Иные города

Лика попыталась залечить лопнувшую кожу и глубокую, как порез, рану на плече, но отдернула руку.

— Это какое-то проклятие. Я не могу.

— Хорошо, уведи Настю.

На кухне Лика заваривала чай, пока Настя нервно подскакивала при каждом вопле Джонни.

Диего сел рядом, обнял, и девушка, внезапно обмякнув, положила голову ему на плечо. Сейчас ей было не важно, что оборотень насылает морок. Она хотела хоть как-то забыться, чтобы не слышать воплей Джонни и не думать о том, что причиной его состояния стал поцелуй.

Граф вышел из спальни и в ответ на немой вопрос синих глаз Лики покачал головой.

— Слишком сильное, придется вызывать помощь. Я уже связался с Ильвиром.

— Нужно перевезти Джонни в агентство, — сказал Диего. Черные глаза графа остановились на Насте, мирно спящей на плече оборотня. — Вредно столько часов держать под гипнозом ее соседей.

Через два часа все были в агентстве. Серж, привезший их, отправился вместе с Итсаску домой, досыпать. Лика принесла кофе и выпечку, Настя переоделась и умылась, но комната, где лежал Джонни, оставалась закрытой, в нее входил лишь граф. Временами оттуда доносились страшные стоны. Казалось, Джонни сдерживается, чтобы не кричать все время, но иногда теряет выдержку, и боль протяжным воплем заявляет о себе. Когда он так стонал, Настя впивалась ногтями в плечи, чтобы не заплакать. Диего прижимал ее к себе, шептал слова утешения, легонько дул на ее мокрый от напряжения лоб.

Еще через четыре часа появился Ильвир с чемоданом книг. Вместе с ним порог агентства перешагнула невероятной красоты женщина: она была одета в брючный белый костюм, подчеркивавший ее высокий рост и божественную фигуру, рыжие волосы были уложены волнами, как у голливудских звезд времен черно-белого кино. Полные губы, накрашенные красной помадой. Глаза с поволокой под идеальным изгибом бровей. Красавица проигнорировала вежливое приветствие Лики, кивнула Диего, насмешливо блеснула взглядом на Настю, так что той стало неудобно в джинсах и свитере. Граф вышел к ним, и гостья, словно волна, «прихлынула» к нему, обвила руками за шею и поцеловала в губы. Граф Виттури привычно скользнул рукой по ее талии, прижимая к себе, но на толику секунды в его глазах проскочила насмешка над Настей.

— Рад снова тебя видеть, Рита, — сказал он, довольно улыбаясь, как только их губы разомкнулись.

— А я вас, господин граф. — Голос у нее был невероятный: с хрипотцой, низкий, обволакивающий.

Рита еще раз махнула графу закрученными ресницами и улыбнулась.

— Где он?

Граф жестом пригласил ее пройти, Ильвир последовал за ними. Настя с отчаянием проводила взглядом эту странную троицу: демона, красавицу и карлика. На душе скребли кошки. От этого поцелуя, такого, казалось, привычного для них обоих, все у нее внутри оборвалось. Как могла она что-то себе представлять или воображать, если есть такие, как Рита? Да она по сравнению с ней серая мышь, а все туда же, демона ей подавай! Стыд жег внутри.

Чтобы отвлечься, она стала помогать Лике на небольшой кухоньке: помыла чашки после завтрака, разобрала посуду, протерла пол. Лика отвечала на письма, но время от времени с облегчением посматривала в сторону Насти. Какое неожиданное счастье, что приехала Рита! Лика не очень ее любила, но сейчас ее появление было кстати. Настя должна отказаться от графа, а он отвязаться от нее. Обстоятельства постоянно сталкивали их, и страх за душу Насти неприятной липкой паутиной опутывал душу, мешал общению с графом. А ведь раньше она ему доверяла. В агентстве работало немало обычных девушек и женщин, и он никогда не вел себя с ними так, как с Настей. Граф Виттури старался не смущать их, держался отстраненно и сухо. А тут… их тянуло друг к другу со странной силой, потому что Лика знала: демон очень осторожен в вопросах торговли душами. Именно поэтому она осталась с ним. Но теперь Анжелика чувствовала: Главный не прочь завладеть душой Насти. Может быть, причина в особенностях девушки как говорящей с призраками, но Лика считала себя обязанной защищать ее.

Вопль Джонни разлетелся по агентству. Настя уронила швабру, ее черенок со звонким стуком упал и отскочил от кафеля. Она бросилась по коридору на крики Джонни, но Диего поймал ее по дороге.

