Интервью с ректором

– Это он тебе улыбается, – попыталась заверить меня Нира.

– Так вот почему у тебя в середине года нет соседки по комнате? – брякнула я.

– Так ты из-за дел своего отца променяла АВМ на эту дыру? – не осталась в долгу Нира.

Один – один. А затем вдруг улыбнулась. Совершенно беззлобно и искренне, чем окончательно поставила меня в тупик.

– Не переживай. Мои родные не вкладывают деньги в сомнительные мероприятия, потому мне не за что ненавидеть тебя и твою семью. Только Басика не обижай.

Я перевела опасливый взгляд на это чешуйчатое и фиолетовое.

– У меня с собой есть бутерброды с колбасой, – как можно более доброжелательно произнесла я.

Басик навострил уши.

Уже через каких-то полчаса – когда разобрала вещи и разложила привезенные с собой книги и письменные принадлежности по полкам – я узнала, какой Басик на ощупь. Оказалось, довольно теплый и гладкий, да еще и мурчал он, как доисторический артефакт связи.

– Ты первая из моих соседок, к кому он пошел на руки, – сообщила Нира, делая глоток чая.

Как оказалось, отец-зельевар снабдил дочку не только разными травяными сборами – успокаивающими, бодрящими, – но и котелком для их заваривания.

– Просто они не угощали его колбасой при знакомстве, – хмыкнула я.

– Это ты зря-а-а, – протянула соседка. – И мясом угощали, и сырами разными, и колбасой. Одна даже пыталась туда какую-то отраву впихнуть.

– Отраву?! – возмутилась я.

– Ага. Басик ее дипломную работу немного, кхм… пожевал. Но отрава его не взяла. Его вообще ничего не берет после папиного зелья. Кстати, да! Правила комнаты. Во-первых, обувь и сумки на полу без присмотра не оставлять, Басик – существо своеобразное. Любит точить когти и зубы. Зубы у него, кстати, постоянно растут, так что это необходимость… Я для этого специальные камушки закупаю. Во-вторых, Басика в коридор без поводка не выпускать. В-третьих, в комнату без предупреждения никаких гостей не водить. А если с согласованием, то после комендантского часа лучше выпроваживать, иначе попадет обеим. Комендантский час в десять. Хм… В-четвертых, будить меня по утрам. Это не то чтобы правило, но я была бы очень признательна. В-пятых, откровенного срача не разводить. Убираться будем каждая на своей половине.

Я улыбнулась. Вполне сносно, жить можно. Да и Нира как человек мне была вполне симпатична. А с зелеными волосами и фиолетовым чешуйчатым котом можно как-то смириться. Басик вообще на поверку оказался вполне милым животным.

– Принято. А это что? – Я кивнула на черный бумажный пакет, лежащий на подушке. – Твое?

– А это, – Нира маниакально улыбнулась, – форма. И она твоя.

Форма?!

Кажется, что-то такое отразилось на моем лице, потому Нира тут же добавила:

– И я прям мечтаю увидеть твою реакцию, когда ты на нее посмотришь. Но предупрежу заранее: дрянь редкостная.

Не сказать, что это вдохновило меня на открытия.

– Носить надо пять дней в неделю, в выходные, даже если есть занятия, можно сменить на свою одежду. Ее у тебя предостаточно.

Я осторожно потыкала пальцем бумажный сверток. Поняла, что выглядит это ну очень уж глупо, потому, набрав побольше воздуха в легкие, принялась за распаковку.

М-да.

Никаких цензурных слов на ум не приходило.

Это… Пожалуй, это самый ужасный наряд из всех, что мне приходилось на себя надевать.

Серо-болотный жакет с брюками в цвет – это еще полбеды. Хуже, что вдоль всего этого безобразия, по бокам, были пришиты ярко-оранжевые лампасы. Про материал молчу – он был до неприятного колючим, и внутри от этой мерзости спасала только хлопковая подкладка. Рубашки сразу отмела в сторону – такое я точно не надену! – кто там будет разбираться под жакетом, чем белая рубашка от «Вербари» отличается от сокровища местного производителя. Вряд ли тут вообще знают, что такое «Вербари».

