Искры огня

– Да, серьезно, – сообщил тоном, не терпящим возражений. Тут его взгляд упал на мои искалеченные пальцы, и по лицу прошла судорога: – Кора, я виновник этого безобразия. Разреши хотя бы что-то сделать…

Я видела, что ему действительно плохо. Может, даже хуже, чем мне. Ладно, пусть. Глупейшая, конечно, ситуация, и неловкая, но поесть действительно нужно.

– Кора… Я даже предположить не мог, что это будет так… – продолжал он, пока я пыталась справиться с ложкой каши, которую Ран зачерпнул прямо от души. – Когда я планировал, мне не казалось это чем-то настолько страшным. Я был уверен, что позже, когда все прояснится, мы вместе посмеемся…

– Ха-ха, – мрачно сказала я, расправившись с первой порцией.

– Прости.

Бедный Ран. На нем лица не было. К тому же я, несмотря на обиду, прекрасно понимала, что сама вынудила его на это. Он просто пытался помочь.

– Ладно, прощаю. Только давай сделаем передышку, хотя бы на недельку. Спасибо, что помогаешь…

Ран тепло улыбнулся мне, и какое-то время мы молчали. Я была рада, что рот занят кашей и можно не разговаривать, потому что мысли разбегались. Сейчас, когда мы поговорили и обида растворилась без следа, я могла думать только о том, как он вчера коснулся губами моей руки. Это ведь ничего не значит, да? Мы все еще просто друзья? Остается только гадать, потому спросить напрямую я, конечно, никогда не решусь.

За ночь погода испортилась. Небо затянули низкие темно-серые тучи, обещающие скорый снег. В окнах было видно, как трепещут под порывами ветра ветки деревьев. Но все же мы решили пойти прогуляться.

В саду стояла беседка, вся усыпанная сейчас желтыми листьями. Стояла немного на возвышении, из нее открывался отличный вид на озеро, сейчас хмурое, подернутое рябью. Ран провел рукой по скамейке, стряхивая листья. Влага, повинуясь его силе, мгновенно высохла. Он усадил меня и сел рядом, облокотившись на перила. Ветер трепал волосы, дул прямо в лицо. Раннитар натянул мне на голову капюшон, подтянул тесемки, чтобы он не свалился.

– Я не просила, – пробурчала я, вновь ощущая себя малявкой.

– Уши продует. Разболеешься – не сможешь тренироваться.

Ну, разве что… Вполне в духе Рана – тренировки превыше всего. Да мне и самой не хотелось бы пропускать.

– Красиво здесь, – прошептала я, любуясь осенним, но все еще пышным садом. – Правда. У тебя отличный дом.

Ран кивнул. А потом привлек меня к себе, обнял.

– Тепло? – спросил он.

Я оторопела. Жаль, я не могла видеть его глаз, может, они подсказали бы мне, что происходит? Тон, которым он задал вопрос, был совершенно нейтральный. Но объятия в беседке немного выходят за рамки дружбы, нет?

Я зажмурилась. Так тяжело было произнести это вслух.

– Ран, что происходит? – прошептала я. – Мы с тобой по-прежнему просто друзья?

Ран разжал руки, обнимающие меня.

– Да, конечно, – растерянно сказал он. – Извини, я, наверное, границы перешел… Кора, как тебе объяснить…

– Уж как-нибудь постарайся…

– Я к тебе отношусь, похоже, с большей нежностью, чем к другу.

Сердце помчалось галопом! Я прикусила губу. Ну, говори же, не молчи!

– Понятно, что друга я бы не стал обнимать в беседке. От Димера за такие дела точно бы в глаз получил.

Ран усмехнулся, а я не могла разделить его веселье – сидела ни жива ни мертва.

– Я отношусь к тебе, наверное, как к младшей сестренке, которой у меня никогда не было. Хочется защищать тебя. Никому не давать в обиду. Извини, что навязываюсь со своей заботой, у тебя и так недостатка в братьях нет…

– Ничего, все нормально, – проговорила я.

Все нормально, да. Ничего, что дыхание перехватывает от жгучего разочарования. Сестренка, значит… В принципе, это все объясняло. И этот целомудренный поцелуй в лоб, и то, что он меня с ложечки кормил. И этот капюшон дурацкий…

Я справилась с собой. Он, к счастью, ничего не понял. Всю обратную дорогу до дома мы весело болтали и смеялись. Да и разве смела я надеяться на что-то большее? И разве плохо, что кто-то будет меня оберегать? Что бы там Ран ни думал о моих братьях, но на самом деле не слишком-то много заботы я от них видела.

Вот только очень хотелось, чтобы глупая надежда на то, что Ран когда-нибудь увидит во мне просто девушку и полюбит меня, больше никогда меня не тревожила.

Ах да… Иногда забываю… Я не девушка, я – пустышка. На меня никто никогда не посмотрит.