— Тебе нельзя туда.

— Что они с ним делают?

— Они пытаются снять проклятие. Не влезай, Рита очень сильная, она ему поможет.

— Кто она такая?

Диего силой увел ее в кабинет Цезаря и закрыл дверь. Крики за стенкой были невыносимы.

— Она ведьма, королева ведьм. Это долгая история. Но Рита сильная, она справится, с Джонни все будет хорошо.

— Это я виновата, ведь так?

— Нет, конечно! — Зеленые глаза Диего вспыхнули успокаивающим светом. — Кали наложила на тебя сильное заклятие, которое граф снял, но в тебе остался вред для других. Думаю, Кали надеялась, что первым к тебе прикоснется граф. Но это оказался Джонни. Заклятие столь мощное, что он может погибнуть, если Рита не остановит его действие. Но она справится. Обязательно.

Настя медленно входила в транс под взглядом Диего. Погружаясь в сон, она подумала вдруг, как хорошо было бы проснуться и ничего не знать о демонах, оборотнях и ангелах.

Она проснулась в кабинете Цезаря, когда за окном начали сгущаться вечерние сумерки. Стояла тишина, не было слышно ни разговоров, ни шагов. Настя села на диване, протерла глаза, потянулась.

Около окна в бледном свете уходящего дня четким силуэтом вырисовывалась фигура с тонкой талией и соблазнительными бедрами. Настя щелкнула выключателем торшера, и Рита, озаренная золотистым светом, шагнула к ней.

На ней было красивое зеленое платье, оно поблескивало, словно чешуя, рыжие волосы локонами падали на плечи и спину. Движения ведьмы были плавными, неторопливыми и невероятно чувственными. Она села рядом с Настей, чуть прикасаясь к ней коленом.

— Как ты, девочка? — Голос грудной, заманчивый, терпкий.

— Как Джонни?

— С ним теперь все в порядке. — Рита взяла руку Насти в свои ладони. Ее тонкие пальцы, изящные запястья, нежная кожа вдруг отпечатались в сознании ярким восточным узором. Настя смотрела на Риту и выхватывала все больше подробностей: яркий аромат, движущийся в воздухе, словно калейдоскоп из разноцветных стеклышек в детской игрушке, легкий румянец на щеках, отдельный локон, свесившийся как раз посередине зеленой радужки глаза, мягкие тени на лице, бледный цвет кожи и легкие, словно золотая пыль, веснушки.

Чувственность этой красоты все больше кружила голову. Рита ласково провела рукой по щеке Насти.

— Какая ты еще юная, — вздохнула она.

Настя с удивлением отмечала непонятные мысли: ее интересовало, какие на ощупь эти губы, теперь естественные, без помады, но от этого еще более притягательные? Она понимала, что это очень странно, но Рита встала и потянула Настю за собой.

— Хочешь проведать Джонни?

Ее низкий голос звучал тихо, девушка поднялась, но Рита не торопилась идти, вместо этого она наклонилась к Насте, нежно взяла лицо девушки в свои ладони. Звякнули на запястьях золотые браслеты. Настя подумала, что Рита — будто жидкое золото, перетекающее, обтекающее, заполняющее все пространство. Губы Риты оказались мягкими, нежными, волнующими. Она целовала Настю, крепко обняв за плечи. Даже под закрытыми веками девушка увидела вспышку золотого света, но было так приятно, так хорошо. Она ощущала грудь и бедра Риты, ее аромат, пальцы чувствовали материал ее платья. Рита завершила поцелуй, тяжело дыша, прижавшись лбом ко лбу Насти. Та медленно открыла глаза. Золотой свет померк, испарина покрывала лоб и щеки ведьмы, она устало отодвинулась от Насти и села на диван.


— Рита? Все в порядке? — Насте было неловко говорить с ней, но стало понятно, что ведьме нехорошо. Вздулись под кожей вены, дорожками и веточками побежали от шеи к рукам и ногам. Руки судорожно вцепились в подушки.

Настя испугалась, выбежала в коридор за помощью и столкнулась в дверях с графом. Она не успела ему ничего сказать, по ее лицу он понял, что что-то не так. Отодвинул ее, вошел, стремительным шагом приблизился к Рите.

— Как это получилось? — Он перевел черные глаза на Настю. Девушка от страха побелела и съежилась.

— Рита меня поцеловала, — тихо сказала она и покраснела.

Граф дотронулся рукой до запястья ведьмы, но тело красавицы выгнулось дугой, голова, лежавшая на спинке дивана, поднялась, и Рита страшным, утробным, скрежещущим голосом произнесла:

— Самаэль!

