Индиго

– Выпьем?

– Но только девственно-чистые напитки, – предупредила я.

– С девственностью я позже разберусь.

Мы выпили клюквенный сок и съели чипсы, то есть крипсы, как их называют англичане. В помещении были только мы и бармен, который оказался новичком. И хотя он не мог вспомнить золотые годы Алекса, когда он давал здесь концерты, парень все равно попросил автограф и пять селфи.

Потом мы поехали на подземке к Лондонскому мосту и посетили Подземелье Лондона. Было страшно, и я несколько раз подпрыгивала и хваталась за кожаный рукав Алекса. Мы бродили вместе с группой туристов из Восточной Европы, которые совсем не говорили по-английски. Нам это было только на руку.

Хотя они тоже просили автографы и фото на память.

Мы решили вернуться в отель в шесть часов. Сели в черное такси и смотрели, как в окнах мелькают улицы города. Лондон был прекрасным и жестоким, прямо как Алекс. Слишком загруженным. Слишком активным. Слишком задумчивым. Слишком темным. Но я не могла не упиваться им, как и Алексом. Словно я наконец нашла то, чего мне не хватало, хотя я об этом и не подозревала.

Алекс впервые с тех пор, как мы покинули номер отеля, снял свою вязаную шапочку. Его волнистые непослушные локоны легли на одну сторону. Это выглядело так мило, что мне пришлось отвернуться, чтобы обезопасить свое сердце. Я посмотрела в окно.

– Мне нравится твой Лондон, – вырвалось у меня. – Мне нравится, что люди проходят мимо и избегают зрительного контакта. Им все равно. Мне нравится, что все такие разные. Мне нравится, что город богатый, но мрачный. Бедный, но красивый, в классическом понимании слова. Он вдохновляет меня.

– Я ненавижу твой Лос-Анджелес, – ответил он. – Он тебе совсем не подходит. Мне не нравится, что он такой плоский, разобщенный и поверхностный. Не люблю приятную погоду и людей с большими зубами. Ты заслуживаешь лучшего, Стардаст. Ты заслуживаешь вдохновения. Всегда.

– Возможно. – Я не чувствовала себя несчастной. Но и счастливой не была. Я просто не знала, нужно ли винить Лос-Анджелес или общий хаос под названием «Моя жизнь». – Возможно, когда все закончится, я буду путешествовать с планеты на планету, из города в город и найду то, что ищу.

– Однако тебе стоит знать, – голос Алекса показался грустным и далеким, словно он уже уплывал от меня, – Крэйг – твоя роза. Он заставит тебя остаться на одном месте и никогда не отпустит. У меня были такие розы дома. Тебе не нужно терпеть отвратительное поведение Крэйга, чтобы быть рядом с Зигги и Наташей. Тебе нужно убедить его исправиться, иначе он никогда этого не сделает.

Я повернулась и нежно коснулась его щеки.

– Ты счастлив, Алекс?

– Я человек искусства. Мне по работе не положено быть счастливым. Я должен испытывать разные эмоции, страдать и вызывать те же чувства в других людях.

Мне хотелось уверить его, что он ошибается. Алекс мог создавать великие вещи, опираясь на что-то хорошее. Но я не знала, правда ли это, и не хотела давать пустых обещаний, как поступал со мной мой брат.

Я ничего не сказала, даже когда Алекс взял меня за руку, наши пальцы переплелись.

Мое сердце билось так громко, что его можно было услышать даже среди шума лондонского движения.

И говорило оно все то, что сама я не могла произнести.





Глава двадцать третья




Инди



Самым важным танцем в вашей жизни станет тот, для которого не нужна будет музыка.

Алекс Уинслоу, «Бульвар Разбитых Сердец»



Той ночью он был верен своему слову. Каждое движение было импульсом, инстинктом и принуждением. Нам не нужно было репетировать этот танец. Он был так же необходим нам, как и воздух. Теперь все по-настоящему.