– Именно с такими цветами тут ассоциируются студенты-искусствоведы? – не сдержалась я, хотя еще с утра давала себе зарок с гордостью принимать все лишения, свалившиеся на мою голову.

– Историкам повезло меньше, у них по бокам цвет… кхм… детской неожиданности. И поверь, он далек от шоколадного.

– Да тут вся форма как детская неожиданность, – протянула я, не решаясь переодеться в это безобразие.

– У боевиков красивая темно-синяя, – Нира мечтательно закатила глаза. – А у артефакторов темно-зеленая.

– Я уже поняла, что факультеты без магического углубления тут не особо ценят.

– А как у тебя с магией, кстати? – поинтересовалась соседка.

– Еще с утра было отлично, – пробормотала я, запихивая форму обратно в пакет.

Интересно, как тут с дисциплинарными взысканиями? Если мне впаяют выговор за то, что я не буду носить это безобразие, переведут ли потом на другой факультет? Надо все же прогуляться до этой Амелии Росс из сто пятнадцатого кабинета.

– Эрна! Тогда ты мне капец как нужна! – заявила Нира.

Ее глаза при этом блестели так, что мне стало не по себе.


– У меня просто с магией откровенно не очень, – затараторила она. – Впрочем, как и у многих искусствоведов. В нашей программе почти нет предметов, подразумевающих развитие магического навыка. А тут… Ух!

Девушка вскочила на ноги и заметалась по комнате, явно пытаясь что-то отыскать. Осмотрела выдвижной ящик шкафа – я краем глаза отметила, какой там царит хаос, – следом двинулась к гардеробу. Издав победный клич, девушка подняла зажатый в кулаке… ключ.

– Пойдем! – скомандовала она, первой двинувшись к выходу.

Уверенным движением ноги отодвинула Басика от двери, пригрозив пустить на колбасу, если выбежит, и бросила еще один выжидательный взгляд на меня.

Я направилась следом, толком не понимая, что от меня вообще требуется.





* * *


– Это моя мастерская! – с гордостью произнесла Нира, обводя захламленное помещение восторженным взглядом. – Выбила за хорошую успеваемость и победы в конкурсах.

Чего тут только не было! Холсты – большие, маленькие, средние! Узкие и широкие! Квадратные и круглые! Лю-бы-е! Они были разбросаны вообще везде. Заляпанные краской столы, хаотично расставленные мольберты, валяющиеся везде флакончики от красок, грязные и чистые кисти, какие-то лопатки… Кажется, теперь я знаю, что такое творческий беспорядок. А стены! Разглядеть за этой выставкой обои не представлялось возможным – даже самые крохотные свободные места были заняты небольшими набросками. Вполне недурственными, кстати!

У Ниры явно был талант к рисованию.

– Декан долго противилась, но после победы в межкоролевском конкурсе художников сдалась, – довольно отметила та.

С каждым словом мне становилось все интереснее, что за помощь ей потребуется?

– Смотри! – воскликнула она, стягивая тонкую светлую ткань с одного из мольбертов.

Передо мной оказалась картина. Балерина, вставшая на пуанты и изящно поднявшая руки над головой. На пенно-белой пачке была выделена каждая складочка, тщательно прорисованные волосы, собранные в пучок, натурально блестели, а глубокая задумчивость на лице у героини картины – иначе ее и назвать было сложно – меня саму настраивала на размышления.

Я восхищенно выдохнула, но Нира и внимания на это не обратила. Она уже принялась рассказывать о своей идее.

– Смотри дальше! – скомандовала она, беря в руки холст с балериной и показывая новую картину. Почти точную копию предыдущей. Разница заключалась лишь в позе, на следующем холсте танцовщица будто чуть сдвинулась. – Я хочу соединить все картины таким образом, чтобы они слились в одну и сменялись с задержкой в секунду. Тогда будет казаться, что она танцует на холсте!

