. А тут еще магия, танатосы, магистры вокруг нее хороводы водят. Ты подожди. Может, потом…
Что же, я готов был ждать сколько угодно.
– Димер, а ты помнишь, как нас с ней хотели поженить, когда мы были детьми?
Не знаю, почему я сейчас об этом заговорил. Хотел самому себе доказать, что я имею на нее больше прав, чем все остальные? Довольно бледная попытка. И все же…
Кора не помнила об этом, конечно, ведь она была совсем крошкой.
А история скорее печальная, чем смешная, но уж какая есть.
Помню, когда мне было года три с небольшим, отец привел меня в спальню. Был день, но мама почему-то лежала в кровати, а рядом с ней маленький сверток. Отец подтолкнул меня вперед:
– Иди посмотри, там твоя сестренка.
Сестренка? Вот так новости. Мне трудно было понять, что я чувствую. Больше всего – удивление, наверное. Еще страх за маму, не знаю отчего. Мама выглядела так, словно заболела. Но любопытство тоже ощущал. Надо же, не было сестренки, и вот появилась.
Из свертка выглядывало маленькое сморщенное личико, на лоб падали светлые волосики.
– Чудесная, правда? – спросила мама и погладила меня по голове.
А через несколько дней мне сказали, что сестренка ночью уплыла по лунной реке. Что на небе ей нравится жить больше, чем на земле. Я даже загрустил. Мама плакала много дней. Помню, отец, думая, что я не вижу, носил ее по комнате на руках, утешая. Мама казалась в тот момент маленькой девочкой.
– Это была последняя попытка, – шептал он, и я, хоть и был ребенком, ясно слышал безнадежность в его голосе. – Я не хочу потерять еще и тебя!
Через какое-то время – думаю, прошло уже достаточно – мы приехали в замок Флогис. Не помню повода. Наши семьи всегда связывали скорее деловые отношения, чем дружеские, но, видно, в этот раз дела требовали присутствия жены и сына.
Кора открыла дверь. Ее волосы были черны, как вороново крыло. И глаза из-за этого теперь казались пронзительно-синими. А в губах ни кровинки.
– Корюшка… Твои волосы…
Она подняла на меня усталый взгляд, и я просто физически ощутил, как царапнуло ее это ласковое прозвище. Я ведь и тогда, когда пришел сообщить о разрыве, продолжал ее так называть.
– Кора, – поправила она. – Здравствуй, Ран. Ты извини, но мне сейчас некогда разговаривать: магистры ждут… Кажется, я всех на уши поставила. Волосы, да… Так получилось. Знаешь, магия проснулась.
– Я знаю.
Я был уничтожен, разбит. Она стояла в шаге от меня, но была далека, как никогда. Ничего не хотелось мне сильнее в этот миг, как обнять ее, прижать к себе, согреть. Лишь бы только в ее взгляде затеплилась жизнь. Но уже понимал – не позволит.
Моя девочка… Как же я тебя люблю. Что мне сделать, чтобы вернуть тебя?
Она открыла дверь ровно настолько, сколько достаточно было для разговора. Не пригласила меня зайти. Она ждала, пока я уйду. А я все никак не мог придумать, какими словами ее можно удержать.
Любые объяснения будут выглядеть жалко. Кора и так все знает, но, видно, не считает амулет достаточным основанием для предательства.
– Кора, я люблю тебя!
Если бы можно было отмотать время назад! Как я был глуп… В ту ночь я должен был повторить эти слова тысячу раз, перемежая их поцелуями. Я люблю тебя, Кора Флогис. Я люблю тебя.
На ее лице на мгновение мелькнуло то доверчивое, милое выражение, которое всегда вызывало во мне волну нежности. Глаза распахнулись, тонкие брови сложились забавным уголком. И вновь передо мной моя маленькая Корюшка, которая едва может удержать в руках меч. Наверное, иногда я был слишком суровым наставником. Помню самую первую нашу тренировку и мой жесткий голос: «Нападай!» Тогда она впервые так на меня посмотрела.
Но вот она закусила губу, пряча нахлынувшие чувства. Она больше не верила мне. Я могу хоть на всех поворотах кричать: «Я люблю тебя», – для нее это теперь подобно шуму ветра: пустой звук…
Моя маленькая. Что же я натворил.
– Конечно, ведь мы друзья, Ран, – сказала она.
