Инопланетянка его мечты

– Дикий зверь. Аууу! – изобразила я. – Что она делает?

Он снова захохотал. Причем успокоиться долго не мог.

Я приподнялась и нависла над Вангьялом.

– Что? Не понимаю.

Он честно попытался справиться с собой.

– Это значит злое и неживое. Мне будет трудно объяснить.

– Почему?

Вангьял окончательно успокоился и теперь смотрел на меня с нежностью. Провел пальцами по моему подбородку и губам.

– Потому что ты умная, – он вздохнул прежде, чем продолжить. – Сити уверена, что ты неживое зло, которое существует невидимым вокруг нас. Могуэй меняет внешность и ест детей, обманывает, убивает, заставляет совершать плохие поступки.

– А-а… – протянула я. – Нет. Это понимаю. Когда-то очень давно мои… люди верили во что-то похожее, когда были младенцами.

– Неразвиты, – поправил Вангьял.

– Неразвиты. А бьет она себя зачем?

– Защищается.

Глядя на мое озадаченное лицо, он вновь захохотал.

– Подожди. Не смейся. У меня еще вопросы.

К сожалению, от моей просьбы он только сильнее развеселился. Не стала обращать на это внимания. Все равно услышит и ответит.

– Когда я утром выхожу отсюда, они все меня жалеют. Сити тоже. Почему она меня жалеет, если я злая?

Веселье как рукой сняло. Он стал серьезным, даже сердитым.

– Могуэй заходит в тело.

– То есть во мне живет?

– Да. – Он усмехнулся и тоже взялся задавать вопросы: – Понимать людей – твоя работа?

Я легла рядом и уставилась в потолок.

– Да.

– Мне докладывают обо всех движениях в Лхасе и соседних государствах. Сегодня утром в Хайдун повстанцы захватили правящий дзонг. К обеду полностью его вырезали. Их возглавляет человек по имени Индра.

– Казнь не была картинкой? – быстро сориентировалась я.

– Казнь не была показной, – поправил Вангъял. – Не была.

– У вас есть виды традиционных убийств или позорных убийств?

– Есть. Не применили.

– Даже с цанпо?

– Даже с цанпо.

– Это он. Ваш мир для него лучший. Безнаказанность, нет образованности, нет равенства. Он хотел стать особым воином, но его не допустили. Тогда он изучил науку сам.

– Те, кто были с тобой, особые воины?

– Нет. Со мной были охотники. – Я вдруг вспомнила. – Где мое мачете?

– Мачете?

– Мой большой нож.

– Как он выкован? Почему его лезвие такое черное и не плавится?

– Ты пытался его расплавить? – Я снова подскочила, испуганно взглянула на Вангьяла, поняв вдруг, что страсть к изучению всего необычного и неизвестного неизменно должна толкать этих людей на глупости. – Где мой скафандр?


– Скафандр?

– Одежда моя.

– Отдал для изучения в дзонг Сунда Келапа своему учителю. Он великий изобретатель.

– Давно отдал?

– Нет. Он вернулся в город всего трое суток назад.

Тихо сквозь зубы пробормотав неправильные слова на родном языке, я скинула покрывало, добежала до стены, как была обнаженная скользнула в темную мужскую сорочку, почти месяц принадлежащую мне. Вангьял внимательно с любопытством за мной наблюдал.

– Поехали, поехали! – умоляюще на него глядя, пробормотала я. Добежала до него, взяла за руку и потянула на себя. – Поехали! Поехали! Нельзя!..

От волнения позабыла его язык и перешла на родной:

– Любопытный ты, бесстрашный! Неужели нельзя было меня спросить сначала?! Ну что же ты…

Удивительно, но он меня послушал. Нехотя, со смесью каких-то странных эмоций, он оделся сам, заставил меня надеть брюки, замотать волосы и повел к машине. Боюсь ошибиться, но, кажется, Вангьял сам был удивлен, что слушается.

Тарахтящий, дребезжащий монстр несся по улицам города со скоростью не больше двадцати километров в час. Это была чертовски медленная поездка. Хотя, полагаю, Вангьял, сидящий за рулем лично, так не считал.

