И.о. Бабы-яги
Часть 18 из 51 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Ну, если с этой стороны посмотреть, — снисходительно протянул нахал, но все-таки навострил уши и сел. — Что у нас за проблемы?
— Не верю я нашим Илюшкам. Одного на чистую воду вывела, а…
— Это которого Мудлен прислал? — фыркнул кот. — Дурак, даром что не Ивашка.
— Угу. А меня больше беспокоит, что у нас таких засланцев еще две штуки. И они, похоже, поумнее будут.
В двух словах я пересказала Ваське то, что он не успел подслушать, и незаметно выглянула в окно. Лесной Илюшка тыкал в грядку какие-то семечки, а Илюшка-Радька неумело ковырял тяпкой землю на одном месте. «Видимость работы создает, паразит, — неожиданно обозлилась я. — Помощничек фигов!»
— М-да… Дела… — покачал головой кот.
— Кто такая вообще эта Марья Моревна? То в матери набивается, а то мертвой меня видеть желает.
— Это бы Ягу спрашивать…
— Спросишь ее, когда она на курортах, — проворчала я. — Угораздило же меня чертово яблоко тогда слопать!
— Не поможет тут яблоко, хотя съела ты его зря. Я про старую Ягу говорю. Нынешняя-то тут без году неделя. Годков семь всего. А сама по себе, без бабки, так и вовсе года два, — качнул лобастой башкой Васька. — А вот старая Яга, может, чего и присоветовала бы. Про Марью Моревну я слышал только, что воевать она любит сверх всякой меры. Пару раз даже на княжество твоего батюшки налетала, да от богатырей его по сусалам получила. На Буян она не совалась. Такая дурь за все время только Ядвиге в голову приходила.
— М-да… И с какой радости она меня дочкой объявила? — поинтересовалась я.
Вдаваться в подробности я посчитала лишним. Василий, конечно, кот хороший, но за сметану душу продаст, не то что какую-то попадай ку.
— А я почем знаю? Надо ей что-то от тебя.
— Так надо, что аж угробить меня мечтает, — фыркнула я. — Хотя, может, и соврал мелкий, чтобы Яга Василису ему отдала?
— Все может быть. В любом случае тебе Радька правды не скажет, раз уж сразу чужим именем назвался. Вдвойне виноват получится. И соврал, и попался. А Яге врать, это надо решиться. Она тут полная хозяйка. Кого угодно в бараний рог свернет и не поморщится. Вон Леший в своем лесу как силен, а и он на Ягу только орать и может.
— Жаль, что я не Яга, — буркнула я, но, покосившись на усеянную коричневыми пятнами старческую руку, добавила: — И слава богу. Это ж с ума можно сойти с этим маскарадом. Будем исходить из того, что имеем. Я не ведьма…
— Не ведьма? — прищурил зеленые глазищи котяра.
— Увы. Уж не знаю, что там твоя Яга намутила, но я всю жизнь была совершенно нормальной. Даже письмо из Хогвартса, и то не получила. — Я улыбнулась своей незамысловатой шутке. — А раз я не ведьма, то брать этих гавриков будем природным умом и сообразительностью. Яге Радька правды не скажет. А кому скажет?
— А никому не скажет. А если и скажет, то как ты узнаешь, что именно это — правда? — резонно заметил кот. — Может, он и хозяйке своей брешет как собака. Если тут и правда Марья Моревна замешалась.
— Может, такие красавчики все могут. Особенно со старушками и глупыми девицами, — хмыкнула я, и в мозгу забрезжила идея. — Никому Радька правды не скажет. Каждому будет врать то, что ему выгодно. А мы… А мы — послушаем. И сравним.
— Василиса, — прижал уши Васька, — ты что надумала? Лучше прогони его, и дело с концом. Мало ли что он тебе наплетет. Мир у нас, конечно, по твоим словам, сказочный. Хотя не знаю, не замечал. Но помереть тут можно совсем по-настоящему. Это точно.
— А помирать нам рановато, есть у нас еще дома… То есть в избушке дела, — фальшиво пропела я и открыла крышку сундука, из которого доставала скатерку. — Вась, а тут еще какой-нибудь колдовской утиль имеется?
— В смысле? — не поспел за скачками моих решений кот.
— Ну, еще одна скатерка ломаная, шапка-невидимка какая-нибудь…
— Размечталась, — хмыкнул Васька. — Тут тебе что, склад мировых сокровищ? Ничего там нет. Только ковер-самолет. Его как-то ухажер старой Яги забыл, да так и не забрал.
