Индиго

Зачем я это сказал? Неужели рядом с моей огромной красной кнопкой самоуничтожения у меня есть еще и встроенное устройство блокировки члена? Мы ни за что не остановимся из-за этих придурков снаружи. Даже если придется выкинуть их из самолета – да, я осознавал, что под нами тридцать пять тысяч футов. Я включил кран. На нас с шипением обрушился сильный поток холодной воды. Я повернул вентиль до упора влево, и, когда вода нагрелась, пар покрыл стекло вокруг нас. Хорошо. Запретно. Безумно, прямо как мы.

– Так гораздо лучше. Исполни эти высокие ноты для меня, Стардаст, и оторвись верхом на моих пальцах. Хочу видеть твое лицо, когда ты кончишь, а тебе лучше сделать это, иначе мы не покинем самолет.

Я вошел в нее двумя пальцами и начал тщательно ее изучать. Она вздрогнула от моего грубого прикосновения, но ошибки быть не могло – она была горячей и влажной именно для меня.

Рядом с моим плечом стояла корзина со льдом, а в ней бутылочки «Кока-Колы» – Элфи наслаждался ваннами и холодной газировкой в самолете, – и впервые за долгое время я не злился по этому поводу.

– Ты такая теплая, – выдохнул я, все еще глядя на нее. Наша одежда промокла и потяжелела. Инди двигала бедрами, чтобы создать больше трения между моей рукой и ее киской, и я старался не ухмыляться, как извращенец, каким и являлся.

– О боже, – она прохрипела, когда я ввел свои пальцы внутрь и вынул их обратно. – Я даже не хочу тебя.

После этих слов я сжал пальцы, углубляясь в ее влагу, и медленно вытянул их, всасывая ее теплые соки ртом. На вкус она была как тысяча оргазмов и как гребаная лгунья.

– Нет? – спросил я, глядя ей в глаза.

– Нет. – По крайней мере, у нее хватило порядочности попытаться отвести взгляд.

Я дернул ее к себе, удерживая за затылок, и просунул язык ей в рот, заставляя попробовать на вкус саму себя. Наши языки столкнулись в танце, и она выпила себя с громким стоном. Я отстранился и взял ее лицо в руки.

– Твоя киска умоляет об обратном.

Я взял кубик льда. Она запротестовала, прижимаясь своей киской к моему члену, от чего мне захотелось схватить ее за волосы и трахнуть прямо на полу.

Не сейчас. Скоро, но не сейчас.

– Еще.

Я вставил кубик льда в нее, и она вскрикнула. Ее тело ожило еще больше, когда я сел на пол спиной к джакузи. Я взял ее за подбородок, прижался к ней в поцелуе и заставил замолчать, трахая ее кусочком льда и чувствуя, как он тает внутри ее мягких, теплых складочек. Входя и выходя, я убедился, что хорошо ее подготовил. Она была слишком невинна, чтобы я просто вошел в нее, а я был козлом, но не садистом.

– Какая порядочная девушка, – мое дыхание обжигало ее кожу.

Она безжалостно гналась за моими пальцами и кубиком льда, казалась пьяной, на грани потери сознания. Все, что мне нужно было сделать, это прикоснуться к ее клитору один раз – и она взорвется, будто я нажал красную кнопку. Именно поэтому я этого не делал.

– Но ты станешь грязной ради меня, – добавил я.

Она не ответила на это. Я запустил руку в корзинку, достал еще один кубик льда. Инди вздрогнула и выгнула спину. Стардаст прижимала свою киску и клитор к моему прессу, желая намного большего, чем лед и пальцы внутри нее.

– Ответь мне, – прорычал я.

– Я стану грязной для тебя, – прохрипела она, раскачиваясь верхом на моей руке, словно занималась этим всю жизнь.

– Вытащи мой член, – приказал я, тон моего голоса стал почти ледяным, как и ее киска. На секунду она застыла, глядя на меня мечтательными глазами. Капельки воды падали с кончиков ее ресниц, волосы прилипли ко лбу.

– В конце этого путешествия тебя ждет оргазм, – усмехнулся я.

Она потянулась и расстегнула молнию, вынимая мой член дрожащими руками. Несколько секунд она смотрела на него, прямо как тогда в туалете в первый день турне.

– Ты необрезанный.

Мне хотелось рассмеяться, но я был слишком возбужден. Ее глаза широко распахнулись. Это важно? Никогда в жизни ни для кого из женщин, с которыми я был, не было никакой разницы. Я же Алекс Уинслоу. Блэйк и Элфи говорили мне, что иногда американские женщины странно реагировали на необрезанные члены. Я взял ее за руку и положил ее на мой член, накрывая ее руку своей, сжимая и ощущая, как капелька спермы падает на мои штаны.

– Проблема?

Она покачала головой.

– Просто… по-другому.

– У тебя же был только один парень? – Идиот.

– Знаю, но все равно.

Мы не будем говорить о преимуществах обрезания. Я подвигал ее рукой вниз и вверх, показывая ей, как доставить мне удовольствие именно тем способом, какой мне нравился.

– Доведи меня до оргазма, и я сделаю то же с тобой.

– Я не кончаю по команде. – Наши взгляды встретились.

Я вошел тремя пальцами в ее жаждущую киску и загнул их, нажимая на ее точку G, в то же время своим мозолистым большим пальцем я дотронулся до ее клитора.

– Новая игра, новые правила: ты кончишь, когда я скажу.

– О-о-о-оххх…


Да. Именно так, со всей гребаной крайней плотью.