Сначала мимо проносились высокие заборы усадеб по обе стороны от дороги. Этот пейзаж я отчасти уже видела и особо примечательным его не считала. Но стоило нам спуститься немного ниже и обогнуть поросшую лесом гору, я поняла, насколько ошибочными были мои представления об этой планете. Дитя иной цивилизации, стоящей на более высокой ступени развития, я считала свой мир – прекраснейшим из миров. Гордыня и высокомерие не лучшие из человеческих качеств.

Сунда Келапа расположился в дельте реки Ма-Чу, которую тут уважительно звали «великой матерью». Ее протоки, озера, болотистые низины и плодородные поля простирались на километры и километры вокруг. То, что я в день пробуждения приняла за полноценную реку, было всего лишь одной из небольших судоходных проток Ма-Чу. Дельта вдавалась в Цо Нгонпо, окраинное море Великого океана. Сунда Келапа был полноценным мегаполисом и, конечно, развитым торговым портом.

Широкие мощеные прямые улицы, перекрестки, площади, парки, многоэтажные дома, автомобили, электрический транспорт, дымящие трубы заводов на горизонте, мосты, необычного вида система искусственного уличного освещения и, несомненно, люди. Масса людей. Снующих, спешащих, кричащих. Я растерянно рассматривала окружающее оглушающее безумие. Поежилась и прикрыла уши руками. Рычание, вопли, звон, грохот и смог. Над городом висел полупрозрачный смог, который с заходом солнца стал походить на серый туман, поглощающий все вокруг. Если бы не желтый свет фонарей, улицы выглядели бы еще более пугающими. Дом Вангьяла находился далеко от центра, за естественной стеной горного кряжа, и все это просто не долетало до моих ушей раньше. Сутки напролет жить в подобном месте все равно что поселиться в аду.

Я испуганно вскрикнула, когда наперерез машине, через дорогу бросился босоногий мальчишка лет пяти с ярко выраженной кахексией, и едва не попал под колеса Вангьялу. Не обратив внимания на опасность, которую миновал исключительно благодаря везению, мальчишка побежал к телеге с мусором. Я в жизни ничего подобного не видела. Читала только. Краски потрясшей меня красоты померкли. Мой мир был раем.

Больные. Бо́льшая часть окружающих людей были больны. Истощение, ожирение, рахит – это только то, что я успела заметить. Сами их лица говорили о болезнях, их пожирающих. К дзонгу мы подъехали только через час. К этому моменту я уже сидела, вжавшись в спинку сиденья автомобиля с закрытыми глазами. Смотреть сил больше не было.

Меня осторожно тронули за локоть. Я отдернула руку и испуганно взглянула на Вангьяла. Сообразила, что веду себя неподобающе, вспомнила о цели поездки, об опасности, нависшей над вероятными исследователями моей техники, бегом выбралась из машины.

– Где твой учитель?

– Пойдем. – Мой спутник протянул ко мне ладонь.

Я с готовностью взяла его за руку и пошла следом на территорию дзонга.

– Ты не объяснишь?

Теперь я посмотрела на Вангьяла растерянно. Я ведь и вправду все это время молчала, а он все это время верил мне на слово.

– Д-да, – я заикнулась и нахмурилась. – Сейчас. Слова придумаю…

Дзонгами тут величали старые крепости-монастыри, вокруг которых, собственно, и разрастались города. Вся властвующая, религиозная и научная верхушка жила и процветала в этих стенах. Меня, судя по всему, под удивленные взгляды встречных государственных мужей вели к научной части этого островка.

– Вот. Скафандр – это не одежда. Это машина. Очень тяжелая машина…

– Очень сложная машина?

– Да, сложная, – исправилась я. За широкими шагами Вангьяла не успевала, приходилось скакать вприпрыжку. – Опасная. Много слоев. Внутри везде есть плохая вода. А на спине… На спине…

Я выругалась на родном. Что на спине встроенный блок управления, сказать не могла. Слов не знала.

– Дыра от пули на скафандре исчезла?

Он оглянулся. В желтых глазах пряталась вина и смущение.

– Исчезла. Он не спас тебя от пули. Для чего он нужен?

– Он нужен там, где нет тепла, и там, где не можешь дышать.

Наконец, мы дошли до нужного здания, часть помещений которого была просто вырублена в скале. Вангьял завел меня внутрь. Мы поднялись на второй этаж и оказались в просторной ярко освещенной холодной зале.





Глава 6