* * *
Погода стояла как никогда теплая. И студенты, и преподаватели с тревогой вглядывались в наливающееся синей краской небо: первые признаки надвигающейся весны как всегда будоражили сердце. У нас оставалось совсем мало времени. Гроза может случиться в любой день, в любой час. Но пока не сегодня.
Я знал, что Кору сняли с занятий. Теперь с ней проводили индивидуальные тренировки. Магистры боевых заклятий всех четырех стихий с утра до ночи занимались с ней, пытаясь за месяц передать те знания, на изучение которых обычно уходит шесть лет. Невозможно. Но они, вероятно, придерживались мысли о том, что лучше дать что-то, чем совсем ничего.
Я всегда издалека замечал ее черноволосую головку. Иногда она шла с Витой и Норли и даже улыбалась. Иногда одна, и я видел, как сильно она устала. Но она всегда шла, распрямив плечи, так, словно уже отправлялась на битву. Мой несгибаемый маленький воин.
В ее руках я часто замечал «Устав Академии», в любую свободную минуту она открывала его, иногда даже застыв над тарелкой в столовой, и я видел, как ее губы беззвучно шевелились, будто она что-то учила наизусть.
Я старался каждый день хоть на минуту-две украсть ее внимание, просто побыть рядом. Я чувствовал себя незваным гостем, которому не рады, хотя и не прогоняют. Надо было оставить ее в покое, но я просто не мог.
В тот день я увидел ее на скамейке в саду с неизменным «Уставом» в руках. Мне показалось, что она слишком легко оделась для этой погоды – да, солнце уже пригревало, но ветер все еще оставался холодным, пронизывающим. Я подошел и молча накинул свою мантию поверх ее легкой накидки.
Кора повела плечами, посмотрела на меня своими чудесными синими глазами.
– Мне не холодно, Ран, – сказала она.
И добавила, как о чем-то само собой разумеющемся:
– Я зачаровала накидку магией воздуха и огня – теперь она в любую погоду согреет.
Она вовсе не пыталась сейчас продемонстрировать мне свою пробудившуюся силу. Тщеславие вообще не было ей присуще. Просто теперь, овладев магией четырех стихий, она обращалась с ними настолько легко и привычно, будто такой и родилась.
Сколько раз я замечал, как она, задумавшись, идет по ручейкам, не замочив ног. Не поднимается по ступенькам, а взлетает, едва касаясь ногами. Огненные шары, что срывались с ее ладоней, были яркими, словно звезды. Кора была пропитана магией. Сколько раз я замечал восторженные взгляды, обращенные ей вслед. Ею все восхищались совершенно искренне. Ведь моя Корюшка, даже получив такую мощь, оставалась все той же доброй, открытой девочкой.
Мантию я не забрал, а она не сняла. Мы молчали какое-то время. Наверное, я выглядел безмятежно, когда сидел, подставив лицо солнцу, а на самом деле едва не сломал голову, придумывая вопрос, который позволит остаться с ней дольше чем на пару минут, прежде чем она снова упорхнет.
– Так как это работает? – спросил я, кивнув на тонкую книжицу в ее руках. – Крис оставил инструкции?
– Да, – кивнула Кора. – Довольно сложно объяснить… Но если кратко: для того чтобы подчинить всех бестий одного вида, достаточно подчинить одну. Допустим, я заполучила полиписа, и тогда все его сородичи тоже в моих руках.
Я улыбнулся, и она, забывшись, не удержала улыбки. И будто не было разделяющей нас пропасти.
– Тут для каждого вида своя формула, определенный набор слов. Крис очень долго их подбирал, а мне все досталось на блюдечке! Надо только выучить и ничего не забыть.
– Значит, они будут подчиняться твоим приказам?
– Да, все они. Сначала я их подчиню, а потом отправлю атаковать танатосов.
– Кора, но ты одна, а танатосы будут атаковать повсюду… Все наши земли.
Я невольно подумал о родителях.
– А бестии их тоже повсюду отыщут. Думаю, это будет единственная битва, когда люди и бестии выступят на одной стороне против общего врага.
Она заглянула мне в лицо и едва притронулась к руке кончиками пальцев.
– Все будет хорошо. Верь мне.
Пальцы у нее были горячие, и этот жар побежал по венам, заставляя сердце биться в два раза чаще. Я так много хотел сказать ей. О том, что буду рядом, стану защищать. Но теперь, когда Кора сильнее меня в сотни раз, эти слова прозвучат фальшиво. Она ничего не скажет, но я и сам могу сказать за нее: «А где ты пропадал раньше, когда был мне нужен?»
