Индиго

– Да, – не отпирается Аннабель, удивив меня своей сговорчивостью.

– Когда? Где?

– Я могу зайти к тебе через час, – решительно выдыхает Анна. – Ты свободен?

– Странный вопрос, – замечаю я, сохраняя текстовый файл и закрывая крышку ноутбука.

Взглянув на часы, потягиваюсь, распрямляя затекшие мышцы. Половина восьмого вечера. Не поздновато ли для дружеского визита, или ей так понравилась моя постель, что она не прочь оказаться там снова?

– Почему же странный? – возражает Анна. – В выходной день у людей обычно бывают планы.

– Обычного в моей жизни мало, – констатирую с невеселой ухмылкой. – Взять хотя бы тебя, Эни. Что обычного в твоем появлении на кладбище?

Она молчит, не придумав, что сказать. Да и что тут скажешь? Ответ очевиден.

– Хотя, знаешь, план только что нарисовался. Мне срочно нужен ужин и приятная компания. Спасай, без тебя мне не справиться, Эни.

– Чем могу помочь?

Я слышу улыбку в ее голосе и непроизвольно отвечаю тем же.

– Захвати в маркете что-нибудь из готовой еды, у меня в холодильнике мышь повесилась.

– А я рассчитывала на пасту, – шутливо вздыхает Аннабель.

– Увы, мой желудок не продержится столько без дозаправки, но я могу угостить тебя бокалом «Шато Мутон».

– О боже… – Она громко смеется. – Я разве не все выпила?

– Я купил еще бутылку. Специально для тебя.

– Ни за что!

– Спорим, мне удастся тебя уговорить.





Глава 12




– Ты самая пунктуальная девушка из всех, что я знаю. – Распахнув дверь, отступаю в сторону, пропуская гостью. Скинув с головы капюшон дождевика, Аннабель переступает порог.

– Мне просто повезло, что на кассе не было очереди, – объясняет она, послав мне лучезарную улыбку. – Держи свой ужин.

– В тебе что-то изменилось, – задумчиво замечаю я, забирая протянутый бумажный пакет.

Неторопливо запираю входную дверь, не сводя с девушки изучающего взгляда. Она и правда выглядит и держится как-то иначе. Исчезла постоянно присутствующая в нашем общении скованность. Смотрит прямо и уверенно, без привычной осторожности. А еще она подвела глаза, накрасила губы и сделала укладку, распрямив волосы, разделив их пробором. Даже повышенная влажность за окном не испортила результат приложенных усилий. Я заинтригован, впечатлен и озадачен. Когда в последний раз кому-либо удавалось вызвать во мне хотя бы одну из перечисленных эмоций?

– Ты не представляешь насколько. – Аннабель загадочно улыбается, расстегивая клапан под горлом. В ноздри ударяет свежий запах дождя и тонкий едва уловимый аромат цветов. Мне однозначно нравятся произошедшие метаморфозы. – Ну как, готов? – В лазуритовых глазах плещется веселье с толикой вызова.

– Всегда. – Я удивленно приподнимаю бровь, с интересом наблюдая за каждым ее жестом. Она флиртует? Мне не послышалось?

– Мог бы и приодеться, – окинув меня беглым взглядом, шутливо укоряет Эни и распахивает покрытый мелкими капельками дождевик.

Я не успеваю задуматься, чем ее не устроили мои почти новые синие джинсы и темно-синяя рубашка на выпуск. Взгляд буквально прилипает к бирюзовому платью с запахом и V-образным вырезом. Фасон просто идеально подчеркивает изящность стройной фигуры, придавая довольно скромным формам чувственную сексуальность. И вроде бы нет ни капли излишней откровенности, плотная ткань, рукава три четверти, подол прикрывает ноги почти до колен, но меня все равно не покидает то же ощущение, что я испытал, доставая Аннабель голую из джакузи.

– Ну как? – Довольная произведенным эффектом, Аннабель отбрасывает плащ в сторону и кружится вокруг своей оси. Взгляд медленно сползает с округлых бедер к точеным лодыжкам, облаченным в тонкий нейлон. Чулки или колготки? Почему я так надеюсь на первый вариант?

– Обалдеть! Ты надела платье, – взъерошив волосы, обескураженно выдаю я.

– Мне казалось, что твой словарный запас куда богаче, – со смешком подначивает Анна, но я настолько сбит с толку и не знаю, как на все это реагировать, что даже не замечаю отпущенную в мою сторону колкость. – Можно, я не буду разуваться?

Не дождавшись ответа, Анна грациозно шагает на высоченных шпильках через гостиную-студию в кухонную зону. Я даже не скрываю, что бессовестно пялюсь на ее плавно покачивающуюся задницу.

Она же не собирается залезть на барный стул? Пакет с продуктами едва не вываливается у меня из рук, потому что именно это Аннабель и делает. Подол платья ожидаемо задирается выше, обнажая красивые длинные ноги до середины бедра. Да, черт, я уверен, что она в чулках.

Макияж, прическа, платье, чулки, каблуки, игривая улыбка и даже ужин мне купила. Что происходит, вашу мать?

– Ты нахмурился, – замечает Аннабель, с любопытством наблюдая, как я ставлю бумажный пакет на стол. С того ракурса, где она находится, ей доступна только правая сторона моего лица, а значит:


– Ты не можешь этого видеть, – равнодушно отзываюсь я, выкладывая продукты.

Меня и правда не напрягает внешний дефект. Все могло быть гораздо хуже, и я минимум раз в неделю вижу, какими бывают последствия после инсульта. Мне повезло. Реально повезло. К тому же врачи предупредили сразу, что нарушенный тонус мимических мышц может не восстановиться полностью. Изначально дела обстояли куда хуже, я не узнавал свое отражение в зеркале, а сейчас, спустя пять лет, асимметрию замечают только те, кто общается со мной впервые.