Мы тихо пробрались в наш номер. Под его натиском я отошла назад к кровати. Во мне росло напряжение, и я знала, что Алекс – единственный, кто поможет ему превратиться в оргазм. Я ощущала его тяжелое дыхание, пока он снимал куртку и расстегивал мое платье. Алекс остановился и прижал дразнящий палец к ложбинке между моими ягодицами, а потом притянул меня к себе, и мой живот коснулся его возбужденного члена. Его кожа горела от животного желания, а я касалась каждого миллиметра его тела, желая убедиться, что он настоящий. Алекс казался таким живым под моими пальцами. Таким ужасно человечным, несмотря на статус бога. Давление между моими ногами стало агонией еще до того, как трусики упали на пол. Не помню, как мы разделись. Я лишь знала, что чувствовала за секунду до того, как он уложил меня в кровать.

Неизбежность.

Я ощущала неизбежность.

Словно уже не было пути назад. Не говоря ни слова, не взяв презерватив, Алекс навис надо мной. Его член упирался в мой живот. Он прижал горячие губы к моей шее и стал целовать ее. Я чувствовала, что на его губах играет тайная улыбка. Уставившись в потолок, я ощущала только свой пульс. Казалось, мое сердце работало на износ, отчаянно качая кровь по всему телу, пытаясь в тот миг сделать меня такой же живой, как и Алекс. Он расположился между моих бедер, и его язык ласкал мою шею, сводя меня с ума. Я царапала его спину, хотя он еще даже не вошел в меня. Впрочем, в какой-то степени он уже был внутри.

– Презерватив, – едва слышно произнесла я. Мне пришлось повторить, чтобы убедиться, что Алекс услышал меня. – Нам нужен презерватив.

Он откинулся назад и посмотрел на меня, весь покрасневший. Его грудь вздымалась и опускалась, и мне хотелось верить, что он не испытывал подобное со всеми своими девицами на одну ночь. Алекс просто не мог так же реагировать на всех девушек, лежащих на его простынях. Словно я была той маленькой планетой, на которой он хотел жить.

Всегда.

– Я не буду кончать в тебя.


– Алекс, какого черта?

– Мне просто действительно нужно почувствовать тебя.

– Ты почувствуешь. Через презерватив.

– Нет. Всю тебя.

– Ты не получишь всю меня, – но даже я знала, что это ложь.

Я гадала, правда ли он считал, что я соглашусь обойтись без презерватива в наш первый раз. В это время он поднял джинсы с пола и порылся в карманах, пока не нашел бумажник. Там был всего один презерватив, всего один, и упаковка казалась помятой и старой. Мое сердце счастливо подпрыгнуло при виде этого. Я смотрела, как он сосредоточенно надел презерватив, прикусив нижнюю губу. Потом Алекс посмотрел на меня. Его член прижался к низу моего живота.

– Стардаст, – выдохнул он, слегка качая головой. – Стардаст, Стардаст, Стардаст.

Потом он сразу же вошел в меня. Я всхлипнула, запуская пальцы в его волосы и притягивая вниз, прижимая его лоб к моему.

– Алекс, – произнесла я.

Я почувствовала толчок. Еще один. И еще. Его движения были грубыми и резкими. Каждый раз, когда Алекс входил в меня, его бедра болезненно врезались в мои, словно он хотел, чтобы я поняла, что чувствует он, находясь в ловушке своего тела, своих мыслей. У меня не было иллюзий насчет Алекса. Он был наркоманом с истерзанной душой. Он не останется рядом со мной. Но сейчас происходило все, чего я желала, сама того не ведая. Поэтому я согласилась на «Сейчас» вместо «Всегда».

– Боже, – пробормотал он, прижимая губы к моим, потом касаясь ими моего подбородка, уха, щеки. Мы были клубком плоти. Я чувствовала, как он что-то бередит во мне, и мое влагалище сжималось каждый раз, когда он входил в меня. Алекс схватил меня за ногу и закинул ее на свое плечо, погружаясь еще глубже в меня. Я вскрикнула так громко, что все постояльцы отеля точно услышали.

– Это невероятно, – я вдохнула воздух, но от этого Алекс стал двигаться лишь быстрее. Он знал, что мне нужно. Мы всегда знали, что было нужно другому. Вот в чем трагедия нашей истории. Мы подходили друг другу, но использовали себя как оружие против другого.

– Я сейчас кончу, – мое тело дрожало изнутри. Кожа покрылась мурашками, когда крошечные уверенные жаркие волны желания прокатились по моему телу, от головы до пальцев ног. – Я сейчас кончу…

Я откинула голову назад и задрожала в его руках, ощущая себя зажженной спичкой.

