Императрица Ядов

Мне не нужно было уточнять, кого я имела в виду. В эти дни была только одна она.

— Мы так думаем. — глаза Константина блуждали по мне, видя то, что я отчаянно хотела скрыть. — Товар был нетронут, но снаружи прятались два агента ФБР.

— Они тебя видели?

Вопрос вырвался у меня прежде, чем я смогла его остановить.

— Мы немного поболтали, но тебе не о чем беспокоиться, Елена. — он казался таким самодовольным, таким веселым, что я показала свой ужас от того, что его поймали. — Мы пришли к взаимопониманию, которое пошло на пользу обеим сторонам.

— Я уверена.

Вихрь мыслей начал шевелиться в голове. Пыталась ли Титус или другая мафиозная семья подорвать Константина? Был ли он в безопасности? Кто сказал агентам ФБР, где находится лаборатория и когда Константин будет там? В безопасности ли он?

— Беспокоишься, Елена? — он напевал, придвигаясь ближе ко мне. — Не думал, что тебе будет не все равно.

Я забочусь больше, чем ты можешь себе представить, мне хотелось огрызнуться.

— Я беспокоюсь о том, что это значит для меня и моего сына. Ты даже не приходил мне в голову.

Ложь была настолько очевидной, что это мог быть другой предмет мебели.

Константин остановился в метре от меня, засунув руки обратно в карманы. Он совсем забыл о своем телефонном звонке, когда его взгляд пробежал сверху вниз, его взгляд был таким напряженным, что казалось, будто его руки скользят вверх и вниз по моей коже.

— Не беспокойся о безопасности Николая, Елена. С ним никогда не случится ничего плохого, и любой, кто пожелает ему зла, должен будет сначала пройти через меня.

Такие милые преданные слова, но его тон обещал кровопролитие.

Я хотела возразить, огрызнуться в ответ, но слова, казалось, подвели меня. Слова Константина проникли в мое сердце.

— Я буду оберегать Николая, — сказала я, голос был мягче, чем раньше.

Константин кивнул.

— Я знаю, что ты будешь. Но я буду охранять вас обоих.

Я буду охранять вас обоих.

Я ощущала, как меня затягивает обратно, чувствовала то же самое очарование, которое испытывала почти три года назад. Мы с Константином были вплетены друг в друга так тесно, что невозможно понять, где началась я, а где заканчивался он. Сопротивляться ему было все равно, что пытаться развязать наши узелки... бесполезно.

— Точно так же, как когда ты оберегал Роксану, когда Татьяна приставила пистолет к ее голове? — я спросила. — Или это похоже на то, как ты оберегал Антона, а он убил свою нерожденную сестру?

— Все изменилось, Елена. — голос Константина был напряжен от сдержанности. — Я знаю. Вещи... и люди.

Он на мгновение замолчал.

— И люди.

В этот момент я подняла глаза, встретившись с его пристальным взглядом. Наши глаза сплелись во взрыве фейерверка. Его чистая сила угрожала смыть все рациональные мысли, угрожала остановить биение моего сердца и перекачивание крови.

Иногда я оплакивала тот факт, что Николай не унаследовал глаза своего отца. Я всегда была очарована коричневыми радужками, тем, как они становились золотыми днем и обсидиановыми в тени. Глаза Константина завораживали — я тут же пожалела, что заглянула в них.

— Я извиняюсь за то, что был таким громким. Впредь, постараюсь быть более внимательным в будущем, Елена.

Елена. Мое имя. То, как это сорвалось с его языка, должно быть незаконным.

— Не называй меня так.

— Не называть как?

Он знал. Я прошипела:

— Елена.

— Я много раз называл тебя Еленой, — заметил он. — Ты не можешь говорить мне, что мое простое произнесение твоего имени беспокоит тебя.

Он много раз называл меня Еленой, но никогда на... расстоянии. Он говорил: моя Елена, lyubimaya — любимая. Никогда только мое имя, и никогда с таким угрожающим дружелюбием, словно мы были двумя коллегами, пытающимися мириться друг с другом, пока не придет время уходить.

— Просто... просто не называй меня так.

— Ты бы предпочла, чтобы я вообще к тебе не обращался?

Нет.

— Да.


Губы Константина дрогнули в легкой, тайной улыбке.

— Не думаю, что это возможно. Николаю будет вредно видеть, что мы не ладим. Для него мы должны быть вежливыми... Елена.

— Мы не останемся здесь достаточно долго, чтобы беспокоиться, — огрызнулась я.

— Да, — ответил он. — Даже если вы в конечном итоге уйдете, как только угроза Татьяны исчезнет, могут пройти месяцы, годы, прежде чем это произойдет. Сегодня мы не ближе к тому, чтобы найти ее, чем три года назад.

Я нахмурилась и спросила:

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду, что ты не близок к тому, чтобы найти ее?





13




Елена Фальконе



Лицо Константина ничего не выражало.

— Все так, как я сказал. Татьяне удалось скрываться в течение трех лет. Только после нападения на лабораторию мы точно знали, что она все еще активна. Вот какой тихой она была.

Татьяна выполнила свою часть сделки. Я нет.

Мой желудок болезненно скрутило.

— Ничего не было... никаких намеков, что она собирает армию или пропавших женщин?

— Ничего, — ответил Константин. — Но это не значит, что она ничего не предпринимает. Что бы ни задумала Татьяна, ей удалось сохранить это в секрете.

Я подумала о вазе с зубами, которую она мне прислала, о ярко-фиолетовом наперстянке, который был явной угрозой.

— Ты побледнела, — сказал он. — Где ты надеешься на другие новости?

— Конечно. Я надеялся, что вы, мужчины, со всем вашим оружием и опытом, сможете найти одну одинокую женщину.

— К сожалению, поиск одиноких женщин — это то, чему мы все еще учимся, — в голосе Константина звучал двойной смысл. — Где бы она ни была, можно с уверенностью предположить, что она не лишилась ее... амбиций.

— Тогда почему она пришла за Николаем и мной? — я спросила. — Если она так хочет спрятаться.

— Это вопрос, который я задавал себе.

Почему Татьяна ждала три года? Почему она напугала меня, чтобы я нарушила свою часть соглашения?

Почему она толкнула меня в объятия Константина?

Я ненавидела быть сбитой с толку, ненавидела находиться в темноте. Мой мозг мучительно ломался над причинами и теориями, отчаянно пытаясь найти ответ. Мир без логики мне было трудно осмыслить и неудобно переносить, будто в моем сознании постоянно зудело, что я никогда не смогу почесаться.

Слово «недостижимое» пульсировало во мне. Недостижимое, недостижимое, недостижимое.

Рука Константина протянулась, поймав прядь моих распущенных волос. Он осторожно провел им по пальцам.

— Что происходит в твоих мыслях? — его голос был тихим, мягким.

— Не твое дело.

Его улыбка была слабой, глаза не отрывались от пряди волос.

— Ты не собираешься делиться?

— Не стесняйся догадаться.

Это вышло более задыхающимся, чем я предполагала. Его близость сбивала с толку, дезориентировала.

— Догадаться? — светлые брови слегка приподнялись. — Не староваты ли мы для игр, Елена?

Я прищурила глаза.