Она дрочила мне, пока я орудовал в ней пальцами. Льющаяся между нами вода постоянно напоминала о том, что оставшиеся снаружи члены группы задавались вопросами. Но что еще важнее – мы выйдем полностью мокрые или, хуже того, замотанные в полотенца, предоставив им ответ, который они не захотят слышать. Не то чтобы я струсил. Вообще-то было бы лучше, если бы все – в особенности Вэйтроуз – раз и навсегда поняли, кому она принадлежит.

У Стардаст ужасно получалось. Она недостаточно сдавливала и относилась к моему члену так, как будто бы он вот-вот отвалится. Но я так возбудился от происходящего – и того, где мы всем этим занимаемся, – что кончил бы в любом случае. И когда я почувствовал, что кульминация давит на основание позвоночника, поднимаясь вверх, как по лестнице, я наконец-то избавил ее от страданий и дал ее клитору немного нежности, потирая набухшую горошинку по кругу, запихивая язык ей в рот, как будто я хотел, чтобы она подавилась им.

– Боже! О! Вау! – выкрикивала она. В голосе звучало удивление, и от этого становилось еще жарче, хотя все лавры достались богу.

– Назови мое имя, когда будешь кончать, – прошипел я.

Я не знал, чего ожидать. Может, она назовет меня «Уинслоу», как частенько бывало, словно я не человек, а бренд.

Но когда с ее губ сорвалось имя «Алекс», я кончил на ее голубое платье, со стоном толкнув ее на пол, на спину, чтобы завершить начатое. Я не позволил ей кончить на мои пальцы. Нет. Я засунул колено между ее бедрами и позволил ей кончить в пустоту, в никуда, обездоленную, с легким желанием чего-то большего.

Я наклонился, поцеловал ее в губы, прижав большие пальцы к ее щекам, и смотрел, как она щурится под каплями. Лицо раскраснелось, губы припухли.

Я встал и оставил ее на полу, впервые за несколько лет чувствуя, что это – лучше алкоголя. Лучше припрятанного шампанского.

– Не беспокойся, дорогая. Потому что в следующий раз, когда я коснусь тебя, ты встанешь передо мной на колени.



Инди



В ту минуту, когда я спустилась с высоты, я поняла, как низко пала.

Как только это случилось, все стало гораздо яснее, словно пар стерли с зеркала в ванной. Создавалось ощущение, ноги жалили тысячи шмелей, они казались холодными и горячими одновременно. Я тихонько дрожала.

Мне было совсем не стыдно от того, что я позволила Алексу удовлетворить меня пальцами – пальцами! – в душе, хотя это совсем не характерно для меня. Мы оба одиноки и никому не причиняем вреда. Меня мучило знание, что я позволила сотворить такое в самолете, с людьми за дверью. И теперь они узнают, что произошло.

Я не смогу это пережить. Даже если его друзьям все равно, а так и есть, ведь я не первая девушка, которая пала ниц перед Алексом Уинслоу. Он создан для легенд, как разгневанный бог. Жаль, что он это знал.

Алекс стянул джинсы, протащив их через армейские ботинки, и обернулся сухим, чистым полотенцем.

– Все хорошо? – Он бросил на меня быстрый взгляд, его густые брови соединились в одну.

Я все еще сидела на краю джакузи, расчесывая волосы дрожащими пальцами. Может, я и гордячка, паинька и ханжа. Но жизнь преподала мне ценный урок, и этот урок в том, что иногда люди, к которым ты был привязан, не возвращаются. С родителями у меня не было выбора. Но с Алексом – наоборот, и я сознательно впустила его. В свои мысли, а теперь и в саму себя.

– Конечно. – Я поднялась на ноги, намереваясь отжать одежду досуха. Он повернулся к двери, как всегда, уставший.

– В левом шкафу есть фен. Сними одежду, прежде чем сушить ее, если не хочешь ожогов третьей степени. Пойду сочиню какую-нибудь чушь, чтобы вытащить тебя из сложившейся ситуации.

– Думаешь, они купятся? – я снова закусила нижнюю губу.

– Я наркоман в завязке. В данный момент мне проще соврать, чем сказать правду.

– Ох, – вырвалось у меня. Видимо, я не самый красноречивый человек, после того как во мне побывали пальцы рок-звезды. Век живи, век учись.

Он вышел, и я немедленно приложила ухо к двери в надежде услышать что-нибудь снаружи. Смотрелось жалко, но не более, чем все остальное, что я делала до сих пор в этом турне.

– Ты в полотенце, – Блэйк озвучил очевидное, когда Алекс появился из ванной. – Какого хрена ты в полотенце?

– Стардаст пролила кофе мне на промежность.

– Вот блин. Почему? – настала очередь Элфи.

Я улыбнулась сама себе, сердце колотилось в груди.

– Не знаю. Кто разберет этих женщин? Может, у нее месячные.

– И рубашка исчезла.

– Она и мой кофе мне на голову вылила.

– Черт, дружище, она правда тебя ненавидит.

– Точно, – в голосе Алекса звучал сарказм.

Я прикрыла рот, давясь от смеха. Вот в чем моя проблема с Алексом. Он слишком очарователен. За всем этим клише о замученном, покрытом татуировками (этих чернил хватило бы, чтобы полностью напечатать «Войну и мир») рок-музыканте, которого поглотили наркотики и выпивка, прятался всего лишь потерянный мальчик. Фантастически остроумный потерянный мальчик. Потерянный мальчик, который был невероятно привлекательным, хотя сам он, возможно, так не считал.

– А где сама Инди? – голос Лукаса отличался от остальных. Он казался раздраженным, а не веселым.

– В ванной, когда я проверял в последний раз.