— Ну да, склероз и возраст обычно приходят вместе, — невнимательно отозвалась я, оглядываясь в поисках сундука побольше, куда можно было бы засунуть ковер.
— Чего озираешься? Ковер ищешь? Так его с тех пор моль пожрала волшебная. Пока Яга это безобразие заметила, один половичок остался: меня и то не подымет.
— Но сейчас-то в этом половичке моли нет? — радостно потерла руки я.
— Нет, конечно. Где бы это Яга таких приживалок приветила. Вот он лежит, на дне.
Но я уже сама заметила искомое. Иголки мне попадались и раньше, так что особой проблемы я не видела: надергать из летучего половика ниток и зашить скатерть-самобранку. Нитки волшебные, значит, проблем быть не должно, а зашитая скатерка, глядишь, и расщедрится на что-то удобоваримое.
— А с Радькой что делать будешь? — напомнил о своем присутствии кот.
— На чистую воду выводить, — хищно ухмыльнулась я. — И топить.
— Да… — протянул Васька, отодвинувшись от меня подальше. — Кровь не водица…
— Да не в крови же топить! — возмутилась я. — Что у вас тут за живодерские замашки у всех? Топить будем в его же собственном вранье.
— Это как?
— А вот так. Бабусе Ягусе этот хитрован уже свою позицию высказал предельно ясно: «Я — Муромец. Отдавай Василису». Версию тихушную про коронованную мамашу, которая спит и видит возвращение дочурки в свои любящие объятия, мы тоже слыхали…
— Я себе «любящие объятия» как-то по-другому представлял, — с сомнением протянул кот.
— Ну, в любящий удушающий захват, — отмахнулась я. — Какая разница. Тут смысл в том, что Илья вовсе не Илья, а якобы любящая матушка вовсе не против увидеть дочурку покойницей. Хотя тут еще не все ясно. Мелкий и соврет — недорого возьмет, а если на такое вранье у него умишка не хватило бы, так приукрасить мог, краски сгустить. Так что и тут бабушка надвое сказала.
— И что делать?
— Витязей чешуйных кормить, — хмыкнула я.
— Васька! — надулся кот. — Вот тоже тебе больше ничего подсказывать не буду, вредине.
— Твоих подсказок пока дождешься, с голодухи огурцов с молоком нажрешься, — парировала я. — Ладно. Не злись. Потом мы с тобой послушаем, что он своей якобы нареченной скажет.
Я отцепила нос и подмигнула котяре, который ухмылялся во все клыки.
— Но сейчас кормежка витязей: они моя единственная защита, если что не так пойдет. У нас тут еще один Илюшка. Он, может, и Илюшка, но конь у него ворованный. Согласись, это наводит на определенные размышления.
Глава 14
АНГЛИЦКИЙ ИЛЮШКА, А ЦЕНА — ПОЛУШКА
Время уже подошло к обеду, и я решила разобраться сперва с кормежкой богатырей. Нос я, разумеется, приладила обратно и, прихватив скатерть-самобранку, отправилась под облюбованную яблоню.
Грядущая рискованная афера с Илюшкой-Радькой добавила в кровь изрядную долю адреналина и куража, поэтому свист получился залихватский и совсем как у Бабы-яги.
— Эй! Работнички лесозаготовок! Пожалуйте к столу!
Чешуйные богатыри себя дважды просить не заставили.
Минут через десять, ровно столько им понадобилось, чтобы сбегать ополоснуться в щучьем ручье, у яблони уже выстроилась очередь. И одним из первых стоял Илюшка-Радька, уже где-то разжившийся миской. Я тут же воспользовалась случаем и привела в действие первую стадию своего, как я надеялась, хитрого плана: приказала ему выкосить траву на задворках. Туда еще не добрались богатыри, а вокруг все так заросло ивняком, что место не просматривалось ниоткуда. Я и сама-то узнала об этой поляне совершенно случайно, наткнувшись на нее, когда искала, где бы помыться-постираться. Зато у этого уединенного уголка был весомый плюс — частокол там стоял самый высокий во всей моей временной вотчине. Авось Радька не вздумает схватить мнимую дочурку хозяйки в охапку и попросту махнуть через забор.
Накладывая в подставленные миски тройные порции сырников со сметаной и разливая по кубкам молоко, я задумалась. Пора было как-то разнообразить меню. Да и как щедро я ни раздавала собранные яблоки, а в корзинах их оставалось еще предостаточно, и на деревьях уже висели мелкие завязи. Чертово гусе-лебединое удобрение подгадило мне и здесь. А хомячий инстинкт не позволял просто оставить гнить готовый урожай. Высмотрев среди витязей знакомого, с которым уже как-то обсуждала насущные проблемы, я поманила его к себе.