Настя от страха сделала шаг назад и прижалась к стене. Она видела, как исказилось, словно от боли, лицо графа, черной массой нависшего над Ритой.

— Напрасно стараешься, Самаэль. Победа за ним. Всегда.

Граф зарычал, выставил руку вперед, тело Риты задрожало мелкой дрожью.

— Не всегда, Азазелло.

Насте показалось, она видела тень, вырвавшуюся из Риты и рассеявшуюся в воздухе. Ведьма глубоко вздохнула, словно вдруг освободилась, и открыла глаза.

— Я спала? — с удивлением спросила она.

— Как спящая красавица, — заверил ее граф.

Рита перевела взгляд на Настю.

— Не бойся. — Она ясно улыбнулась испуганной девушке. — Я сняла с тебя проклятие.

Граф протянул Рите руку, помогая встать с дивана, и она, поднявшись, прильнула к нему мягкой волной, обвила за шею. Настя не стала ждать продолжения, выскользнула из комнаты в коридор. Вошла на кухню, трясущимися руками щелкнула кнопкой чайника и, пока закипала вода, старалась изгнать отпечатавшееся на сетчатке глаз объятие графа и Риты. Такой идеальный по красоте образ, что, если бы он не причинял ей столько боли, она бы долго его смаковала, как кадр из фильма, как картину, как статую.

Внезапный удар сзади застал ее врасплох, на нее кто-то прыгнул, развернул к себе. Джонни. Единственный синий глаз горел ледяной ненавистью.

Он схватил ее за горло и начал душить. Настя не могла ни крикнуть, ни вырваться. Она попыталась оторвать его пальцы от горла, но это было невозможно. Воздуха отчаянно не хватало. Джонни приподнял ее, ноги забились в воздухе. Взмахнув в отчаянии руками, она столкнула чашку со столешницы, и та разбилась. Краски перед глазами померкли, все потемнело, кроме синего, горящего стужей смерти глаза Джонни. Снова удар и внезапное освобождение. Настя хватала воздух и никак не могла откашляться. Горло саднило.

Граф тряс ее, как игрушку.

— Ты в порядке?

Она кивнула, и демон оттолкнул ее, шагнув к лежавшему без сознания на полу Джонни и Рите, склонившейся над парнем.

— С ним все в порядке, — заверила она их. — Он просто связывает пережитое с Настей. Я им займусь. Вам лучше прогуляться.

— Пошли.

Граф увел Настю с кухни, протянул ей куртку, вывел из агентства на улицу. Девушка приходила в себя.

— Ни на минуту оставить нельзя, — недовольно вымолвил граф.

Он поднял ее голову, пальцы дотронулись до багровых синяков, оставленных Джонни. Насте казалось, земля уходит из-под ног. Она схватилась за ворот его куртки, чтобы не упасть. Граф усмехнулся.

— Не хочешь проверить, сняла ли Рита проклятие?

Настя отодвинулась подальше.

— Нет.

— Мне все равно придется это сделать. — Его пальцы нежно дотронулись до ее затылка, и она вздрогнула от удовольствия. А потом, не без сожалений вырвавшись из рук графа Виттури, быстро зашагала вперед по улице.

— Нет. Мне нельзя. Нам нельзя, — сбивчиво оправдывалась Настя сама перед собой, поскольку граф шел сзади.

— Почему нельзя? — с искренним удивлением спросил он.

— Потому что вы — демон!

— Ах да… совсем забыл… когда рядом такая красивая девушка, столь мелкие подробности вылетают из головы.

Настя с яростью развернулась к нему. Он смеялся. Она и влюбилась-то в него за этот смех. Золотистый, искристый, добрый. Девушка не смогла удержаться и улыбнулась. Злость как рукой сняло. И всю эту кошмарную историю, начавшуюся ночью, она наконец отпустила от себя. Плечи распрямились. Стало легче. Она хохотала до слез, и обида, досада, ревность тоже уходили.

Граф шагнул к ней и крепко обнял. Она зарылась лицом в расстегнутый ворот его куртки, вздохнула. Ладно. Демон так демон. Не драться же с ним!

— Мы с Ритой давние знакомые. — Она прикрыла глаза и снова позволила его голосу облачать ее в легкие ткани очарования. — Она очень сильная ведьма, одна из немногих, кто может помочь Джонни. Не волнуйся, он поправится и не будет больше на тебя набрасываться. Что случилось сегодня ночью?

Настя рассказала про ночное происшествие. Граф покачал головой.