– Черт, если не поменяем позу, я тоже кончу, – прорычал он, переворачивая меня на колени и снова погружаясь в меня.

– О-о-о, – мой рот раскрылся в удовольствии.

Рука Алекса скользнула вокруг моей талии и начала играть с моим клитором, пока он покусывал мое ухо. Я знала, что он собирался что-то сказать. Алекс получал особое удовольствие, нашептывая мне на ухо слова, когда я не могла его видеть. Когда я находилась в его власти.

– Кончи еще раз для меня, Стардаст, – сказал он, беспощадно трахая меня. На глаза навернулись слезы. Это было такое интимное и обещающее чувство. И он знал, как я относилась к пустым обещаниям. – Кончи на мой член как хорошая-плохая девочка.

Я снова кончила и упала на матрас, в то время как он продолжал входить в меня и играть со мной одновременно. Стимуляция заставила меня вздрогнуть снова.

– Черт, черт, черт, – он снова вошел в меня, вздрогнув внутри. А потом шлепнул по заднице и упал, навалившись всем весом на мою спину.

Алекс оставался внутри меня, и легкие стоны удовольствия срывались с его губ. Я хотела повернуться и посмотреть на него, но не могла пошевелиться.

– Мне стоит начать брать с тебя плату за аренду, Алекс, если решишь полежать на мне подольше. Ты не легкий, – тихо проворчала я.

Он засмеялся и снова игриво шлепнул меня по заднице, а потом перекатился на спину, аккуратно выскользнув из меня.

– Стоило бы. Я бы хорошо заплатил, чтобы оставаться в такой позе, – Алекс потянулся за пачкой сигарет на ночном столике, но я положила ладонь на его руку, останавливая его. Наши взгляды встретились.

– Теперь мы спим в одной комнате. Хотела сказать тебе раньше, когда ты закурил в тот раз, но была занята проблемой с Крэйгом. Можешь курить на террасе. Не здесь.

– Это шутка? – спросил он, не веря своим ушам. Не важно, что за комнату платил он. Мне придется оплачивать медицинские счета, если заработаю рак от пассивного курения.

– Хотелось бы верить, что мое чувство юмора получше, – заметила я.

Он встал, все еще совершенно голый, и направился на балкон, держа в руке пачку сигарет. Его член качался из стороны в сторону, и это смотрелось бы смешно и некрасиво, будь это кто-то другой, а не рок-звезда. Нет. Алекс выглядел совершенно уверенным в себе и ужасно спокойным.

– Надень что-нибудь! – крикнула я с кровати, заворачиваясь в белую простыню.

Он развернулся и попятился, ловко открывая огромные стеклянные двери. Алекс одарил меня волчьей улыбкой, обнажая все клыки.

– На мне самая красивая одежда, милая. Моя улыбка.



Алекс



Проблема мира в том, что, когда тебе весело, дни словно склеиваются в один, но когда ты несчастен и покинут, каждый день кажется годом. Он напоминает необитаемый остров, комнату с мягкими стенами, из которой нельзя выбраться.

С тех пор как я забрался в трусики Индиго Беллами, прошло три дня. Три дня, за которые я постарался оттрахать ее во всех позах, под всеми углами и во всех местах в Большом Лондоне.

Мы дважды занимались сексом в джакузи, трижды – принимая душ, четыре раза в постели и один раз в черном такси. И мне пришлось накрыть ее лицо футболкой с надписью «Mind the Gap», пока она сидела на мне в своем длинном платье. Мы пошли смотреть достопримечательности. Посетили мой старый район Клэпхэм. Все остальное время мы просто оставались в номере, трахаясь, или пересматривая сериал «Майти Буш», или комедийную программу «Never mind the Buzzcocks»[27]. И то, и другое ей очень понравились. Фэллон же всегда считала мои любимые шоу тупыми.

Хотя, если быть откровенным, Фэллон была наименьшей из моих проблем в Лондоне. Впервые за много лет я наслаждался жизнью. Я даже отвечал на звонки Блэйка, хотя говорил лишь о делах. Элфи однажды заехал к нам в отель и привез афганскую еду, которую мы все ели на полу за просмотром «Зомби по имени Шон». Я не мог на него злиться: у него чувство такта как у зубочистки.