Планируемые нововведения витязь воспринял на ура и пообещал не только притащить из казармы на взморье запасной котел, но и найти печника, который сложит мне местный аналог плиты. Вовремя спохватившись, что готовить на такую ораву мне явно не понравится, я затребовала и постоянный кухонный наряд.
— Яга на уши встанет, — едва слышно сообщил Васька, запрыгнув на лавку, едва витязь отошел. — Разбалуешь богатырей. Жиром зарастут.
— Ничего подобного, — отмахнулась я. — Мы им полосу препятствий организуем и полигон.
— Не знаю, о чем ты, — буркнул Васька, — но чую, осатанеет не только Яга.
— Но, но… Мы им тут передовой опыт армейской подготовки вводим. Благодарить должны, — фыркнула я. — Но если что, съедем на главное оправдание любой армии: инструкции были нечеткие. Хотя о чем это я? Мне вообще никаких инструкций не дали.
— М-ре…
— Вот тебе и м-ре. Кстати. А что это наш огородник-конокрад обедать не идет?
— А пес его знает. — Кот покосился на опустевший огород.
— Сбежал, что ли?
— Отсюда не сбежишь, пока ты не выпустишь, это ж место колдовское, зачарованное.
— Ты меня с Ягой-то не путай, — понизила голос я.
— А чего путать? Ты — она и есть.
— Временная, — уточнила я.
— Избушка тебя слушается, значит, и частокол послушает, — отмахнулся Васька.
— Ну да, если я ему дровяником пригрожу, — ухмыльнулась я и поднялась. — Пойдем посмотрим, где наш конокрад, и займемся Радькой. На поляну со мной пойдешь. Если что, сразу витязей зови.
— Куда ж я денусь. Буяну без Яги нельзя.
— Угу, угу, — невнимательно покивала я и, сложив скатерку, пошла к огороду.
Илюшка лесной нашелся в тени у частокола. Он сидел, откинувшись спиной на потемневшие от времени бревна, и то ли дремал, то ли просто отдыхал. Увы, я заметила его гораздо позже, чем он меня, и даже задуматься не успела над тем, чтобы удрать, как он уже оказался на ногах.
— Здрава будь, хозяйка, — поклонился Илья.
— И тебе не кашлять. Почему обедать не пришел? — спросила я, чтобы хоть как-то оправдать свое появление.
— Не верю я нашим Илюшкам. Одного на чистую воду вывела, а…
— Это которого Мудлен прислал? — фыркнул кот. — Дурак, даром что не Ивашка.
— Угу. А меня больше беспокоит, что у нас таких засланцев еще две штуки. И они, похоже, поумнее будут.
В двух словах я пересказала Ваське то, что он не успел подслушать, и незаметно выглянула в окно. Лесной Илюшка тыкал в грядку какие-то семечки, а Илюшка-Радька неумело ковырял тяпкой землю на одном месте. «Видимость работы создает, паразит, — неожиданно обозлилась я. — Помощничек фигов!»
— М-да… Дела… — покачал головой кот.
— Кто такая вообще эта Марья Моревна? То в матери набивается, а то мертвой меня видеть желает.
— Это бы Ягу спрашивать…
— Спросишь ее, когда она на курортах, — проворчала я. — Угораздило же меня чертово яблоко тогда слопать!
— Не поможет тут яблоко, хотя съела ты его зря. Я про старую Ягу говорю. Нынешняя-то тут без году неделя. Годков семь всего. А сама по себе, без бабки, так и вовсе года два, — качнул лобастой башкой Васька. — А вот старая Яга, может, чего и присоветовала бы. Про Марью Моревну я слышал только, что воевать она любит сверх всякой меры. Пару раз даже на княжество твоего батюшки налетала, да от богатырей его по сусалам получила. На Буян она не совалась. Такая дурь за все время только Ядвиге в голову приходила.
— М-да… И с какой радости она меня дочкой объявила? — поинтересовалась я.
Вдаваться в подробности я посчитала лишним. Василий, конечно, кот хороший, но за сметану душу продаст, не то что какую-то попадай ку.
— А я почем знаю? Надо ей что-то от тебя.
— Так надо, что аж угробить меня мечтает, — фыркнула я. — Хотя, может, и соврал мелкий, чтобы Яга Василису ему отдала?
— Все может быть. В любом случае тебе Радька правды не скажет, раз уж сразу чужим именем назвался. Вдвойне виноват получится. И соврал, и попался. А Яге врать, это надо решиться. Она тут полная хозяйка. Кого угодно в бараний рог свернет и не поморщится. Вон Леший в своем лесу как силен, а и он на Ягу только орать и может.