– Я чувствую, что ты хмуришься, – с улыбкой произносит Анна. – Мне можно гордиться собой, я лишила дара речи известного писателя.

– Не такого уж и известного, – невесело ухмыляюсь, засовывая две порции ризотто в микроволновку. – Теперь меня знают исключительно как мужа той самой загадочно пропавшей Мириам Флеминг.

– Я видела в магазине твои книги. У тебя свой стенд. Для автора это признак успеха. Разве нет? – рассуждает Эни, постукивая ноготками по столешнице.

– Я только что объяснил причину моей популярности.

– Тебя это раздражает, – понимающе кивает Анна.

Выложив на тарелки два кусочка чизкейка, я резко поднимаю голову. Аннабель слегка тушуется, когда наши взгляды встречаются.

– Обещаю, что следующей книгой, которую я прочитаю, обязательно будет твоя.

– Эни, ты меня утешаешь? – Губы сами собой расползаются в широкой улыбке.

Она пожимает плечами и немного смущается. Меня отпускает, настроение стремительно идет в гору. Передо мной все та же краснеющая по поводу и без Аннабель Одли. Резкая перемена во внешности – всего лишь новые доспехи для упрямого рыцаря, сражающегося за правду, к которой она вряд ли готова.

– Это глупо, да? – вздохнув, признает Анна. – Мне бы твою самоуверенность, Алан.

– Ты двигаешься в верном направлении, – ободряю приунывшую девушку. – Выглядишь сногсшибательно, – добавляю, приближаясь к барной стойке. – Я пока не разобрался, в чем причина, но мне очень нравится.

– Спасибо, – потупив взгляд, благодарит Одли. – Это вышло спонтанно. Захотелось что-то изменить, и, кажется, получилось неплохо.

– Ты точно читала именно ту книгу, что я тебе дал? – задаю вопрос, крутившийся на языке с того момента, как Аннабель переступила порог лофта.

– Я тоже в некотором недоумении, Алан, но в отношении тебя, – издалека начинает Эни.

– В чем причина? – Теперь я действительно хмурюсь. Одной бровью, как обычно.

– Твое настроение, – поясняет Анна, на самом деле не проясняя ничего.

– И?..

– Ты как-то слишком спокоен. – Она начинает нервничать.

– Я же предупреждал, что ничего кардинально нового в этих письмах не найду, – сдержанно напоминаю я, упираясь ладонями в торец столешницы. – Ты чрезмерно доверчива, Эни. И впечатлительна. А еще очень любишь усложнять.

– Это не так, – неуверенно возражает Аннабель.

– Так, – настаиваю я. – Ты забываешь, что прошло много лет с описанных Мириам событий. Мы все это давно пережили. К тому же некоторые факты моя жена донесла со значительными корректировками и дополнениями.

– Я тебе не верю, Алан, – с заметным холодком в голосе парирует Анна.

– Твое право. – Пожав плечами, я продолжаю смотреть в прищуренные недоверчивые глаза.

Немного туши и подводки сделали их форму еще выразительнее, подчеркнув насыщенный цвет радужки. Глубокий индиго – очень редкий оттенок. Я знаю всего трех человек с таким цветом глаз, и двое из них принадлежат к семейству Бенсонов. Разве не странно, что третья из трех – Аннабель Одли?

Мы оба молчим, обмениваясь пристальными изучающими взглядами. Десятки незаданных вопросов витают вокруг нас, усиливая растущее напряжение. Я бы мог ей подсказать, подтолкнуть в верном направлении, но это будет неправильно и слишком рано. Порой, чтобы собрать сложнейшую головоломку, необходимо начать с самого простого…

Микроволновка пищит, оповещая о готовности нашего ужина, и я нехотя отворачиваюсь от Аннабель.

– Так как насчет вина? – любопытствую, раскладывая разогретое ризотто по тарелкам.

Достаю приборы, салфетки, нарезаю сыр – все на автопилоте. Анна неотрывно следит за мной, размышляя о чем-то своем. Вопрос так и остается без ответа. Я воспринимаю молчание за согласие и откупориваю бутылку. Реакция по-прежнему нулевая. Аннабель не предпринимает ни одной попытки помочь мне накрыть стол в гостевой зоне, но с удовольствием присоединяется, когда я заканчиваю с сервировкой. И, к моему удивлению, не отказывается от красного вина, а я-то предполагал, что мне придется ее уговаривать.

– Как насчет тоста? – пытаюсь разговорить притихшую гостью, поднимая бокал. – За что бы ты хотела выпить?

Анна вскидывает на меня прояснившийся взгляд. Уголки губ дергаются в улыбке.

– За правду, – салютуя в ответ, произносит она. – За честность. И… за верность, – завершает мысль с небольшим перебоем.

– Оригинально, – иронизирую я, делая глоток и отставляя бокал в сторону. Анна не отвечает, не сводя с меня цепких глаз. – Расскажешь мне о своих впечатлениях об «Индиго»? – взяв вилку, предлагаю я. – Прости, я дико голоден, потому пока буду только слушать.

– То есть мне остается только пить и болтать, пока ты слушаешь и ешь? – усмехнувшись, любопытствует Аннабель.

Я киваю с набитым ртом.

– О’кей, поехали, – бодро начинает Анна. – Я действительно поужинала с отцом, поэтому так и быть. – Отодвинув тарелку, девушка складывает руки на столе и немного подается вперед. – Итак, ты не так давно заявил мне, что книга Мириам о любви, – припоминает она.

Я снова киваю, не прекращая жевать.