– Кора…
Она подняла на меня глаза, ожидая продолжения, а я растерял все слова. Я сходил с ума от близости и от невозможности коснуться ее. Ее темный локон выбился и трепетал на ветру, так же как когда-то рыжий. Это была все та же девочка, моя Корюшка. Я коснулся ее щеки, а потом, тихонько, ее губ.
Кора не ответила на поцелуй, но и не отодвинулась, словно прислушиваясь к себе. Но вот, вздохнув, отклонилась, и я почувствовал, как ее дыхание скользнуло по моей щеке. Она, как и прежде, пахла солнцем и летним днем.
– Огонь жжет, Ран, – сказала она грустно. – Извини, надо бежать. У меня сейчас занятие с магистром Толли.
Огонь жжет… Я потом, конечно, спросил у Димера, что это может означать.
– О, любимая поговорочка Фроста! Это приблизительно значит: «И рада бы простить тебя, но не могу. Не получается». Как-то так.
Он хмыкнул.
– А родители твои теперь небось локти кусают, угадал?
Я не знал, что по этому поводу думают родители, но мог предположить, что Димер прав.
– Знаешь, Кора теперь завидная невеста. Сильнейший маг, наследница древнейшего рода, да еще и предок у нее сам Кристер Ригер.
Димер на секунду задумался и выдал:
– Хо! Так он и мой предок тоже! Так вот… Отцу уже десяток предложений поступило. Едва ли он, конечно, прямо сейчас ее сосватает, но вполне может объявить помолвку с подходящей кандидатурой.
Я и сам уже замечал, но старался не придавать значения – какими взглядами провожают ее парни.
– Димер, ты фиговый друг. Я и так себя чувствую – хуже некуда. Ты решил меня добить?
С Димером можно было говорить обо всем прямо. Он посмотрел на меня с толикой сочувствия, но и с изрядной долей ехидства.
– А ты чего хотел? Вроде как тебя, заколдованного принца, спасает принцесса и прыгает тебе на шею? А ты такой: ах, давно ждал, кто бы меня спасет.
Он вдруг стал серьезен:
– Знаешь, мы с мелкой никогда особо не дружили, но даже мне, хоть кожа у меня толстовата, было больно на нее смотреть. Она во всем этом мире только тебе одному верила. А тут такая подстава… В ней словно что-то перегорело после того дня. Ну а сколько, ты думаешь, способен человек вынести? Не железная ведь она. А тут еще магия, танатосы, магистры вокруг нее хороводы водят. Ты подожди. Может, потом…
Что же, я готов был ждать сколько угодно.
– Димер, а ты помнишь, как нас с ней хотели поженить, когда мы были детьми?
Не знаю, почему я сейчас об этом заговорил. Хотел самому себе доказать, что я имею на нее больше прав, чем все остальные? Довольно бледная попытка. И все же…
Кора не помнила об этом, конечно, ведь она была совсем крошкой.
А история скорее печальная, чем смешная, но уж какая есть.
Помню, когда мне было года три с небольшим, отец привел меня в спальню. Был день, но мама почему-то лежала в кровати, а рядом с ней маленький сверток. Отец подтолкнул меня вперед:
– Иди посмотри, там твоя сестренка.
Сестренка? Вот так новости. Мне трудно было понять, что я чувствую. Больше всего – удивление, наверное. Еще страх за маму, не знаю отчего. Мама выглядела так, словно заболела. Но любопытство тоже ощущал. Надо же, не было сестренки, и вот появилась.
Из свертка выглядывало маленькое сморщенное личико, на лоб падали светлые волосики.
– Чудесная, правда? – спросила мама и погладила меня по голове.
А через несколько дней мне сказали, что сестренка ночью уплыла по лунной реке. Что на небе ей нравится жить больше, чем на земле. Я даже загрустил. Мама плакала много дней. Помню, отец, думая, что я не вижу, носил ее по комнате на руках, утешая. Мама казалась в тот момент маленькой девочкой.
– Это была последняя попытка, – шептал он, и я, хоть и был ребенком, ясно слышал безнадежность в его голосе. – Я не хочу потерять еще и тебя!
Через какое-то время – думаю, прошло уже достаточно – мы приехали в замок Флогис. Не помню повода. Наши семьи всегда связывали скорее деловые отношения, чем дружеские, но, видно, в этот раз дела требовали присутствия жены и сына.