— Жаль, что я не Яга, — буркнула я, но, покосившись на усеянную коричневыми пятнами старческую руку, добавила: — И слава богу. Это ж с ума можно сойти с этим маскарадом. Будем исходить из того, что имеем. Я не ведьма…
— Не ведьма? — прищурил зеленые глазищи котяра.
— Увы. Уж не знаю, что там твоя Яга намутила, но я всю жизнь была совершенно нормальной. Даже письмо из Хогвартса, и то не получила. — Я улыбнулась своей незамысловатой шутке. — А раз я не ведьма, то брать этих гавриков будем природным умом и сообразительностью. Яге Радька правды не скажет. А кому скажет?
— А никому не скажет. А если и скажет, то как ты узнаешь, что именно это — правда? — резонно заметил кот. — Может, он и хозяйке своей брешет как собака. Если тут и правда Марья Моревна замешалась.
— Может, такие красавчики все могут. Особенно со старушками и глупыми девицами, — хмыкнула я, и в мозгу забрезжила идея. — Никому Радька правды не скажет. Каждому будет врать то, что ему выгодно. А мы… А мы — послушаем. И сравним.
— Василиса, — прижал уши Васька, — ты что надумала? Лучше прогони его, и дело с концом. Мало ли что он тебе наплетет. Мир у нас, конечно, по твоим словам, сказочный. Хотя не знаю, не замечал. Но помереть тут можно совсем по-настоящему. Это точно.
— А помирать нам рановато, есть у нас еще дома… То есть в избушке дела, — фальшиво пропела я и открыла крышку сундука, из которого доставала скатерку. — Вась, а тут еще какой-нибудь колдовской утиль имеется?
— В смысле? — не поспел за скачками моих решений кот.
— Ну, еще одна скатерка ломаная, шапка-невидимка какая-нибудь…
— Размечталась, — хмыкнул Васька. — Тут тебе что, склад мировых сокровищ? Ничего там нет. Только ковер-самолет. Его как-то ухажер старой Яги забыл, да так и не забрал.
— Ну да, склероз и возраст обычно приходят вместе, — невнимательно отозвалась я, оглядываясь в поисках сундука побольше, куда можно было бы засунуть ковер.
— Чего озираешься? Ковер ищешь? Так его с тех пор моль пожрала волшебная. Пока Яга это безобразие заметила, один половичок остался: меня и то не подымет.
— Но сейчас-то в этом половичке моли нет? — радостно потерла руки я.
— Нет, конечно. Где бы это Яга таких приживалок приветила. Вот он лежит, на дне.
Но я уже сама заметила искомое. Иголки мне попадались и раньше, так что особой проблемы я не видела: надергать из летучего половика ниток и зашить скатерть-самобранку. Нитки волшебные, значит, проблем быть не должно, а зашитая скатерка, глядишь, и расщедрится на что-то удобоваримое.
— А с Радькой что делать будешь? — напомнил о своем присутствии кот.
— На чистую воду выводить, — хищно ухмыльнулась я. — И топить.
— Да… — протянул Васька, отодвинувшись от меня подальше. — Кровь не водица…
— Да не в крови же топить! — возмутилась я. — Что у вас тут за живодерские замашки у всех? Топить будем в его же собственном вранье.
— Это как?
— А вот так. Бабусе Ягусе этот хитрован уже свою позицию высказал предельно ясно: «Я — Муромец. Отдавай Василису». Версию тихушную про коронованную мамашу, которая спит и видит возвращение дочурки в свои любящие объятия, мы тоже слыхали…
— Я себе «любящие объятия» как-то по-другому представлял, — с сомнением протянул кот.
— Ну, в любящий удушающий захват, — отмахнулась я. — Какая разница. Тут смысл в том, что Илья вовсе не Илья, а якобы любящая матушка вовсе не против увидеть дочурку покойницей. Хотя тут еще не все ясно. Мелкий и соврет — недорого возьмет, а если на такое вранье у него умишка не хватило бы, так приукрасить мог, краски сгустить. Так что и тут бабушка надвое сказала.
— И что делать?
— Витязей чешуйных кормить, — хмыкнула я.
— Васька! — надулся кот. — Вот тоже тебе больше ничего подсказывать не буду, вредине.
— Твоих подсказок пока дождешься, с голодухи огурцов с молоком нажрешься, — парировала я. — Ладно. Не злись. Потом мы с тобой послушаем, что он своей якобы нареченной скажет.
Я отцепила нос и подмигнула котяре, который ухмылялся во все клыки.