* * *


Оставшиеся дни маленьких каникул мы провели просто отлично. Если забыть о том, что всякий раз, когда Ран брал меня за руку посмотреть, как заживают порезы, я горячо напоминала себе, что это просто еще один мой брат.

Зато в замке семьи Маринер я действительно чувствовала себя как дома. Через два дня уже изучила все тайные местечки. Мы вдоль и поперек излазили весь сад. И все эти уголки были полны множества историй. Ран рассказывал мне все, что мог вспомнить, а рассказывал он так забавно, что мы то и дело валились друг на друга от хохота. И вообще мы, два взрослых человека, кажется, впали в детство. Воровали ночью на кухне печенье и ели его на крыше, вернее – на чердаке, потому что на крыше оба замерзли до колик и спрятались от пронизывающего ветра. Ран рисовал целые истории на узком чердачном окне каплями влаги, так что казалось, будто картинки оживают.


Один раз выбрались в ближайшую деревеньку, где «молодого хозяина» тут же опознали, хоть он и пытался притвориться обычным парнем, вырядившись в старый тулуп, выпрошенный у одного из слуг. Опознали, затащили в дом старосты, а оттуда мы еле ноги унесли – закормленные как на убой. Эти коварные люди нам еще с собой в дорогу пирожков напихали.

И тренировались, конечно. Куда без этого. Ран, видно, считал день без тренировки – днем, прожитым зря. Раздобыл в отцовской коллекции два затупленных старых меча, пылившихся в сундуке, – мечи ценности не представляли, кто-то по случаю подарил их Молинару, зная, что тот интересуется оружием. Кстати, с настоящим мечом в руках я чувствовала себя увереннее, может, потому что осознавала ответственность. Таким оружием уже нельзя играючи ткнуть в бок – тут надо быть крайне осторожной. Да и самой держать ухо востро и вовремя уворачиваться. Хотя, не сомневаюсь, Ран сумел бы в нужный момент удержать свою руку. Но таких моментов не было – я отбивала все удары. И, судя по лицу Рана, наставник очень гордился своей ученицей.

Назад, в Академию, отправиться должны были так же по отдельности. Рина Маринер, прощаясь, поцеловала меня в щеку.

– Я всегда буду рада видеть тебя в нашем доме, – сказала она, и я не сомневалась в том, что это правда.

Когда в центре гостиной появился огненный портал, я была уже полностью готова. Вот только отца ждала с некоторым содроганием. Теперь-то уж Фрост ему точно все успел рассказать. Какая кара за непослушание меня ожидает? Я только надеялась, что отец не станет выговаривать мне на глазах семьи Маринер.

Он действительно вышел из пламени мрачный, кинул на меня строгий взгляд. Сердце упало – если отец запретит, то это все, тут уже ничего не поможет. Его я ослушаться не смогу…

Наскоро поблагодарив семью Маринер за гостеприимство, он ухватил меня за локоть и утянул в портал. Я только успела услышать, как Ран крикнул вслед:

– Скоро увидимся, Кора!

И вот мы уже стоим у ступеней лестницы, у корпуса огневиков. Я, низко опустив голову, накручивала на палец кончик косы: в такие минуты, как эта, разом выползают на свет глупые детские привычки. Я заставила себя сжать кулаки и подняла лицо.

– Папа…

– Подожди, Кора. Сначала я скажу. Я знаю все про эту дикую курсовую. Фрост был против, ты не послушалась!

– Папа!..

– Тихо, дочь! Я был сильно зол на тебя, но решил сначала поговорить с Терраном… Хм, с вашим директором.

Лицо у отца сделалось странное. Будто он вспоминал разговор и вновь переживал какие-то очень неприятные минуты. О чем они говорили? Что они решили? Я едва могла дышать от волнения.

– В общем, так. Если хочешь продолжать – я не буду против.

О, светлые боги, как директору удалось его уговорить?

– Я хочу! Спасибо, папа! – скороговоркой выпалила я и, быстро поцеловав его в щеку, побежала к себе, прыгая через три ступеньки. Только бы не передумал, только бы не окрикнул! Нет, он просто стоял и смотрел вслед.

Взбежала наверх и едва могла отдышаться. Странное сосредоточенное лицо отца так и стояло перед глазами. Почти как у Рана в тот вечер, когда он ходил к директору один. Что же он говорил им?

Впрочем, не важно. Главное, теперь у меня есть разрешение, и Фрост мне не указ.

Я зашла в комнатку, кинула на кровать саквояж. Комната, к которой за пару месяцев учебы я уже успела привыкнуть, после спальни в замке Маринер вновь казалась тесной и унылой. Я скользнула взглядом по стенам, по мебели. Вроде все на своих местах и в то же время кажется каким-то другим. Взгляд упорно за что-то цеплялся, но я никак не могла понять, что меня тревожит.