Всего оказалось шесть картин – на которых танцовщица проходила полный оборот. И каждая из них была прорисована до мельчайших деталей. Это же сколько работы при отсутствии уверенности, что удастся воплотить задумку в жизнь!

– Дай мне карандаш и бумагу, – задумчиво протянула я, пытаясь поймать мысль за хвост.

Никогда не встречала подобной магической формулы!.. Но как говорит мой папа: «Все возможно, пока не доказано обратное». А значит, надо пробовать.

Нира выдала необходимое, и я уселась на единственный свободный табурет. Погрызла карандаш, гипнотизируя чистый лист с небольшой кляксой краски в углу – я всегда так делала, когда бралась за какую-то интересную для себя задачку.

Итак.

Прежде стоит отмести самое бесполезное. Боевые чары второго порядка точно мимо – они рассчитаны на нападение. Первого? Вряд ли. Защита тут может пригодиться только после завершения работы. Поэкспериментировать с бытовыми чарами? Можно – вот только этого будет мало. Думай, Эрна, думай.

А что, если превратить один из холстов в артефакт и заключить в него прообразы остальных? Хм. Нет. Ведь в таком случае мы всегда будем видеть то, что нарисовано на первой картине.

– Дай мне пустой холст такого же размера, – потребовала я, скользя карандашом по бумаге и выписывая стройный ряд магических рун.

Задумалась лишь на секунду, когда пыталась подсчитать пропорцию приложения артефакторной магии к бытовой. И в тот же момент сообразила, что лишить физической оболочки можно не весь холст, а только краску – еще и экономия, а то так исходников не напасешься.

Так. Готово.

Хорошенько размяла пальцы, еще раз пройдясь взглядом по законченной формуле. Должно сработать.

Пасс рукой, и с первого холста пропадает картинка, он остается идеально-белым. Второй – и то же самое происходит с другим полотном. Повторив манипуляцию еще четыре раза, я сцепляю все это нехитрыми бытовыми чарами с задержкой по времени – такие использует каждая хозяйка, когда ставит на огонь блюдо, требующее определенного времени для приготовления. Следом углубляю холст, наделяя его артефакторской магией. Финальным штрихом становятся защитные чары – чтобы картина не пострадала от внешних воздействий.

Стоит мне только сделать финальный взмах рукой, как балерина приходит в движение.

Мы с Нирой даже не пытаемся сдержать синхронный восхищенный вздох.

Красота-а-а-а!

– Никому не показывай эту картину, пока не запатентуешь идею, – строго произнесла я. – Серьезно. Никому.

– Почему? – удивленно выдохнула Нира. – Это мой творческий проект на текущий семестр.

– Нира, ты шутишь?! Не понимаешь, какие возможности перед тобой открываются? – Я фыркнула. – Представь, сколько денег будет стоить эта картина! А если там не шесть картин, а сотня? Это же целая история может выйти, причем всего на одном холсте. А если тысяча? Да даже за один просмотр такой картины можно брать деньги! Разбогатеешь, начнешь набирать в штат художников, которые будут реализовывать каждую твою идею и приносить огромную прибыль. Если усовершенствовать формулу, в один холст можно объединять сразу с десяток историй, показ которых можно будет настраивать.

– О-о-о, – озадаченно протянула соседка по комнате. – Тогда ты в доле. Если бы не ты, я бы никогда в жизни не смогла вывести такую магическую формулу. А если бы и смогла, точно не получилось бы ее грамотно реализовать. Ты настоящий гений!

Это я гений? О нет, дорогая Нира, если кто-то в этой комнате и гениален, то точно не я. Мне бы и в голову не пришло оживлять картины! И я почти уверена, приди Нира к кому-нибудь из магов, они бы тоже с легкостью разобрались в формуле – так что мне просто посчастливилось очутиться в нужном месте в нужное время.