— Но сейчас кормежка витязей: они моя единственная защита, если что не так пойдет. У нас тут еще один Илюшка. Он, может, и Илюшка, но конь у него ворованный. Согласись, это наводит на определенные размышления.
Глава 14
АНГЛИЦКИЙ ИЛЮШКА, А ЦЕНА — ПОЛУШКА
Время уже подошло к обеду, и я решила разобраться сперва с кормежкой богатырей. Нос я, разумеется, приладила обратно и, прихватив скатерть-самобранку, отправилась под облюбованную яблоню.
Грядущая рискованная афера с Илюшкой-Радькой добавила в кровь изрядную долю адреналина и куража, поэтому свист получился залихватский и совсем как у Бабы-яги.
— Эй! Работнички лесозаготовок! Пожалуйте к столу!
Чешуйные богатыри себя дважды просить не заставили.
Минут через десять, ровно столько им понадобилось, чтобы сбегать ополоснуться в щучьем ручье, у яблони уже выстроилась очередь. И одним из первых стоял Илюшка-Радька, уже где-то разжившийся миской. Я тут же воспользовалась случаем и привела в действие первую стадию своего, как я надеялась, хитрого плана: приказала ему выкосить траву на задворках. Туда еще не добрались богатыри, а вокруг все так заросло ивняком, что место не просматривалось ниоткуда. Я и сама-то узнала об этой поляне совершенно случайно, наткнувшись на нее, когда искала, где бы помыться-постираться. Зато у этого уединенного уголка был весомый плюс — частокол там стоял самый высокий во всей моей временной вотчине. Авось Радька не вздумает схватить мнимую дочурку хозяйки в охапку и попросту махнуть через забор.
Накладывая в подставленные миски тройные порции сырников со сметаной и разливая по кубкам молоко, я задумалась. Пора было как-то разнообразить меню. Да и как щедро я ни раздавала собранные яблоки, а в корзинах их оставалось еще предостаточно, и на деревьях уже висели мелкие завязи. Чертово гусе-лебединое удобрение подгадило мне и здесь. А хомячий инстинкт не позволял просто оставить гнить готовый урожай. Высмотрев среди витязей знакомого, с которым уже как-то обсуждала насущные проблемы, я поманила его к себе.
Планируемые нововведения витязь воспринял на ура и пообещал не только притащить из казармы на взморье запасной котел, но и найти печника, который сложит мне местный аналог плиты. Вовремя спохватившись, что готовить на такую ораву мне явно не понравится, я затребовала и постоянный кухонный наряд.
— Яга на уши встанет, — едва слышно сообщил Васька, запрыгнув на лавку, едва витязь отошел. — Разбалуешь богатырей. Жиром зарастут.
— Ничего подобного, — отмахнулась я. — Мы им полосу препятствий организуем и полигон.
— Не знаю, о чем ты, — буркнул Васька, — но чую, осатанеет не только Яга.
— Но, но… Мы им тут передовой опыт армейской подготовки вводим. Благодарить должны, — фыркнула я. — Но если что, съедем на главное оправдание любой армии: инструкции были нечеткие. Хотя о чем это я? Мне вообще никаких инструкций не дали.
— М-ре…
— Вот тебе и м-ре. Кстати. А что это наш огородник-конокрад обедать не идет?
— А пес его знает. — Кот покосился на опустевший огород.
— Сбежал, что ли?
— Отсюда не сбежишь, пока ты не выпустишь, это ж место колдовское, зачарованное.
— Ты меня с Ягой-то не путай, — понизила голос я.
— А чего путать? Ты — она и есть.
— Временная, — уточнила я.
— Избушка тебя слушается, значит, и частокол послушает, — отмахнулся Васька.
— Ну да, если я ему дровяником пригрожу, — ухмыльнулась я и поднялась. — Пойдем посмотрим, где наш конокрад, и займемся Радькой. На поляну со мной пойдешь. Если что, сразу витязей зови.
— Куда ж я денусь. Буяну без Яги нельзя.
— Угу, угу, — невнимательно покивала я и, сложив скатерку, пошла к огороду.
Илюшка лесной нашелся в тени у частокола. Он сидел, откинувшись спиной на потемневшие от времени бревна, и то ли дремал, то ли просто отдыхал. Увы, я заметила его гораздо позже, чем он меня, и даже задуматься не успела над тем, чтобы удрать, как он уже оказался на ногах.
— Здрава будь, хозяйка, — поклонился Илья.
— И тебе не кашлять. Почему обедать не пришел? — спросила я, чтобы хоть как-то оправдать свое появление.