Постель накрыта покрывалом. Ну вот, носок я забыла убрать в шкаф, и он сиротливо выглядывает из-под кровати. Дверца гардероба опять перекосилась. Занавеска пузырится на окне, сквозь щели которого тянет сквозняком. Надо будет их как-то заклеить. Или выпросить амулет у воздушников.

Что же не так?

Шкатулка. Я столько раз скользнула по ней взглядом, а поняла не сразу. Она все так же стояла в центре стола, придавливая кипу листов с докладом. Я сама ее туда водрузила, чтобы сквозняк не раскидал листы по комнате. Только вот… Она была открыта.

Я подкралась к ней на цыпочках, будто боялась, что она только дразнится, а стоит мне подойти ближе, тут же закроется, как устрица. Ничего подобного не случилось. Шкатулка поблескивала алой изнанкой, видневшейся из-под приоткрытой крышки.

Я взяла ее в руки, подцепила крышку пальцами и осторожно потянула вверх. Шкатулка, которая была заперта бог знает сколько времени, издала скрежет, показавшийся мне странно знакомым. Я будто совсем недавно слышала что-то подобное. Только громче, гораздо громче и…

Точно! Я вздрогнула и едва не выронила ее из рук. Я слышала этот скрежет у себя в голове в ту секунду, когда думала, что потеряла Рана навсегда. Когда сжимала в руках камень и кричала. Мне еще показалось, что у меня внутри что-то лопнуло…

Но это просто совпадение, наверное. Шкатулка здесь, я – там. И эти два события никак не могли быть связаны между собой.

Это все вихрем пронеслось в моей голове, когда я, открыв наконец крышку, заглянула внутрь. Всегда хотела это сделать! И… разочаровалась. Внутри лежало три коричневых шарика, сделанных, судя по всему, из глины. Все-таки пуговицы? Тайное детское сокровище? Кому вообще придет в голову хранить такую ерунду?

Я вынула один из шариков, положила на ладонь, чтобы получше рассмотреть. А тот вдруг потрескался и за какие-то секунды рассыпался горсткой песка. Вот это здорово! Обидно даже.

Я уже хотела было от досады швырнуть глиняную пыль на пол, как увидела, что внутри блестит искра. Яркая оранжевая искра проклюнулась, словно росток, посидела немного на моей руке, будто осматриваясь, а потом, зараза такая, взвилась и влетела в полуоткрытый рот. Я только руками всплеснула от неожиданности, чувствуя, как жжет внутри. Я ее проглотила. Надо, наверное, скорее выпить воды! Я сделала шаг к двери…

И очутилась посреди черного поля под потоками воды, льющейся с неба. Поздний вечер и грозовые тучи над головой. Все это было до боли знакомо – примерно так и начинаются первые весенние грозы. Все происходящее было настолько нереальным и неожиданным, что я даже удивиться как следует не могла, словно со стороны наблюдала за происходящим.

Сейчас должны появиться бестии, и они не заставили себя долго ждать. Вот только никогда прежде я не видела такого количества этих тварей. И не слышала, что это вообще возможно.

Как-то у нас на кухне развелись жуки. Они были мерзкие, черные, с маслянистыми гладкими крыльями. Папа приложил немало усилий для того, чтобы их вывести, – отвалил земляным кучу денег за амулеты. Так вот однажды Брида и Грета прокрались на кухню, чтобы посмотреть на жуков, а я увязалась следом. До сих пор помню чувство гадливости, когда Брида приподняла ящик, а под ним кишели, ползая не столько по полу, сколько по спинам своих собратьев, отвратительные насекомые. Им явно было тесно под ящиком, и они, едва учуяв свободу, кинулись во все стороны и заполнили собой, казалось, все пространство. Ох и орала же я тогда…

Бестии, которых я сейчас видела, до странности напоминали тех жуков. Тварей было так много, что их тела полностью перекрыли слабый вечерний свет. Так много, что они, мешая друг другу, дрались и кусались, пытаясь прорваться вперед, чего раньше никогда не было. Они будто спасались от чего-то…

И очень скоро я поняла от чего. Следом за бурлящим морем, состоящим из бестий, медленно и неотвратимо опускались на землю какие-то гигантские существа. По пути они заглатывали бестий огромными, похожими на воронку ртами. Всасывали их вместе с воздухом. И все это так неторопливо, даже лениво. А еще от существ исходило жаркое марево, в котором другие бестии, не ставшие ужином, растворялись, оседая пеплом.

Вот только и к людям они – в голове внезапно отчетливо возникло название «танатосы» – тоже были настроены вовсе не дружелюбно. Я с ужасом наблюдала, что вся магия, которой располагали стихийники, бессильна против них. Пламя не могло их опалить. Воздушные вихри, и земляные воронки, и защитная магия водников – все было напрасно. Они надвигались, неотвратимые, как сама смерть.

Я подняла руку, выставив ее перед собой, пытаясь защититься от опасности неосознанным жестом. Это была не моя рука. Мне кажется, рука вообще принадлежала мужчине, вернее, совсем еще молодому человеку.